Читать книгу Нерассказанные истории - Анна Грэйс - Страница 7

«Кролик»

– Я дома! Жееень? Ты меня слышишь?

Я бросила ключи на тумбочку у порога, разулась, наступая на задники кроссовок, и прошла в комнату.

– Ты одна? – раздался откуда снизу голос мужа.

– Одна, конечно, выходи.

– Сейчас, закончу тут самую малость.

Спустя несколько минут хлопнула крышка люка, из подвала высунулась сначала Женькина лохматая голова, а затем вылез и он сам. Он развернулся и аккуратно закрыл люк. Плотно подогнанная дверца образовывала едва заметные щели и Женя накинул сверху отогнутый угол ковра.

Он подошел и обнял меня всю своими огромными ручищами, уткнулся носом в волосы. От него пахло хлевом. Люди считали этот запах отвратительным, а мне он напоминал о далеком, почти позабытом детстве, когда за это еще не грозила исправительная колония.

– Привет, заяц.

Обожаю, когда он так делает. Каждый раз чувствую себя неуверенной маленькой школьницей под защитой огромного великана. Я прижалась к его широкой груди, вдохнула родной и любимый запах.

– От тебя пахнет. Давай в душ, а я приготовлю ужин.

– У нас сегодня будет королевский ужин! – он слегка отстранился и заговорщицки подмигнул мне. Только тут я заметила, что длинные рукава его рубашки закатаны до локтей и он весь покрыт бисеринками бурых пятнышек.

– Ура! – я счастливо засмеялась. – Мне не придется жарить чертовы котлеты! – Котлетами называли теперь картофельные драники. Вообще с тех пор, как было доказано, что животноводство сильно загрязняет окружающую среду и мировое правительство расформировало все скотофермы, наша жизнь круто изменилась. Огромные площади занимали картофельные и пшеничные поля, в теплицах круглый год выращивали капризные овощи.

–Мы наконец наедимся вволю, впервые за два месяца! Это стоит отметить! Может, открыть бутылочку “Изабеллы”, м?

– Никаких протеиновых коктейлей! – Я строго погрозила пальцем, а Женька заржал и подтолкнул меня в сторону кухни:

–Ну давай, он ждет тебя!

На кухонном столе лежал освежеванный кролик. Я немедленно схватила нож, нарезала тушку на крупные куски, кинула на раскаленную сковородку. Я торопилась. Густой приятный запах проникал, казалось, прямо в мозг, заставляя руки дрожать, а желудок нетерпеливо урчать. Так, морковь и лук, что там еще? “Что ты суетишься? – говорила я себе, – Успокойся, их там еще много, хватит на целый месяц”. С сожалением посмотрела на сковородку, вспомнила как готовила мама: “Вот бы сюда сметаны…”

Но сметаны не было. Коров больше не разводили и молоко теперь продавалось только соевое.

Тогда я открыла шкаф и достала бутылку красного вина. Тугая пробка с тонким хлопком выскочила из горлышка, и я разлила рубиновую жидкость в два бокала на тонких ножках. Остатки без сожаления вылила в мясо – пировать так пировать! Вино мгновенно закипело, наполняя кухню клубами алкогольных паров.

За ужином мы не стали включать телевизор, не хватало еще в такой день слушать новости о миграции населения с северных районов, росте инфляции и вырубке очередных гектаров лесов под посевы. Мы сели прямо на пол. Женя включил кино. Отуманенный взгляд скользил куда-то мимо экрана, я смотрела в наше большое панорамное окно, которое так любила. Думать о том, что сейчас придется идти на улицу и до самой темноты пропалывать бесконечные грядки совершенно не хотелось.

Большой удачей считалось купить дом с участком. Два года назад мы с Женькой успели взять кредит на маленький домик на пятнадцати сотках. Теперь наша жизнь состояла из огородных забот: каждый день после основной работы мы копали, пропалывали, поливали, пасынковали. Земля въелась мне под ногти и уже не отмывалась. Зато урожая практически хватало и у нас оставались деньги, чтобы выплачивать гигантский ипотечный кредит.

– Ну что, пошли? – спросил Женя, когда мы наелись. – Надо же убрать за собой, а то протухнет. – Он проворно поднялся на ноги, унес тарелки на кухню и откинул ковер в сторону. Спустился вниз, в подвал и через минуту уже поднялся обратно, неся в руках ведро со шкуркой и кроличьими внутренностями.

– Закроешь за мной? – попросил он, выходя во двор.

Я немного посмотрела в окно, как он идет по двору к сараю, как вытаскивает лопату и закапывает останки в дальнем углу сада. Потом наклонилась к ковру и тут увидела в окне соседского дома чье-то лицо. Оно дернулось и пропало. Шторы! Вино опьянило меня и забыла задвинуть шторы!

В эту ночь я спала плохо – меня мучили мысли о соседе, и я ворочалась с боку на бок, пытаясь найти положение. Под мерное Женино дыхание я вела нескончаемый диалог с совестью. Что видел наш сосед? Что понял? А если и понял, то позвонит ли инспектору? Держать дома животных запрещалось, вегетарианство было возведено в абсолют, несомненный и нерушимый. И мы преступники. Такие же преступники, как торговцы с черного рынка, у которых можно купить втридорога курятину, или владельцы подпольных ресторанов, где подают мясной бульон. Мы оба с Женей знали это, но это не отменяло того, как гадко, как невыносимо скверно теперь я себя чувствовала и никакая логика не могла это исправить.

Когда небо на востоке начало светлеть, я, наконец, задремала. Поэтому не слышала шороха автомобильных шин по гравию. Меня разбудил звон стекла. Кто-то разбил наше окно и множество людей в черной одежде, кованых сапогах и с дубинками в руках заполнили дом. Жалобно хрустели осколки под их сапогами.

Я не двигалась. Сейчас главное не двигаться, не давать повода ударить себя. Только метнула взгляд на Женю – он весь сжался, как кот перед прыжком, выпучил глаза и открывал рот, силясь что-то сказать.

– Твари! – наконец вырвалось у него. – Кто? Кто вас сюда звал?

– Женя, нет! Молчи!

– Пошли вон отсюда, твари! Убирайтесь!

Глухой удар. Один из вошедших ударил Женю дубинкой в солнечное сплетение. Он согнулся пополам, как складная линейка. Упал на пол. К моему ужасу, добавилась его боль. Я смотрела, как он лежал на полу, как судорожно пытался вдохнуть. На его посиневшее, задыхающееся лицо и вдруг не выдержала и закричала. Двое подхватили моего мужа – один под коленки, другой под руки и поволокли на улицу, как куль с песком. Я видела его в последний раз.

– Нет! Стойте! Куда вы его? – орала я и крик эхом отскакивал от стен и разносился по спящему кварталу.

– Молчи, женщина. – сильный удар обрушился сзади мне на голову и в глазах потемнело. Боль мгновенно затопила сознание и свет померк. Навсегда.