Читать книгу Эксперимент - Андрей Зайцев - Страница 8

Часть первая
7

Оглавление

Звонок телефона. Лежавшая в постели темноволосая женщина подняла голову, как бы раздумывая. Звонок повторился. Она протянула руку и сняла трубку.

– Да?

– Алло? Я хочу поговорить с Анни. Это вы?

Приятный мужской голос с легким акцентом.

– Да, это я.

– Мне сказали, что мы могли бы встретиться… Вы понимаете?

Стряхивая с себя остатки сна, она быстро просчитала варианты.

– Кто дал вам номер моего телефона?

– Этот человек… владелец кафе, Артур, кажется?..

Она посмотрела на часы – половина одиннадцатого утра.

– Какое время вас устроит? – спросила она.

– Может быть, часа в три?

– Хорошо. Вы знаете адрес?

– Да.

– Я буду ждать вас.

Она положила трубку. Несколько минут лежала, свободно раскинув руки. Потом встала, полностью обнаженная, и подошла к огромному, в рост человека, зеркалу. Осмотрела себя критически. В тридцать семь ей можно было дать двадцать пять. Анни закурила, задумчиво оглядывая комнату. Ощущение вчерашнего вечера еще оставалось здесь. Как люди превращаются в призраки? Как всё умирает? Она подошла к окну. Отсюда, со второго этажа, можно было увидеть тихую улицу, старые деревья, свидетелей иной жизни, что-то бесконечное и почти равнодушное. люди прятались здесь от большого города, расползающегося, бесформенного сгустка материи, двигающегося вверх и вширь, каменного идола, которому нужны были новые жертвы… В этом движении неизвестно куда и неизвестно зачем было что-то мистическое, что-то запредельное, непостижимое сознанию.

Анни бросила сигарету в открытую форточку и прошла в ванную комнату. Включила душ. Холодная вода приятно освежила тело. Интересно, кто он? Такой акцент обычно бывает у северных народов. Она знала одного норвежца. Это было давно. Лет двадцать прошло. Он смешно разговаривал. Она выключила воду. Обтираясь полотенцем, прошла в комнату. Что надеть сегодня? Открыв платяной шкаф, осмотрела одежду. Пожалуй, вот это платье. Она не надевала его с тех пор…

Заварив кофе, Анни села смотреть по телевизору дневную получасовую программу новостей. В Японии опять землетрясение, крупная дорожная автокатастрофа в Мексике, в одном из приютов Амстердама заговорила старушка, которую считали немой. Необычность ситуации заключается в том, что пока неясно, на каком языке она объясняется. Специалисты высказали предположение, что язык этот принадлежит к мертвым языкам, затерянным в древности. Впрочем, есть мнение, что она просто сумасшедшая. Однако подключенный к ее мозгу сканер выдал информацию, что речь старушки вполне связна, как бы напоминает какой-то код, пока не поддающийся расшифровке.

Есть основание думать о близости языка к одному из диалектов Юго-Восточной Африки. Сама старушка – белая. В приют попала два года назад. Ее подобрали на улице. Голландский понимает на примитивном уровне. Никому не пришло в голову, что обычно немые одновременно и глухи. До этого она не подвергалась тщательному медицинскому осмотру. Кроме того, исследование мозга показало наряду с обычными электрическими колебаниями наличие излучения неизвестной природы. Впрочем, единого мнения на этот счет нет. Либо излучение есть, либо приборы искажают информацию. Далее на экране появилась сама старушка. Седая, маленькая, похожая на состарившегося подростка. Она послушно выполняла незначительные просьбы окружавших ее людей. Анни невольно сравнила ее с животным, которое точно так же не может понять, что вообще происходит вокруг него, но охотно откликается на конкретные действия выработанными условными рефлексами. Прибавив звук, Анни вслушалась в тот речевой фон, который время от времени издавала старушка. Ей показалось, что она сумела выделить какие-то знакомые составные части слов, но как бы перепутанные в невероятных комбинациях. В этой речи, безусловно, существовал ритм. Но люди и старушка были как бы разделены невидимой чертой, и их попытки разорвать эту преграду были безуспешными. Анни с интересом всмотрелась в ее лицо. Особенно поразили глаза. В них было что-то не совсем человеческое. Казалось, это были глаза иного существа. И именно это существо управляло старушкой изнутри и говорило на странном диалекте.

Анни почувствовала дрожь. Она быстро выключила телевизор. Теперь надо заняться косметикой. Она подошла к зеркалу. Глаза старушки смотрели на нее по ту сторону стекла. Анни закрылась рукой. Отошла от зеркала. Вновь посмотрела. «Ты слишком впечатлительна. Не следует придавать значения таким вещам. В мире каждый день что-нибудь происходит. Какой бы мне хотелось выглядеть сегодня?» Внезапно у нее возникла безумная идея. Ей захотелось проткнуть ноздри и всунуть туда серьги, предназначенные для ушей. Она усмехнулась: «Какие у них странные представления о красоте. Но это может быть красиво, ведь так?» Подводя глаза, она думала об аборигенах некоторых островов Тихого океана, так и не пожелавших войти в цивилизацию. Крохотный мир первобытного очарования. Симпатичный преподаватель колледжа читал им лекции об истории, обычаях и культуре коренных жителей Австралии и Океании… Соломоновы острова, татуировки, каннибализм… Почему она вдруг вспомнила об этом? Жуткий обычай существовал несколько веков назад у туземцев Новой Зеландии… Они препарировали головы врагов… сначала удаляли мозги, выкалывали глаза, затем специальными приспособлениями укрепляли носы, набивали ноздри пучками травы, сшивали рты и веки… далее головы подвергали копчению… они сохранялись довольно долго… Еще несколько гримерных штрихов. Сегодня у нее получается особенно хорошо. Она осталась довольна. Говорили, что этот преподаватель имел любовницу-мулатку. Анни представила их вместе. Черты лица преподавателя почти стерлись в ее памяти. А мулатка… была та самая, которую она знала в детстве… с широким ртом и толстыми губами.

В половине второго Анни спустилась в гараж. Если бы кто-нибудь из знакомых сейчас видел ее! Превращение состоялось. Она уже не была прежней Анни. Это была другая женщина, с властным и чувственным выражением лица. Надев черные солнцезащитные очки, она села в машину. Автоматически открылись ворота гаража, затем металлическая решетка ограды. Она выехала на дорогу. Решетка закрылась. В окне ближайшего коттеджа Анни увидела белевшее пятно человеческого лица. Это соседка. Тучная, малопривлекательная особа. Они не любили друг друга. Анни казалось, что соседка подозревает ее в многочисленных связях с мужчинами и в то же время завидует ей. Но она не могла представить себе и малой части того, что было на самом деле…

«Квартиру надо привести в порядок», – подумала Анни, захлопнув за собой дверь и бросив на столик в прихожей сумку с провизией, которую она только что купила в супермаркете. В ее распоряжении целый час. Он позвонил в пять минут четвертого. Анни открыла дверь. Вошедший в квартиру мужчина, несомненно, принадлежал к скандинавскому типу. Они обменялись оценивающими взглядами. Несколько ритуальных фраз. Все как обычно. И как обычно, в этот момент она пыталась разобраться: может ли он ей понравиться? Скандинав производил двоякое впечатление. С одной стороны, он казался настоящим мужчиной, но с другой – было в нем что-то рыбье: холодная кровь, почти не мигающие глаза, размеренные движения. Только бы он не оказался психом, вроде того, что был тут месяц назад. По этому поводу у нее состоялся серьезный разговор с Артуром, который пообещал, что подобное не повторится. Человек, который был здесь месяц назад, представился врачом. Ей-то все равно – пусть будет врач, пусть кто-нибудь другой, это не имеет значения. Ее никогда не интересовала профессия. Но чтобы она связывалась с сумасшедшим? Этот врач принялся описывать эпизоды своей практики. Вначале все выглядело вполне обыкновенно. Затем она стала замечать маленькие неувязки в его рассказе… описание с точки зрения врача как бы переместилось в иную плоскость… он был одновременно и врачом, и больным. Ощущения больного постепенно становились все более отчетливыми и навязчивыми. Она почти физически чувствовала страдания умирающего.

Мужчина как будто забыл, зачем он пришел сюда, полностью погружаясь в сплетенную им самим фантасмагорию боли и мучений. Он получал удовольствие, она видела это. Он хотел стать больным, стать оперируемым, стать куском живого тела, над которым колдуют врачи-экспериментаторы. Это было непередаваемое ощущение. Она с трудом смогла найти предлог, чтобы выскользнуть из квартиры. Артур заверял ее потом, что парень казался абсолютно нормальным…

И вот теперь она с повышенным вниманием всматривалась в нового знакомого, пытаясь прогнозировать его действия. Ей показалось, что он почти не смотрит в ее сторону. «Артур мне все объяснил», – сказал он. Что он мог ему объяснить? Она чувствовала, что становится излишне эмоциональной. Нельзя в каждом человеке искать идиота. Тем не менее они никак не могли найти общий язык. Это было так на нее не похоже. Она попыталась определить, что именно ее не устраивает. Скандинав выглядел заторможенным. В таком возрасте он, безусловно, не мог быть девственником. и все же… что-то в нем такое… незрелое. Наверное, на нее слишком подействовал тот парень. Все должно быть в порядке. Нужно немедленно выпить… Гость пил очень мало, но, кажется, вино действовало на него. Анни отметила, что атмосфера стала непринужденней. Но все равно чего-то не хватало…

«Музыка? Что вы любите?» – «Мне без разницы». – «Я предпочитаю классический джаз-рок. У меня есть видеокассета с записью концерта…» – «Нет-нет, я не хочу смотреть телевизор». – «Тогда я поставлю запись…»

Он совершенно ни на что не реагировал. Совсем как один из ее одноклассников. Тот, который утонул в реке. Кажется, это было вчера.

«У вас шрам?» – «Да, я попала в автомобильную катастрофу».

Этого не стоило говорить. Он может подумать… То есть ему может показаться… Обычно такое в женщине не очень нравится. Но с чего ты взяла, что он может подозревать тебя? Ты забыла, почему он здесь? Странно, он кого-то напоминает. Не знаю, как долго это будет продолжаться. Кажется, он ждет. Чего? Не знаю, я не знаю. Просто он все время смотрит на часы. Надо будет перевесить их в другое место. Стрелки часов замедляют движение крови.

– Соседи? Я никогда не видела здесь соседей. Вы хотите сказать, что такой огромный дом совсем пустой? Да, он пустой. Раньше там кто-то жил. Артур говорил. Я слышала шаги. Иногда по ночам. Потом какой-то непонятный звук. Как будто кто-то перетаскивал тяжелые мешки с места на место. Только ночью. Я его не видела. Никогда. Ведь я не живу здесь постоянно.

У него слишком пристальный взгляд. Почему она только сейчас заметила это? Его глаза не мигают. Совсем как т е глаза.

Она почувствовала, что глаза старушки наблюдают за ней. Спокойней. Как она раньше не могла догадаться? Глаза старушки были здесь, в этой комнате. Этого нельзя объяснить. Вот почему он показался знакомым. Нужно вести себя как можно более естественно. Главное, чтобы он ничего не заметил. Она вспомнила, что на кухне есть нож. Маленький острый нож. Повод? А какой придумать повод?

– Я сейчас, вы знаете, я кое-что забыла…

В каком ящике?

Сегодня солнце особенно ярко. Раскаленный шар, проникающий в глубину мозга. Она даже не предполагала, что способна к таким продуманным действиям. Надо будет запомнить. Надо будет как следует запомнить. Когда она вернулась в комнату, гость склонился над книгой. Она попробовала вспомнить, что это могло быть? Он не успел повернуться. Она всадила ему нож между лопаток. Странное ощущение. Так это бывает? Сможет ли она сейчас закурить? Она была удивлена. Ее пальцы совсем не дрожали. Она затянулась и выпустила дым. Господи, какое у него лицо. Эти глаза надо закрыть. Она дотронулась до его век.

Ты делаешь не так. Это что-то чужое. Я не могу сказать наверняка, имеет ли это ко мне отношение? Книга… Гюисманс… Какой-то старый автор. Откуда она здесь? Это Артур. Он пользуется этой квартирой в мое отсутствие.

Ей показалось, что мужчина зашевелился. Боже, он пытается встать. Глаза опять смотрят на нее. Пальцы судорожно сжимаются, как будто хотят ухватить воздух.

«Я убила тебя. Мне безразлично. Это совсем не то, что ты думаешь. Ты ведь так обо мне подумал? Я слишком впечатлительна. Не могу представить, что смогу это забыть. И все-таки это нечто другое. Совсем другое. Как будто спускаешься по лестнице вниз. Все время вниз. Если бы я знала это раньше… Я никогда не пыталась обмануть себя…»

В дверь позвонили. Кто это мог быть? Она здесь с мертвецом. Артур? Что он может подумать? Анни подошла к двери и прислушалась. Ничего. Только музыка. Саксофон. В этой вещи слишком много осени… Мертвые листья покрывают землю. Больше никто не звонил. Она посмотрела в зеркало. Боже мой… Это невозможно. Глаза старушки опять смотрели на нее. Хорошо же. Теперь она знает, что делать. Нужен ремень или шнур… Там, в комнате…

Баррэт не очень продвинулся в этом деле. Но, судя по всему, результат мало кого мог заинтересовать после того, как была установлена личность убитого в парковых аттракционах. Этот человек десять лет назад порвал с родственниками. Сейчас уже очевидно – он сделал это по личным мотивам. С тех пор о нем ничего не было слышно. Типичный бродяга. Впрочем, Баррэт был несколько иного мнения обо всем этом. Начать с того, что по первому впечатлению его никто и не принял за бродягу: мужчина был нормально выбрит, одет в чистую, слегка поношенную одежду, вообще выглядел вполне ухоженным. Ничто не указывало на то, что он бродяга. И тем не менее неоспоримый факт – он пропал десять лет назад. Родственники считали, что его давно уже нет в живых. В городе у него осталась только жена. Ей сейчас около пятидесяти. Его старший сын с семьей в Аргентине, младшая дочь – в Новой Зеландии. Через компьютерный банк данных вначале были проверены его отпечатки пальцев. Ничего. Затем запрос был расширен. Его смогли идентифицировать по данным медицинской карточки, заведенной на него в порту, где он работал докером. Его имя – Адам Чински. Родители, очевидно, поляки. Жена – гречанка. Сейчас у нее второй муж. Разговор с ней мало что дал. Она успела забыть о своем первом муже. Очень удивилась, узнав, что он умер всего несколько дней назад. А это действительно он? Как-то странно. Адам исчез внезапно. Не вернулся с работы. Полиция так и не смогла отыскать его. Сможет ли она поехать к ним для опознания? Конечно.

Баррэт чувствовал, что неожиданностей не произойдет. Она опознала его. Сказала, что он мало изменился. И еще призналась, что до последней минуты не верила, что увидит именно Адама. Это казалось невероятным. «Откуда он взялся? Где он был все это время? Прочерк. Как будто он ушел в пустоту. И вот появился. Как призрак. Что с ним произошло? Как его нашли? Неужели он был где-то рядом, в этом городе?» – она не переставала удивляться. Впрочем, было видно, что, в сущности, ей безразлично. Удивлял факт, а не суть происшедшего. Как будто речь шла о чужом человеке, которого она когда-то знала. Баррэт знал десятки подобных случаев. Люди пропадали, уходили из дома, их долго не могли найти, постепенно забывали о том, что они когда-то существовали, потом внезапная смерть на улице, и человек, не имевший имени, вновь обретал его. Ничего удивительного. Но Чински не совсем подходил под эту категорию. Он не опустился на дно городской клоаки. Судя по его облику, он жил нормальной жизнью. Но где? У него должны остаться связи в этом городе. Это вполне могла быть женщина. Для начала Баррэт проверил старые знакомства Чински, поговорил с теми людьми, о которых упомянула его жена. Никакого результата. Никто не видел его с тех пор, как он пропал. Вообще круг его знакомых в этом городе был чрезвычайно мал. Они приехали сюда пятнадцать лет назад. То есть до своего внезапного исчезновения он прожил здесь пять лет. Работал в порту. Был довольно замкнут. Успел сблизиться с двумя людьми, такими же докерами, как и он. Один из них уже умер. Второй, типичный алкоголик, долго не мог понять, о ком идет речь. Он давно забыл об Адаме Чински. «А что, он еще жив? Недавно умер? А где он был все это время? Я думал, что море уже поглотило его…» Никто ничего не знал о его жизни в последние десять лет. Но ведь он все-таки жил? Его фотографию опубликовали в газетах.

В тот же день Баррэту повесили еще одно дело. Впрочем, комиссар сказал, что там, кажется, все ясно: убийство и затем самоубийство убийцы. И все же нужно провести расследование, оформить дело: кто знает, может быть, все это инсценировано? «Посмотри, что там и как, я хочу быть спокоен, – сказал ему комиссар. – А дело Чински, пожалуй, будем закрывать». – «Может быть, еще подождем? Возможно, кто-нибудь опознает его по снимку в газете?» – «Как знаешь». Баррэт понимал, что комиссару не интересны подобные дела…

Едва он переступил порог квартиры, как почувствовал этот запах. Запах смерти. За двадцать лет работы в полиции он видел много смертей. И ни одна из них внешне не была похожа на другую. Но внутренне присутствовало одно и то же: некая неуловимая грань, черта, за которой менялся обычный мир, один шаг, дверь квартиры, телефонный звонок, сообщение, переданное по радио… сигналы другого мира, отзвук небытия… Все так просто. Как день и ночь, постоянно меняющие друг друга.

Женщина убила ножом своего любовника, а затем повесилась на шнуре от телефона. Их обнаружил владелец дома, у которого она снимала квартиру…

На следующее утро, сидя в своем кабинете, Баррэт вспоминал ее лицо. Зачем она сделала это? Экспертиза установила, что в тот вечер женщина практически не была пьяна. Одна-две рюмки вина. Мужчина – то же самое. Наркотики? Их присутствие в крови как женщины, так и мужчины не было обнаружено. Расположение трупа мужчины указывало на то, что в момент нанесения удара он, по-видимому, читал книгу. Она лежала рядом с ним, вся залитая кровью. Гюисманс… французский автор девятнадцатого века. То, что он позволил женщине ударить себя ножом в спину, свидетельствует о том, что он вряд ли подозревал о ее намерениях. На открытую ссору не похоже. Впрочем, нечто подобное Баррэт уже видел. Женщины убивали своих мужей и любовников в те минуты, когда они меньше всего думали о смерти. Причины? Они стары, как этот мир. Другое дело, что далеко не каждая после этого убивала себя. Баррэт вспомнил один случай. Жена, узнав о любовной связи мужа, выстрелила в него, потом себе в голову. Сильный эмоциональный срыв. Бесполезно пытаться что-либо объяснить. Очевидно, здесь то же самое. И тем не менее придется как следует покопать вокруг. Версия об инсценировке? Баррэт как-то сразу в это не поверил. Но… необходимо соблюсти формальности. Что еще? Оттенок бессмысленности. Эти двое как будто спрятались от всех в замкнутой, непроницаемой оболочке. Подлинная суть вещей исчезает вместе с теми, кто эти вещи создает.

Эксперимент

Подняться наверх