Читать книгу Холодное утро в 3018 - AnniLora - Страница 3

Всё началось с трупа в Синем секторе Нижнего района Льежа – моего родного города. В первый раз я услышал об этом, когда система управления электрокаром в режиме ожидания переключала радиоканалы.

«Женщина была найдена мёртвой рано утром. Личность ещё не установлена. Ведутся следственные действия. 12-ый квадрат сектора оцеплен. Будьте бдительны».

Щёлк.

Другая частота, другой канал. Предвыборная агитация.

«Оплачиваемые должности – людям! Голосуем за запрет использования роботов в сферах…»

Щёлк.

Другая частота. Другой канал. Навязчивая мелодия.

«Всё повторяется. Всё повторяяется…»

В обеденные часы через Центральный район не пробраться, непременно застрянешь в пробке и погибнешь от тоски. Наверное, все пятнадцать миллионов жителей Льежа и агломерации одновременно отправляются в путешествие на электрокарах и электробусах. Все куда-то спешат. В полдень для проезда даже открывают пространство верхних, элитных секторов. В другие часы оно доступно только для обладателей специальных пропусков и мощных электрокаров.

В тот день дроид-регулировщик, мигая красными, зелёными и оранжевыми огнями, размахивая длинными, тонкими, как веточки, конечностями, направлял кары вверх и вниз. И всё равно район «стоял». Люди, активировав автопилоты, занимались, чем придётся. Болтали, читали, смотрели фильмы, работали с документами, заказывали ленч-пакеты прямо в кар, сигналили роботам-разносчикам всякой всячины, дремали. Я, вот он я, темноволосый парень в чёрном каре с прозрачной крышей, в третьем ряду справа от дроида-регулировщика, жаждал выбраться из этой клоаки. Мечтал, наконец, покинуть шумный и безумный Центр города. Система охлаждения электрокара уже не справлялась с напряжением, и я словно жарился на медленном огне. Уфф! Хоть прямо здесь снимай рубашку и загорай. Одним глазом я наблюдал за дроидом и цепочкой каров, медленно-медленно перемещавшихся в воздушном пространстве города, другим – просматривал документы практикантов, переданных моим начальником Хенриком Ольсеном. Этот верзила вечно что-то забывает, вот и в тот раз добрая половина бумаг отсутствовала. А значит, мне следовало связаться с роботом в приёмной Университета и затребовать недостающие файлы.

Год назад я получил степень магистра права и место преподавателя в Университете Льежа, где с тех пор и проводил дни напролёт. А по вечерам патрулировал улицы своего района с другими парнями, вступившими в городскую гвардию.

Льежская агломерация – одна из самых крупных в Западной зоне Евразийской конфедерации, по площади и численности населения она соперничает разве что с Парижской и Берлинской. Но, в отличие от них, большинство районов Льежа построено на естественном, а не на насыпном грунте, и уровень воды в Арденнских озёрах давно не повышается. Короче говоря, Льежская агломерация на Западе ЕАК – лучшее место для проживания.

После Потопа, который аж в 2101 году стёр с лица Земли большую часть суши, облик планеты, как говорят специалисты, изменился до неузнаваемости. На экваторе и южнее естественные участки земной тверди практически полностью ушли под воду, люди там по-прежнему живут в свайных городах и на плавучих платформах.

Зелёный свет. Пора лететь. Замечательно, ведь ещё час в пробке, и можно превратиться в печёный картофель Мой путь лежал из Центра города в Зелёный сектор – тихий, благополучный уголок Льежа (на уровне пятидесятого этажа высотной жилой башни). В городе несколько тысяч таких башен, которые берут начало в Синем, самом нижнем из секторов, рвутся в небо и заканчиваются шпилями в элитном районе города. Нижние сектора – для бедняков, высшие – для богачей. В центре живут представители среднего класса, а также располагаются административные учреждения. Я должен был встретиться с другом в полицейском участке Зелёного сектора, а заодно и передать бумаги практикантов-правоведов. За три года обучения они девять раз проходят практику в участках, следственных отделах и лабораториях льежской полиции. Обычно студенты помогают патрулировать улицы (дроидов использовать бесполезно, их тут же сломают и растащат на запчасти), перепроверяют данные, полученные с камер видеонаблюдения, участвуют в следственных экспериментах. Я же слежу, чтобы они не напортачили и не сильно-то путались под ногами у полицейских.

В каждом районе Льежа имеется свой полицейский участок, куда стекаются данные со всех местных камер наблюдения, от патрульных и гвардейцев. Обеденный перерыв уже закончился, стражи правопорядка вернулись к работе, склонились над мультимедийными экранами, обменивались информацией с роботами в приемной районного суда.

Хавьер де Леон – мой лучший друг – выглядел сердитым. Устал ждать и пообедал без меня. Я устроился в кресле-трансформере напротив товарища. Его лицо было полускрыто голографической картой города. Хавьера я знал много лет, мы дружили со школы, вместе учились в Университете и какое-то время патрулировали улицы. После выпуска я остался преподавать, а друг получил звание младшего детектива.

– Опять застрял в Центре? – Хавьер высунулся из-за голограммы. Чёрные кудрявые волосы топорщились в разные стороны, в синтетических зрачках мелькали зелёные огоньки.

– Угу… – я выудил из коробки любезно оставленное мне последнее овсяное печенье. – Не пройти и не проехать. На площади у ратуши проходит очередной митинг в защиту прав трудящихся, там всё перекрыто и оцеплено. Пришлось ехать в объезд. – Хавьер скривился и снова укрылся за голограммой. – Я привёз документы практикантов. Правда, форму отчётов Ольсен не утвердил, но всё равно ещё рано. Студенты у вас на месяц застрянут.

Большинство файлов передаётся и хранится в электронном виде, но личные дела, сметы и отчётность дублируются на синтетической бумаге. Она скручивается в тонкие рулоны, но при желании ею можно и пол застелить вместо коврового покрытия. Хавьер спрятал рулоны в оснащенный кодовым замком ящик стола.

– Им здесь совершенно нечем заняться. Сидят бедолаги в уголке, скучают, копошатся в Сети. У нас тут шаром покати, часть дел зависла, начальство в бешенстве, никто не захочет нянчиться с братьями нашими меньшими.

– Если «Партия справедливости» одержит победу, придётся отключить добрую половину роботов. Вот тогда-то и заставите студентов варить вам кофе, – усмехнулся я.

– Аа, – Хавьер махнул рукой, – глупости всё это. Идиотские байки. Никто в здравом уме не запретит использовать роботов, пока они в цене. И не напоминай мне о кофе. Ты меня соблазняешь, Ал! Четвёртый стаканчик в меня уже не влезет, – грустно добавил он.

Я бы поспорил с Хавьером. Оппозиционная «Партия справедливости» считалась одним из фаворитов предвыборной гонки. Её лидеры называли себя последователями «Лиги спасения» – организации, члены которой много лет назад сделали всё возможное для сохранения человеческого рода.

Во второй половине XXI века серия глобальных катаклизмов едва не загнала человечество обратно в пещеры. В 2101 году грянул Потоп, и мир, к которому привыкли предки, незнакомый нам мир, превратился в сон. Потребовались столетия, чтобы человечество восстало из пепла, но многие знания и технологии были утрачены, а в отдельных сферах жизнедеятельности всё пришлось начинать с нуля. Ныне, в Новую цифровую эру, это может показаться безумным, но ещё в 2800-е гг. были запрещены отдельные виды производств, наносящие вред экологии. Человечество, однажды оказавшееся на краю гибели, страшилось новой катастрофы. Потом на некоторое время страсти поутихли.

И вот «Партия справедливости» вновь подняла вопрос о вреде технологий, но уже для общества. Повсеместное использование роботов влечёт за собой безработицу, она, в свою очередь, снижает уровень жизни. Население стремительно растёт, людям не хватает рабочих мест. «Партия справедливости» выступает за ограничение использования роботов-разносчиков, официантов, барменов, медбратьев, продавцов, секретарей, низших банковских служащих, регулировщиков и уборщиков. Уверен, это создаст серьёзные трудности, ведь людям, в отличие от дроидов, придется платить. Что же… через пару месяцев, в начале 3018 года, мы должны узнать, что к чему.

– У нас, кстати, новое дело. Каролина взялась за расследование гибели женщины в Синем секторе, – сообщил Хавьер. – Хочешь ещё печенье? У меня где-то завалялось…

– А вы-то тут причём? Этим должны заниматься ребята из Нижнего района.

– Они провели первоначальный осмотр. Заявили, что женщина была мертва уже несколько часов, когда её тело притащили в Синий сектор. Нижние, конечно, окажут посильную помощь, но они отвечают только за свой район, а мы берёмся за смежные дела. Каролина говорит: этот случай особенный и мы ещё намучаемся. Но разве мы здесь не для этого?

Я отправил в рот печенье из новой пачки.

Следователь Каролина Фишер – старшая напарница и наставница Хавьера. Сексапильная блондинка, которой палец в рот не клади, руку отгрызёт. Она была старше моего друга на шесть лет, но это не мешало ему сохнуть по ней. Не скажу, что он уж очень-то страдал от неразделённой любви, напротив, воспринимал всё как охоту на опасного хищника. До того как я принял решение остаться в Университете, Каролина была и моей начальницей. Она – Нерон в женском обличье – уничтожила немало моих нервных клеток. И, тем не менее, я уважал её за острый ум и редкое чутьё.

– А что в этом деле такого особенного? – заинтересовался я.

– Тело молодой женщины обнаружили дроиды-уборщики рано утром. Она скончалась ещё вчера днём, и только вечером или ночью её труп забросили в Синий сектор. Может быть, хотели утопить в озере, но не успели…

– Значит, убийство?

– Да, закололи лазерным ножом.

Я присвистнул. Лазерное оружие стоит недёшево и не водится у обычной уличной шпаны. Хавьер понял меня без слов.

– Да, непростое убийство непростой штучки. Мы не можем установить личность убитой. Ладно, про документы заикаться смысла нет, но у дамочки даже ID-чипа не было. И удалён он, похоже, довольно давно.

– Думаешь, нелегальная иммигрантка? Беглянка?

А вот это уже интересно!

– Возможно. Хотя при ней не было никаких вещей, из одежды только брюки, туфли и блузка. Ни тебе сумочки, ни гаджетов, ни косметички. Человек – чистый лист. В базе ДНК не значится, выходит, родилась не в ЕАК. Как сюда попала – неизвестно. Мы связались с роботами аэровокзала, им придется проверить все записи камер хотя бы за последнюю неделю. Ищем любые совпадения. И почему именно она стала объектом нападения? Перевозила что-то ценное? Короче говоря, слишком много вопросов. А самое интересное, что никто ничего не заметил! Ладно камеры. Детишки все выбили, играя в мяч на аэроботах. Взрослые молчат, как рыбы, мол, не видели ничего. А ведь в Синем секторе после полуночи жизнь только-только начинается. Нашу жертву нашли, кстати, в самом оживлённом квадрате, едва ли не рядом со Школой. Слушай, Ал, Каролина хочет, чтобы ты опросил своих ребят. У них как раз последний урок закончился, может, не сразу домой пошли, вдруг видели кого-то подозрительного. Сделаешь? Чужих эти отморозки пошлют к дьяволу, сколько ни угрожай, а тебе всё выложат, как на духу.

– Среди моих учеников нет отморозков, – возразил я.

– Да-да, конечно, – фыркнул Хавьер. – Заодно предупредишь их, чтобы не гуляли поодиночке, и чтобы камеры не били. В следующий раз простым штрафом не отделаются. Поговоришь с ними, Ал?

– Без проблем. Сегодня же. Но вряд ли это поможет…

– Хоть какое-то движение… Ведь пока личность не установим, с места не сдвинемся… – приуныл Хавьер. – Ну да ладно… Как-нибудь прорвёмся. И да, Алекс, к тебе есть ещё одно предложение.

– Весь во внимании.

– Завтра опубликуют результаты общественной проверки. Будут выступать эксперты, журналисты слетятся, как мухи на варенье. Потом будет банкет. Начало в 18:00. Может, придёшь?

– Нет, не получится, Хавьер. Уроки в Школе.

– Да ну их! Они не повод отказываться от бесплатной кормёжки! – возмутившись, замахал руками друг.

– Очень даже серьёзный повод. Завтра день презентации ученических проектов. Ребята три месяца готовились.

– Поверь, Ал, если ты перенесёшь занятие, они рыдать не будут, скорее наоборот… И вообще-то, я не ради еды тебя приглашаю. Хочу кое с кем познакомить. Помнишь, я рассказывал о девушке, с которой познакомился в Москве?

– О которой из…?

– Ой, да брось! Будто бы их целый полк! Стейси Миронова, аппетитная такая блондиночка, ну просто яблочный оладушек!

Я подавился печеньем.

– Что-что?

У Хавьера была странная и глупая привычка сравнивать девушек с едой. А так как друг менял подружек, как перчатки, я постоянно пополнял кулинарные знания. Причём эта привычка распространялась не только на его возлюбленных, но и на чужих. Помнится, он называл мою бывшую невесту Регину – «лакричной палочкой». Ух, выдумал же!

– Оладушек. Яблочный. Так вот, она приезжает в Льеж. Стейси – фотограф. И завтра будет присутствовать на конференции.

– Свидание втроём? Нет уж, я такое не практикую.

– В последнее время ты вообще никакие свидания не практикуешь. И придержи коней, я ещё не закончил. Стейси придёт не одна, а с подругой – Эжени. И эта самая Эжени хочет с тобой познакомиться! Уверен: она тебе понравится! – Хавьер снова высунулся из-за голограммы, его улыбка растянулась до ушей, как у кота из сказки. Довольного-довольного кота. В последнее время Хавьер зачастил с «брачными предложениями». Так зачастил, что довел меня до бешенства. Разумеется, я был благодарен другу за заботу, но сватовство – уже перебор.

– Это не просто какая-нибудь Эжени, а Эжени Логинова. Эжени Логинова хочет познакомиться с тобой!

Ха! Может, он хотел, чтобы я сплясал на радостях?

– Кто-кто?

Синтетические глаза Хавьера сверкнули красным. Плохой знак!

– Ну Евгения Логинова, если тебе так проще.

– Не знаю никакой Евгении.

– Неужели НТЛ2 не смотришь? Она несколько месяцев у нас работает, ведёт пару-тройку шоу, утренних, вечерних. С высоким рейтингом, кстати. Нет, ты точно её видел! Она постоянно мелькает на экране, участвует в благотворительных мероприятиях.

– И она хочет познакомиться со мной? Да ну! Ты что-то напутал!

– Я ещё не выжил из ума! На неё произвёл большое впечатление твой доклад. Эжени завалила меня вопросами, пришлось признаться, что его не я написал, а мой друг-нёрд, занудный до скрежета зубовного.

– Очень остроумно.

Байка про Эжени Логинову не произвела на меня ровным счетом никакого впечатления. Но хорошо, что Хавьер говорил о событиях минувшего года без содрогания. Последние месяцы перед выпуском выдались ужасными. Хавс едва не потерял зрение. Трагическое стечение обстоятельств, больничная капсула, череда операций, жуткий страх перед темнотой и беспросветным будущим, неуверенность врачей. Его семья влезла в долги, чтобы оплатить кибернетические глаза и дорогостоящую реабилитацию. Хавьер очень комплексовал из-за мигающих зрачков и мерцающей радужки и возвращался в прежнюю форму со скрипом. Потому-то я и отправил его вместо себя в Москву – на фестиваль молодых исследователей. Ему нужно было отвлечься, сменить обстановку, и тут подвернулся удобный случай. Фестиваль – не место для скуки. Каждый день новое мероприятие: форум, круглый стол, конференция, выставка, экскурсия. Новые знакомства, интересные люди, яркие впечатления. Прежний Хавьер был очень общительным и энергичным, вот я и решил: поездка встряхнёт его, выведет из состояния мрачной апатии. Но кто же знал, что он не только придет в норму, но и начнёт цеплять знаменитостей?

– Так что? Придёшь?

– Я пас, дружище. Извини! Не смогу перенести урок, всё-таки три месяца подготовки… едва ли не вся школа будет присутствовать…

– Ты ищешь повод для отказа! Я даже слышу, как крутятся шестерёнки в твоей голове. Зря отказываешься! Когда ещё представится подобный случай? Вот именно, может, и никогда.

– Да брось! Какой случай?! Что ты навыдумывал?

– Эх ты! Тёмный человек! Неисправимый упрямый зануда!

– Хорош причитать! Угомонись и лучше открой доступ к файлам по убийству в Синем секторе. Должен же я знать подробности, если мне предстоит опрашивать население.

***

Я вступил в гвардию в пятнадцать лет, как и большинство сверстников. Выпускникам Основной школы предоставляется выбор: год в армии перед поступлением в Университет (колледж) или же год службы в гвардии. Мы с Хавьером выбрали последнее потому, что, как и многие мальчишки, жаждали приключений и хотели приносить пользу. Жизнь в казармах, лекции, уроки стрельбы и физической подготовки представлялись нам наискучнейшим занятием по сравнению с патрулированием улиц и погонями за преступниками. Но в реальности всё оказалось не таким весёлым, как мы думали. Случившееся с Хавьером это только подтвердило. Он ушёл из гвардии, я – нет. Вообще, гвардейцы даже имеют некоторые преимущества перед детективами. Удивительно, но у нас есть допуск едва ли не во все районы города, а также к государственной тайне, который не требует постоянного подтверждения.

В основном гвардейцам приходится патрулировать нижние районы города, уровень преступности в которых просто зашкаливает. Синий сектор среди них самый неблагополучный. На первых ярусах жилой башни жарко и грязно. Поблизости расположены горячие Арденнские озёра, вода в которых настолько зловонна, что нутро выворачивается наизнанку. Внизу раскинулись кварталы коммунальных квартир, трущоб, притонов и ночлежек. Большинство жителей сектора не имеют постоянного места работы, а значит, и дома. Квартиры в жилых башнях Льежа принадлежат агломерации, и получить их может только тот, кто работает официально или служит городу.

В Синем секторе есть бесплатная школа для сирот, детей иммигрантов и ребят из неблагополучных и неполных семей. Некоторые из них живут в школьном пансионе, кто-то возвращается домой в трущобы. Может, это прозвучит странно, но они славные ребята, правда, грустные и диковатые. Заслужить их доверие – дорогого стоит. И если не сумеешь завоевать их расположение, они не позволят к себе подступиться. Когда я поступил в магистратуру, меня включили в «Программу подготовки детей из нижних секторов к поступлению в высшую школу» как помощника преподавателя. Цель программы – помочь детям из бедных семей сдать вступительные экзамены и получить высшее образование. После выпуска я совместил работу в Университете с должностью учителя в бесплатной школе. Я проводил занятия три раза в неделю, по вечерам. Днём подростки подрабатывали в нижних и средних секторах, там реже, чем в верхних, использовали труд роботов.

После занятий они частенько провожали меня. В Нижнем районе запрещено перемещаться на карах. Слишком узкие улицы, плохое освещение, отсутствие дорожных указателей. Передвигаться можно только пешком или на аэроботах. В Синем секторе ротозеям и зевакам появляться не следует. Опасное место даже для своих.

В тот вечер после уроков я угостил своих самых голодных учеников, Тима, Оливера и Лизу, бутербродами. Тим – черноволосый, смуглый парнишка, ужасно вертлявый, не отличающийся собранностью и внимательностью. Оливер – низенький, пухлый, но свирепый и в обиду себя никогда не даст. Лиза – худая, на голову выше обоих парней, с короткой стрижкой и резкими чертами лица, очень похожая на мальчишку. Учителю негоже иметь любимчиков, но мне эта троица всегда нравилась. Они не были сильны в праве или истории, но исправно посещали занятия и поддерживали все мои задумки. Всегда чумазые, разгуливающие в помятой школьной форме унылого серого цвета и в стоптанной обуви, с рюкзаками, набитыми всяким мусором, который можно сдать на переработку за деньги, эти дети никогда не теряли присутствия духа.

Напрашивался серьезный разговор про разбитые камеры и катание на аэроботах без прав.

– Да брось, учитель Алекс! Что в этом такого? Это был несчастный случай. Никто же не умер. Отец Гарри заплатил штраф.

– У отца Гарри не хватает денег на самое необходимое, не то что на штрафы. К слову, где сам Гарри? Почему не пришёл на занятия?

– Без понятия! Его и вчера не было, – ответил Оливер. – Может, заболел или симуляет.

– Обычно Гарри не прогуливает, тем более скоро полугодовые экзамены, – возразила Лиза.

– Когда вы видели его в последний раз?

– Вчера утром, на работе. Он сказал, что пойдёт собирать металлолом в 12-ый квадрат, – ответил Оливер.

Я притормозил.

– Что? Напоролся на стекло? – забеспокоилась Лиза.

– Говорите: в 12-ый квадрат? Когда он хотел идти?

– Собирался вчера вечером, после уроков, но, наверное, раз не пришел в школу, отправился туда раньше, – пояснил Тим. – Он хотел накопить на новый комп, поэтому нашёл подработку.

Проклятье!

– Сегодня утром там обнаружили тело убитой женщины. Кто-то приволок её труп в 12-ый квадрат вчера вечером. И Гарри пошёл туда вчера вечером вместо занятий. А сегодня он пропустил уроки. Смекаете?

Ребятишки обменялись многозначительными взглядами.

– Думаешь, с ним что-то случилось? Он наткнулся на убийц? – робко спросила Лиза и потянула меня за рукав.

– Нужно связаться с ним. Позвоните Гарри или его родителям. Это не шутки! Он, правда, мог столкнуться с убийцами.

– Да что ты, учитель Алекс! 12-ый квадрат большой. Очень большой! – заметил Оливер.

– Позвоните Гарри! Даже если он и не встретился с убийцами лицом к лицу, он мог заметить что-нибудь подозрительное. Позвони ему, Тим! А вы ответьте: кто-нибудь из ваших знакомых знает что-нибудь о вчерашнем убийстве? Только честно. Дело серьёзное.

– Здесь постоянно кого-нибудь убивают, всех и не упомнишь, – скучающим тоном сообщил Оливер. – Парни из 12-ого время от времени бьют ребят из 11-ого, шпана из 3-его и 4-ого устраивают драки квартал на квартал просто так, ради забавы. Бандиты из 8-ого громят приозёрные магазины. Короче говоря, убийством тут никого не удивишь.

И это страшно. Так страшно!

– На чужих нападают часто?

– Чужие здесь без сопровождения не ходят, даже гвардейцы.

– А если бы кто-то чужой захотел здесь спрятаться? Например, если бы он пробрался в Льеж без документов?

– Крыс, то есть незаконных иммигрантов, обычно заворачивают на пропускном пункте, – заметила Лиза и закатила глаза, мол, все это знают.

– Есть «норы». Если проберёшься в 12-ый через мёртвую зону у озёр, то минуешь пропускной пункт. Нужно добраться до водоочистительного комбината, пройти через трясину у складов, и ты в 12-том, – поделился знаниями Оливер.

– Говоришь со знанием дела! – усмехнулся я.

– Мы с парнями как-то бродили там, собирали мусор на утилизацию. Мерзкое местечко! Генератор давно вышел из строя, так что никаких фонарей и камер, дроиды не работают. Могут, конечно, охранники заметить, но ночью-то все кошки серы. Притворись, что работаешь на комбинате, никто не будет требовать пропуск. Воры туда не суются, всё равно красть нечего.

– У нас проблемы, – замогильным голосом объявил Тим. – Гарри не отвечает. А его сестра сказала: он не ночевал дома. Его родственники отправились на поиски.

Проклятье. Не бывает таких совпадений!

– Вы ведь знаете, где живёт Гарри? Отведите меня туда, я дождусь его родных, а потом провожу вас домой.

– Если задержишься надолго, опоздаешь на последний электробус, – заметила Лиза. Девочка всегда переживала за меня. – Такси отсюда не вызвать. Где же ты заночуешь?

– Ничего, я прорвусь. Слушайте, ребята, та молодая женщина была зарезана лазерным ножом, – подростки присвистнули. – Такое здесь встретишь нечасто. Вряд ли убийца – кто-то из местных. Это значит, что здесь, похоже, объявился маньяк с опасным оружием.

– Жертва всего одна, вряд ли это маньяк. Или ты думаешь, что Гарри…? Учитель Алекс! – даже Оливер встревожился не на шутку.

– Я ни о чём не думаю. Ещё ничего неизвестно. Но передайте всем остальным, чтобы после занятий ходили группами, по освещённым местам, ладно? Не суйтесь в 12-ый квадрат. Праздное любопытство тут совсем не к месту.

***

Семья Гарри жила ближе всего к озёрам, в зловонной крысиной норе. Темно там словно в могиле. Ребята и я освещали дорогу карманными фонарями. Узкие улицы, выбитые стёкла в окнах магазинов, погасшие вывески, горы мусора, наваленные у неровных, осклизлых стен, и вонь, страшная вонь. Ужас! Как можно здесь жить? Как можно даже заикаться о том, что это место пригодно для обитания? С экранов то и дело талдычат про создание благоприятных условий для работы дроидов, но забывают про людей. Почему-то именно на обычных людей, на тех, кто особенно нуждается в социальной защите, всем и наплевать.

Первый этаж жилой башни. Длинный полутёмный коридор, череда дверей. Внизу бывают перебои с электричеством, там плохо работают электронные устройства. А ещё в Синем секторе смертельно жарко, и создаётся ощущение, что вокруг всё гниёт, тухнет и разлагается.

Квартира Гарри – седьмая от входной двери.

– Стучи громче. Жанна, сестра Гарри, написала, что они ещё не вернулись. Дома только дед. Он почти ничего не слышит,– сообщил Тим.

И правда, дедушка продолжит спать, даже если к нему заявится целый гвардейский полк. В конце концов, мы попали внутрь, но он не мог толком ничего объяснить, ведь не помнил, что у него есть внук. Слабоумие – бич нашего времени. За последние столетия продолжительность жизни сильно увеличилась. Ныне люди в среднем живут до девяносто пяти – девяносто восьми лет, а то и дольше. Вернее человеческое тело живёт, а вот разум – нет. Мозг оказался самым уязвимым из органов. Он стареет и умирает, и человек мучительно медленно, шаг за шагом перестаёт быть собой. Мы знаем так много о мире и, казалось бы, повелеваем им, но вот с этой проблемой справиться никак не можем. Лекарства нет. Отдельные препараты лишь на время отодвигают приближение неизбежного, а сильные таблетки стоят очень дорого. Эти больные становятся совершенно неадекватным (одна только моя бабуля чего стоит!), но в тоже время абсолютно беспомощными. Они нуждаются в постоянном, специализированном уходе, но это не предусмотрено страховкой.

Старик, тощий и полуодетый, со сморщенным, покрытым грязью лицом, был напуган и растерян. Едва ли он говорил, скорее, мычал, и ещё ковылял туда-сюда по комнате, дергая себя за пучки неровно подстриженных седых волос. Подростки от подобного зрелища совершенно оробели и спрятались за моей спиной. Обычно дедушку оставляли на попечение Жанны или, на худой конец, соседей, но исчезновение Гарри изменило приоритеты, и старик был представлен самому себе.

Я постарался успокоить больного, как умел, и сплёл ему целую сеть из отборной чуши. Ребята молчали и глазели по сторонам. Квартира Гарри. Одна комната с обшарпанной мебелью и слоящимися от сырости обоями, в которой ютилась вся семья. Двухэтажная кровать для Гарри и Жанны, кресла-трансформеры для отца и деда. Три угла были огорожены друг от друга вылинявшими занавесками: угол для отца, угол для детей, угол для старика. Тогда занавески были раздвинуты, и мы могли увидеть убогую мебель и личные вещи семьи. В квартире ещё имелись маленькая кухня и санузел.

Я не раз бывал в таких домах и после устраивал длительную прогулку по секторам Среднего, моего родного района, кажущегося раем по сравнению с этой дырой. Я изо всех сил старался избавиться от чувства гадливости и не мог. Сладковатый запах разложения человеческих тел и надежд ещё долго преследовал меня повсюду.

К счастью, вернулись отец и восьмилетняя Жанна. Гарри они так и не нашли.

– Я связался с гвардейцами, они разошлют ориентировки постам. Пока это всё, что я могу сделать, – сообщил я родственникам пропавшего. Всегда нелегко признаваться в своём бессилии, но тут уж ничего не поделаешь. Легче найти иголку в стоге сена, чем ребёнка в Льеже. Взрослого отыскать проще, ведь после восемнадцати лет всем гражданам ЕАК вживляют ID-чипы. С их помощью можно отследить не только передвижения человека, но и совершение им крупных сделок: купли-продажи, дарения, регистрации движимого имущества.

Папа Гарри работает на водоочистительном комбинате у Арденнских озёр. Я видел его пару раз на родительских собраниях. Высокий, но сутулый, заросший, хмурый. В общем-то, неплохой человек, любящий отец.

– В участке отказались принимать заявление. Нужно ждать двое суток, – сказал он хриплым, грустным голосом. – Мы обзвонили все больницы, обошли район. Гарри не встречался с друзьями, не заходил в Школу, не был на работе…

– Скажите, мистер Питерс, у Гарри уже были уходы?

– Что-то я не пойму…

– Не уходил ли Гарри из дома на некоторое время?

– Чего ради? – недоумевал мистер Питерс. – Зачем ему уходить? У Гарри нет других родственников, кроме нас. Куда бы он пошёл, мистер Орелли?

Я не стал углубляться в эту тему. Бедняга был подавлен. Лучше вернуться к разговору, когда Гарри найдётся и расскажет, что с ним случилось. Я не слышал, чтобы парнишка жаловался на отца, по крайней мере, Гарри никогда не говорил о нём плохо. Его семья очень бедна. Они живут  в квартире, которая хуже собачьей конуры, с гниющим полом и отслаивающимися обоями. Отец работает и день, и ночь. Гарри с одиннадцати лет перебивается случайными заработками. В скором времени и Жанне предстоит искать работу. Да ещё и больной дедушка, которому нужны сильнодействующие препараты. Темнота, никакого просвета, любой бы захотел уйти. Но вряд ли Гарри вот так просто покинул отца и сестру. Добрый и смышлёный парнишка, он, несмотря ни на что, неплохо учился, мечтал поступить в колледж, хотел помочь отцу деньгами. Что же с ним стряслось?

***

– Ну у тебя и видок! – ужаснулся Хавьер, когда следующим утром я заявился в полицейский участок. – Выглядишь так, точно тебя кар переехал.

– Нет, со мной-то как раз всё нормально, – я повалился в кресло-трансформер и подавил отчаянное желание положить ноги на рабочий стол товарища. Кроме него, всё равно никто бы не заметил, ведь все были поглощены работой. Хавьер делил кабинет ещё с пятью младшими детективами из разных отделов. У каждого в наличии имелись стол и комп – мультимедийное устройство, напоминающее большую голограмму. Компы способны менять форму, уменьшаться и увеличиваться, хранить и передавать большие объемы информации. К виску пользователя подключается специальный датчик, с помощью которого устройство устанавливает связь с мозгом человека, считывает его мысли и, следуя приказам, набирает текст, отправляет его по назначению, осуществляет поиск сведений в Сети. Тогда комп Хавьера вместо карты города показывал заключение медицинской экспертизы. Помимо компа, на столе лежали рулоны синтетической бумаги, электрические ручки и коробка печенья. Кресло-трансформер по желанию человека принимает любую форму, оно может стать длинной лавкой и даже кроватью. Правда, для последней было слишком мало места.

– По тебе не скажешь. Глаза краснющие, аж жуть. Неужели не ночевал дома?

– Не ночевал. Хавьер, будь другом, закажи для меня чашечку кофе.

– Тебе бы целых три не помешали, – пробурчал он, нажимая на кнопку вызова робота. – Что с тобой стряслось?

– Пропал ученик из моего класса. Гарри Питерс. Ему тринадцать. Ты его знаешь, высокий, светловолосый. Капитан школьной команды по игре в мяч на аэроботах.

– Который…?

– Да, который разбил камеры в 12-ом квадрате.

– Вот чёрт! И когда?

– Позавчера. Ушёл на работу и не вернулся. Его отец уже с ног сбился, искал его вчера весь день, с работы отпросился. Я сообщил ребятам из гвардии, они тоже ищут. Я только что из нижнего участка полиции, помогал отцу Гарри оформить заявление.

Хавьер присвистнул. Подкатил робот-официант участка, серебристое устройство по росту и габаритам идентичное человеку, только вместо лица у него синяя рекламная голограмма. Друг расщедрился и заказал для меня, помимо большого стакана кофе, два сэндвича.

– Человечище! Спасибо!

– Не принимайте это близко к сердцу, Алекс. Поверьте, подростки в таком возрасте становятся неуправляемыми и частенько уходят из дома просто ради развлечения, – со знанием дела заявила миссис Флоренс – пухленькая тридцатипятилетняя женщина в очках, старший специалист из отдела поиска пропавших без вести. Она заглянула к подопечным за отчётами и порцией сплетен. – И некоторые умудряются уйти довольно далеко. Одного мальчика мы спустя три месяца после начала поисков привезли из Минска! Подросткам нравится трепать родителям нервы.

– Гарри – славный парень, он никогда не доставлял отцу неприятностей.

– Проблемы в школе? Ссоры с друзьями, с девушкой? – начал перебирать варианты Хавьер.

– Нет. И у него нет девушки. Я говорил с его отцом, с сестрой, с друзьями и учителями. Никто не заметил ничего подозрительного в поведении Гарри. Всё было нормально, а потом парень исчез.

– Вот дьявол!

– Не паникуйте раньше времени, Алекс. Мальчик найдётся, – ободрила миссис Флоренс. – Подростки – особое племя, порой они уходят просто так. Казалось бы, всё хорошо, благополучная семья, любящие родители, друзья, но дети недовольны. Зачастую они многое принимают слишком близко к сердцу. А порой им вдруг приходит в головы мысль о том, что нужно кому-то что-то доказать.

– Мне кажется, дело не в этом, – зашептал я Хавьеру. – Гарри исчез позавчера вечером в 12-ом квадрате, а утром следующего дня там обнаружили труп женщины. Не думаю, что это совпадение.

– 12-ый – большой квадрат. С чего ты взял, что между исчезновением мальчика и убийством есть что-то общее? Считаешь, он мог стать свидетелем? Но женщину убили не в 12-ом, иначе бы…

– Иначе бы нижние не отказались от дела. Да, место обнаружения трупа и место убийства не совпадают, но это не значит, что женщину убили не в Синем секторе.

– Знаю-знаю. Нижние под любым предлогом стараются спихнуть на нас тухлые дела. Допустим, она умерла в Синем секторе… Если так, то ублюдок или ублюдки всё сделали очень чисто, не подкопаешься. Нижние беседовали с местными жителями, с работниками магазинов, с обитателями ближайших трущоб. Никто ничего не видел.

– Я опросил учителей и технический персонал Школы. Они тоже ничего не знают. Сегодня поговорю с учениками, директор дал разрешение. С некоторыми ребятами, правда, я обсудил этот вопрос неофициально. Они ничего не знают об убийстве. Но кое-что они разъяснили. Их родители работают на водоочистительном комбинате, дети хорошо ориентируются в мёртвой зоне у озёр. И они сказали, что, если знать дорогу, можно попасть в Синий сектор, минуя посты. Что если именно так эта беглянка попала в Нижний район? И это значит, ей помог кто-то из местных.

– Ничего себе! Уже что-то! Спасибо тебе, друг! Подумаем, как можно это применить. Хочешь прочесть медицинское заключение?

Я придвинулся к голограмме.

– Возраст – двадцать восемь лет, рост, вес, ДНК-анализ… Неужели её нет ни в одной базе данных?

– Пришли ещё не все ответы на запросы, так что надежды не теряем. Но в базах ЕАК данных о ней нет. Её не отследить ни по ДНК, ни по сетчатке глаз, ни по слепку ушной раковины. Значит, она первый раз в Конфедерации. И уже сумела добраться до Нижнего района… А потом её убили… Эх, слишком много вопросов!

– И это напрягает.

***

Я уже собирался вызвать кар и отправиться в Школу, когда в квартиру завалился Хавьер, пьяный до чёртиков, да ещё и в компании двух незнакомых девчонок. Рита – искусственный интеллект квартиры, контролирующий все устройства, знала Хавьера в лицо и поэтому впустила его без вопросов. Только я дотронулся до ручки, как дверь отворилась сама собой и Хавьер чуть не рухнул мне на руки. Девушки тащили его на себе и, разумеется, были не в восторге.

– Какого чёрта? Когда ты успел?

Я глянул на часы, ещё и 18:00 не было! Хавьер должен был оставаться в участке и ждать начала конференции.

– Я? Да я трезв, как стёклышко! – возмущался друг, которого, как мне уже давно было известно, могла свалить с ног и пара стаканчиков бренди. Но в тот раз (я выяснил это чуть позже) парой стаканчиков он не ограничился, потому-то ни ноги, ни руки, ни язык его больше не слушались. «Ох, утром ему будет плохо и стыдно, это точно. И я не стану его жалеть», – решил я тогда.

Я втащил Хавьера в квартиру и пригласил девушек войти. Пока дроид предлагал им напитки из моих скудных запасов, я повалил друга на софу-трансформер в центре гостиной, стащил с него ботинки и синий жакет полицейского и завертелся в поисках пледа.

Квартира расположена на пятидесятом этаже жилой башни – это нижний ярус моего сектора. Я прекрасно себя чувствовал в двух комнатах моего личного пространства. Наверное, квартира даже велика для одного человека, но когда я получил её от Университета, я жил не один и запрашивал квадратные метры на двоих. По дому мне помогали два простеньких дроида, за которыми присматривала Рита. Они заказывали еду и заполняли холодильник, делали влажную уборку. На мне были приготовление пищи и поддержание порядка в вещах и мыслях. Мебели у меня немного. В маленькой комнате только постель, шкаф и рабочий стол с компом и стулом-трансформером. В гостиной – софа, столик, два кресла и стеллажи книг. Не синтетических, а бумажных, доставшихся в наследство от отца. Он собирал их всю жизнь, по всему свету.

– Спасибо вам большое! – обратился я к девушкам, когда устроил Хавьера поудобнее и наказал Рите подыскать для друга какое-нибудь лекарство. – Мне очень неловко, что вам пришлось тащить его на себе… После операции ему нельзя пить…

– Я ещё не сплю и всё слышууу… – замычал Хавьер. – Ламы, тьфу, дамы, вот я и доставил вас в место назначения. Вы хотели увидеть неподражаемого, невероятного идиота, тьфу, Алекса Орелли, и вот он перед вами…

– Что ты несёшь? – скривился я. – Скажи «спасибо», что тебя не бросили и привезли сюда, а ведь ты мог заблевать сидения в чьём-нибудь каре.

– Фи… С чего бы?

– Мог позвонить, и я бы забрал тебя.

– Вообще-то мы сами его пригласили, а потом вызвались подвезти. Мы хотели, чтобы он показал, где ты живёшь, – заявила одна из девушек – высокая блондинка в коротком синем платье без рукавов.

– То есть…? Это вы его напоили? А я-то вам зачем понадобился?

– Раз ты не захотел встретиться с ними на конференции, они решили настигнуть тебя другим способом, – пропел Хавс. – Знакомься, это Стейси и Эжени.