Читать книгу С тобой уйду - Анна Сулацкова - Страница 3

Высотное здание стояло чуть в стороне от главной площади. Я прошла мимо него, не заметив таблички: «Проспект Верманда 34», но поспрашивав прохожих, где же, черт возьми, нужная мне улица, я вернулась обратно и вошла через открытые железные ворота в небольшой ухоженный парк, встретивший меня тишиной и туманом. Липовая аллея вела к парадному входу.

Я огляделась, не было ни одного сотрудника, выбежавшего покурить в перерыв. Только неработающий фонтан и стоящие напротив друг друга лавочки. Странное чувство не отпускало меня с момента вчерашнего звонка. Напряжение свернулось где-то в желудке холодной змеей. Каркнула ворона, ее черное оперение четко выделялась на голой ветке и я вздрогнула.

Неприятное ощущение усилилось, но я взяла себя в руки и поднялась на крыльцо. Толкнув массивную деревянную дверь, я вошла в прохладный холл.

В центре зала висела хрустальная люстра, я заметила ее сразу из-за гигантского размера и сверкающего света, отражающего от окрашенных в белых цвет стен и мраморного пола. В середине помещения стоял черный кожаный диван, практически под самой люстрой, я бы не рискнула туда сесть из-за боязни быть ослепленной или раздавленной.

Если крепление устарело, что возможно, судя по состоянию самого здания…

– Вам назначено? – пропел нежный голосок откуда-то справа, вырывая меня из воображаемой кровавой картины. Моргнув, я пошла в сторону стойки администратора.

Передо мной предстала молодая и красивая девушка, таких любил видеть на страницах своего журнала «Playboy», Хью Хефнер. Пышную грудь едва сдерживала пуговка на светлой блузке, брюки выгодно подчеркивали осиную талию и бедра. Мне сразу стало неуютно в своем потрепанном платье-свитере изумрудного цвета и серых колготках.

Нервным движением, я поправила уложенные в высокий хвост волосы.

– Да, – негромко ответила я, «мечта всех мужчин» удивленно взмахнула густо накрашенными ресницами и я повторила громче, – Да, на девять часов, – Нарочито медленно, девушка взяла трубку, на ее смазливом лице читалось превосходство над такими, как я.

Я крепче сжала в руках сумку, чтобы не вцепиться в ее выкрашенные пергидролью локоны. Я сдерживала себя и молча, ждала, когда этот спектакль закончится.

– Вас ожидают, можете пройти на пятый этаж, – я двинулась в сторону лифта, – Он только для персонала, – остановил меня администратор, – Лестница за той дверью, – она указала в сторону незаметной двери, сливающуюся с цветом стен. И я вдруг заметила, какие у нее некрасивые пальцы.

«Мечта всех мужчин» увидела мой взгляд и быстро спрятала руку. Сжав губы, девушка больше не смотрела в мою сторону, и я злорадно улыбнулась.

На лестничной клетке было прохладно, я запахнула поплотнее пальто и стала быстро подниматься вверх. После того, как я продала свою машину из-за долгов мужа, мне пришлось привыкать к долгим пешим прогулкам.

Я довольно быстро дошла до четвертого этажа, когда поняла, что не спросила, какой кабинет мне нужен. Но вспомнив неприветливость девушки, решила разобраться сама. Забравшись на пятый этаж, я даже не вспотела: спасибо дорогой, благодаря тебе у меня прекрасная физическая подготовка!

Передо мной оказалась одна единственная дверь с массивной медной табличкой: «Адвокатская контора братьев Карамзовых».

«Выбор отпал сам собой», – проворчал мой внутренний голосок.

Я не спешила повернуть холодную металлическую ручку.

Надо было надеть костюм, что-нибудь более подходящее для этого места, – досадно подумала я, но всё осталось в прошлой жизни. Я всё положила на алтарь своей глупости, когда гордость оказалась сильнее здравого смысла.

Я дипломированный бухгалтер и финансовый аналитик, у меня был свой кабинет, и у двери так же висела табличка с моим именем. Ради этого я много трудилась, с одной лишь целью, никогда ни от кого не зависеть. Сначала в институте, затем на своем первом рабочем месте на полставки, пока меня не заметили и не предложили стать полноправным сотрудником крупной компании.

И тогда я встретила Его, как я думала, мужчину своей мечты. Ему не составило труда вскружить мне голову. Марк был очень красив и обаятелен, и когда хотел что-то заполучить, всегда добивался своего. Внимание такого успешного и привлекательного мужчины льстило мне. Как оказалось, он приходился племянником моего руководителя.

Все были против нашего брака, оно и понятно, я была детдомовской, пусть и довольно успешной. Может быть, из чувства противоречия, но мы сыграли пышную свадьбу. Я так же продолжала работать в фирме, и мне казалось, что я счастливая женщина, которой в жизни выпал джек-пот. Проблемы начались не сразу, примерно через год семейной жизни. Марку надоело играть роль любящего мужа. А я устала скрывать его траты и долги. Моей ошибкой было то, что я была уверена, что он меня отпустит.

В то время он завел интрижку с очередной любовницей, и я решила подать на развод. Марк закатил страшный скандал и впервые ударил меня. Я до сих пор вспоминала эти минуту со страшным отвращением к себе. Он извинялся передо мной, ползал на коленях и молил простить его. Наверное, я была ослеплена его раскаянием и решила начать всё сначала. Я прощала ему всё. Даже побои, что стали не редкостью. Я замазывала синяки тональником, врала себе и другим, что просто ударилась. Не заметила угол. Упала.

Момент, когда я, наконец, проснулась, стал моей госпитализацией. Марк избил меня так, что я едва не умерла. Причина была проста: я не убрала ужин в холодильник. Мне пришлось солгать, сказав, что я оступилась с лестницы. Катя настаивала, чтобы я подала на него в суд, но я не стала. Я хотела свободы, но Марк оказался хитрее. От такого, как он, просто так не уходят. Марк лишил меня всего, к чему я так долго шла.

Вот так я оказалась на обочине жизни, мне почти тридцать три года, слишком поздно, чтобы начинать сначала. Я осталась одна, без работы, подмоченной репутацией, без денег и собственного дома.

Я резко одернула край вязаного платья и вошла внутрь.

Я очутилась в кабинете, поражающий своим размером, будто вся обстановка была позаимствована у великана. Наверное, это было сделано специально, для того, чтобы каждый присутствующий здесь проникался уважением к хозяину и испытывал страх.

Одна стена была полностью отдана под полки для книг, на другой же висели изысканные живописные картины кисти Пабло Пикассо и Энди Уорхола. Наверняка, все подлинники. Скульптуры в древнеримском стиле стояли около горящего мраморного камина рядом с двумя достаточно большими и глубокими креслами.

– Софья Вагнер? – из-за стола, в самом конце, поднялась тень, бьющий с окна свет не дал мне разглядеть человека, но голос был тот же, что я слышала вчера, – Очень рад, что вы всё-таки пришли.

– Вряд ли вы в этом сомневались, – едва слышно промолвила я и подошла ближе, мягкий ворс ковра заглушал мои шаги.

– Вы так похожи на неё, – прошептал мужчина, выходя из-за стола, – Те же скулы и волосы… на секунду мне показалось, что в его небольших карих глазах мелькнул страх.

– Не понимаю, о ком вы, я сирота, – отрывисто ответила я, мне претила сама мысль, что я на кого-то похожа, кроме самой себя. Он ничего не ответил, и я несколько секунд разглядывала его.

Небольшого роста и среднего телосложения. Костюм тройка, выполненный из коричневого твида великолепного качества подчеркивали серебро в его густых волосах. Тонкие губы растянуты в приветливой улыбке.

Довольно привлекательный мужчина шестидесяти лет, если бы не его «комплекс Наполеона». Я огляделась, обстановка явно говорила о наборе психологических особенностей, теперь всё стало на свои места.

– Меня зовут Дмитрий, – представился он, – Я был поверенным Вашей бабушки…

– Кого? – переспросила я ровным голосом, у меня не было родственников, так мне говорили в приюте, и я не хотела думать иначе.

– Вашей бабушки, – терпеливо повторил мужчина, – Она была моим хорошим другом.

– Была? – меня затягивал водоворот паники, я едва могла стоять, от шока меня всю трясло, – Она…

– К сожалению, да. Анастасия скончалась на прошлой неделе, – он сочувственно приобнял меня за плечи, ему было неудобно, я была выше него на добрых десять сантиметров, но он мужественно довел меня до кресла, – Присаживайтесь, – я с благодарностью рухнула на мягкие подушки.

– Тогда, я ничего не понимаю, – смогла выговорить я, первый шок прошел, и я взяла себя в руки, в моей жизни случались ситуации похуже, – Зачем я вам нужна? – я подняла на него глаза.

Дмитрий присел в другое кресло, между нами оказался только горящий камин, языки пламени рисовали тени на его лице, слегка искажая черты, мне стало неуютно под его пристальным взглядом.

– Согласно этому документу, – как фокусник в цирке, Дмитрий извлек откуда-то справа запечатанный конверт, – … Ваша бабушка всё завещала Вам, – он протянул его мне, и я автоматически открыла его, бумага была слегка шершавой, красивым витиеватым почерком были написаны несколько строк:

«Надеюсь, ты отыщешь ответы на свои вопросы, и, сможешь найти в себе силы, нас простись. За всё».

Я едва сдерживалась, чтобы не прижать письмо к носу. Надушенный лист тонко пах каким-то сладким ароматом. Во мне зарождалась злость, но Дмитрий этого не замечал. Я запихнула письмо в карман пальто.

– Вам переходит во владении особняк и счет в банке…

– Как Вы меня нашли? – бесцеремонно перебила его я, он так и остался с открытым ртом, я понимала его, Дмитрий ждал другой реакции, что я начну прыгать до самого потолка и благодарить судьбу за столь щедрый презент.

– Анастасия анонимно оплачивала Ваше пребывание в приюте, – помявшись, ответил Дмитрий

– Что?! – я вскочила на ноги, мне казалось, что я ослышалась.

– Я понимаю, как Вам тяжело это слышать… – начал мужчина, поднимаясь с кресла следом за мной.

О нет, Вы не понимаете и даже не можете себе представить, что я сейчас чувствовала. Меня будто поставили на мороз, выставили без одежды за порог теплого дома.

– … на то были веские причины, и я не могу разглашать их по воли Вашей бабушки, – он серьезно посмотрел на меня, – Поверьте, они были.

Еще бы я не поверила, на это они и рассчитывали, что от безысходности, я забуду всё. Все годы издевательств и лишений. Я растянула губы в притворной улыбке, обнажая ряд ровных белых зубов, спасибо брекетам за мой правильный прикус!

– Я не нуждаюсь в Вашей жалости, – произнесла я по слогам, замечая, как от моих слов у Дмитрия краснеют кончики ушей, – И прошу вас не называть незнакомую женщину моей бабушкой. Это режет слух.

– Софья…

– Не думаю, что достойна всей этой роскоши, раз меня отдали в приют, как нашкодившего щенка, – «и ни разу не пришли навестить», мысленно добавила я.

– Анастасия предвидела это, на тот случай, если и характер Вы унаследовали от нее, – Дмитрий проглотил обиду, но глаза источали лед, – У вас будет время подумать, готовы ли вы принять последнюю волю своей ба… родственницы, – исправился он и подошел к небольшому столику, покопавшись в бумагах, мужчина нашел визитку и отдал мне.

Не глядя, я положила ее в сумку и застегнула замок, тем самым показывая, что мне пора уходить.

– Спасибо, что уделили мне время, – Дмитрий протянул мне ладонь, и мне пришлось пожать его влажную руку, – Всего доброго, надеюсь, что мы ещё встретимся с Вами, – я только улыбнулась, убранное в карман пальто письмо жгло кожу. В моей голове не укладывалось, что всё это время, я была не одна, я к этому так привыкла, что не хотела думать по-другому, допускать к себе такую мысль.

Я довольно быстро спустилась вниз, с облегчением замечая, что «мечта всех мужчин» занята разговором с посетителем и мне не придется вновь разговаривать с ней. Теперь она была более вежлива.

«Еще бы, – хмыкнула я, отвлекаясь от своих проблем, – судя по спине объекта, на которого были направлены все ее чары, он был очень даже недурен собой».

Но у меня не было настроения убеждаться в своей правоте. Никем не замеченная, я вышла на улицу. День катился к закату, разноцветные полосы на горизонте подкрашивали серое неприветливое небо. Теплый ветерок высушивал слезы, катившиеся по моим щекам.

Странно, я не думала, что способна еще плакать. Я поклялась себе, что больше ни за что не заплачу, сидя на полу в туалете, обстриженная под мальчика, в окружении своих шикарных длинных волос. Я собирала их в кучу и рыдала в голос. Восторженное замечание Кати в столовой о моих волосах, заплетенных в две толстые косы, было слишком громким и не осталось незамеченным.

Несколько девочек постарше подкараулили меня и затащили в уборную. Я до сих пор слышала их голос, полный ненависти и неприязни. Острые ножницы безжалостно срезали пряди с моей головы. Меня нашла Катя, я забилась в угол одной из кабинок, мне казалось, что меня вывернули наизнанку и вытерли ноги, а потом опять засунули в это тело и в эту измазанную чужими руками, кожу.

Катя отомстила каждой из девочек, подсыпав им в суп слабительное, я до сих пор не знаю, где подруга его достала.

Первые капли дождя ударили по асфальту и крышам домов. Я сошла с автобуса и ускорила шаг. Оглушительный удар грома заставил меня пригнуться и перейти на бег. Яркая ослепительная молния разрезала город пополам, и я с грохотом закрыла двери своей квартиры. Теперь можно было нормально дышать и наслаждаться стихией из безопасного окна.

Я включила телевизор, Кевин Сорбо в сексуальном тряпье совершал очередной подвиг, когда раздался дверной звонок. Отвлекаясь от его обворожительной улыбки, ах, если бы только от нее одной, я кинулась к двери, и не глядя в «глазок», распахнула дверь.

На пороге стояла Катя с двумя бутылками вина в руках.

– Психологическую помощь вызывали? – смеясь, спросила подруга, тряхнув короткими волосами.

– Катька! – воскликнула я, обнимая ее и одновременно затаскивая в квартиру, – Как ты здесь оказалась? – я не могла поверить, что она бросила все свои дела и приехала ко мне из другого города.

– Всего три часа пути и вот мой железный конь уже под окнами твоей квартирки, – она скинула кашемировое пальто и прошла на кухню, – А здесь стало уютнее, чем было, когда я была здесь в последний раз.

– Последний раз ты была у меня год назад, когда я сюда переехала, – я впервые за это время искренне улыбнулась.

Моя подруга была настоящей красавицей, сошедшей из страниц модного глянцевого журнала. Стройная, как статуэтка, облаченная в черную юбку карандаш и тонкий бледно-розовый джемпер. Светлая кожа, будто подсвеченная изнутри, изогнутые пшеничные брови, миндалевидной формы карие глаза и пухлые губы, покрытые алой помадой.

– Да, точно, – слегка удивленно согласилась она, – Неужели так давно? – я кивнула, Катя поставила бутылку «Каза Ляпостоль» на стол и стала осторожно извлекать пробку, не прекращая говорить, – У меня выдалось несколько выходных, и я решила, почему бы не провести их с тобой, – она встретилась со мной глазами, – Слышала новость? – будто невзначай, спросила меня подруга, я насторожилась, Катя никогда просто так ничего не спрашивала.

– Нет, – ответила я, расставив два бокала, я полезла в холодильник за одиноким кусочком сыра.

– Марк женится, – в кухне повисла тишина, я почувствовала легкую боль в ребрах, где старый перелом, уже сросшийся, стал вдруг ныть. Я потерла их рукой. Катя разливала вино, не глядя на меня, а я смотрела, как стекло наполнялось чернильно-фиолетовым цветом.

– Мне ее жаль, – ровно ответила я и взяла бокал. Сделав три жадных глотка, я не ощутила привычного когда-то вкуса спелых фруктов, только кислоту, обжегшую пищевод.

– Ты в порядке? – сочувственно спросила меня подруга.

– Так ты поэтому приехала? – я поставила бокал и стала нарезать сыр, с каждым разом, кусочки получались всё тоньше, не выдержав, я швырнула нож в раковину, – Если да, то ты зря проделала весь этот путь. Марк давно в прошлом.

– Сонь… – Катя взяла меня за руку, – Посмотри на меня, – я повиновалась, нежный взгляд подруги заставил меня пожалеть о своей резкости, – Тебе пора его отпустить и найти нового мужчину…

– Ты думаешь, что я буду любить человека, превратившего мою жизнь в ад? – я выдернула свою ладонь из ее пальцев, она много не знала, и я не собиралась ее просвещать, – С меня достаточно этого опыта, – после развода и разбирательств в суде, моя депрессия длилась целый год. За время добровольного заточения, мои накопления почти закончились, и мне пришлось выбираться на улицу в поисках работы. Но на каждом новом месте, мне приходилось бороться с паническими атаками, и тогда я решила переехать.

– Смотри, где я сейчас нахожусь, Кать?! – я обвела взглядом маленькую кухню, где едва помещался стол с холодильником, – Не этого я хотела в тридцать два.

– Ты говоришь как старуха, – Катя отпила глоток из своего бокала, – На западе в этом возрасте только жизнь начинается.

– Зато у нас заканчивается.

– Господи, Сонь, – тяжко вздохнув, проговорила она, – Прошло уже два года, все и думать забыли о том скандале.

– Правда? – я приподняла бровь, – Наверное, поэтому меня не берут ни в одну фирму даже уборщицей, – я мрачно хмыкнула, – Марк выставил меня воровкой, способной подделывать чужие подписи и менять отчеты, как мне вздумается…

– Была бы моя воля, я бы удушила эту скотину своими руками, – прошипела Катя, – Помнишь того парня, что сох по тебе в универе? – неожиданно сменила она тему.

– Ты про Митьку что ли? – нахмурилась я, отломив кусочек сыра, я засунула его в рот, – Его невозможно забыть, он на каждую пару таскал мне по розе.

– Видишь, были же настоящие романтики, – она села на подоконник, отодвинув штору.

– Это ты к чему? Что мне нужно было хвататься за его пропахший нафталином свитер? – я недовольно скривила губы.

– Я это к тому, что ты себя совсем не ценишь, – Катя протянула мне свой опустевший бокал, – Может, сходим к психиатру? – я подлила нам вина.

– Ты это серьезно? – я уселась рядом с ней.

– Мои родители ходят к одному уже несколько лет, и не поверишь, живут, душа в душу.

– Семейный терапевт, – я задумчиво склонила голову набок, – А как же Денис?

– Не хочу о нем говорить, – Катя взмахнула рукой, задев мою сумку. Из кармана выпала визитка, и она подняла ее, – И кто такой Дмитрий Карамзов?

Мне пришлось ей всё рассказать. Катя внимательно слушала, не перебивая.

– И что ты думаешь делать? – задала она вопрос, когда я замолчала, мы успели закончить вторую бутылку, и у меня слегка кружилась голова.

– Мне ничего от нее не надо, – твердо ответила я.

– Что?! – Катя вскочила на ноги и сбила локтем свой бокал, покатившись по столу, он ударился о бутылку и раскололся на несколько острых осколков, – Ты с ума сошла! Я сама ему позвоню, – она решительным шагом направилась в сторону телефона.

– Она знала, Кать… – прохрипела я, скрывая слезы в своем голосе. Катя резко остановилась и повернулась ко мне, – Она знала, где я, потому что платила за мое содержание восемнадцать лет.

– О, Господи, – прошептала подруга и подлетела ко мне, обнимая меня, – Прости.

Мы обе плакали, цепляясь друг за друга. Перевернутые бутылки вина вместе с разбитым бокалом и полной пепельницей окурков лежали рядом, создавая картину полного отчаяния.

– Эй, девчонки, вы уже затопили весь мой этаж, – насмешливо произнес мужской голос, заставив нас подпрыгнуть на месте.