Читать книгу С тобой уйду - Анна Сулацкова - Страница 2

– Ты уволена! – два слова, которые я слышала чаще, чем любые другие. По правде сказать, эта работа не была пределом моих мечтаний, но она давала мне хоть какой-то доход и я могла платить за свою крохотную квартирку на верхнем самом последнем этаже. И главное, я была независима и что обидно, всё шло хорошо.

До этого момента.

В это утро я как обычно, произнесла заученную фразу томным голосом гейши, как требовал Сергей, хозяин сети придорожных кафе: «Какой вы предпочитаете кофе»? Вряд ли ответ мог изменить вкус той дряни, что плескалась в горячем кофейнике в моей руке. Но я делала то, что мне велели.

Я не смотрела на посетителя, сидевшего в одной из кабинок. Я даже не услышала его ответ. В основном, сюда заходили уставшие дальнобойщики и проезжающие мимо немолодые пары. Мой взгляд был направлен в окно. Ветер гонял сорванные осенние листья. Покрасневший клен был единственным украшением этого серого начинающего утра.

Но вдруг я заметила возле дерева мужчину в черном элегантном пальто. Он поднял воротник, защищаясь от холодного ветра, и смотрел прямо на меня. Странно, всего секунду назад его не было. Я моргнула, и он внезапно исчез. Просто испарился в воздухе, как какой-нибудь иллюзионист. Он неожиданности, я вздрогнула, проливая горячий кофе на светлые брюки.

Разве мужчины носят такие, раздумывала я, визгливые нотки женщины дали мне понять, что нет.

– Какого черта ты творишь? – вскочила на ноги ухоженная женщина лет сорока пяти, и я, наконец, отвлеклась от своих мыслей и посмотрела на нее.

«Ну почему тебе всегда так не везет», простонал мой внутренний голосок.

Прямо передо мной стояла рассерженная жена моего босса.

– Что ты молчишь, идиотка?! – не унималась она, – Это брюки известного дизайнера, ты даже представить себе не можешь, сколько они стоят! – конечно, не могла, на мне-то старые джинсы с потрепанными краями и дырками на коленях. Меня спасало одно, что сейчас это модно.

– Простите, я не хотела… – лепетала я, отрывая бумажные салфетки и пытаясь оттереть огромное коричневое пятно, растекающееся по ткани причудливым узором.

– Дай сюда, – прошипела женщина, отталкивая меня, и я поняла, что это конец. Я выпрямилась, продолжая мять в руках салфетку. Не зря мне сегодня попался на глаза отрывок из социальной рекламы: «Каково жить безработным в современном мегаполисе». Сегодня я об этом узнаю.

На крики прибежал Сергей, я еще издалека услышала его одышку. Одет он был в свой обычный нелепый костюм. Белоснежная рубашка едва сходилась на его тучном животе. Облегающие брюки выглядели комично, будто их надел клоун, а не успешный предприниматель.

Увидев меня с кофейником в одной руке и свою жену с красным от злости лицом, он опасно сузил свои небольшие глазки.

– Немедленно в мой кабинет! – прошипел Сергей, его тяжелые шаги звучали похоронным маршем для моей уютной жизни, которой сегодня, увы, пришел конец.

– Твоей основной работой было всего на всего принимать заказы и разливать кофе, Софья, – начал он вкрадчиво, как только я вошла в кабинет. Мне не предложили даже присесть. Я стояла на месте, и пялилась на его жирные пальцы, похожие на сардельки, – Но и с этой простой задачей ты не справилась, – я хотела упасть перед ним на колени и умолять не увольнять меня, – Я взял тебя на работу, не смотря на все риски, – Сергей бросил на меня красноречивый взгляд и я напряглась, – После тридцати работать официанткой… – он причмокнул влажными губами и меня едва не стошнило, – Господи, мне и вправду тебя жаль.

– Я могу объяснить… – начала я, но Сергей взмахнул своей пухло рукой, и мне пришлось заткнуться.

– Ты уволена, – на его потном, жирном лице мелькнуло злорадство, – Вот твой расчет, – Сергей протянул мне конверт и мне не оставалось другого выхода, как взять его в руки и поскорее запихнуть в карман, – Желаю удачи, тебе она понадобится, – Сергей смотрел на меня, как на прилипшую грязь на своих начищенных до блеска ботинках.

Я собрала остатки своей гордости и вышла из кабинета.

– Этот червяк тебя всё-таки уволил? – спросила меня Диана, когда я вошла на кухню, мое кислое лицо было красноречивее слов.

– Да, – вздохнув, ответила я, снимая ненавистный синий фартук и забрасывая его в угол.

– Не переживай, это не то место, о котором стоит жалеть, – ободряюще произнесла женщина.

Ей было легко говорить, а для меня это был шанс продержаться на плаву до того момента, пока я не нашла бы себе хорошую работу. Я обвела взглядом помещение. Через кухню можно было увидеть весь зал. Выкрашенные в оливковый цвет стены и красные диванчики, расставленные около больших окон, что выходили на бетонную парковку. Посетителей было немного, а те, кто был, уперлись в экран своих телефоном.

Бесплатный вай-фай всё-таки, хмыкнула я про себя, вряд ли я буду скучать по этому месту.

– Но мне нужна была эта работа, – простонала я вслух, – Что мне теперь делать, если у меня не получается даже разливать кофе без происшествий?! – я села на стул и уронила голову на руки, скрывая выражения отчаяния на своем лице.

– Всё наладится, не бывает сплошных черных полос, – глубокомысленно произнес Алек, переворачивая бекон на сковороде.

– Еще как бывают, – пробурчала я, у меня было такое чувство, что в моей жизни всё было не так, как у других.

Меня нашли у дверей приюта, и я не переставала плакать два дня. В возрасте пяти лет, на меня опрокинули кипяток и на моем теле до сих пор остались красные шрамы. В семь лет я упала с лестницы и сломала обе руки, так и не выступив на сцене. Хотя выучила песню и готовилась поразить всех. Перед самым Рождеством, я заболела пневмонией и провела в реанимации все праздники.

Когда мне исполнилось восемнадцать, все воспитательницы, вздохнули с облегчением и с фальшивыми улыбками выпроводили меня за ворота приюта в свободное плавание и захлопнули двери навсегда.

– Я буду по вам скучать, – сказала я, соскальзывая со стула и обнимая каждого по очереди.

– Звони, если что, – быстро проговорила Диана, но я знала, что она не будет ждать моих звонков и забудет про меня, как только закроется дверь.

– Обязательно, – пообещала я, мы все говорили фальшивые слова, зная, что обманываем друг друга, но так было принято.

Я прошла в кладовую и взяла с вешалки свое серое пальто и бордовый вязаный шарф. Обмотав его вокруг шеи, я застегнула пальто на все пуговицы и перекинула через плечо сумку. Теперь я готова была идти домой, тридцатидвухлетняя безработная женщина, за плечами которой остался неудачный брак.

Может быть мне завести кота? У всех одиноких старых дев есть кошка и даже не одна…

Отгоняя от себя тягостные мысли, я решила по пути купить газету и начать поиски работы. Когда я вышла на улицу, холодный воздух прогрелся, и стало теплее. Я была ужасной мерзлячкой и даже летом могла носить свитера.

Город ожил. Магазины распахнули свои двери для новых покупателей. Спешащие по делам люди. Шум проезжающих машин. Все сливалось в один громкий импульс жизни, оглушающий мой почти погасший огонек. Я ускорила шаг, голова раскалывалась, и я хотела оказаться в стенах своей квартиры.

Я отсчитала мелочь и купила газету в одном маленьком ларьке, стоящем прямо на остановке. Уставшая женщина бросила на меня понимающий взгляд. Я быстро запихала еще пахнущие краской шуршащие листы в сумку и перешла на другую сторону улицы. Пройдя несколько шагов, я оказалась в темном переулке. Он был зажат между двумя многоэтажными высотками.

Темные тени меня совсем не пугали. Я привыкла к ним ещё со времен приюта. В комнате, с множеством застеленных и не тронутых постелей, я играла с призраками на холодных стенах, рисуя маленькими пальчиками силуэты своих родителей. Я выдумывала им жизнь, которую хотела бы иметь сама.

Многих моих одногодок забирали в приемные семьи, и я наблюдала, как они садятся в сверкающие машины и уезжают в новую жизнь. Сначала, я не понимала, почему никогда не выбирали меня, но повзрослев, я перестала надеяться. Когда открывалась дверь, слегка скрипнув старыми петлями, и входила воспитательница за очередной счастливицей, я уже не вздрагивала, мое сердце не стучало чуть быстрее.

Она уводила хорошенькую белокурую девочку в накрахмаленном платьице, а я оставалась сидеть за столом, делая вид, что мне не больно, часто моргая, чтобы слезы не пролились на мой рисунок.

Я вошла в обшарпанный подъезд, запах котячьей мочи и сырости ударил в нос. Я поморщилась, именно из-за этого я никогда не заведу себе кота, как бы одиноко себя не чувствовала. Стараясь не дышать, я быстро поднялась на четвертый этаж и открыла входную дверь.

Я спешила скрыться в знакомых вещах, обретая ускользающее спокойствие, и нажала на выключатель в прихожей. Теплый желтый свет прогнал мое плохое настроение. Я положила сумку на небольшой столик и сняла ботинки. Я не стала обувать тапочки, я любила чувствовать ногами старый паркетный пол.

По пути на кухню, я одной рукой снимала с шеи шарф, другой расстегивала пальто. Побросав вещи в глубокое темно-зеленое кресло, я открыла холодильник и достала бутылку красного вина. Порывшись в шкафах, я отыскала бокал и наполнила его до самого края. Забравшись на подоконник с ногами, я смотрела в окно, задний дворик был любимым местом для прогулок всех жильцом, и я любила наблюдать за ними.

Сейчас он был пуст, не считая одинокого прохожего, неспешно идущего к лавочке. Я сделала глоток и стала внимательно следить за ним. И вдруг во мне что-то щелкнуло. Я подалась вперед, проливая содержимое бокала себе на кофту, но даже не заметила этого.

Это ведь тот же мужчина, из-за которого меня уволили, не совсем из-за него, поправилась я, но доля его вины в моем несчастье точно была.

Звонок мобильного телефона отвлек меня, я отставила бокал, сокрушенно глядя на свою кофту, и быстро сняла ее. В одном лифчике поспешила взять трубку. Мысли о незнакомце были тотчас забыты.

– Да, – буркнула я, намазывая на пятно «Ваниш», я надеялась, что на этот раз реклама не подведет и это средство действительно окажется эффективным. У меня не так много вещей, чтобы ими раскидываться, – Слушаю, – гаркнула я, заливая кофту прохладной водой.

– Привет, крошка, – смеясь, проговорила Катя, – Как ты?

– Привет, Катенок! – обрадовалась я голосу своей лучшей подруги, мне было семь лет, когда Катя поступила в приют, она была на два года младше меня, очень красивая девочка с густыми пшеничными волосами и тепло-карими глазами. Ее родителей лишили родительских прав, и она была переведена в приют.

Сначала, она мне не понравилась. Я знала, что Катя здесь долго не задержится, зачем тогда привязываться. Да и не хотела, чтобы из-за меня, ее тоже стали дразнить. Но она оказалась очень сильной девочкой и хорошей подругой, не смотря на то, что ее удочерили спустя год, мы поддерживали связь до сих пор.

– Плохо, – прошептала я, плюхаясь на мягкий диван и закидывая ноги на стену, – Меня опять уволили, – мне было стыдно это говорить, но я знала, что Катя от меня не отстанет и по голосу поймет, что я что-то от нее скрываю.

– Опять? – без удивления спросила она, – Сонь, я могу помочь тебе, устроить к нам в офис, ты ведь знаешь, мои родители тебя любят…

– Нет, – перебила ее я, – Именно поэтому, я не хочу, чтобы и они считали меня неудачницей. Достаточно того, что так думаю я.

– Софья, – стальные нотки в голосе подруге предвещали долгую тираду на тему, как важно ценить себя, – Можешь в очередной раз спрятаться под свой любимый пушистый плед и поплакать, но это не решит все твои проблемы.

– Ладно-ладно, я справлюсь, – улыбаясь, успокаивала я Катю, – Не всё так плохо, – убеждала я больше себя, чем ее, но она-то об этом не знает.

– А деньги у тебя есть? – как же я не любила эти щекотливые темы, к которым всегда прибегала моя успешная и умная подруга, чтобы вывести человека на чистую воду. Я восхищалась ее сильным характером, прямотой и напором.

– Конечно, – заверила ее я, – Как у тебя дела? – поспешила я сменить тему.

– Никак, – ответила она, ожидая моего следующего вопроса.

– А как же Денис? – я поудобнее устроилась на мягких подушках, за окном уже стало темнеть.

– Я его бросила, – ответила Катя, слишком быстро, чтобы я восприняла ее слова всерьез. Моя подруга всегда всё драматизировала, в ней совмещалась хватка бульдога и трогательность пуделя.

– Почему? – удивилась я, – Он ведь хороший парень… – я видела его всего несколько раз, и он показался мне очень милым.

– Вот именно, меня смущает, что я думаю так же о мужчине, которого должна любить, – задумчиво начала она, – Мне уже тридцать и я не замужем. А он не готов к семье и детям. Пусть решит, нужна ли я ему или он найдет другой красивый аксессуар к своей жизни.

– Ну, кто-то там уже был и скажу по секрету, ничего хорошего там нет, – проворчала я.

– Прости, я не хотела тебе об этом напоминать, но твой бывший муж настоящий мудак, – я расхохоталась в голос, – Всё, мне пора бежать, – Катя быстро свернула разговор, – Целую тебя.

– И я тебя, – проговорила я в короткие гудки. Со вздохом я отложила телефон в сторону и поднялась на ноги. Пить больше не хотелось, есть тем более. Набрав в ванную воды, я быстро разделась и посмотрела на себя в зеркало.

Не красавица, будь это так, я бы пошла секретарем в крупную компанию, трясла бы большими сиськами перед руководителем и закатывала густо накрашенные глаза. Но нет, ноги у меня коротковаты и нет груди, последний факт огорчает больше, чем первый, хотя отсутствие мозгов, тревожит сильнее, чем два других факта.

Иначе, я бы не оказалось на самом дне, имея хороший доход и приличную работу.

Я подняла лицо и посмотрела сама себе в глаза. Миндалевидной формы, ярко-блестящие из-за выпитого вина, зеленовато-коричневого цвета с желтыми крапинками в центре радужки, будто кто-то специально рассыпал бусинки правильной овальной формы симметрично друг другу. Крупноватый нос, не настолько, чтобы задумываться о пластике, но слегка смотрящий в сторону из-за перелома.

Когда я падала с лестницы, воспитателей заботили только мои руки. Действительно, зачем волноваться по поводу лица, и так мало симпатичной девочки?! Была страшненькой, хуже ведь не станет, правда? Так они посчитали и теперь мне приходиться мириться с этим маленьким недостатком.

Со временем, я даже стала думать, что это моя изюминка, придающая моему лицу особый французский шарм. Единственное, что мне нравилось в своем внешнем виде, это мои высокие скулы и длинные очень густые волосы, глубокого каштанового цвета, на свету отливающие красным.

Но если я не найду работу в ближайшем будущем, то мне придется экономить на шампунях…

Я почти уснула в теплой ванне, из блаженной неги меня вырвала громкая трель домашнего телефона. Поморщившись, я зачем-то крикнула:

– Уже бегу! – быстро выбралась из ванной и, замотавшись полотенцем, кинулась в прихожую к висящей на стене трубке.

– Алло! – проговорила я, следя взглядом за мокрой лужей, которая растекалась по полу, мокрые пряди волос холодили кожу.

– Софья Вагнер? – поинтересовался приятный мужской голос, – Вам удобно говорить? – нет, хотелось мне сказать, не совсем, но я сдержалась.

– Да, – я отбросила копну волос на спину, – Чем могу помочь?

– Мне пришлось тратить время на ваши поиски, – последовал резкий, отрывистый ответ, – Вас не было по старому адресу, вы от кого-то скрываетесь? – он спрашивал серьезно, и мой зарождающийся смех стих где-то в горле. Я вдруг ощутила, как горячая волна страха обожгла горло.

– Разумеется, нет, – прокашлялась, сказала я, – По какому поводу? – я напряженно сжимала трубку пальцами.

– Не могли бы вы завтра зайти в адвокатскую контору «Братья Карамзовы», к часикам девяти, – он не спрашивал, а приказывал, – Я все объясню.

– Хорошо, – проговорила я, нехорошее предчувствие скрутило внутренности в тугой узел, – А где вы находитесь?

– Проспект Верманда 34, в центре, – неохотно поделился мужчина, будто я обидела его своим невежеством, – Всего доброго.

– До свидания, – я положила трубку, в растерянности надела халат и стала вытирать волосы.

Неужели процедура с разводом еще не окончена?! Только не это, я не была готов встречаться с мужем еще раз. Этот болезненный для меня процесс остался в прошлом, я не хотела ничего вспоминать, но жизнь как будто специально окунала меня в него.

За окном залаяли собаки. Я выключила свет и легла спать, но еще долго в моей голове крутились мысли о неожиданном звонке и незнакомце в элегантном черном пальто.