Читать книгу Работа над ошибками. Фантастическая повесть и рассказы - Андрей Звонков - Страница 6

В которой суд выносит приговор по делу Свиридова, журналист провоцирует осужденного на драку, а тот шутит, что уйдет в лесники

– Встать! Суд идет!

Мы все, наконец, поняли. Прокурор все очень ясно изложил. Родственники ракового больного, чей диагноз является личной тайной и не может быть разглашен, из-за Юрки стал известен. Как?

Свиридов, отвечая на вопросы объяснил, что его вызвали к женщине с высоким давлением, жене ракового больного. И сын этого больного протянул Юрию бумажку на которой с ошибками была записана по латыни та самая фраза: «Бл. гастрици, мет. итрагепат.», ни о чем не подозревавший врач перевел ее – «рак желудка, метастазы в печень». ДК его – электронный эскулап, в задачи которого входит не только диагностика, но и протокол обслуживания вызова, то есть записи фонограммы, зафиксировал перевод, который прокурор трактовал как разглашение врачебной тайны.

Адвокат возразил, что перевод, отвлеченной от конкретного человека фразы, не является разглашением. С таким же успехом можно было бы осуждать библиотеку и латинско-русский словарь, или интернет и компьютерный переводчик. Но судья возразил, что если бы родственники так поступили, то дело разбиралось бы совсем с иных позиций. Но врач сказвл, и есть протокол ДК, который расшифрован и подшит к делу. Тем более, что Свиридов знал, как и все на подстанции, что по данному адресу проживает смертельно больной человек, к которому в пошлом месяце вызывали двенадцать раз, пока не было принято решение ОМС внести данного пациента в «черный список»…

Иск на врача подал сперва ДЗМ, который вменял «разглашение тайны», это штраф и перевод на низкооплачиваемую должность сроком до года, но вдруг «проснулся» хоспис «Розовый сад», который ждал привоза ракового больного и его собственности: квартиры и накоплений в банке, которые по закону должны были перейти ГБУ. Дело переквалифицировали, как «нанесение материального ущерба государству». Так что теперь Юра, как бы своим переводом, спровоцировал родню отказаться от госпитализации в хоспис.

Надо признать, что адвокат несмотря на бесплатность, бился как лев, отбивая все абсурдные обвинения. Он пытался внушить присяжным, что врач не может отвечать за глупости совершаемые родственниками. Однако в последний момент прокурор ввел свой «козырь», тот самый эпизод «недоносительства» Свиридовым.

Мы честно растерялись. История, которую предъявил прокурор показалась нам настолько идиотской, что даже адвокат попросил объявить перерыв на десять минут. Как он потом объяснил, еще на стадии следствия он доказал, что связывать эти дела нельзя. И был уверен, что прокурор не решится «лепить горбатого». Недоносительство не может проходить как преступление. Да. Мы живем не в эпоху «Культа личности» тридцатых годов прошлого века, сейчас за это не наказывают. За донос, да, поощряют денежно, но если прошел мимо нарушения закона не наказывают. Только если не оказал помощь. Даже выпустили для смартфонов приложение: «Бдительный гражданин», можно зафиксировать правонарушение и отправить в прокуратуру, если дело подтвердится, получить денежное вознаграждение.

Платное приложение «Хедхантер» даже позволяет неплохо зарабатывать, снимая людей на улице и проводя по базе разыскиваемых. Если увидишь человека в розыске, проследи за ним и донеси. Приз после ареста бывает очень большой.

– Я хочу этот случай, – заключил свою речь прокурор, – предъявить не как преступление так называемого врача Свиридова, а как его гражданскую характеристику. От бдительных граждан, живущих по адресу… через приложение «Бдительный гражданин», органами прокуратуры было получено сообщение, что водитель бригады Свиридова нарушает «закон о курении», причем делает это дважды. Во-первых, он курил на рабочем месте – в автомобиле скорой помощи, который был припаркован рядом с детской площадкой, а во вторых ему не было пятидесяти пяти лет, то есть возраста, которому разрешено покупать табачные изделия и курить. Граждане присяжные, Свиридов знал, что его водитель курит и мало того, что не отговорил его от этого преступного действия, он его еще и покрывал, не доложив по инстанции, что тот нарушает «закон о курении от 22.02.2022 года». Все это я рассказываю, чтобы вы имели представление об асоциальной личности, так называемом враче Свиридове, которому, по моему мнению, не место в рядах российских врачей. Посему, прокуратура настаивает для обвиняемого Юрия Александровича Свиридова на двух годах лишения свободы в колонии общего режима и лишения диплома врача.

Адвокат пытался, как мог, обелить Юру. И частично ему это удалось. Хотя присяжные все-равно вынесли вердикт: «Виновен».

Светлана не удержалась и опять заплакала. Юра в клетке был бледен. Его последнее слово, где он признал свою вину частично, как ему посоветовал адвокат, на присяжных влияния не возымел. Но судья оказался умнее и добрее, что ли.

Секретарь суда произнес сакраментальную фразу.

Мы встали. Суд вернулся из комнаты заседаний, и судья зачитала решение:

– Свиридов Юрий Александрович обвиняемый по статьям… УК России, а также статье… за разглашение медицинской тайны и нарушение закона о медицинской этике, руководствуясь статьями… – признан виновным и приговаривается к двум годам лишения свободы условно и лишению права заниматься медицинской практикой сроком на пять лет. Приговор суда может быть обжалован в установленные законом сроки. Вопрос трудоустройства по желанию подсудимого остается открытым.

Адвокат крикнул Юре:

– Мы подадим апелляцию! Прямо сегодня! Не уходите!

Я прорывался к скамье подсудимых. Светлана ухватилась за мою куртку и двигалась следом. Юрка на слова адвоката криво усмехался.

Я ждал, когда он выйдет из клетки. В зале было холодно, видимо нарочно не топили, чтобы не затягивали заседание. Я локтями распихивал скучающих «любителей крови» и журналюг, которые комментировали решение перед небольшими камерами, закрепленными прямо на выносной штанге, прикрепленной к шлему с логотипом своих каналов.

Вранье, типа «Нет доказательств, что ему заплатили, но мы то с вами знаем…» – лилось из поганых ртов этих искателей сенсаций. Один набрался наглости и крикнул в сторону Свиридова:

– Признайтесь, сколько вам дали эти люди за врачебную тайну? Теперь уже можно не скрывать. Суд не станет менять свой приговор.

Журналисты развернули камеры на Юру, ожидая скандала, брани или драки. Им очень хотелось жареных событий! А что может быть лучше драки в суде? Бывший врач-психопат накинулся на журналиста! Больше всего их волновали не люди, не врач, которому только что сломали жизнь, не пациенты, которых загоняют в приюты для доживания, организовав целый бизнес, выкачивая последние деньги из пенсионеров и инвалидов. Их волновал рейтинг! Личный и рейтинг канала! А для рейтинга нужен скандал.

Наконец, Юра пробрался ко мне, потому что нам со Светой двигаться против потока выходящих из зала было уже невозможно… он не повелся на провокацию и журналюги потеряли к нему интерес. Еще один неудачник.

Светлана повисла на его шее, заливая воротник слезами.

Свидетели – родственники умершего от рака человека, отводили глаза, постепенно исчезали из зала суда. Совесть еще не покинула окончательно их сердца? Возможно.

Несколько журналистов продолжали съемки репортажей для своих телеканалов. У осужденного больше никто не спешил брать интервью.

За время, что моего друга содержали в следственном изоляторе, он немного похудел и отрастил рыжую щетину на впалых щеках.

– Юрка, поздравляю. – Обняв его, сказал я. – Все-таки не на поселении. А работу найдешь. Хотя, может быть стоило воспользоваться правом на трудоустройство? Судимость не лучшая характеристика для работника, но предписание ФСИН – гарантия, что возьмут.

– Спасибо, Леха, спасибо, ты – настоящий друг, – Юрка снова усмехнулся, – не представляешь себе, как я рад. Пяти дней за решеткой, вот так хватило, – он провел кончиками пальцев по горлу. – А какая разница? На поселении или в Москве? Специальность-то закрыта. Теперь только если рабочим на стройку или на мусорном заводе сортировщиком. Если возьмут.

– Так куда? – снова спросил я, – уже решил что-то?

– Вот найду лесок поглуше и устроюсь лесником, – процитировал он из «Федота-стрельца» Леонида Филатова.