Читать книгу Дело о чудовище с четвертого этажа - Анна Мезенцева - Страница 7

22 августа 2012 г. Среда, вечер, начало одиннадцатого.

На улице окончательно стемнело. Растаяла светлая полоса на горизонте, небо усыпали звёзды с месяцем во главе. Подъехало такси, Егор распахнул для Василисы заднюю дверь. Девушка скользнула на сиденье и нагнулась к водителю, уточняя длинный запутанный адрес: какие-то литеры, строения, корпуса. Бои проходили у чёрта на куличиках, и участковый всерьёз забеспокоился, хватит ли на поездку денег. Имелся, конечно, выделенный на расследование фонд. Но Егор успел заметить, что его провожатая иногда упускала из виду очевидные вещи. И вполне могла выскочить из такси, не рассчитавшись, охваченная желанием как можно скорее взяться за дело.

За окном тусклой киноплёнкой проматывалась городская панорама: коробки многоэтажек, дорожные знаки, фонари, закрытые на ночь магазины. Опустевшие переулки, до краёв наполненные тишиной. С автобусных остановок разбредались уставшие люди, в овощном ларьке на перекрёстке сворачивали торговлю. Продавщица натягивала плёнку на пустые лотки, а двое грузчиков таскали в газель арбузы, в свете звёзд похожие на пушечные ядра.

Скопищем ярких пятен пронеслась привокзальная площадь. За ней – парк с колесом обозрения в окружении бесформенных крон. Вспыхнул волшебным миражом белоснежный собор, построенный в честь трёхсотлетия города. Маленький центр Верхне-Волчанска остался позади, потянулись окраины. Сначала жилые дома чередовались с универсамами и школами, затем – с автомастерскими и шиномонтажками, а под конец и вовсе с глухими заборами промзон и какими-то заброшенными постройками из побуревшего кирпича. Мелькнуло кладбище, серые кресты на фоне чернильного неба. Василиса вглядывалась в темноту, боясь пропустить поворот.

– Притормозите вон там, за указателем.

Остановились возле здоровенного полукруглого ангара. Егор выбрался из машины, поёжившись от забравшегося под шиворот ветра. Невдалеке притормозило ещё одно такси, хлопнули дверцы, послышался девичий смех. Следом маячили фары третьего. Исчезли из виду, когда дорога пошла под уклон, вынырнули на подъёме, чиркнув по небосводу конусами света. Вечеринка была в самом разгаре: на пустыре перед ангаром стояло не меньше полусотни машин. В сентябре тут всё развезёт, глинистый грунт уже начал раскисать от дождей. А пока старые колымаги соседствовали с семейными седанами и забрызганными грязью угловатыми джипами. Из среднего ряда выступал горбатый силуэт представительского автомобиля, за рулём дремал шофёр. Рядом виднелся спорткар непонятного в темноте цвета. Публика на мероприятие стянулась… неоднородная. Одинцов хмыкнул, готовясь оценить социальный срез сказочной общины.

У ворот ангара дежурили двое охранников в деловых костюмах. Из карманов пиджаков торчали рации, подмышки подозрительно бугрились при каждом повороте. Серьёзные ребята. Первый охранник обыскивал гостей, попеременно действуя металлодетектором и чем-то вроде стеклянного шара, зажатого в кулаке. Второй подстраховывал напарника, приглядывал за очередью и открывал железную дверь.

Сверившись со списком и закончив быстрый, но тщательный осмотр, охранник кивнул Егору и переключился на Василису. Нагнулся, провёл рукой снизу вверх, начиная от кроссовок. Напротив груди загадочный шар наполнился красным светом и вроде как завибрировал.

– Вход с магическим оружием запрещён. Вы можете оставить его в камере хранения и забрать, когда будете покидать клуб.

Василиса нехотя потянулась к шее, выудила из-под свитера шнурок с кулоном и стянула его через голову. Убедившись, что предмет сдан, охрана занялась следующей парой – женщиной в лисьих мехах и её обрюзгшем спутником, одетым в слишком тёплое для августа пальто.

Проскрипев несмазанными петлями, дверь с лязгом захлопнулась за спиной. Егор с Василисой прошли через предбанник и попали в скупо обставленный сумрачный холл. Дальний конец его сужался, превращаясь в плавно изгибавшийся коридор, откуда долетали звуки музыки и гомон возбуждённой толпы. Василиса придержала участкового за локоть и указала на две двери с табличками «Для сударей» и «Для сударынь».

– Мне нужно привести себя в порядок, я быстро.

Девушка скрылась в уборной, выпустив в холл лёгкое облако дамских ароматов: духов, помады, лака для волос. Егор направился к соседней двери, предназначенной для гостей мужского пола. Навстречу, споткнувшись о порожек, вывалился нетрезвый парень. Этакий кумир девичьих сердец: высокий, статный, с курчавыми волосами до плеч и ярко-голубыми, слегка навыкате глазами. Одет он был, правда, неважно – в льняную косоворотку, подпоясанную обычной верёвкой. На коленях пузырились штаны с заплатой, пришитой кривыми стежками. Покачнувшись, парень сфокусировал на Егоре мутный взгляд.

– Смотри, куда прёшь!

Сплюнул под ноги, попав на собственный лапоть, и по петляющей траектории устремился в зал.

За дверью с табличкой обнаружилась комната с кожаными креслами и столиком, на котором стояла пара пустых бокалов. Из пепельницы торчали обрубки сигар, папиросные окурки и хабарики от самокруток. Незатейливый натюрморт отражало зеркало в золочёной раме. В глубине комнаты имелась ещё одна дверь, ведущая в туалет, на ней висел плакат с сердитой женщиной в красном платке. Она тыкала пальцем в зрителя, предупреждая: «Красна сказка складом, песня – ладом, а фольк – поведением. За хулиганство – запрет на смену ипостаси до восьми месяцев». «Серьёзная заявка» – усмехнулся про себя Егор.

Только он порадовался, что кудрявый молодец убрался подальше, оставив его одного, как дверь приоткрылась, и в образовавшуюся щель ввинтился громадный чёрный кот. Шея животного была обмотана цепью с крупными звеньями, в густом меху запутались сучки и дубовые листья. Оценивающе оглядев Егора, кот прыгнул в кресло, уселся, сложив ногу на ногу, и выудил откуда-то пакетик с сушёной травой. Участковый принюхался, ожидая учуять дурь. Но из пакетика на всю комнату завоняло валерианой. Кот сделал глубокий вдох. Мерцающие глаза с вертикальными зрачками заблестели, по телу пробежала спазматическая волна.

Осуждающей покачав головой, Егор зашёл в туалет. А когда вернулся в холл, его ждала Василиса. Правда, об этом он догадался не сразу: после перевоплощения девушка стала выглядеть старше, строже и как-то… величественней, что ли. Стройную фигуру облегал зелёный сарафан, надетый поверх белой блузы с просторными рукавами. Сбоку подола шёл разрез, отороченный богатой каймой. В нём при каждом шаге мелькал край сапога на высоком каблуке. Но удивительней всего выглядел головной убор. Вроде бы он назывался кокошником, хотя Егор и не был уверен. Переднюю сторону кокошника украшала вышивка серебряной нитью. Среди завитков переливались камни цвета весенней травы. Лоб покрывала сетка из жемчуга, у висков раскачивались подвески. Зелёные глаза Василисы светились, как у давешнего кота, нанюхавшегося валерианы, только гораздо красивей.

Участковый замер, размышляя, должен ли что-нибудь сказать, и если да, то что? Подходящие слова никак не шли на ум, слишком давно ему не приходилось делать комплименты. В начале отношений Светка высмеяла его жалкие потуги на любезность, и с тех пор Одинцов ограничивался тривиальным: «Хорошо выглядишь». Но Василиса, кажется, ничего не ждала. Мелодично постукивая каблуками, девушка подошла ближе и обхватила ладонь Егора тонкими горячими пальцами. От этого простого жеста внизу живота сладко заныло, а к щекам прилила кровь. Кажется, он покраснел. Хорошо, что в полумраке было не видно.

– Пойдём! Не волнуйся. Там интересно, тебе понравится.

Пробормотав что-то неразборчивое, участковый потопал следом, словно дрессированный маламут у хозяйки-школьницы на поводке.

В огромном, лишённом перегородок зале было шумно и многолюдно. Бои пока не начались. Бурлящая толпа распределилась между барной стойкой и ярко освещённым рингом, огороженным столбами с натянутыми цепями. Поверх людского гула плыла необычная для спортивного состязания музыка, тягучая и меланхоличная. Егор поискал глазами источник звука. На полукруглом подиуме в три ступени, расположенном в дальнем конце зала, покачивалась женщина в длинном чешуйчато-серебристом платье. Голову певицы украшал такой же, как у Василисы, убор, только расшитый блёстками, сверкающими в лучах прожекторов. Дождавшись окончания проигрыша, она затянула песню про чёрного ворона низким грудным голосом, пробиравшим до самого нутра. Брови певицы изламывались кверху, по бледным щекам стекали слезы, успевшие проложить среди пудры мокрые дорожки.

– Принцесса Несмеяна, – догадливо пояснила Василиса. – С ней говорить бесполезно, без пачки антидепрессантов и с кровати не слезет. Давай я тебе немного расскажу про наших.

Егор кивнул. Пока он не имел ни малейшего представления, с кем из членов общины стоит начинать разговор. Со стороны бара потянуло запахом разливного пива и гренок, жаренных с чесноком. Одинцов сглотнул. Ценник наверняка такой, что лучше не узнавать.

– Видишь того типа? – Василиса ткнула в неопрятного мужика, приложившегося к бочкообразной кружке.

Одинцов посмотрел в указанную сторону. Сначала ему показалось, что широченный тип с ног до головы зарос свалявшимся мехом. Приглядевшись, он сообразил, что мех принадлежал косматой долгополой шубе, поверх которой мужик выпустил всклокоченную бороду схожей расцветки. Среди нечёсаных прядей свисали древесные сучки с ошмётками грязи, птичьи перья, засохшие листья и гроздья рябины. Вместо шапки на голове фолька красовалось что-то вроде гнезда из веток и мха.

– Это Леший, – прошептала Василиса в самое ухо. Жемчужная подвеска задела плечо. Дыхание, близкое и горячее, подействовало как стопка водки: обожгло и принесло ощущение слегка ускользающей действительности. Егор отстранился, чтобы не отвлекаться. Леший, между тем, в три глотка опустошил кружку, вытер усы и громко срыгнул.

– Организовывает пешие туры по тайге. Если потеряется кто из грибников, собирает поисковые отряды. У него дар – чует заблудившегося человека за десятки километров. А ещё умеет разговаривать с птицами.

– А в сказках с детьми контактирует? – поинтересовался Егор. – Похищает, пугает?

– Нет, вовсе нет. Может новичков запутать и по кругу поводить, но потом всегда отпускает. А с детишками дружит, показывает им земляничные поляны.

Егор почесал подбородок, на котором успела проклюнуться щетина. Сказки те давненько писались. Фольки переменили образ жизни. Любовь к детишкам могла повернуть в какую угодно сторону. А борода у Лешего подходящая: длинная, тёмная, с утончавшимся к низу замызганным кончиком. Но тут мимо прошла компания, заставившая забыть о любителе пеших прогулок.

Возглавлял компанию монстр. Уродливый, рогатый, с когтистыми лапами и торчащими из вытянутой пасти загнутыми клыками. Но наибольшее отвращение вызывал не зверообразный вид и даже не шлейф трупной вони, а то, что глаза существа закрывали невероятно деформированные веки: морщинистые, покрытые синими прожилками сосудов, обвисшие едва ли не до земли. Урод наловчился шагать, не наступая на путающиеся в ногах куски кожи, но в клубной давке ему приходилось несладко. Сзади и по бокам монстра сопровождали костлявые создания с вилами в руках, помогавшие товарищу проталкиваться через толпу.

– Вий, – с раздражением прошептала Василиса. – Нормальный фольк, но дико рассеянный. Постоянно забывает, что поражает взглядом.

– Фига се… – пробормотал Егор, поворачивая голову вслед чудовищу. – А кем он устроился в Верхне-Волчанске?

– В колл-центре работает, у интернет-провайдера. Помни об этом, когда в следующий раз захочешь поскандалить на горячей линии. Как считаешь, может он?

– Вряд ли, – подумав, с сожалением констатировал участковый. – На рисунке монстр изображался с открытыми глазами, без всей этой бодяги. А это кто?

– Где?

– Вон там, на диване.

Напротив ринга располагалась вип-зона из нескольких полукруглых ниш. В двух крайних портьеры были задёрнуты. В центральной оставался просвет, где виднелся неподвижный, очень худой и бледный человек. Лицо неизвестного выглядело до того измождённым, что больше напоминало обтянутый кожей череп. Но блёклые, глубоко запавшие глаза внимательно изучали происходящее. Возле жилистой руки с выпирающими суставами стояла стопка чего-то золотисто-коричневого, рядом лежал портсигар. Над коротко стриженой головой парила чёрная корона с острыми зубцами. Портьера тяжело колыхнулась от сквозняка. Егор успел разглядеть, что одет незнакомец был в нечто среднее между старинным камзолом и доспехами со стальными пластинами, загнутыми на плечах.

– Это Кощей, один из негласных лидеров нашей общины, – пояснила Василиса. В голосе прозвучало неподдельное уважение. – В сказках он повелевает царством смерти, а в миру создал сеть крематориев и похоронных бюро. Умный, опасный, ничего не забывает.

Последнюю ремарку Василиса могла не добавлять. Одинцов и сам был не дурак, да и за время работы в полиции научился разбираться в людях.

В нишу зашла женщина. Поздоровалась, троекратно облобызала впалые щёки повелителя смерти. Выглядела незнакомка даже примечательней Кощея: холёная, с гладкими медными волосами, разделёнными надвое полосой пробора. Каждый жест наполняла ленивая грация, обнажённые плечи укутывали меха. Голову украшал хищно изогнутый венец с одним, но очень крупным камнем по середине.

– Марья Моревна. Владеет охранной компанией из бывших силовиков. Кощей и Марья – вот с кем надо поговорить.

Пожалуй, что так. Окружившие вип-зону охранники преградили путь, но не успел Егор помахать удостовереньем, как Кощей велел пропустить гостей. Поднялся навстречу, первым протянул узкую белую ладонь. Рукопожатие оказалось крепким. После представления и обмена любезностями участковый вкратце объяснил суть дела. Марья Моревна, слушавшая с обманчиво-рассеянным видом, взяла протянутый листок. Кощей подал знак, и официантка в венке из кувшинок бесшумно подплыла к столику, поставив перед Егором чашечку кофе. Участковый подумал, не попросить ли бутерброд, но решил, что это несолидно.

– Слишком абстра-актно, – заметила Марья Моревна, утрируя гласные в жеманной манере. Передала рисунок Кощею, неопределенно помахала длинными пальцами. На безымянном переливался всеми оттенками ночи перстень из незнакомого металла. – Существо-о могло быть и не чёрным, и не красногла-азым. Ребёнок испуга-ался и воплотил свои страхи в наборе архетипичных черт.

Кощей повертел листок в руках и тоже не выказал признаков узнавания.

– К сожалению, не могу облегчить вашу задачу, товарищ сержант. Но, если потребуется, готов оказать всяческую поддержку. Подчёркиваю: всяческую. Выродок, убивший семью, должен понести наказание.

Участковый задумался, что имел в виду Кощей, напирая на слово «всяческую»? Интуиция подсказывала, что ответ предназначался не официальному лицу, стражу законности и порядка, а лично ему, Егору.

– А слово «метасказка» вам о чём-нибудь говорит?

Кощей и Марья Моревна переглянулись. Женщина пожала роскошными плечами, Кощей свёл к переносице бесцветные брови.

– Слышал краем уха. Вроде бы это сказка, чей сюжет можно собрать из отрывков других сказок. Не представляю, зачем кому-то этим заниматься. Сказок и так слишком много, со своими бы разобраться. – Он невесело улыбнулся. – Прошу прощения, начинаются бои.

Егор и сам понял, что разговор окончен. Большая часть зала погрузилась в темноту, свет прожекторов скрестился на ринге. Один луч, поменьше и потусклей, достался трибуне с микрофоном, куда для неясных целей положили баскетбольный мяч. Внезапно тот шевельнулся, подкатился ближе к краю и распахнул несоразмерно большой рот. Егора передёрнуло. А ведь был уверен, что после Вия его ничем не пронять.

– Это Колобок. – Покинув нишу вслед за участковым, Василиса начала протискиваться к рингу. – Пойдём, посмотрим.

Шар на трибуне басовито прокашлялся, размял губы и громким, хорошо поставленным голосом обратился к публике:

– Судари и сударыни! Дамы и господа! Рад приветствовать вас на ежегодных богатырских боях без правил!

В ответ раздались крики и хлопки. Стоявший неподалёку Леший потряс поленом над головой. Вий вполголоса упрашивал спутников поднять ему веки («Братцы… не видно ж ни хрена!»), но те вежливо отнекивались. Не желая рисковать, стоявшие напротив Вия фольки подались влево и вправо, образовав коридор.

– В правом углу, – начал Колобок, – действующий чемпион мира в тяжёлом весе, одержавший сорок одну победу нокаутом, самый перспективный богатырь года по версии журнала «Эпос» И-и-илья Муромец!

Зал взорвался аплодисментами. На ринг, приподняв цепи, шагнул раздетый до пояса здоровяк с курчавой бородой. Поиграл мышцами, издал зверообразный рык. Сударыни представление оценили, разбавив мужской гомон восторженным визгом. Голову Муромца облегал сверкающий шлем, по форме напоминавший репку. В руках богатырь сжимал огромную, усеянную шипами дубину.

– В левом углу – чемпион Сибири в первом тяжёлом весе, регулярный победитель богатырских боёв без правил, любимец женщин, А-а-алёша Попович!

К Муромцу присоединился светловолосый гигант с золотистой порослью на груди и шестопёром в руках. На голове богатыря сверкал такой же шлем луковкой, только с кольчужной сеткой, защищавшей шею, щёки и подбородок.