Читать книгу Спасатель. Серые волки - Андрей Воронин - Страница 12

Краешком глаза он зафиксировал только что вошедшего в ресторан нового посетителя. Посетитель являл собой весьма колоритную и явно не вписывающуюся в интерьер дорогого, претендующего на элитарность столичного шалмана фигуру. Высоченный, плечистый, он с головы до ног был затянут в матово-черную, изобилующую блестящими застежками и заклепками натуральную кожу. По плечам мотоциклетной кожанки свободно разметалась обильно посеребренная сединой густая львиная грива; с левого плеча, довершая образ законной жертвы активистов общества защиты животных, свисал пушистый лисий хвост, к нижней губе прилип слабо дымящийся окурок тонкой коричневой сигариллы. Оставалось только гадать, каким образом этот динозавр прошел фейс-контроль; впрочем, судя по тому, как засуетился вокруг него метрдотель, седеющий звероящер относился к числу здешних завсегдатаев. Андрея это удивило, но не слишком: он знавал чудаков, приезжавших на мотоцикле на заседания Государственной думы.

– Так вот, – сказал Андрей, – если вернуться к нашим баранам, известный тебе гельминт был по-настоящему талантлив – конечно, очень по-своему, но бесспорно талантлив.

– Быть гельминтом – это уже талант, – брезгливо поморщившись, сказала Марта. – Такое не каждому дано.

– Я имел в виду другое, – сказал Андрей. – У него был талант оказываться там и тогда, где и когда его меньше всего ждали. Не проникать, не пролезать и не просачиваться – хотя этим он, как всякий папарацци, тоже грешил, – а вот именно оказываться. Случайно оказываться, без цели и умысла. Ехал себе человек домой с очередной съемки, и вдруг – р-раз! – прямо перед ним тормозит черная «бэха», в смысле «БМВ». Причем тормозит так, что ему во избежание аварии приходится жать на тормоз обеими ногами. В результате едущая следом «калина» вламывается ему в багажник; пока участники ДТП орут и размахивают руками, подъезжает «скорая», и из «бэхи» выгружают пассажира, которому по дороге стало, мягко говоря, нехорошо. На подобные вещи наш бывший знакомый реагирует однозначно: перестав замечать прыгающего вокруг водителя «калины», хватает фотоаппарат и начинает щелкать затвором – просто так, на всякий случай…

– Короче, – перебила его Марта, – кого этот болван ухитрился сфотографировать?

– Судя по всему, не кого иного, как Французова, – сказал Андрей. – Помнишь слухи о его возвращении? Судя по всему, они были не так уж и преувеличены.

– И?..

– Я видел фотографию, запомнил номер «скорой» и, следовательно, могу выяснить, куда его отвезли. Полагаю, его палата охраняется не хуже Алмазного фонда, но мне необходимо туда попасть, потому что это – ТЕМА.

– Забудь, – просто сказала Марта.

– О’кей, – так же просто и буднично откликнулся Липский. – Тогда я займусь этим сам. Но в этом случае, боюсь, тебе придется выцарапывать меня из внутренней тюрьмы Лубянки…

– Она давно закрыта, – просветила его Марта.

– Вот заодно и проверим, – ухмыльнулся Андрей.

С этого мгновения лотерея сделалась беспроигрышной: редкий отморозок останется безучастным, видя, как его любимый хомячок пробует на вкус находящийся под напряжением высоковольтный кабель. Липский понимал, что играет не совсем честно, но шансов на победу в честном бою против Марты просто не существовало. Да и о каких правилах игры можно говорить, когда имеешь дело с успешным – а стало быть, прожженным насквозь, до дыр, – адвокатом?!

– Послушай, – просительно произнесла Марта, – тебе что, это действительно так нужно?

– Нужно, не нужно… – хмыкнул Андрей. – Ты неправильно ставишь вопрос. Речь не о целесообразности, как в случае с экстренной операцией по удалению аппендикса или ремонтом тормозов в машине. Но, поверь, и не о прихоти. Просто это моя работа – раскапывать то, что другие закопали, и выставлять на обозрение широкой общественности. А общественность пусть сама решает, нужно ей это или не нужно. Новости – это то, что от нас скрывают, все остальное – реклама.

– Гашек? – спросила Марта.

– Не помню. Кажется, да… Так ты поможешь?

– Не знаю. Попытаться можно, но за успех не ручаюсь. Я ведь простой адвокат, а тут нужен волшебник. Кроме того, это может быть опасно.

– Чепуха! – отмахнулся Андрей. – Я же не собираюсь его похищать. Мне нужно всего-навсего одно коротенькое интервью – такое ма-а-ахонькое, эксклюзивненькое… Ты пойми, это же мечта любого настоящего журналиста: никто не смог, а я сделал, ни у кого нет, а у меня есть! Исповедь беглого олигарха – это тебе не всенародное сюсюканье вокруг девочки по имени Алла-Виктория.

– Ох, допрыгаешься, – мрачно предрекла Марта.

– Непременно, – согласился Андрей. – Но не в этот раз. Особенно если ты приложишь руку. Она у тебя легкая, я помню. Жалко, что ты не журналистка. Работая в паре, мы бы давно открыли собственное издание, а то и новостное агентство.

– Заткнули бы за пояс «Таймс», ТАСС и Би-би-си и гребли деньги лопатой, – иронически подсказала Марта.

– Вот именно. Кстати, о деньгах. Они наверняка понадобятся: не подмажешь – не поедешь. Звони, как только появится какая-то определенность, и я их мигом доставлю: сколько скажешь, столько и привезу.

– Коррупционер, – вздохнула Марта. – Злостный взяткодатель.

– И еще симулянт, – добавил Липский. – Надо выдумать себе какой-нибудь диагноз… А впрочем, чего я парюсь? Сначала надо узнать, где и с каким диагнозом лежит Французов, и договориться с заведующим. А что написать в моей карточке, пускай он сам думает – за что, в конце концов, я собираюсь платить?

– У тебя, я вижу, все уже решено, – заметила Марта.

Андрей хотел ответить, но ему помешала лезгинка, которую вдруг врезал – не заиграл, а вот именно врезал и где-то даже вжарил – струнный квартет. Судя по энтузиазму, с которым трое мужчин во фраках и немолодая виолончелистка в концертном платье переключились с Вивальди на эту популярную в известном регионе мелодию, сорить деньгами в этом заведении умел не только свободный журналист Липский.

Кавказец, только что активно посодействовавший обновлению слишком, по его мнению, однообразного и скучного репертуара здешних лабухов, уже направлялся к столику, за которым сидели Марта и Андрей. Он был среднего роста, ладно скроенный и крепко сбитый; ширина покатых плеч, распиравшие рукава внушительные бицепсы, могучий загривок, приплюснутые уши и заметно искривленный нос прозрачно намекали, что их владелец с детства подвизался в виде спорта чуточку более подвижном, чем шахматы. При взгляде на его тяжелую, заросшую густой черной щетиной челюсть у Липского заныли костяшки пальцев на правой руке. Впрочем, он тут же сообразил, что костяшки ноют напрасно: чтобы их ушибить, нужно нанести удар, а такая возможность ему вряд ли представится.

Оставшиеся за столиком кавказцы с интересом наблюдали за действиями земляка, намерения которого были так же ясны, как если бы он потрудился изложить их на бумаге и переслать Андрею с официантом.

– Спокойно, – вполголоса сказала Марта.

– А кто волнуется? – ответил Андрей. – Наоборот, все складывается очень удачно: по крайней мере, не придется придумывать диагноз. Пара-тройка переломов, ушибы внутренних органов, небольшое сотрясение мозга – отличный универсальный набор, с которым не примут разве что в пульмонологию.

– Дурак, – сказала Марта и замолчала, поскольку кавказец был уже тут как тут.

Вблизи от него крепко пахло дорогим одеколоном, сигаретным дымом и коньяком. Одет он был дорого, с иголочки, но безвкусно, грудь имел выпуклую, живот плоский и производил труднообъяснимое, но яркое впечатление каменной твердости: ударь такого ломом – если не погнется, то отскочит.

– Потанцуем, красивая? – даже не взглянув на Андрея, обратился он к Марте.

– Благодарю, – с вежливой улыбкой ответила она, – я не танцую.

– Тогда прошу за наш столик, – непринужденно опершись рукой о спинку стула, на котором сидел Липский, продолжил наступательную операцию кавказец. – Вино, шашлык, фрукты, хорошая компания…

– Благодарю, – уже без улыбки повторила Марта, – у меня уже есть компания, и она меня вполне устраивает.

– Брось ломаться, пойдем со мной, не пожалеешь! Дома перед мамой будешь девочку строить, а мы взрослые люди – знаем, что женщине надо…

– Женщине надо, чтобы ты закрыл рот и вернулся на место, – металлическим голосом произнес Андрей.

Он начал вставать, но рука кавказца, мигом переместившись со спинки стула на его плечо, в зародыше пресекла это поползновение.

– Что хочешь, э? – с удивлением, будто только теперь заметив, что за столиком, помимо Марты, еще кто-то есть, поинтересовался галантный ухажер. – Тебя не трогают, ты не встревай – сиди, кушай, выпивай потихонечку, не мешай людям отдыхать!

Сбросив с плеча его руку, Андрей резко поднялся. Он всей душой ненавидел подобные моменты, а они, как назло, в последнее время выпадали на его долю все чаще, как будто судьба, спохватившись, спешила наверстать упущенное и, не скупясь, отсыпать ему все пинки и зуботычины, которые, по ее мнению, он недополучил в школьные годы.

– Что? – с пренебрежительным участием спросил кавказец. – Драться хочешь? Храбрый, да? Лучше сядь, дорогой, а то сделаю больно!

В этом Андрей не сомневался, как и в том, что охрана подоспеет, когда будет уже поздно. Собственно, рассчитывать на помощь охраны не приходилось: кавказцев было шесть человек, а охранник, выглядевший в своем тирольском наряде дурак дураком, пребывал в гордом одиночестве да к тому же торчал на улице, заманивая клиентов. Заведение называлось «Папа Телль»; на стенах было полно арбалетов, выглядевших, как настоящие музейные экспонаты, колчанов со стрелами, тирольских шляп с перышками, оленьих рогов, птичьих чучел, ягдташей и прочей охотничьей экзотики. В простенке в трех шагах от Андрея была укреплена большая круглая мишень, поперек которой висела старинного вида двустволка с резной ложей и покрытым сложной гравировкой казенником. Горько сожалея о том, что ружье наверняка бутафорское, Липский приготовился к неизбежному, и тут ритмичный визг лезгинки вдруг оборвался – резко, на середине такта, как будто кто-то выключил музыкантов, как радио, подкравшись сзади и без предупреждения выдернув шнур из розетки.

– Э! – возмущенно воскликнул противник Андрея, недовольный исчезновением милого его сердцу шумового фона, и обернулся к музыкантам: – Что такое, слушай! Музыку давай!

– Эту музыку ты будешь слушать у себя в шашлычной, – послышался незнакомый Андрею мужской голос. Он звучал спокойно, даже лениво; человек говорил, не напрягая связок, но слышно его было превосходно. – Куда сейчас и направишься со всей возможной скоростью.

За этой короткой, но содержательной тирадой послышался маслянистый металлический щелчок. Обернувшись на звук, Андрей слегка оторопел: давешний байкер с лисьим хвостом на куртке, о котором он, грешным делом, напрочь позабыл, стоял около столика с недопитым бокалом пива посередке и целился в его визави из громадного, сверкающего полированной нержавеющей сталью револьвера. Револьвер действительно имел чудовищные габариты: его хозяин был весьма крупный мужчина, но даже в его руке эта штуковина выглядела громоздкой, а черная дыра дула напоминала устье железнодорожного тоннеля.

– Если кто не в курсе, это «смит-вессон», модель двадцать девять, – сообщил оторопевшей публике байкер. – Самый мощный из существующих револьверов, калибр – сорок четыре сотых дюйма. В оружейных лавках его часто рекламируют как вспомогательное оружие при охоте на крупного зверя, потому что эта цацка может остановить бешеного носорога. Есть желающие поиграть в сафари? Нет? Тогда все свободны. Благодарю за внимание. Да, и не забудьте расплатиться. Официант, принесите гостям столицы счет, да поскорее – они торопятся.

«Час от часу не легче, – подумал Андрей, глядя, как одетый в матово-черную кожу здоровяк, позвякивая многочисленными пряжками, направляется к их с Мартой столику. – Мало мне было джигитов, так теперь еще и псих с револьвером…»

Упомянутых джигитов уже и след простыл – они ретировались, торопливо сунув официанту солидную стопку разноцветных бумажек. Судя по блудливой ухмылке официанта, о недостаче в данном случае говорить не приходилось.

Байкер убрал с глаз долой свою карманную гаубицу, едва заметно кивнул музыкантам и протянул Андрею освободившуюся руку. Четыре смычка коснулись струн, воздух едва ощутимо завибрировал, наполняясь волшебными звуками.

– Дмитрий Кошевой, – представился байкер и, повернувшись к Марте, сверкнул короткой располагающей улыбкой. – Надеюсь, я не слишком сильно вас напугал?

– Нисколько, – с ответной улыбкой заверила Марта. – Впечатлили – это да. Такое увидишь не каждый день даже в Москве.

– И напрасно, – объявил Кошевой. – Потому что вот такое, – он указал подбородком в сторону закрывшейся за кавказцами двери, – нынче наблюдается с удручающей регулярностью. Особенно в Москве.

– Спасибо, – с чувством сказал Андрей. – Терпеть не могу драться, особенно при нулевых шансах.

– Пустяки, – снова улыбнулся Кошевой. – А шансов действительно не было. Двое из них профессиональные участники боев без правил. Тот, что к вам подходил, в прошлом году претендовал на звание чемпиона мира, но проиграл своему же земляку. Остальные – просто бандиты, но вам-то от этого не легче, если только вы не Рембо.

– Я не Рембо, – вздохнул Андрей, – я – журналист.

– Так мы же почти коллеги! – воскликнул Кошевой. – Вы не поверите, но я в свое время окончил филфак.

– Поверить действительно нелегко, – признался Андрей. – Может, вы еще и работаете по специальности?

– Люблю хорошего русского языка, – непонятно пробормотал Кошевой и рассмеялся. – Увы, нет. Видите, какой я крупный? Такие габариты требуют хорошей кормежки, а с русской словесности не разжиреешь. Я владею стрелковым клубом… ну и так, по мелочам. Вот вам моя визитка. Тут все – телефоны, адрес… Заходите как-нибудь, постреляем. Оружие на любой вкус, уютная комната отдыха, неплохой бар…

– Звучит заманчиво, – сказал Андрей. – В юности я занимался стрельбой…

– Правда? – обрадовался Кошевой. – Так это просто замечательно!

– «В. Телль и сыновья», – прочел тисненное золотом на матово-черном прямоугольнике визитки название клуба Андрей.

– Какие сыновья? – удивилась Марта. – Насколько я помню, у Вильгельма Телля был только один сын.

– Откуда вы знаете? – возразил Кошевой. – В легенде упоминается один, это верно. Но легенда – просто художественное произведение. В ней ничего не говорится ни о фрау Телль, ни о каких-либо других родственниках этого браконьера. И о том, сколько на самом деле у него было сыновей, в ней тоже не говорится. Как и о том, как долго и на ком он тренировался, прежде чем сумел попасть не в голову, а в яблоко.

Андрей, не удержавшись, довольно громко фыркнул. Несмотря на экстравагантную манеру одеваться и весьма сомнительную с точки зрения российского уголовного законодательства привычку таскать под мышкой самый мощный из существующих на планете револьверов, этот человек начинал ему нравиться, и симпатия крепла с каждой секундой. Марта всплеснула руками.

– Ну и шутки у вас! – воскликнула она. – Кстати, я придумала, как вас отблагодарить. Я практикующий адвокат, так что, если возникнут проблемы в связи с этим инцидентом, я постараюсь их уладить.

– Проблемы? – переспросил Кошевой таким тоном, словно впервые слышал это слово и даже не догадывался, что оно означает. – С чего бы вдруг? Ствол зарегистрирован по всем правилам, разрешение в полном порядке и даже не просрочено…

– Да, но размахивать оружием в общественном месте… Я понимаю, кавказцы вряд ли станут связываться с полицией. Но…

Марта красноречиво повела глазами в сторону занавеса из деревянных бус, за которым минуту назад скрылся официант.

Кошевой улыбнулся.

– Нет, с этим проблем не будет, – сказал он. – Потому что…

– Потому что это ваш ресторан, – сказал осененный неожиданной, но не сказать чтобы очень уж блестящей догадкой Андрей. – Это, как я понимаю, и называется «так, по мелочам».

– Среди всего прочего, – спокойно кивнул Кошевой и, обернувшись к музыкантам, слегка повысив голос, сказал: – Кстати, имейте в виду: еще раз услышу здесь лезгинку – отправитесь в концертное турне по подземным переходам!