Читать книгу Апостол - Андрей Петров - Страница 7

Ваал:

Глупцами полон этот мир.

обыватели… – дети греха и страха,

добровольные слуги, слепые рабы

без памяти, без цели, без любви,

в дремучих путах предрассудков лжи

и цепкой власти бога-бюрократа.

безликая масса из плоти и крови.

кому она служит – не знает сама.

как глупый щенок, громко лает и рада

тому, кто еды принесёт и вина

нальёт до краёв и хмельного упаду.

стандартные цели, шаблонные мысли,

и смотрят под ноги, пытаясь найти

мгновения счастья для призрачной жизни,

молясь – проклиная прошедшие дни.

искатели правды и истинной веры —

с крестами, Кораном, Талмудом в руках,

не помня себя, как глупцы-староверы,

спорят до смерти о бренных вещах.

больные моралью приверженцы культа,

немые пророки священных основ,

апостолы мифа, понятного люду,

софисты, технологи правильных слов —

безумная стая псов и шакалов,

которой я правил, об этом скорбя,

без малого сотню дремучих веков,

прошедших под знаком меча и огня.

– так говорил, меня спасая,

тот, чья природа – совращать;

и рай в аду мне обещая,

в своей привычке умолчать

о самом главном – не сказал,

кем станет преданный вассал.

Пришёл покой, и тишина

мою обитель посетила.

как порожденье мира зла —

сей морфий душу исцелил,

и я его боготворил:

отдал себя служенью силы,

что дарит счастье и покой,

желаньям вторит, не претит,

не говорит тебе: постой!

не жди, не делай, не желай! —

закроет рай пред носом двери!

– ты все сокровища стяжай,

забудь о робком лицемерии

и волю страсти своей дай!

расплата будет, но потом.

зачем сейчас об этом думать?

тревожить сердце, разум свой,

жить в беспокойстве и лишениях,

лишь верой в призрачность надежд,

страдать, сочувствовать, жалеть

и, в нищей старости склонённым,

в тяжёлых муках умереть?

Себя не в силах осудить,

я стал судьёй, чего таить, —

вершил людские судьбы.

решал, за что могу казнить,

за что побить или простить,

но за всё время не встречал

невинных глаз у своих ног,

чтобы могли без лжи и слов

во мне сомненье пробудить

и веру в праведность вселить.

однажды в судные часы

тщедушный юноша предстал

пред взором строгого судьи.

я видел шрамы на предплечьях,

как вехи долгого пути

в местах неволи и порока.

да, жизнь, ты к юности жестока!

но что же делать? – есть закон,

и вор сей дланью заклеймён,

не станет праведником он —

я так сказал! уверен в том!

все говорят: «я не виновен!»

не слышу этих слов, я волен

решенье грозное принять:

кого – простить, кого – распять.

Животный страх в его глазах,

жизнь теплится едва,

удары сердца на висках и раз, и два…

всё легче вдох, и пульса нить

стремится к небытью.

узнает отрок очень скоро —

в раю он будет гнить

или гореть в аду.

один закон для всех живущих

в моей стране, средь рабских кущей

и белокаменных дворцов,

слепящих золотом голов:

крестами в вышине сияя,

стозвонным гласом нараспев,

они вещают с века в век —

не попадись к нам, человек!

Что скажешь, отрок, в оправдание?

чем объяснишь свои дела?

свои греховные скитания

в чужие судьбы и дома?

чем оправдаешь исступление

в глазах несчастных матерей,

что потеряли сбережения

на хлеб и радости детей?

что движило тобой, бездушный,

когда ты грабил стариков?

и, не найдя у них полушки,

срезал шеренги орденов?

и плавил золотые звёзды

в ночных кострах святых аллей,

пылающих огнём свободы

несломленных войной людей?

ну, говори, я без желания

услышу твой хмельной рассказ;

твои великие страдания

безсильны предо мной сейчас.

одна возможность оправдаться

есть у тебя в моих глазах:

сказать мне правду и остаться

собой в непутаных речах.

вор облизал сухие губы,

кадык гортань благословил,

взметнувшись вверх к устам Иуды,

и раб себя похоронил:

Вор:

– Я жить хотел без сожалений

о сгинувших в безвременье годах,

попробовать все страсти, все творения,

стать сведущим в излюбленных делах,

испить все наслаждения, пороки,

красавиц повстречавшихся любить,

спокойно умереть в объятьях плоти,

которую не сможется забыть.

в чём виноват я? разве волен

был избежать сиих оков?

защитник мой немногословен,

я знаю, множество голов

он потерял в твоих судах

и в переулках правосудья,

но разве множественность плах

есть приговор безвинным людям?

скажи мне – в чём я заблуждался?

в чём грешен? в чём моя вина?

и если я суда дождался —

будь справедлив, святой судья!

Апостол:

– Попробовать от жизни всё?!

будь осторожен ты в желаниях!

предательство попробуешь, враньё,

познаешь вкус слепого наказания.

ты хочешь быть убитым и убить?

ты хочешь осквернить семью и храм?

ты хочешь полюбить и получить

взамен любви расчётливый обман?

не хочешь ли попробовать вино

с подмешенной для зрелости цикутой?

пройти все кру́ги и познать одно:

не стоят даже шага твои дру́ги?

мечтаешь повенчать руку с иглой,

сдавив плечо резиновым кольцом?

и, наконец, очнуться с той, с косой,

стоящей под сползающим венцом?

познать печаль невыносимой скорби

над холмиком уснувшего дитя?

узнать себя в вмиг постаревшей плоти,

угасшей в отраженье бытия?

болезни все испить?

прочувствовать все боли?

отчаяться в последней из надежд,

забывшись страхом в полутьме неволи

в плену у развратившихся невежд?

зачем тебе такое покаяние?

зачем тебе испытывать судьбу,

предав себя слепому правосудию?

доверься лучше зрячему суду,

который разглядит в тебе живое,

и, чаши эталоном осенив,

завесою весов тебя прикроет

и, пеплом пепелище окропив,

умоет перетруженные руки,

набухших вен распутает узлы,

вина нальёт… о, Бог! опять с цикутой!

напрасны к правосудию мольбы.

гореть тебе в аду, несчастный отрок!

в одном суждении ты был сегодня прав:

мой суд не оправдает этот грех,

развеется твой безнадёжный прах.

Я падший ангел преисподней,

дороги все открыты мне,

рабы и челядь, пресмыкаясь,

завидуют моей судьбе;

внимая разуму забвенно,

наперекор своей душе,

несут дары, приносят жертвы

и топят жизнь свою в вине.

высокородные лакеи

едят на злате, спят в дворцах,

конюшни в сотни лошадей,

гарем наложниц при делах,

из края в край летят по миру,

чужие судьбы в их руках,

в себя лишь верят и в свободу,

а я же вижу только страх.

я царь земной греха и страсти,

апостол мрака и тщеты.

раскрыты всем мои объятия,

лишь пожелай и приходи;

проси и будет воздаяние —

богатство, власть и свой закон,

и все законы мироздания —

в твоих руках, и даже Он

не в силах помешать тебе

в свободе выбора. аминь.

благословляю на дела,

труды и битие чела

о стены храма, что создал

хозяин вечности Ваал.

Ваал:

– Да, ты силён учить других.

любуюсь праведной работой.

твой беспощадности трипти́х:

виновен, в ад, и нет заботы —

меня возрадовал, признаюсь,

не это ли моя мечта,

чтоб каждый, миновав твой суд,

познал в чистилище меня?

хочу послать тебя к слепому.

он зрячим не был никогда.

его врачующее слово

рождается в моих устах.

он именуется отцом,

он заблуждается в грехе,

вещает он согласно Богу,

но вдохновляется во мне.

послушай, что тебе расскажет

его гордящаяся плоть.

мне надо знать, в каких он мыслях

и что в нём делает Господь?

и, несмотря на всю греховность

и все мамоновы труды,

зачем во множестве приходов

не наступает время тьмы?

я дам тебе свою личину.

ты будешь ангел во плоти.

в его глазах предстанешь Сыном

всем предсказаньям вопреки.

пусть даст тебе свои ответы,

откроет тайники души,

отцовские предаст заветы

в твои великие суды.