Читать книгу Слепой. Выстрелы в темноте - Андрей Воронин - Страница 5

За две недели до нападения на федеральной трассе «Балтия» в салоне серебристо-серого «пежо» раздалась трель мобильника – довольно редкие в Москве позывные, торжественный и мрачноватый мотив.

Высветившийся номер телефона ничего не подсказал хозяину сотового. Поворачивая правой рукой руль, левой он поднес мобильник к уху – гладкая и крупная ладонь казалась сделанной из гипса.

– Есть интересная идея. Сам выбирай, где и как передать тебе суть.

– Кому ты вообще звонишь, друг? Не обознался случаем?

– Исключено.

– Ну ладно… Время от времени я выслушиваю обращения и жалобы граждан. Сумел узнать мой номер – значит, сумеешь меня найти. Главное – говорить покороче, времени у меня мало.

– Если не против, можем поговорить прямо сейчас. Видишь справа стоянку? Тормозни, и я к тебе подсяду.

– Даже так?

Сбросив ход, человек за рулем глянул в зеркальце заднего обзора. Неужели он не засек «хвост»?

Вкатившись на небольшую по размерам стоянку, он заплатил за час парню с квитками и откинулся на спинку кресла. В ближайшие несколько минут ни одна машина не встала на свободное место. Но человек появился.

Худощавый, в легкой летней куртке на «молнии», он неспешно приблизился к серебристо-серому «пежо» и постучал в стекло, испещренное влажными бисерными точками. На улице моросил мелкий дождь.

Хозяин «пежо» без тени опасения разблокировал дверцу, и неизвестный сел рядом. Представляться он не стал, протягивать руку для пожатия – тоже. Передал цветную семейную фотографию. Внимательно рассмотрев ее, хозяин «пежо» обнаружил на оборотной стороне написанную от руки цифру. С учетом значка «евро» она смотрелась внушительно.

– Столько можно запросить, – объяснил пассажир, который не собирался никуда ехать. – И вполне реально получить.

– За что? За какие такие мои достоинства?

– Желаешь устроить мне экзамен на знание твоей биографии? Выбери год на свой вкус. От девяносто второго и дальше… Твой первый опыт с сыном директора «АЗЛК». Отец тогда благоразумно не стал никуда заявлять.

Хозяин «пежо» даже бровью не повел, хотя напоминание пришлось ему не по душе.

– Детей я никогда не обижаю и руки на всю жизнь ломаю тем, кто это делает.

– Он был почти совершеннолетний, и относились вы к нему хорошо. Фрукты, видак… Единственный минус – круглые сутки на одном месте, при электрическом освещении. Потом вы действительно не связывались с «объектами» моложе шестнадцати лет. Последнему, в Испании, было восемнадцать с половиной – брат полузащитника «Реала», чей ежегодный заработок ни для кого не тайна.

– Лично я болею за «Барселону», – признался хозяин «пежо». – А насчет доходов футболистов не все так просто. Мало кому известно, кто из них сколько получает от рекламных акций, от продажи маек…

– Будем и дальше вспоминать твою жизнь?

– Ты перепутал. Может, похож внешне; может, имя-фамилия совпадает.

– Согласен. Теперь по делу. Взялся бы тот, похожий на тебя человек, его провернуть?

– Кто ж его знает, чужая душа – потемки. Смотря какую информацию ему подкинут. Сколько придется отстегнуть за наводку. Это я как человек со стороны предполагаю.

– А ты хорошо входишь в роль.

– Каждый из нас может представить себя крутым, разве нет?

Лицо хозяина «пежо» было как у статуи – бледное, гладкое, с крупными чертами. Казалось, он никогда не бреется, щетина не растет на чистой поверхности его скул. Тем не менее никто бы не назвал это лицо женственным. Все в нем было мужским – массивная нижняя челюсть, слегка приплюснутый нос, крепкие надбровные дуги.

– Это не подстава, – заверил пассажир. – Информацию твой однофамилец получит полную, время и место выберет сам. Комиссионные возьму божеские, десять процентов. В этом деле деньги для меня не главное.

* * *

Человек по кличке Плащ действительно специализировался на похищениях людей. Со временем вокруг него образовался костяк банды. Число подчиненных никогда не превышало шесть человек. Каждого из них он многократно проверял, прежде чем допустить к делу.

Теперь все они сидели за одним столом и внимательно слушали.

– На меня вышли. Узнали номер мобильника, приметы машины. Такого прокола у нас еще не было. В любом случае я несу за него ответственность. Не я один… но об этом потом. Сперва хочу показать вам, как сильно я недоволен собой.

Плащ извлек из ящика стола небольшую коробочку. Среди прочего в ней лежало несколько обыкновенных английский булавок. Раскрыв одну из них, он приблизил острие к ровному краю аккуратно остриженного ногтя.

Все невольно отвели глаза – кто вниз, кто в сторону.

– Смотреть сюда, – повелительно произнес Плащ.

Он стал медленно загонять сам себе острие под ноготь, под которым выступила кровь. Потом на столешницу упала капля – одна, вторая… Кто-то из банды тяжело сглотнул, кто-то прикусил губу, кто-то с ужасом завороженно глядел, как человек сам себя подвергает пытке.

Она еще продолжалась. Одну за другой Плащ медленно загнал себе под ногти три английские булавки. Некоторое время он внимательно наблюдал, как из пальцев вытекают темно-красные капли. На его бледном лице с крупными чертами не отражалось боли. Оно только заблестело – кожа на щеках, подбородке и на лбу одинаково увлажнилась от пота.

Наконец Плащ выдернул булавки – одну, вторую и третью. Послышался вздох облегчения. Но он оказался преждевременным.

– Есть и другой виновник прокола, – сказал Плащ, вытирая кровоточащие пальцы чистым носовым платком. Голос его стал чуть глуше от нестерпимой, еще не отпустившей боли. – Один из вас. Моя вина в том, что я взял к себе и так долго держал паршивую овцу.

Молчание стало гробовым. Если Плащ так жестоко наказал сам себя, что он сделает с подчиненным? Страшно даже подумать.

– Вряд ли наша паршивая овца сотворила зло намеренно. Если бы за мою голову заплатили, нежданную встречу организовали бы совсем по-другому. Скорей всего кем-то из вас был допущен небольшой случайный просчет. Если каждый заглянет внутрь себя, вспомнит последние недели две, он поймет, где совершил ошибку. Мы не встанем из-за стола, пока не найдем виновного.

Никто не нарушил молчания. Теперь все боялись не только открыть рот, они боялись пошевелиться, отвести глаза, сглотнуть.

– Думайте, не впадайте в ступор. От мелких ляпов никто не застрахован. Ваше дело исповедаться, а я уже сам решу, кто виноват. Если кто-то скажет, что он чист и непорочен передо мной и товарищами, это заставит меня заподозрить в первую очередь его.

Теперь замолчал и Плащ. Стало отчетливо слышно тиканье старинных настенных часов. На лицах отражалась напряженная работа мысли, многим она явно давалась с трудом. Прошло почти пять минут, но никто не решался заговорить первым.

– Сейчас я начну убивать наугад, – спокойно заявил Плащ.

Никто не усомнился, что он на это способен. Застрелит одного, второго. Оставшиеся не посмеют ни бежать, ни тем более защищаться.

– Ничего такого не могу припомнить, – начал ближайший к нему справа человек с хищным, заостренным на конце носом и глазами навыкате.

– Не можешь и не надо. Поставим галочку, что Сыч ответил нам именно так.

Слово «галочка» напугало Сыча в связи с последним предупреждением шефа. Он стиснул зубы, как будто внутренним усилием без помощи рук собрался сдвинуть массивный стол.

– Даже не знаю… Ну, например… Бабу на прошлой неделе не в ту дырку трахнул. Может, зло на меня затаила.

Несколько его товарищей ужаснулись глупости сказанного. Услышав такое, Плащ может выйти из себя.

– Зло затаила и… – главарь банды ожидал продолжения.

– Не знаю… Может, у нее есть какой знакомый мусор, и она ему номер моей тачки скинула: поинтересуйся, мол, чем дышит человек.

– А что ты ей о себе рассказывал?

– Ничего, ноль, – с готовностью отчитался Сыч. – Не люблю вообще с бабами рассусоливать, это кто угодно может подтвердить.

Теперь признание Сыча уже не выглядело таким глупым. С одной стороны, изложил маловероятную, но связную версию. С другой – смешно убивать его за ту провинность, в которой он признался.

– Хочешь сказать, ты мог не заметить слежки?

– Нет, слежку бы я почувствовал. Но они могли засечь мою тачку на стоянке.

– Ты нарушал наши правила? Ставил тачку слишком близко?

– Нет. Ты велел вспомнить хоть одну ошибку, вот я и вспомнил. Досконально прикинуть последствия… Тогда надо сесть и как следует обмозговать.

– Думать надо всегда, даже когда другим местом работаешь, – подытожил Плащ и обвел взглядом остальных в ожидании очередного признания.

Второму «выступающему» было уже гораздо легче, пример Сыча вдохновлял.

– Я тоже вспомнил пару моментов, – бодрым голосом начал самый молодой участник банды.

Он сидел по другую руку от шефа – белобрысый с мелкой красноватой сыпью возле кадыка, в клетчатой рубашке с пачкой сигарет в нагрудном кармане. Трудно сказать, чем именно он соответствовал своей кличке Вирус, но прилипла она прочнее имени.

– Тогда вперед, – кивнул Плащ.

– Позавчера обедал в «Елках-палках» на Тверской. Подсел ко мне один странный тип. И так и сяк пробовал завести разговор. Я решил, он гомик – последнее время в Москве повсюду на них натыкаешься. Теперь уже сомневаюсь. Вдруг выведать хотел что-то?

– А чем ты с ним сокровенным поделился?

– Просто отшил по-хорошему, чтобы аппетит не портил.

– Где тогда ошибка?

– Не рассказал никому. Значения не придал. Может, они с разных сторон к нам подбирались.

Плащ кивнул, демонстрируя свое удовлетворение ответом. Тут же поспешно вступил третий его подчиненный. Рассказал, что в воскресенье его сотовый ловил больше помех, чем обычно.

– Потом опять ничего, а в воскресенье – полное дерьмо. Я уже хотел звонить провайдеру и на шишку там всех натянуть: за что я бабки плачу. В понедельник все опять наладилось. Теперь я думаю: не пытались ли словить сигнал?

– Лишнее сболтнул? – прищурился Плащ.

– Ни слова.

Признания продолжались. Четвертый, пятый и шестой члены банды вспомнили «ошибки» такого же порядка. Когда все закончили, главарь еще раз обвел всех взглядом и задержал его на Узбеке, который выступил третьим.

К узбекам этот человек не имел никакого отношения – всего-навсего родился в Ташкенте и жил там до семи лет, пока отца-офицера не перевели в другой город. Ширококостный, со здоровенными ручищами, внешне он был похож на борца. Реденькие усики еще больше подчеркивали телесные размеры и мощь.

Очень скоро всем стало ясно, что именно к Узбеку у шефа есть дополнительные вопросы. Плащ смотрел не мигая, в упор.

– Про мобилу все выдумал. Теперь рассказывай, где ты на самом деле напортачил. Быстро. Это твой последний шанс.

Редкоусый «борец» несколько раз открыл и закрыл рот, как выброшенная на берег рыба.

– Клянусь Богом, Плащ…

Но тот только покачал головой.

– Ну, был еще случай, – выдавил из себя Узбек.

Всем остальным захотелось бежать без оглядки. Страшно было даже дышать с ним одним воздухом, как будто, открывая рот, Узбек заражал его своей обреченностью.

Плащ по-прежнему молчал, но это пугало больше, чем яростный крик.

– Взял с утра кофе на улице, проглотил по-быстрому. Бодрости ни на грамм не прибавилось. Наоборот, еще больше спать захотелось, прямо ноги не идут. Шел я как раз мимо сквера, что возле нас. Дай, думаю, присяду минут на пять на скамейку – покурю, очухаюсь. Очухался только через два часа.

– В другом месте, – проницательно предположил Плащ.

– Нет, на скамейке… На той же самой или на соседней.

– Приснилось, будто с кем-то разговариваешь?

Узбек беззвучно открыл и закрыл рот и только потом обалдело кивнул:

– Точно.

– Приметы не запомнил?

– Нет.

Резко выхватив пистолет, Плащ выбросил руку вперед и нажал спусковой крючок. Пуля, посланная метров с трех, ударила в лоб с такой силой, что не только голова – все туловище выше пояса откинулось назад. Массы его хватило, чтобы опрокинуть стул.

Спрятав пистолет, Плащ мрачно оглядел подчиненных.

– Чего ждете? Наверное, надо порядок здесь навести.