Читать книгу Девушка в белом с огромной собакой - Андрей Саломатов - Страница 2

Перед самым рассветом Лупцов проснулся от холода. Он болезненно поежился, опустил ноги на пол и попытался поддеть носками тапочки. Форточка медленно, с отвратительным скрипом отворилась, и ледяной воздух уныло запел в щели под входной дверью. Несмотря на ранний час, с улицы доносилось многоголосое бормотанье, сигналили автомобили и изредка можно было разобрать отдельные выкрики: «Вова!», «…куда лезешь…», «…граждане…». Затем в подъезде уронили что-то большое, послышался звон разбитого стекла, и форточка в комнате с силой захлопнулась, отделив больного хозяина квартиры от уличного бедлама.

Держась за спинку, Лупцов поднялся с дивана и удивленно посмотрел на непонятно откуда взявшиеся вещи. Посреди комнаты стояло несколько разнокалиберных фибровых чемоданов и два огромных рюкзака.

Доковыляв до прихожей, Лупцов сорвал с вешалки пальто. Он слышал, что на лестничной площадке происходит нечто странное, будто все жители этажа одновременно принялись выносить из квартир мебель. Проходя мимо зеркала, Лупцов вздрогнул и отдуваясь подумал: «Что бы это все могло значить?» – оно было завешено белой простыней, как при покойнике.

В комнате опять распахнулась и захлопнулась форточка, впустив на несколько секунд уличный шум. Хозяин квартиры потрогал лоб, добрел до дивана и, улегшись, натянул на себя пальто. Затем он попытался вспомнить, что произошло накануне вечером, но сознание его почти моментально затянуло бессмысленной вереницей образов и видений.

Перед вторым пробуждением ему приснился дурацкий сон, будто на улице он встретился с Прогрессом – трехметровым лингамоподобным колоссом из нержавеющей стали, в жестяном смокинге и с гаечным ключом в руке. Изо рта у рукотворного голема торчала выхлопная труба, из которой валил густой сизый дым. Прогресс мигал глазами-лампочками, стучал ключом по жести и металлическим голосом канючил: «Ну, чего тебе изобрести? Хочешь пуленепробиваемую голову? А хочешь брипп? Адская смесь. Тебе понравится».

Сколько прошло времени между двумя пробуждениями, Лупцов не знал, а когда очнулся от собственного крика, первое, что он вспомнил, это свои имя и фамилию. Чувствовал Лупцов себя вполне отдохнувшим, и лишь странное чувство опустошенности напоминало ему о том, что в его жизни произошло нечто неординарное.

На улице было светло, но воздух за окном походил скорее на зеленую прудовую воду. Сквозь пыльную тюлевую штору Лупцов увидел двор со сквером, похожие на большой, опустевший аквариум, и небо какого-то неестественного нефритового оттенка. Правда, эта странная метаморфоза не вызвала в его душе ни паники, ни сколько-нибудь серьезного интереса. Он лишь констатировал, что за пределами квартиры воздух каким-то образом сгустился, вспомнил сон, чертыхнулся и довольно резко поднялся с дивана. Гораздо больше Лупцова расстроило то, что во всей квартире было отключено электричество. Он несколько раз щелкнул выключателем в ванной комнате, в полумраке смочил лицо водой и пошел ставить чайник.

Тыкая зажженной спичкой в конфорку, Лупцов вспомнил, что сегодня суббота, а значит, не надо идти на службу. Когда огонь от спички добрался до пальцев, Лупцов бросил ее и зажег новую. Но газ не загорался. Лупцов по очереди покрутил все вентили, затем сел на табуретку и вслух сказал:

– Вот тебе и прогресс. Сон в руку.

Недоумевая, Лупцов подошел к окну. Небо действительно было каменисто-зеленым, в мелкий перистый рубчик и напоминало отшлифованный спил какого-то минерала. В противоположность ему белесое солнце выглядело круглым отверстием, дыркой, в которую вливался привычный дневной свет. Оно не слепило и не грело, но странным образом успокаивало, ослабляя тягостное впечатление от небесной тверди.

Лупцов взглянул на будильник, но часы остановились ровно на двенадцати, причем все три стрелки наложились друг на друга с такой точностью, будто их установили специально. Это обстоятельство поразило его больше всего: в квартире, кроме самого хозяина, никого не было, будильник был куплен три дня назад, соответственно и батарейки в нем были совершенно новые, а значит, встать часы могли только потому, что сломались.

Пришлось Лупцову идти в комнату за наручными часами, но оказалось, что те и вовсе ничего не показывают. На грязно-зеленом экранчике, там, где обычно пульсировали цифры, было пусто.

– Время умерло, да здравствует время, – мрачно пробормотал Лупцов, перевернув часы, будто таким образом можно было вызвать их к жизни. Он вертел их, рассматривая экран под разными углами. Затем понял, что дело не в приборчике и, все более раздражаясь, проговорил: – Ну не могли же одновременно сломаться сразу двое часов.

Постепенно в голове у Лупцова вырисовывалась связь между странной поломкой, отсутствием электричества и газа и появлением этого странного небесного купола. Он понимал, что таковая существует, но дать более-менее толковое объяснение апокалипсическому феномену не мог.

– И солнце стало мрачно, как власяница, и луна сделалась как кровь, – пробормотал Лупцов. – А небо-то почему зеленое? Это ненормально.

Лупцов попытался было узнать время по телефону, снял трубку и, еще не донеся ее до уха, понял, что связи нет. Правда, ему показалось, будто где-то очень далеко, на другом конце провода, кто-то тихо поскребся и глухо кашлянул. Лупцов постучал по рычагу, несколько раз громко сказал: «Алле!», но аппарат безмолвствовал, и как-то незаметно, исподволь, недоумение хозяина квартиры сменилось страхом, который пришел к нему именно через предметы, потерявшие свою функциональную значимость.

Когда из прихожей послышались странные звуки – торопливые шаги, громкое шуршанье и сдавленный стон, – нервы у Лупцова не выдержали: затаив дыхание, он взял с кухонного стола большой столовый тесак и в ожидании замер.

– Кто там? – наконец сипло выкрикнул он. – Эй, кто там? – В прихожей что-то упало, и Лупцов услышал, как неизвестный прошел в комнату. – Кто там?! – заорал Лупцов и, переложив нож в другую руку, вытер вспотевшую ладонь о брюки.

Шаги и шорох прекратились, но наступившая тишина не принесла Лупцову никакого облегчения. Не менее получаса он простоял не шелохнувшись, в вычурной позе театрального злоумышленника, и за это время столько перебрал в уме вычитанных в криминальной хронике случаев ограбления с кровавым финалом, что, когда внезапно заработало радио, он едва не лишился жизни.

Лупцов отпрыгнул назад, в одно мгновение покрылся холодным потом и, чтобы не упасть, вынужден был сесть на табуретку. А по радио мужской голос, без музыки и даже заметно фальшивя, запел: «Взвейтесь кострами, синие ночи! Мы – пионеры, дети рабочих. Близится эра светлых годов, клич пионеров – всегда будь готов!»

Лупцов протянул руку, чтобы выключить радио, попытался повернуть ручку, но она не поддавалась – приемник был выключен.

– «И даны были ему уста, говорящие гордо и богохульно…» – не отводя взгляда от коридора, ведущего в прихожую, прошептал Лупцов. – Нет, так не бывает.

Непонимание происходящего было настолько мучительно, что он со всего маху ударил радиоприемник ножом, и пробитый динамик хрюкнул: «Не бывает. – После чего тот же голос запел: – Я первый ученик среди ребят. Пятерки в мой дневник, как ласточки, летят…»

Из квартиры Лупцов выскочил, как был: с ножом в судорожно сжатом кулаке, в тапочках и без ключей. Дверь осталась распахнутой, но Лупцова это нисколько сейчас не беспокоило. В несколько прыжков он слетел на второй этаж и принялся звонить в дверь к своему соседу, моложавому пенсионеру, который два дня назад отправил семью на дачу.

Не услышав электрического щебетанья звонка, Лупцов начал барабанить в дверь кулаками и громко кричать:

– Иван Павлович! Иван Павлович, да откройте же!

Поднятый с постели сосед долго возился с замком, откашливался и недовольно ворчал с каким-то горловым собачьим бульканьем. Затем дверь немного приоткрылась, и, не дожидаясь приглашения, Лупцов моментально просочился в щель. При этом Иван Павлович едва не упал, отходя назад на негнущихся от ревматизма ногах.

Выглядел сосед презанятно: с одной стороны волосы у него стояли петушиным гребнем, с другой – топорщились. Приземистый и кривоногий, как проведший всю жизнь на лошади монгол, он по-детски потер глаз кулаком, подтянул сползшие под пузо трусы и недовольно проворчал:

– Ты что? Пожар, что ли?

– Не знаю, – ответил Лупцов и быстро прикрыл за собой дверь. – У меня в квартире творится черт-те что. Стоят какие-то чемоданы. Ничего не работает. Кто-то ходит как у себя дома. – Лупцов щелкнул выключателем и зачем-то задрал голову. Свет в прихожей не зажегся.

– Вот, – сказал он. – Света нет.

– Ну и что? – проворчал Иван Павлович и, шаркая тапочками, пошел на кухню.

– И газа нет, – не отставая от него, возбужденно говорил Лупцов. – И вообще черт-те что творится. У меня в комнате кто-то сидит, выключенное радио поет. – Иван Павлович обернулся, внимательно посмотрел на соседа и пошел дальше. – Я не сошел с ума, – ответил на изучающий взгляд Лупцов. – Кстати, посмотрите, какое странное небо.

Подергивая трусы за резинку, Иван Павлович вышел на середину кухни и застыл на месте. Некоторое время он ошалело смотрел в окно, затем, не оборачиваясь, неуверенно предположил:

– Может, ракету запустили?

– А небо-то почему зеленое? – вопросом на вопрос ответил Лупцов.

Иван Павлович пожал плечами, подошел поближе к окну и осмотрел весь, в пределах видимости, небосклон. В это время на улице вначале тихо, а потом все громче послышалось басистое гудение с характерным металлическим лязгом. А вскоре по проспекту, по направлению к центру города, на большой скорости проехала колонна танков.

– Здесь серьезным пахнет, – машинально подсчитывая машины, сказал Иван Павлович. – Может, переворот? Эх, черт, как не вовремя. – Он повернулся к соседу и только сейчас заметил в руке Лупцова нож. – А это зачем? – кивнул он на тесак.

– Я уже говорил, у меня дома кто-то есть! – воскликнул Лупцов. – Кто-то ходит по квартире. Я тоже вот так проснулся, а потом началось…

– Ходит у него, – проворчал Иван Павлович. – Что же, вор, он дурак, что ли? Лезть, когда хозяин дома? Да и что у тебя брать-то?

– Я не говорю, что у меня есть, что брать, – все более раздражаясь, ответил Лупцов. – Я говорю, что кто-то ходит. Телефон не работает, радио выключено, но поет. – Лупцов подошел к газовой плите и повернул ручку конфорки. – Вот, у вас тоже газа нет.

– Бронетранспортеры пошли, – рассеянно сказал Иван Павлович, глядя в окно. Лупцов подскочил к нему, увидел колонну военных машин и сел на стул.

– Может, война? – тихо спросил он. – Может, это от ядерного взрыва такое небо?

– А черт его знает. Я на Новой Земле не служил, не видел, какое оно бывает, – зло ответил Иван Павлович. – Я-то своих на дачу отправил. Эх, черт! – Он метнулся из кухни в прихожую, затем остановился и растерянно сказал: – Должны же сообщить.

– Радио не работает, – в который раз повторил Лупцов. – Вернее, работает, но лучше бы оно молчало. Света ведь нет.

– Игорек, – взмолился Иван Павлович, – сбегай на улицу, выясни, что случилось. Если народ не знает, может, опять бэтээры пойдут. Солдатам-то, наверное, сказали, что происходит.

Лупцов решительно встал, положил нож на стол и пошел к выходу.