Читать книгу Русь великая, но делимая - Андрей Пятчиц - Страница 7

В самом названии и сути этого документа, ставшего юридической основой для взаимоотношений между различными слоями раннефеодального восточнославянского общества есть прямое указание на чёткое разделение восточнославянского государства того периода на две основных части (сословия) и прямое указание на источник происхождения содержащихся в нём норм – закон был продиктован правящей элитой.

«Русская правда», известная также как «Правда Ярослава», была составлена грамотными священнослужителями-греками или их прямыми учениками при участии (или с учётом пожеланий) кого-то из образованных варягов (рос) во времена правления Ярослава Мудрого. Этот князь, сын скандинава Владимира и Рогнеды, скорее всего дочери варяга Рёгнвальда (имя матери неизвестно), ориентировавший свою внешнюю и внутреннюю политику на Западную Европу и тесно связанный с ней, в том числе и путём матримониальных связей своих многочисленных детей с европейскими дворами, назвал утверждённый при нём свод законов в точном соответствии с европейской же традицией – «СОУДЪ IАРОСЛАВЛЪ ВОЛОДИМИРИЦА, ПРАВДА РОУСЬКАІА».

Слова «соудъ» (суд) и «правда» по своему значению являются в данном случае синонимами и полностью соответствуют значению общепринятой в интересующий нас период юридической лексике – латинскому iustitia и греческому δικαίομα (δικαιοσύνης) в значении «справедливость, правосудие». А слово «роусъкаiа» (русская) употреблено с указанием на авторство или применение (исполнение) этого правосудия в определённой среде. В данном случае – находящихся под властью правящего слоя («рос») среди подчинённого им простого народа – холопов.

Этимология этого слова неясна, а вот значение «зависимый» в тексте «Русской правды» сомнений не вызывает.

По такому же принципу назывались своды законов, хорошо известные в образованной Оттоном I – примерно в тот же период, что и Киевская Русь – Священной Римской империи (962 г.). На протяжении столетий среди вошедших в её состав народов действовали «Lex Salica» (введён королём приморских франков-салиев Хлодвигом I (Clovis Chlodwig, Chlodowech, годы жизни: 466—511 гг.); «Lex Burgundionum», известный также как «Lex Gundobada» (введён королём бургундов Гундобальдом (Gundobad, Gundobald, годы жизни: 480—516 гг.); «Lex gentis Langobardorum» или «Edictum Rotari» (принят королём лангобардов Ротаром (Rotari, Rothari, Chrothar, годы жизни: 606—652 гг.).

Следуя этой логике, «Русская правда» («Правда Ярослава») была создана властителем-скандинавом (рос) для упорядочения отношения правящей элиты, состоящей из его соплеменников или их потомков, со своими подданными, которые, естественно, участия в составлении этих законов не принимали. Категория людей, именуемая в «Русской правде» холопами, являлась не субъектом, но объектом права. В то же время, согласно постановлениям этого свода законов, правящий слой практически выводился из-под ответственности за правонарушения и оставлял за собой исключительное право вынесения приговора. «Правда» в значении «суд» осуществлялась этими же «рос» посредством «княжеского суда» и поэтому называлась «роусъкаiа».

Разделение в ней населения княжества на две категории (правящая скандинавская элита – «русские» и холопы (местные жители – подданные-славяне) совершенно очевидно.

«Правда Ярослава» не появилась на пустом месте. Она только упорядочила и свела воедино уже существовавшие формы отношений между варягами и славянами. В «Повести временных лет» под датой 912 год (последний год правления князя Олега (Оль́гъ, Ѡль́гъ) написано:

«…если украден будет челядин русский, либо убежит, либо насильно будет продан и жаловаться станут русские, пусть докажут это о своем челядине и возьмут его на Русь, но и купцы, если потеряют челядина и обжалуют, пусть требуют судом и, когда найдут, – возьмут его. Если же кто-либо не позволит произвести дознание, – тем самым не будет признан правым».

«Челядин русский» – подданный руса, скандинава. Иного прочтения тут быть не может. И жаловаться будут скандинавы (русские). А далее следует любопытное разделение. Славяне профессионально торговлей практически не занимались, т.е. купцами как таковыми они не были. Основное занятие восточных славян в этот период – земледелие и скотоводство. Профессионально занимались торговлей, т.е. были купцами те же скандинавы, использовавшие путь «из варяг в греки». Получается, что в этом отрывке речь идёт о двух типах скандинавов: уже осевшие и имеющие власть на восточнославянских землях (русские) и скандинавы-купцы. Термин «рус» оформился и наполнился специфическим смыслом.

В том же, что касается объектов права – челядинах (холопах), то здесь прослеживается ещё одна любопытная деталь. По официальному определению «холо́пство – состояние несвободного населения в Древней Руси. Существуют также и другие термины для обозначения коренного населения: холопы – собственно только лица мужского пола, а несвободная женщина называлась роба, челядь (ед. ч. челядин), (о) дьрен, обель или обельные и (о) дерноватые холопы, позднее просто „люди“, обыкновенно с указанием на принадлежность их кому-либо (выделено нами)»30.

Люди, в данном случае – восточные славяне, в те времена не выделяли себя (и не имели никаких оснований делать это) из состава этнической группы, к которой принадлежали, или, с учётом социально-экономических условий того времени, от принадлежности некоему конкретному лицу. До любой формы индивидуализма как возможной формы существования было ещё очень далеко. Сознание людей и, соответственно, языковое выражение многих аспектов жизни в социуме было связано с понятиями племенного коллективизма и феодальной зависимости, которая позднее примет форму крепостного права. Отсюда и формы «мы из», «народ наш», но не «я из», «народ мой», которые появятся во многих европейских языках только по мере достижения того уровня экономического развития, при котором человек мог позволить себе жить в той или иной степени независимо от коллектива.

Представляется правдоподобным, что в этот период понятие «русские» (от «рос» – правящий класс-скандинавы) смешивается с понятием принадлежности им простого, подвластного варягам местного населения, что законсервировалось в русском языке вплоть до XIX века в форме «чьих будете?». Вот пример из фактически создателя русского литературного языка:

«Кирила Петрович обратился к скверному мальчику и спросил его грозно: „Чей ты?“ — Я дворовый человек господ Дубровских, — отвечал рыжий мальчик.» (А. С. Пушкин. «Дубровский»).

Ещё один спорный вопрос, который при желании можно отнести в сферу грамматики, но грамматика составляется искусственно и, как правило, post factum: на основе уже сложившейся разговорной лексической формы и традиций. Любопытно, что в общеславянской (и не только, к примеру, у англичан) традиции есть одно свидетельство, говорящее о принадлежности человека человеку, на которое обычно внимания не обращают. При выходе замуж большинство женщин-славянок меняет фамилию на форму, которая по сути есть ответом на вопрос: «Чья ты?» (чит.: кому принадлежишь?). «Мой муж Иванов и я Иванова». И при смене супруга суть не меняется: была Иванова – стала Кузнецова или Сидорова). Типичные белорусские и сербские фамилии, заканчивающиеся «ич», украинские, заканчивающиеся на «ко», под это правило не подпадают.

Если рассматривать интересующую нас проблему под этим углом зрения, то получается, что фраза «мы русские» некогда означала не что иное, как принадлежность далёких предков современных русских князьям-скандинавам – «рось». То есть «мы принадлежим русам». Следовательно, мы – «русские».

В то же время, например, требование князя Олега, предъявленное грекам во время осады Константинополя в 907 году, выплатить дань русским городам надо понимать как выплатить дань городам, которыми управляют русы-варяги:

ПВЛ, год 6415 (907): «И заповѣда Олегъ дати воемъ на 2000 кораблий по двѣнатьчать гривнѣ на ключь, и потом даяти углады на руские городы: пѣрвое на Киевъ, таже и на Черниговъ, и на Переяславлъ, и на Полътескъ, и на Ростовъ и на Любечь и на прочая городы; по тѣмь бо городомъ сѣдяху князья, подъ Ольгом суще».

«И приказал Олег дать воинам своим на две тысячи кораблей по двенадцати гривен на уключину, а затем дать дань для русских городов: прежде всего для Киева, затем для Чернигова, для Переяславля, для Полоцка, для Ростова, для Любеча и для других городов: ибо по этим городам сидят великие князья, подвластные Олегу».

Не исключено, что народом «рос», кем бы они ни были – скандинавами или славянами, впервые назвали именно греки, которые, кстати, и снабдили их чем-то вроде рекомендательного письма Людовику Благочестивому. Можно предположить, что в этом не дошедшем до нас письме просто упоминались «люди рос» без всякого уточнения, кто их так называет. Греки, несмотря на упадок Византии, оставались одним из самых культурных народов мира в IX веке и всё ещё были традиционно высокомерны, как это бывает с деградирующими знаменитостями. Поэтому с большой долей вероятности можно предположить, что они скорее придумали какое-то своё название или прозвище появившимся у них варварам, чем воспользовались их собственным в а р в а р с к и м названием.