Читать книгу Как научиться шутить по-английски - Анна Горностаева - Страница 3

Слово «юмор» используется по-разному: объективно – когда мы описываем то, что вызывает смех; и субъективно – для обозначения того, что смешно. Это понятие настолько широко и многопланово, что до сих пор не существует целостной и при этом общепринятой теории юмора, позволяющей с научной точки зрения определить и описать собственно психологическую природу и психологические основания юмора. Под юмором (или чувством юмора) понимается способность личности выявлять, фиксировать и осмыслять комическое в окружающей действительности и эмоционально на него реагировать[2]. Юмор выполняет как минимум две основные социальные функции: он является, во-первых, средством борьбы и сопротивления излишнему контролю и во-вторых, способом контроля над членами группы для поддержания групповой солидарности. Кроме того, в любой лингвокультуре следует различать юмор и остроумие.

Остроумное высказывание является преднамеренным и направлено на определенный объект; для его оценки и понимания необходима аудитория, следовательно, это явление социальное. У юмора нет определенного объекта; цель его – не нападение, а самозащита; это скорее щит, чем меч. Остроумие – продукт работы ума и воображения, которое пытается найти общее в непохожих явлениях; юмор же возникает неосознанно, без видимых усилий и направлен на то, чтобы найти отличия в похожем. Если для того, чтобы понять остроумное высказывание, необходимо затратить некоторые умственные усилия, то юмор воспринимается интуитивно, часто на уровне бессознательного.

Заметим, что для объяснения понятия «юмор» используются слова, связанные с положительными эмоциями, то есть это нечто, от чего человек способен получать удовольствие. Юмор находится в кругу смежных категорий (ирония, сатира, сарказм и т. д.), которые часто концентрируются именно на негативной стороне явлений и призваны критиковать и обличать[3].

Современные исследователи трактуют юмор как результат взаимоотношений субъекта и объекта, субъективного восприятия объективного мира[4], как способ коммуникации[5], как вид социально-информативного воздействия. Так, Ю.В. Латышев в своем исследовании предлагает такое определение: «юмор – это результат отражения комического в сознании субъекта и преобразования его в материальную форму (шутка, карикатура, анекдот, частушка, байка) определенным образом (иронично, сатирически, саркастично) с помощью чувства юмора»[6].

Наличие чувства юмора предполагает доброжелательное, позитивное отношение к собеседнику и к объекту юмора. Носитель чувства юмора не может не иметь некий нравственный стержень, не может не опираться на нравственные идеалы, так как в противном случае шутки и остроты перерождаются в циничные оскорбления, пошлые высказывания, унизительные издевки. Чувство юмора помогает не только «производить» шутки, но и адекватно реагировать на них: если индивидуум способен оценить шутку, объектом которой стал кто-то другой, но при этом не в состоянии посмеяться над собой, можно утверждать с достаточной долей уверенности, что такой человек имеет проблемы с самооценкой.

Особое внимание чувству юмора уделяется в современных теориях лидерства. Так, например, авторы концепции эмоционального интеллекта (Mayer, Salovey и др.)[7] убеждены, что умелое использование юмора всегда отличает эффективного лидера. Данное утверждение базируется на результатах целого ряда прикладных исследований. В рамках одного из них проводился анализ собеседований при приеме на работу на руководящие должности. В ходе исследования фиксировалось, как часто во время беседы каждый кандидат заставлял своего интервьюера смеяться. Затем в течение двух лет ученые следили за карьерой этих людей, чтобы узнать, кто из них сумел выйти на новые рубежи. Выяснилось, что лидерам, добившимся впоследствии выдающихся успехов, удалось заставить собеседника смеяться над своими шутками в два раза чаще, чем посредственным руководителям. (Успех лидеров определялся по двум критериям: они должны были принадлежать к первой трети самых высокооплачиваемых сотрудников компании по размерам премиальных, связанных с финансовыми показателями работы, и иметь отличные отзывы как минимум 90 % своих коллег и начальства).

Исследователи также провели беседы с рядом руководителей высшего звена из США и других стран, причем почти половина опрошенных были или исполнительными, или генеральными директорами компаний. Разговор велся о взлетах и падениях в их карьере. В ходе интервью выдающиеся лидеры использовали в три раза больше шутливых комментариев (примерно по одному каждые четыре минуты), чем руководители среднего уровня.

Таким образом, эффективные лидеры используют юмор более свободно; они не боятся пускать его в ход даже в напряженной ситуации и подавать людям позитивный сигнал, который меняет эмоциональный тон взаимодействия. При этом лидер может говорить о таких сухих и серьезных вещах, как пункты контракта или показатели бизнес-плана, – главное, что хорошее расположение духа, которое вызывается смехом, поддерживает благожелательные отношения лидера с окружающими.

В целом, адекватное чувство юмора лидера является не просто одним из факторов, повышающих эффективность его взаимодействия с группой, но необходимым условием, без которого полноценная коллективная деятельность и достижение действительно значимых результатов попросту невозможны, что было замечено исследователями[8].

* * *

Чувство юмора – национальное достояние каждого народа, оно проявляется в образе жизни и способах взаимодействия с окружающей действительностью, во взаимоотношениях между людьми и, конечно, в языке. Представители разных культур смеются над разными вещами: то, что считается смешным у одного народа, возможно, не вызовет ни тени улыбки у другого. Поскольку юмор является неотъемлемой частью языковой картины мира, необходимо знать и понимать его механизмы, чтобы эффективно общаться. Чтобы понять другую страну, можно изучать экономические и демографические данные, а можно собирать шутки ее народа – замечает журнал «Экономист»: “То understand a country, you can study its economic data and demographic statistics. Or you can collect its jokes”. (Laughing matters: you think that’s funny? The Economist. December, 20, 1997- January, 2, 1998. P. 25–27).

Действительно, как отмечают исследователи[9], одним из условий плодотворного межкультурного общения может быть восприятие и понимание национального юмора.

Национальное чувство юмора – понятие несколько расплывчатое и не до конца определенное, подобно понятию «национальный характер». Условно можно определить национальное чувство юмора как способность типичного представителя какой-либо национальности находить смешные стороны в разнообразных жизненных проявлениях. Под «типичным представителем» имеется в виду человек среднего возраста, среднего уровня образования, среднего достатка. Понятно, что внутри такой группы существует определенное разнообразие, но очевидно, что можно выделить общие характерные черты для представителей каждой национальности.

Возьмем самую широкую градацию: различие юмора в восточной и западной культурах. Возможно, что утверждение о большем развитии юмора в западных культурах, в отличие от восточных, слишком категорично, однако не вызывает сомнения, что и механизмы, и объекты шуток в восточной и западной культурах будут далеки друг от друга. Приведем конкретный пример. Те, кто бывал в Таиланде, наверняка обратили внимание на смешливость местного населения, готовность радоваться и веселиться по малейшему поводу. Проанализируем, что именно является поводом для смеха у тайцев. Прежде всего, это обстоятельства, которые в западной культуре являются составляющими комедии положений – падения, неловкие движения и ситуации. Отличие в том, что у тайцев смешно не то, что происходит на экране телевизора, а то, что имеет место в реальной жизни. Так, случайно выпавшая из рук уборщицы швабра вызывает приступ веселья и оживленные комментарии всех окружающих, падение споткнувшегося на улице человека будет сопровождаться добродушным смехом прохожих, а особенную радость вызывают у тайцев наивные вопросы европейских туристов о том, где находится ближайший туалет: то, что в западном мире считается естественным и обычным, в Таиланде – табуированная тема, говорить на которую неприлично и смешно.

В некоторых восточных странах отношение к юмору весьма специфическое, можно сказать настороженное, что часто объясняется тоталитарным режимом. Крайнюю степень такой настороженности демонстрирует Северная Корея, где сатира всякого рода запрещена, так как в «раю на земле» все является безупречным. Вот что писал по этому поводу журнал «Экономист» почти полтора десятилетия назад: «Единственный человек, которому позволено шутить – дорогой лидер Ким Чен Ир, который, по официальному мнению, является непревзойденным «мастером острот». Плоды его остроумия цитируют в новостных программах: «Надеяться на победу в революции без лидера – все равно, что ожидать, что цветок распустится без солнца» или «Доверие порождает преданность, а сомнения – предателей»: (“In North Korea any kind of satire is banned because everything is perfect in people’s paradise. The only person allowed to make jokes is the Dear Leader, Kim Jong II, who is, according to the officials, a “priceless master of witty remarks”. A news release provides a taste of his wit: “To expect victory in the revolution without the leader is as good as to expect a flower to bloom without the sun”. Another of his rib-ticklers: “Trust produces loyal subjects but doubt produces traitors”). (Laughing matters: you think that’s funny? The Economist. December, 20, 1997- January, 2, 1998. P. 25–27).

Что же, возможно в этих высказываниях есть доля остроумия. Примечательно, что за пятнадцать лет ситуация в Северной Корее мало изменилась. Похожую ситуацию наблюдаем и в других странах: любой, даже шуточный, выпад против правительства может восприниматься крайне негативно. Так, не представляется удачной шутка китайского хакера, который изобрел компьютерный вирус, уничтожающий информацию на жестком диске в случае, если при ответе на появившийся вопрос «Считаете ли вы нашего премьер-министра идиотом?» пользователь отвечает «Нет». Можно лишь догадываться о последствиях, ожидающих этого компьютерного гения в случае его поимки.

Следующий анекдот – пример грустного юмора с Ближнего Востока. Снова цитата из «Экономиста»: «In the middle East, where the words “peace process” will reliably raise a laugh, the hopeless illogic of the two sides is ever a source of black humour: «А scorpion wanted to cross a river, but could not swim. So he asked a frog to ferry him across on his back. 'Certainly not’, said the frog, If I take you on my back, you’ll sting me’. 'No, I won’t’, said the scorpion, 'because if I do, we’ll both drown’. The frog saw the logic in this, so he let the scorpion hop on, and struck out across the water. Half way across, he felt a terrible pain. The scorpion had stung him. As the two of them sank below the ripples, the frog asked the scorpion: Why on Earth did you do that?’ Replied the drowning scorpion, 'Because this is Middle East’. («На Ближнем Востоке, где слова «мирный процесс» вызывают горький смех, безнадежная нелогичность отношений между враждующими сторонами часто становится источником черного юмора, что иллюстрирует следующий анекдот. Скорпион хочет пересечь реку, но не умеет плавать.

Поэтому он просит лягушку перевезти его на спине на противоположный берег. «Конечно, нет, – говорит лягушка, – ведь если я посажу тебя на спину, ты меня укусишь». «Нет, не укушу, – отвечает скорпион, – потому что если я это сделаю, мы оба утонем». Лягушка видит логику в его словах и соглашается. Скорпион запрыгивает ей на спину, и они плывут через реку. На середине пути лягушка чувствует страшную боль от укуса скорпиона. Тонущая лягушка спрашивает: «Ради всего святого, зачем ты это сделал?» Уходя под воду, скорпион отвечает: «Потому что мы на Ближнем Востоке»). (Laughing matters: you think that’s funny? The Economist. December, 20, 1997- January, 2, 1998. P. 25–27). Увы, эта шутка слишком достоверно отражает реальное положение вещей, чтобы быть смешной.

А вот анекдоты, основанные на сравнении менталитета разных народов, действительно забавны. Так, в Южной Корее, где хорошие манеры не считаются высшей добродетелью, и расталкивать окружающих локтями в очередях – обычное дело, популярен следующий анекдот: “A South Korean, a North Korean and a Japanese are sitting in a restaurant. The waiter comes up and says: “Excuse me, but I think we have no more meat”. Perplexed, the North Korean asks: “What’s meat?” Even more puzzled, the Japanese asks: “What’s no more?” Most puzzled of all, the South Korean asks: “What’s 'excuse me’?” («Южнокореец, северокореец и японец сидят в ресторане. Подходит официант и говорит: «Извините, кажется, у нас нет больше мяса». Озадаченный северокореец спрашивает: «Что такое «мясо»?» Еще более недоумевающий японец говорит: «Что такое – «больше нет»?» Но больше всех удивлен южнокореец. Он спрашивает: «Что такое – «извините»?») (Laughing matters: you think that’s funny? The Economist. December, 20, 1997- January, 2, 1998. P. 25–27).

He правда ли, удивительно, что такой короткий анекдот содержит такое большое количество информации – и об экономической ситуации, и о культурных традициях. Действительно, по тому, над чем народ смеется, можно судить о многом.

А что считается комичным в Японии? По мнению самих японцев, одним из поводов для смеха является тип «дурацкого юмора»: глупые ухмылки, нелепые поступки, бесконечные падения на ровном месте, показ голого тела… Одно из «очень смешных шоу» представляет обнаженных лыжников, катящихся с горы и прикрывающих причинные места масками в виде красного носа. По замечанию одного из японских юмористов, невозможно добиться комического эффекта, не обидев или не оскорбив чьих-то чувств.

Означает ли все вышесказанное, что западный юмор в корне противоположен восточному и не имеет с ним никаких общих точек соприкосновения? Не будем торопиться делать категорические выводы.

Можно проследить некоторые аналогии между восточным юмором и английским, вернее, одной из его разновидностей: зрители сериала про мистера Вина (“Mr. Bean”) с такой же готовностью смеются над ситуациями, когда у героя в ответственный момент падают штаны, или он совершает нелепые поступки на официальном приеме. Комедия положений «Пригород в огне» (“Suburban shootout”) выставляет в смешном свете отношения между поколениями в одной семье – мать заигрывает с молодым человеком своей дочери; в другой семье накурившийся марихуаны сын застукан на месте преступления сильно выпившей матерью и еще неизвестно, кто из них более невменяем… Однако, скорее это смех над крайностями, тем, что в реальной жизни не считается нормой. Ситуации, показанные в комедийных шоу, являются гротескными и доведены до абсурда, и это является смешным.

Рассмотрим теперь западный, точнее, европейский юмор. Как и населяющие Европу народы, он неоднороден. Например, немцы относятся к юмору чрезвычайно серьезно. В германском обществе существуют определенные рамки, за грань которых выходить не стоит. Так, запретная тема для шуток и анекдотов – нацисты и евреи. Не принято смеяться и над иностранцами. Не следует шутить с боссом. Способность иронизировать и понимать иронию – не самая сильная сторона немцев, которые могут принять ее за сарказм и издевательство. Немецкий юмор отличается точностью и конкретикой. Самоиронии мало, и основным объектом немецкого юмора, как правило, становятся характерные особенности жителей отдельных регионов Германии: чопорность уроженцев Пруссии, наглость и беспечность баварцев, шустрость берлинцев, коварство саксонцев.

Считается, что испанцам свойственно врожденное чувство юмора. В испанских анекдотах в роли «чукчей» выступают жители Страны Дураков (по-испански – Tontilandia):

– Что делает тонтиландец, когда ему холодно?

– Обнимает камин.

– А когда ему очень, очень, очень холодно?

– Он его зажигает.

В Тонтиландии умерли 4 человека: двоих убил преступник, а еще двое погибли при следственном эксперименте, воспроизводящем события.

В испанском юморе много шуток с сексуальным подтекстом – анекдоты настоящих темпераментных мачо. Но больше всего испанцы любят шутить над латиноамериканцами, особенно над аргентинцами, отмечая их излишнюю самовлюбленность и гордость:

– Как распознать аргентинца в книжном магазине?

– Он единственный, кто просит глобус Буэнос-Айреса.

(Похожий анекдот есть и про глобус Украины, и про глобус Московской области, что свидетельствует о том, что одни и те же шутки могут путешествовать по миру, приобретая национальный колорит, но не меняя своей сути).

Какой бизнес самый лучший? Купить аргентинца за столько, сколько он стоит, и продать его за столько, сколько он думает, что он стоит.

Французы, славящиеся своим легкомысленным отношением к жизни, часто в качестве шуток используют темы, являющиеся табуированными для других народов. Так, если для американцев, по понятным причинам, тема терактов теперь запретна по моральным и этическим нормам, то для французов этой преграды нет. Особенно присущ французам черный юмор. Например, во Франции в свое время было много шуток по поводу нью-йоркских терактов 11 сентября:

– Что делает эта блондинка во Всемирном торговом центре?

– Ждет самолет.

Или после катастрофы «Конкорда», рухнувшего после взлета на пригородный отель:

У нас самый быстрый сервис: 16:40 – взлёт; 16:44 – ты уже в отеле.

Но больше всего достается от французов географическим соседям – бельгийцам и швейцарцам. Бельгиец для француза, что чукча для русского – глупый провинциал. Бесчисленное множество анекдотов в стиле: «У бельгийца украли машину, но, к счастью, он успел запомнить номер». Или: «Как можно определить бельгийца в магазине обуви? – Он примеряет на ногу коробку из-под обуви». Над швейцарцами же потешаются из-за их более медленного произношения слов (аналогично нашим шуткам про эстонцев).

В анекдотах провинциалы соображают медленнее, а также являются менее изобретательными.

Супружеская чета ссорится по поводу цвета, в который надо покрасить потолок в спальне. Решают спросить у кого-нибудь постороннего. Выходят на улицу и задают этот вопрос случайному прохожему. Тот отвечает, поразмыслив:

– Мне кажется, права ваша жена, месье.

– Почему? – спрашивает муж. Прохожий тонко улыбается:

– Мне кажется, она чаще вас видит потолок в спальне. Супруги недоуменно переглядываются:

– Месье провинциал?

Вот такая типично французская шутка с сексуальным подтекстом. В отличие от англичан, французы считают себя специалистами в области секса и очень этим гордятся.

А каковы особенности юмора в восточной Европе? Многие анекдоты этого региона перекликаются с русскими аналогами.

Так, чехи, как славянский народ, очень близки нам по духу. У чехов популярны шутки про евреев, цыган, а также анекдоты про «однажды встретились чех, немец, русский» или про местного школьного хулигана по имени Пэпичек (аналог нашего Вовочки). Даже анекдоты про «золотую рыбку» есть:

Скинхед, цыган и еврей поймали золотую рыбку. Она им говорит: «Каждому исполню по одному желанию». Цыган: «Хочу, чтобы еврей умер». Еврей: «Хочу, чтобы цыган умер». Скинхед: «В таком случае мне просто кофе».

Пэпичек спрашивает учительницу: «Меня могут наказать за то, что я не делал?» Учительница: «Ни в коем случае». Пэпичек: «Хорошо. Тогда я не сделал домашнее задание».

В народном фольклоре румын и молодаван есть два неразлучных комических персонажа – Пэкалэ (маленький – хитроватый, но добрый и честный) и Тындалэ (высокий – простоватый и плутоватый).

Пригласили Пэкалэ в гости, поставили на стол угощенье. Борщ был с мясом, Пэкалэ стал быстренько есть одно только мясо.

– Пэкалэ, ты кушай и борщ, не только мясо, – говорит хозяин.

– Однако, знаешь, мясо тоже неплохое!

– Неплохое-то оно неплохое, но и дорогое!

– Но ты знаешь, – оно и стоит того. (http://59travel. ru / blog/ index / node / id/ 1004-osobennosti-nacionalnogo-yumora/).

Застала как-то Тындалэ в пути ночь. Он зашел в ближайшую деревню и попросился переночевать. «Заходи, – сказала хозяйка дома. У меня уже есть один гость». Прошел Тындалэ в горницу и видит: там в постели лежит Пэкалэ. Поздоровались, поговорили о том, о сем. А когда Тындалэ ложился спать, сказал хозяйке: «Я попрошу тебя разбудить меня пораньше…» «А меня не буди, – отозвался Пэкалэ. – Я сам проснусь».

Еще и солнце не появилось, хозяйка разбудила Тындалэ. Встал он, но в темноте, вместо своей одежды, надел одежду Пэкалэ. Но это Тындалэ заметил лишь при свете дня и удивился: «Вот глупая женщина – вместо меня разбудила Пэкалэ!» (http: / /sanchezz. шоу. su / news /2009—05–29—89).

В румынских шутках и юморе много позитивного начала, хотя можно встретить и черный юмор. Часто высмеиваются личные качества персонажей и их близких. Главные темы шуток над цыганами – нежелание работать, воровство и большое количество детей. Есть много шуток про гордых и наивных венгров, про техническую отсталость албанцев.

– Как можно остановить албанский танк?

– Надо застрелить солдата, который его толкает.

– Почему в Албании дефицит резиновой ленты?

– Они собирают её для запуска спутника.

Как видим, большинство народов предпочитает шутки над географическими соседями, остроты на темы пола, а также анекдоты о сильно преувеличенных национальных особенностях. Тем не менее, то, над чем шутят юмористы, не может быть оторвано от реальности и должно иметь некоторую связь с истинной ситуацией. В этом смысле весьма показательны британские комедии положений: действие в них как правило разворачивается вокруг обыденных событий, происходящих ежедневно с обычными людьми – типичными представителями своего класса. Так, сериал “Keeping up appearances” («Соблюдая приличия») показывает почтенную английскую даму, которая настолько заботится об этикете и правилах хорошего тона, что ставит в неловкое положение всех окружающих. Комедия высмеивает снобизм и заносчивость – качества, которые, к сожалению, присущи многим. Вот забавный диалог между главной героиней и ее сестрой:

“Dad hasn’t been well lately.”

“Why wasn’t I informed?”

“It’s not being… well… kind you’d like to be informed about.”

“What kind has it been?”

“It’s a bit embarrassing, really. He is in love with the milkwoman.”

(– В последнее время с папой не все в порядке.

– Почему меня не поставили в известность?

– Это не те проблемы, о которых ты бы хотела знать.

– Что за проблемы?

– Неловко об этом говорить. Он влюбился в молочницу). (“Keeping up appearances”).

Сестра героини, зная о ее неукоснительном следовании правилам и хорошим манерам, понимает, что информация о неприличном поведении престарелого отца будет шокирующей. Поэтому сообщает об этом осторожно, но все равно вызывает бурю негативных эмоций.

Еще один разговор – между той же любительницей хороших манер и ее подругой, приглашенной на чай. Подруга случайно разбила чашку из старинного сервиза и чувствует себя неловко. Хозяйка утешает ее:

“Don’t worry, dear, we are not going to fall out over a cup and saucer. Even very old and irreplaceable cup and saucer. I do understand – it happens, when you are all thumbs. And we are not going to worry any more about an expensive carpet…” («Не беспокойся, дорогая, мы не будем ссориться из-за чашки с блюдцем. Даже если эти старинные чашка и блюдце – невосполнимая потеря. Я ведь понимаю, это случается, особенно у таких неуклюжих людей. И о дорогом ковре тоже беспокоиться не будем…»). (“Keeping up appearances”).

Стоит ли говорить о том, что после таких утешений подруга готова сквозь землю провалиться? Действительно, снобизм здесь соседствует с бестактностью, и внешнее следование этикету ничуть не спасает положение. Рассмотрим продолжение беседы подруг, когда разговор заходит о дочери гостьи:

“Have you heard from Gale recently?”

“Yes, she is arriving at the weekend. Gale is studying hard.”

“It’s a struggle, isn’t it, when they are not academically gifted!”

“Our Gale is academically gifted!”

“Is she? I wonder who I can be confusing her with. Perhaps that is that boy she lives so openly and unashamedly with.”

“I hardly think so. Harold is a very nice boy, with a first-class brain!”

“Is he? You’d never know while looking at him, would you?”

(– Есть ли вести от Гейл?

– Да, она приезжает на выходные. Гейл так усердно учится!

– Разумеется, это же так трудно, когда нет способностей!

– Наша Гейл очень способная!

– В самом деле? Значит, я ее с кем-то путаю. Должно быть, с этим молодым человеком, с которым она так открыто и бесстыдно живет.

– Да нет, вряд ли! Гарольд – очень славный и невероятно умный мальчик.

– Да? А глядя на него, и не скажешь!). (“Keeping up appearances”).

Удивительно, как ведя светскую беседу и, казалось бы, соблюдая хорошие манеры, героиня умудряется наговорить приятельнице столько гадостей. Конечно, это – преувеличение, карикатура на поведение заносчивого сноба, но что-то общее с реальностью в этом все-таки есть.

Итак, какой же он – типично английский юмор? Постараемся ответить на этот вопрос.