Читать книгу Вокруг Солнца - Анри де Графиньи - Страница 5

– Я не могу больше, Вячеслав!

– Ну, еще немножко бодрости!

– Эх, бодрости у меня сколько угодно. Да голодный желудок настойчиво заявляет свои права.

Гонтран произнес эти слова таким плачевным тоном, что его приятель почувствовал сострадание. Он бросил свою работу – сгущение азота и кислорода с помощью нагнетательного насоса – и принялся утешать Фламмариона.

– Как, ты не можешь пропоститься два дня! Стыдись!.. Какой из тебя выйдет исследователь!

Фламмарион горестно воскликнул.

– Я готов отрезать себе руку, чтобы приготовить котлетку или бифштекс.

– Какая фантазия, – улыбнулся инженер.

– И право, я готов привести ее в исполнение. Моя голова идет кругом, мысли путаются. О, как я голоден! – вздохнул Гонтран.

– А есть нечего, бедный мой Гонтран, – проговорил Сломка, пытаясь шуткой развеселить друга. – Но погоди немного, Михаил Васильевич добьется успеха. Ты сам видишь, как это трудно.

– Если этот успех будет достигнут еще через несколько часов, то боюсь, что он застанет меня уже мертвым, – печально сказал Гонтран.

Он не успел договорить, как старый ученый, возившийся в другом углу зала над своими аппаратами, торжествующе воскликнул:

– Гонтран! Сломка!

Молодые люди поспешно кинулись к профессору и прибежали как раз вовремя, чтобы поддержать его: до сих пор энергично боровшийся с голодом старый ученый не выдержал и зашатался. Он указал рукой на кристаллизатор с каким-то черным клейким веществом и прошептал:

– Здесь!.. Ешьте!..

Голова старика бессильно повисла, глаза сомкнулись, колени подкосились.

Оба приятеля в ужасе переглянулись.

– Он умер! – вскричал Гонтран.

– Нет, это просто обморок, – успокоил его инженер. – Помоги-ка мне перенести его на постель, а потом посмотрим, что у него получилось.

Уложив бесчувственного профессора в постель, молодые люди вернулись к аппаратам и стали рассматривать добытое Михаилом Васильевичем пищевое вещество.

– Б-р-р!.. – проговорил Гонтран с гримасой отвращения. – Значит, придется питаться этой дрянью?

– Я думаю, что да.

– Ну, делать нечего, черт возьми! Есть-то очень хочется. Уф, словно солодковая паста!

Сломка открыл кристаллизатор и вынул из него при помощи ножа кусок вещества, пожевал и проглотил.

– Ну что, вкусно? – спросил Гонтран.

– Ничего себе. Немножко приторно, но это пустяки. Впрочем, попробуй сам!

Сломка добыл из кристаллизатора новую порцию вещества, и Гонтран проглотил ее зажмурившись, с отчаянной гримасой.

– Б-р-р!.. И ты думаешь, что этого будет достаточно для нас, чтобы не умереть с голоду?

– В теории – да, – отвечал инженер. – Впрочем, мы скоро сами узнаем, что с нами будет.

Сломка зацепил новый кусок драгоценного вещества и, отправившись к постели профессора, вложил пищу в его рот. Что касается его приятеля, то он принялся наблюдать, какое действие произведет на его организм прием странного кушанья.

– Удивительно! – пробормотал он наконец. – Моя голова приходит в порядок, мысли становятся яснее, вой желудка замолк. А как ты себя чувствуешь, Вячеслав?

– Я? Я чувствую себя так же, как если бы сейчас вышел из-за стола после самого изысканного обеда.

– В самом деле? Жаль только, что наше питание получится несколько однообразным, – с печальной миной заметил Гонтран.

– Ну, пошел!.. – махнул на него рукой Сломка. – Неужели ты только и живешь для того, что бы есть? Я, наоборот, ем, чтобы жить.

В эту минуту Михаил Васильевич открыл глаза и с удивлением осмотрелся кругом.

– Что это? – проговорил он слабым голосом. – Я, кажется, спал?

– Нет, профессор, вы умирали с голоду, – отвечал инженер.

Старый ученый приложил руку ко лбу.

– Ах, в самом деле!.. Я припоминаю!.. – прошептал он.

Затем, вдруг вскочив с постели, Михаил Васильевич бросился к своим спутникам и обнял их, восклицая:

– Мы спасены! Мы спасены!

– Гм… – проворчал Гонтран. – Так-то так, а все же я бы с большим удовольствием съел одну или две котлеты.

Старик пожал плечами.

– Будьте довольны и тем, что теперь в состоянии изыскать средства, чтобы преследовать Шарпа.

– Я предлагаю, – поспешил заявить Фламмарион, услыхав о Шарпе, – отправиться в горы Вечного Света!

– Это еще зачем? – спросил его приятель.

– Чтобы отыскать вагон, в котором приехал похититель, приспособить его, с помощью светочувствительного вещества, к путешествию на Венеру, и затем, не теряя времени, пуститься в погоню.

Инженер покачал головой.

– Бедный мой друг, – заметил он, – ты забываешь, что такой аппарат понесется прямо к Солнцу, а чтобы попасть на Венеру, нам нужно, чтобы планета находилась как раз на нашем пути. Но Михаил Васильевич уже вычислил, что на путешествие до Венеры при помощи светочувствительного вещества потребуется, в крайнем случае, двадцать пять суток.

– Ну, так что же?

– Как что?! Но ведь до соединения Венеры с Солнцем, то есть до того времени, когда она станет на прямой линии между центральным светилом и Луной, остается всего-то двадцать пять дней. Отними отсюда время, необходимое для отыскания вагона, для переделки его и так далее. Когда же мы будем в состоянии пуститься в путь? Дней за десять до соединения Венеры, в самом благоприятном случае. Следовательно, мы уже не захватим эту планету на нашем пути, она отойдет далеко в сторону, а мы понесемся к Солнцу и погибнем в его раскаленной фотосфере.

– Тогда поедемте иначе! – запальчиво вскрикнул Гонтран. – Как бы там ни было, мы должны догнать этого мерзавца!

Сказав это, молодой человек горестно склонил голову.

– О, – прибавил он убитым голосом, – вид но, наука и знание – лишь пустые слова!

Сломка и старый ученый хотели ободрить его, но за дверями зала послышались чьи-то шаги.

– Кто это там? – пробормотал Михаил Васильевич. – Наверное, Телинга.

Догадка старого ученого была совершенно справедлива: скоро на полуосвещенной стене и на полу зала обрисовалась гигантская тень селенита.

– Привет вам, друзья, – металлическим голосом произнес Телинга.

– Привет и вам, – отвечал профессор. – Каким образом вы бодрствуете, когда все ваши соплеменники погружены в глубокий сон?

– Я иду из Вандунга и несу вам вести.

– Вести? – в один голос спросили путешественники. – О чем?

– О том земном жителе, который похитил ваш аппарат и молодую девушку.

Старый ученый от изумления не мог выговорить ни слова. Гонтран кинулся к Телинге и задыхающимся голосом спросил:

– Итак, этот негодяй упал обратно на Луну? О, если бы мне удалось встретиться с ним!

– Упал обратно?.. Но… это немыслимо. Шарп должен достичь Венеры! – воскликнул ученый.

Велика была любовь старика к дочери и ненависть к ее похитителю, но страсть к науке была еще сильнее, оттого он предпочитал, чтобы Шарп при помощи изобретенного им способа передвижения добрался до Венеры, чем чтобы его вычисления оказались ошибочными.

Селенит покачал головой.

– Тот, кого вы называете Шарпом, – произнес он, – и не думал падать обратно. Напротив, он с быстротою молнии продолжает нестись на Тихи, но достигнет ее, однако, не раньше, чем Солнце позолотит вершину Вандунга.

– Это невероятно! – отозвался старый ученый. – Шарп делает по 75000 километров в час и находится в пути уже шестые сутки, следовательно, уже около 2,5 миллионов миль отделяют его от Луны. На подобном расстоянии даже сильнейший телескоп не в состоянии различить тела столь ничтожных размеров, как наш вагон.

– Однако из слов Телинги ясно, что за полетом Шарпа кто-то следит, – возразил профессору Сломка, и обратился к селениту с вопросом на языке обитателей Луны.

– Неправда ли, ведь астрономы обсерватории Вандунга наблюдают за движением беглеца?

– За его полетом действительно следят, – отвечал селенит, – но не мы.

– Так кто же?

– Обитатели Тихи, планеты, называемой вами Венерой.

Михаил Васильевич и оба его спутника были в полном недоумении.

– Разве между Луной и Венерой устроен оптический телеграф?! – спросил Гонтран.

– Что ты! – остановил приятеля инженер.

– Нет, не «что ты», – перебил его старый ученый. – Очень вероятно, что догадка Гонтрана вполне справедлива. Расскажите, пожалуйста, – прибавил он, обращаясь к селениту, – каким образом вы общаетесь с жителями Тихи?

– Уже несколько веков, как наши астрономы заметили на поверхности этой планеты блестящие точки, постоянно изменявшиеся в своей форме и группировке. После многих догадок они решили, что это сигналы, которыми жители Тихи обмениваются с обитателями других небесных тел. Когда, таким образом, настоящее значение точек было понято, лунные астрономы постарались организовать устройство ответных сигналов.

– Ну, и какой же способ выбрали они? – спросил профессор.

– Способ очень простой: дело в том, что на поверхности нашей планеты в изобилии находится металл, электропроводимость которого резко меняется в зависимости от силы падающего на него света.

– Это селен! – воскликнул Сломка.

– Да перестанете ли вы соваться со своими непрошенными объяснениями? – прикрикнул на него рассерженный ученый.

Инженер прикусил язык, и Телинга хладнокровно продолжал:

– Из этого металла мы устроили рефлектор огромных размеров и к центру его провели нити от электрического генератора и аппарата для передачи слов.

– А действие этого аппарата? – спросил ученый.

– Действие очень просто, – отвечал Телинга. – Оно основано на превращении звуковых волн в световые, которые несутся через пространство на Тихи и собираются обитателями последней при помощи подобного же аппарата. Кроме того, этот аппарат проводит обратное превращение световых волн в звуковые, и в результате наши небесные братья получают возможность слышать наш голос, как если бы мы были отдалены не огромным пространством, а всего несколькими шагами. В свою очередь и мы имеем ту же возможность.

– Это чудесно, чудесно, – проговорил вполголоса старый ученый, задумавшись.

Шарп и даже похищение дочери были теперь далеко от него. Его ум был всецело занят мыслью об отношениях двух миров, разделенных пространством в двенадцать миллионов миль.