Читать книгу Альтернативная линия времени - Аннали Ньюиц - Страница 9

Хамид прислал пару открыток, практически ничего не написав на них. На одной были Микки-Маус и Минни образца тридцатых годов, на другой – «семейное фото» малоизвестных родственников утенка Дональда семидесятых годов. Опередив родителей, я выхватила открытки из почтового ящика и спрятала в справочник для поступающих в университет, между разделами по теории вероятностей и алгебре. О наших с Хамидом отношениях было известно только моим подругам, и я собиралась приложить все силы к тому, чтобы так оно оставалось и дальше.

Последняя открытка от Хамида пришла в невыносимо жаркий день, когда кондиционер наполнял весь дом громким потусторонним свистом. На открытке семь человек, наряженных гномами, весьма откровенно, на мой взгляд, таращились на Белоснежку. Перевернув открытку, я прочитала послание от Хамида: «Надеюсь, увидимся после 15 июля». До этого дня оставалась еще неделя. Я тотчас же сбегала в туалет, где меня вырвало. Чужеземный пришелец вернулся ко мне в грудь, и нужно было его исторгнуть.

А может быть, дело было в чем-то другом. На следующий день утром меня снова вырвало. На третий день постоянных походов в туалет меня охватила паника. Месячные задерживались, и меня рвало без видимых причин. Из головы не выходил научно-популярный фильм, который нам показывали в школе, – про девочку, умершую после неудачного аборта, совершенного с помощью «плечиков»[30]. После фильма учитель фальшивым тоном «я ваш лучший друг» прочитал лекцию о том, что воздержание от секса – лучший способ предотвратить беременность. У меня в ушах до сих пор звучал его голос, высказывающий эту мудрость: «Есть одно простое правило: “Подождите, пока не выйдете замуж”. – Он выразительно подчеркнул каждое слово, ударяя кулаком по ладони. – Вот почему половое воспитание – это так просто. Потому что правило всего одно. Видите, как все легко?» Глядя мне прямо в лицо, учитель улыбнулся и подмигнул. Наверное, он хотел, чтобы это получилось у него по-отечески, но мне от его гримас стало тошно.

Это вернуло меня в настоящее, где я сидела на полу в туалете, вцепившись в унитаз, задыхаясь и захлебываясь, и убеждала себя в том, что о беременности не может быть и речи. Что мне делать? Я слышала, как внизу мать разговаривала по телефону (все лето она проводит, разговаривая по телефону), отец ушел в мастерскую. Я решила срочно поговорить с Лиззи.

* * *

Поставив свой ве́лик во дворе Лиззиного дома, я уже почувствовала себя лучше. Все было совершенно нормальным. Я пришла к своей подруге. Я не умру.

Но, позвонив в дверь, я поймала себя на том, что у меня трясутся руки. Я усомнилась в том, смогу ли говорить. К счастью, когда Лиззи открыла дверь, мне не пришлось ничего ей объяснять.

– Блин, Бет, что с тобой стряслось?

Наверное, вид у меня был ужасный, и внезапно я разревелась так, что едва могла стоять. Широко раскрыв глаза, Лиззи стиснула меня в объятиях.

– Идем ко мне в комнату.

Когда мы шли по коридору, я успела мельком увидеть ее мать, она сидела на кухне и читала, и вот мы уже стали подниматься по лестнице, застеленной протертой до дыр ковровой дорожкой. Этот путь был мне знаком так же хорошо, как и дорога в свою комнату. Лиззи закрыла дверь, и мы уселись на полу, откинувшись на мягкую обивку ее кровати. Дожидаясь, когда у меня пройдет икота, Лиззи включила кассету с «Террористическим государством», последним альбомом «Черной Образины». Слова заглавной песни обрушились мне на голову залпом реактивных снарядов:

Лиззи обняла меня за плечо, и я вспомнила, как эта комната служила нам лабораторией, когда нам было по десять лет. На протяжении всего лета мы изображали из себя геологов, исписывая тетради сведениями о камнях, найденных по соседству.

– Слушай, а у тебя остались те коробки с камнями, что мы собирали в детстве? – Я не узнала свой собственный голос: так сильно он дрожал.

– Вполне возможно. Я точно знаю, что какое-то время мать их хранила. – Лиззи стиснула мне плечо. – Не хочешь рассказать, в чем дело?

– По-моему, я беременна.

– Твою мать! Блин, Бет! Как это хреново! Вы что, не пользовались гондоном?

– Ну, по большей части. Но был один раз… Но Хамид вытащил до того, как… – Я закрыла глаза руками.

Лиззи долго ничего не говорила, а я сидела, уставившись в темноту своих век, слушая вопли Великолепной Гарсии о том, что она собирается переплавить все оружие в мире.

– Ты же знаешь, что это полная чушь, да? Вытаскивать до того, как… Это не поможет… Я хочу сказать, ты моя лучшая подруга во всей вселенной, но это не роковая случайность. Это несусветная глупость, Бет.

– Знаю. – Я принялась тереть глаза и терла до тех пор, пока не увидела красные пятна. – Знаю, знаю!

– Хамид знает?

– Нет! Я не хочу ему говорить. Я даже не знаю, хочу ли снова его видеть. – Заговорив, я наконец посмотрела на Лиззи и поняла, что это правда. Мои так называемые «отношения» с Хамидом едва ли могли пережить целый месяц открыток с одной краткой фразой, не говоря уж про такое.

– Ну, отчасти это его вина.

– Пожалуй. Но я ведь его почти не знаю. И в любом случае я понятия не имею, что он сможет сделать. Он ведь не волшебник, умеющий делать аборты. – Я снова заплакала. – Он просто… безмозглый идиот.

– Он определенно идиот, – покачала головой Лиззи и сказала что-то невероятно странное: – Нам нужно поговорить с моей матерью.

Я выросла вместе с Лиззи, но всегда считала, что с ее матерью нельзя обсуждать ничего более серьезного, чем то, что мы хотим на десерт. Она относилась к тем либеральным родителям, которые просит называть ее Дженни, а не миссис Берман. По работе ей приходилось много разъезжать, и этим, в общем-то, ограничивалось то, что мне о ней было известно. Спустившись вниз, мы застали ее читающей, и она показалась мне старше, чем когда я в последний раз видела ее пару недель назад. Возможно, она очень устала.

– Мам, нам нужно поговорить с тобой кое о чем интимном.

Лиззина мать подняла взгляд, и легкая улыбка у нее на лице погасла, сменившись озабоченностью.

– В чем дело?

Мы сели за стол напротив нее, и я беспомощно посмотрела на Лиззи. Я понятия не имела, что говорить.

– Бет опасается, что она беременна.

Чувствуя, как у меня загорелись щеки, я уставилась на свои руки. Я не могла поверить, что Лиззи говорит это вслух так, будто речь идет о каких-то пустяках. Но ее мать, Дженни, осталась совершенно невозмутимой. Она накрыла мою руку своей, утешая меня.

– Так, дайте-ка подумать. Бет, ты уверена? Ты сделала тест на беременность?

Я покачала головой, чувствуя, как на глаза снова наворачиваются слезы.

Через два часа после похода в аптеку предположение получило официальное подтверждение. Синяя полоска означала, что я определенно беременна. Моя мать ушла бы в штопор, выкрикивая обвинения, но Дженни лишь сочувственно потрепала меня по руке.

– Я сказала Лиззи, что она может обращаться ко мне, если случится что-то подобное, потому что у меня есть знакомый врач, который может помочь. Ты понимаешь, о чем я говорю?

Я уставилась на нее, разрываясь между надеждой и паникой.

– Вы имеете в виду аборт?.. Какой врач может это сделать?

– Я познакомилась с ним через одного друга, когда мне понадобилась помощь. – Дженни и Лиззи переглянулись, и на мгновение я увидела на их лицах общие черты. – Он обычный семейный врач, немного подрабатывающий на стороне. Все это делается у него в кабинете после официальных часов приема.

Лиззи взяла меня за другую руку.

– Ты хочешь, чтобы мы тебе помогли?

Я вспомнила все те случаи, когда мой отец говорил мне, что я поступаю неправильно. Вспомнила, как он по собственной прихоти выворачивал наизнанку правила, изобретая для меня все новые способы не повиноваться ему. Но затем я рассеянно подумала, что сейчас мы находимся не в доме моего отца.

– Да, я хочу сделать аборт.

– Значит, я сейчас же позвоню этому врачу. Чем скорее ты это сделаешь, тем проще все будет. – Дженни направилась к телефону. Впервые до меня дошло, что Лиззи не родилась умеющей принимать решения – она научилась этому у своей матери.