Читать книгу Четыре тихих женщины - Анна Росси - Страница 8

Воскресенье застало Катю врасплох. Вроде бы все было упаковано, договор о съеме нового жилья подписан, депозит внесен, фура арендована. Проснулась Катя часов в пять утра. Накинула халат, сунула ноги в пушистые тапки, спустилась на кухню, сварила себе черный кофе в турке. И пошла гулять по дому в последний раз. Глаза были на мокром месте.

Раньше переезд ассоциировался у нее только с хорошим, ведь она всегда попадала в лучшие условия – от родителей к любимому мужу, из Подольска в Москву, из города в «Синюю птицу». А сейчас… настал момент, когда им с Васей придется ютиться в комнатке, а Кате учиться, осваивать профессию, искать работу. И все это в одиночку.

Пальцы нервно сжали халат на груди. Ее жизнь сложилась совсем не так, как она хотела. Есть ли в этом ее вина? А если нет, то кто виноват?

Переходя из комнаты в комнату, она чувствовала себя все более потерянной. Казалось, все происходит с кем-то другим, не с ней. Словно она играет чужую роль, а не свою – счастливой любимой жены и матери.

Ощущая короткие вспышки усиливающейся головной боли, спотыкающаяся Катя бросилась в кухню. Она выдвигала один ящик за другим, пока не нашла то, что искала – успокоительное, которое ей выписали в поликлинике накануне похорон. Она выдавила одну таблетку, закинула в рот и запила водой, которую набрала из-под крана, сложив ладони горстью. Отерла капли с подбородка. И опустилась на барный стул.

Свадьба у них была необычная, все, конечно же, устроил Федор. Катя только ездила на примерку платья и счастливо улыбалась. За месяц он сумел организовать праздник, достойный кинофильма, который его вдохновил – «Стиляги». В то время тематические свадьбы только входили в моду, но у Феди был нюх на все новое, необычное. Он чувствовал, что нужно людям, еще до того, как они это осознавали.

Медовый месяц они провели на греческом острове Крит, родине Минотавра и Зевса. Остановились в пятизвездочном отеле-спа, где Катя впервые попробовала массаж, гидротерапию, хаммам и сауну. Загорелая и подтянутая, она словно сбросила с себя шкуру лягушки и превратилась в царевну. Даже формы ее округлились и приобрели соблазнительные изгибы. Волосы выгорели, посветлели до медового оттенка, и местные мужчины без стеснения оборачивались ей вслед.

– Ты что, совсем меня не ревнуешь? – удивлялась Катя.

Федя только смеялся в ответ:

– Ты же со мной.

Отступал на шаг, прихватив за пальцы, резко крутил вполоборота, так что она оказывалась прижатой к его груди. Катя заливалась хохотом. Вот оно, счастье. Вот она, жизнь. Ее жизнь. И теперь так будет всегда.

К концу второй недели Катя отравилась. Ее выворачивало при виде любой еды, а запахи моментально вызывали тошноту. Особенно развешанные на бельевой веревке осьминоги, которых рыбаки приносили с утренним уловом.

Встревоженный Федя пригласил врача, и после нехитрого обследования тот подтвердил беременность. Катя не поняла, не ощутила еще, как оценивает сама эту новость. Ей подсказал Федор. Он нежно погладил ее по все еще плоскому животу и посмотрел в ее глаза с такой гордостью, что у Кати перехватило дыхание.

– У меня будет сын. – улыбнулся он с уверенностью, которой обладают только мужчины, впервые готовящиеся стать отцами.

– У нас, – тихо подтвердила Катя и опустила взгляд ниже пупка. Пока что у нее не было ощущения, что там кто-то поселился. – У нас будет сын.

– Вася, Василий. – Федя пощекотал пузико жены. – Привет!

Катя поморщилась:

– Почему это Вася?

– Ну, пупсик, – Федя покрыл поцелуями ее шею, грудь, талию.

На Катю нахлынула новая волна слабости, но на этот раз от желания.

– Я всегда мечтал о сыне Василии, – пробормотал Федя ей в живот. От его горячего дыхания стало щекотно. Он сдвинул сорочку вверх и опустился ниже.

– Мам, что ты тут делаешь? – голос Василисы прозвучал встревоженно.

Катя подняла голову и поняла, что прикорнула прямо за столом.

– Там в дверь звонят. – дочь махнула рукой в сторону прихожей, откуда раздавалось требовательное треньканье.

– Который час? – Катя глянула на кухонные часы. – Ой, уже десять, это же фура.

Она подскочила к двери, впустив двух крепких парней, и начала руководить погрузкой.

– С этим поаккуратнее, – указала она на коробку с фотографиями.

– Вы бы хоть подписали, – буркнул один из парней, который постарше.

Катя смутилась.

– Может, чаю или кофе?

Мужики лишь мотнули головами. И Катя с пронзительной болью поняла, что переезд начался и обратного пути нет.

– Собирайся быстрее, – войдя в спальню, выдавила она Васе.

Но дочь уже была готова. Ей только осталось наложить макияж на припухшее лицо. Катя поняла, что она плакала, и у самой зашлось под сердцем.

Она порывисто подошла к Василисе и прижала ее к себе. Дочь не вырвалась, но в ее плечах чувствовалось напряжение, а руки безвольно повисли по швам. Катя украдкой шмыгнула носом и выпустила дочь.

– Я пойду прогуляюсь, – пискнула Катя. – Ненадолго.

И вышла из спальни.

Практически все коробки исчезли из прихожей. Катя напряглась и, выловив одного из грузчиков, бросила:

– Мне надо отойти, я на минутку.

Тот кивнул, как ей показалось, с сочувствием.

Катя быстрым шагом пошла на набережную. В воде колыхалась осока. Оперевшись на низкий парапет, Катя смотрела в мутную рябь, пока не устали глаза. Она окинула взглядом просторы, так полюбившиеся ей за двенадцать лет. Широкую гладь водоема, зазеленевшие молодой листвой заросли на островке напротив. Вдохнула полной грудью пропитанный еловым ароматом воздух. Рядом послышались звонкие голоса, и пара любителей поплавать на сапе появилась из-за поворота. Голоса в тишине раздавались гулко, маленькие человечки в яркой одежде медленно, но верно приближались. Катя сощурилась от бликов на воде. Стоял погожий, солнечный день. Чувствовалось приближение лета, чему она обычно так радовалась. Сейчас же все ее существо наполнилось тревогой. Настроения с кем-либо общаться не было, даже просто перекинуться словами приветствия представилось Кате непосильным трудом. Она отвернулась и направилась к детской площадке, решив пройтись вокруг поселка.

«Надо попрощаться с Галиной Петровной», – решила она и вильнула направо.

– Привет! – раздался милый детский голосок.

К качелям подскочила светловолосая девчушка лет трех, за ней показались мама с коляской и няня, которая несла новорожденного карапуза.

– Привет, – ответила Катя ребенку и внутренне сжалась, заметив ее мать. – Здравствуй, Олеся!

Соседка приветственно помахала рукой. Отдав инструкции няне-филиппинке на английском языке, она подошла к Кате и чмокнула воздух у ее щек с обеих сторон.

– Заметила фургон у твоего дома, – сказала она и сняла очки-авиаторы. – Уезжаете?

Она возвышалась над Катей словно каланча. Стройная блондинка, похожая на Хайди Клум. Только с надутыми губами, как у Золотой рыбки из советского мультика, и иссиня-голубыми глазами. За все время их общения Катя так и не решила, это их натуральный цвет или такие линзы. На лице Олеси ровным тоном лежал загар. Грудь размера Д вздымалась прямо перед лицом Кати. Одета местная супермодель была в спортивный костюм поросячьего цвета, светлую дутую куртку и кроссовки на платформе.

– Да, – подтвердила Катя. Ей бы сейчас пригодились солнцезащитные очки, чтобы скрыться от любопытного взгляда соседки.

– Что так скоро-то? – возмутилась Олеся. – Кредиторы выжимают?

Катя открыла рот, но слова не нашлись.

– Мам! Смотри на меня! – завопила девчушка, и Катя с радостью отметила, что Олеся переключила внимание на старшего ребенка.

– Мне пора, – заторопилась Катя.

– Жаль, – Олеся надела очки и направила камеру телефона на горку, с которой скатывалась дочка. – Ну, ты приезжай. В гости-то.

– Хорошо, – наконец Катя ретировалась.

Сердце бешено стучало, кровь шумно ухала в ушах. Она добралась по тропинке до Галины Петровны и застыла перед запертой дверью, не решаясь постучать. Внезапно самые простые вещи показались ей сложными. Катя сомневалась во всем, а правильно ли она поступает? А стоит ли?

И все-таки решилась.

Тук-тук-тук.

Галина Петровна отворила дверь так быстро, словно ждала Катиного визита.

– Проходи, – пригласила она соседку. – Хорошо, что зашла. Вижу, вы в сборах. Уезжаете, значит?

– Пора, – промямлила Катя.

– Ты не бойся ничего, – вдруг сказала соседка.

Эта фраза напомнила Кате о Феде и наполнила ее надеждой. Она порывисто обняла соседку.

– Ну-ну, – водянистые глаза Галины Петровны сквозь стекла очков в тонкой металлической оправе смотрели уверенно. Хотя ее лицо было испещрено морщинами, она выглядела благородно и до сих пор казалась красавицей.

– В жизни всякие трудности бывают, и на мою долю выпало немало. Но, как видишь, живу-держусь. И ты справишься. Помни об этом. Все у тебя есть, чтобы выдюжить. Поняла?

Катя кивнула. На глаза опять навернулись слезы.

– Ну, будет, – Соседка нежно погладила ее по голове. Кате хотелось прижаться к ее плечу, набраться мудрости и спокойствия от этой доброй женщины, но руки словно окоченели.

– Пойдем, я ожидала, что ты зайдешь, – продолжила Галина Петровна и провела Катю в гостиную, со стен которой за ними наблюдали портреты ее мужа и ее самой в молодости. Соседка протянула Кате увесистый сверток.

– Это же канделябр, – ахнула Катя.

– Пусть у тебя останется что-то на память обо мне. – улыбнулась Галина Петровна, от ее глаз разошлись лучики морщин, и Катя поняла, что ей приятно сделать такой подарок.

– Спасибо! – она обняла соседку на прощание.

– Удачи, – ответила та и задержалась в дверях, провожая Катю взглядом пока она не скрылась за соснами.

Катя торопилась домой и думала: как странно, что у этой милой чуткой женщины нет детей. А кому-то они даны, но вовсе не нужны. Чувство вины змейкой зашевелилось внутри, ведь Катя тоже была резка с дочерью. Хотя что с подростка взять? Девочка недавно потеряла отца. Каждый переживает горе по-своему, поэтому Вася дерзит, придумала себе, что папа у нее был нехороший. «Просто ей так легче, – поняла Катя, – И надо отнестись к этому с пониманием».