Читать книгу Франсуа и Мальвази. II том - Анри Коломон - Страница 22

Часть I. Огонь и Воды…
Глава XX. Открытое море

Оглавление

Мало-помалу сильное чувство восторженности сменилось усталостью от нее и беглецы разошлись устраиваться на ночь. Из происшествий той ночи Франсуа помнил только то, что долго не мог заставить себя пойти спать и пошел только когда облака в ночи стали белыми. Д’Олон предоставил им свою каюту-спальню, кто успел тот занял там места, он же осторожно войдя, столкнулся лишь с креслом, спать в котором никто не покусился и шевалье занял его, но прежде чем привычно в нем развалиться и уснуть, предварительно вынес в залу, где просторнее и свежее.

Проснулся почти что вместе со всеми и сразу же побежал наверх справиться у капитана… В глаза бросилось обилие ослепительно-яркого света и прохладный ветер с гонимыми облаками. Первый же взгляд по сторонам показал, что море кругом чисто, никто за ними не гонится и никакой видимой опасности не существует. С таким-то благодушным мнением он и подошел к де Фретте, но и по первому впечатлению сложившемуся о нем было видно, что тот озабочен, как и стоящие возле него все, на той же палубе, возле носа корабля. Весь вид де Эльяна, напряженно всматривавшегося через длинную подзорную трубу вдаль, говорил сам за себя довольно неприятно.

Поздоровавшись со всеми собравшимися, он сухо осведомился о том, что все же произошло?

– А произошло самое худшее, что можно было ожидать, – ответил капитан де Фрете, целиком устремленный вдаль и лишь из вежливости мельком глянув на Франсуа, – …Нас раскусили.

Он указал рукой чуть левее чем прямо вперед и передал свой подзорный прибор… В том направлении куда указал капитан, неожиданно возник силуэт корабля идущего к ним боком. Стоило убрать бинокль от глаз на горизонте осталась одна точка, еле приметная. Оптика своей волшебной силой приближала и увеличивала ощущение настолько, что никогда с этим не сталкивавшийся Франсуа, ужаснулся опасности, казавшейся доселе незначительной, оказавшейся вдруг близко. Точно так же получилось когда указали на фрегат «Запад», который вовсе и точкой не был виден, но стоило применить оптическую силу прибора, как он появился настолько близко и во всю величину своего ощетинившегося пушечными бойницами и жерлами пушек борта, что это очень и очень сильно испугало шевалье. Неимоверно далекое расстояние в оптическом фокусе уменьшилось до минимального, казалось можно не только докинуть, но и протяни к врагу руку, она дотянется.

– Но как они могли нас догнать?!

– Английские суда отличаются быстроходностью, вдобавок к слаженной команде…

– Но и мы же не дрейфовали!! И вот догоняют.

– И не только доганяют, но еще и окружили.

– Что?!? Что я слышу? Где окружены? – не мог поверить д’Обюссон, глядя по сторонам, на одинокие точки; облокотившись на борт руками выглянул назад, как будто мог что увидеть, и не увидев нерешительно предложил: – Тогда остается дать взад!?…

– Тем более там Мальорка, – поддержал де Эльян.

– Мальорка это их четвертый корабль. На ее берегах практически невозможно высадиться. У нас совсем ничего нет для такой реконгсцинировки и там-то уж нас явно зажмут, если вообще дадут к ней подойти. Если вы перейдете на ют и взгляните на север, то обнаружите идущий за нами линкор «Арчибальд» с лордом Уилтоном на борту.

– И этот гроб поспевает? – удивился граф д’Олон.

– Он на вид может быть тяжелый и громоздкий, но идет быстрее нашего. Паруса на нем не сравнить с нашими, – популярно объяснил капитан де Фретте, – и у него загребные борты… \ что имея ввиду? Сложная морская терминология или вёсла?\ в открытом море рано или поздно он нас догонит.

– А какая есть надежда от него уйти?

– Надежда есть… Сейчас стоит сезон штормов и я их очень дожидаюсь. Погода благоприятствует или даже можно сказать предрасположена к этому.

– Но никакие шторма нас не спасут от капкана в который мы попали. Чем дожидаться морской болезни по обратному возвращению, не лучше ли думать как выпутаться сначала? / де Гассе /.

Шевалье д’Обюссон отдав бинокль невыдержанно спросил:

– В этом так называемом окружении такие прорехи. Вон впереди. Я не понимаю, что наш бриг так тихо идет, что мы по прямой не успеем выйти к тому месту, по которому этим кораблям придется идти наискось, что раза в полтора больше?

Сие умозаключение, хотя бы на словах несказанно обрадовало и самого шевалье Франсуа, явившись как само собой разумеющимся выходом из положения, казавшегося только что трагически безвыходным.

– Это все на словах хорошо получается. А на деле: посмотрели бы вы когда рассвело какая нам предоставлялась прореха. Ах нет же, ничего не получилось. А «Викинг» это настоящая ласточка на волнах. Седьмого часу он был там / капитан указал налево, взад / сейчас уже почти обходит. И вообще, черт побери «Ореол» так идет, как будто ко дну привязана бочка, – говорил с тоном неудовольствия и огорчения.

– Не расстраивайтесь, капитан, это вам только так кажется…

– Два румба влево!! – зычно скомандовал де Фретте рулевому, после того, как долго присматривался в бинокль вернутый шевалье д’Обюссоном.

– Влево?! – изумились некоторые и самым делитантским манером принялись распрашивать капитана, строя свои предположения, – Вы собираетесь идти наперерез «Викингу»? Но это же даст возможность фрегату «Запад» значительно сократить свободный проход между ним и «Викингом»! / или /…Навряд ли нам удастся их так раскрутить… Скажите нам, что вы собираетесь делать?

– Делиться своими соображениями еще рано. Я сам еще не знаю что будет, а чего нет. Подойдем ближе, там видно будет. Ясно одно: «Викинг» самое слабое место в увязке и пройти мы сможем только через него.

– Только через его труп. – вставил кто-то больше ради самих слов, но не смысла, чем воодушевил на подвиги вчерашнего артиллериста д’Олона, пресекшего атаку англичан из крепости. Граф вспомнил потрясающую вещь, что однажды при заходе этого судна в Маонский порт видел что по одному борту выставлена всего одна слабенькая мортира…

– Извольте убедиться, – протянул де Фретте тому бинокль, – что к нам обращен не тот борт.

Каждый заинтересовался что из себя представляет бортовая батарея «Викинга», желая взглянуть на нее собственными глазами. Острым наметанным глазом капитан де Фретте определил, что корабль противника по артиллерийской мощи ничуть не слабее «Ореола» и если прибавить к этому его скорость, то конечный результат предполагался плачевным. Маневренность возьмет верх и высокие мачты с парусами брига будут перещелканы даже шальными ядрами.

– Но в чем же тогда дело?! Почему «Викинг» ходит быстрее нашего?! – не выдержал Франсуа.

– Та же парусистость…

Этот неожиданный нововведенный термин произнесенный с тем раздражением от волнения, неожиданно рассмешил остальных, в том числе и его самого.

– Тут все дело, я думаю, в течении, – говорил капитан де Фретте, – В море оно всегда так. Здесь его нет, через двадцать миль пожалуйста…

…Скоро проверим. А сейчас я вижу к нам направляется аббат Витербо. Еще вчера он грозился нам устроить отличнейший обед. Вот что, признаться, я больше всего сейчас хочу.

С этим трудно было не согласиться, так как каждый чувствовал, если не как сосет в желудке, то сильный голод, пленительно настроивший помыслы и размышления о еде и заставивший с благодушием отнестись к той опасности, которая сжималась вокруг них, с легкостью оставляя разрешение вопроса на потом. Не унимался один лишь Франсуа и капитан де Фретте, идя вместе с ним, обещал за столом наглядно показать о всех видах маневров и там уже разобраться к какой тактике прибегнуть.

Они уже сходили по ступеням вниз, как оттуда поднялся молодой испанец с ведром воды в руках и только тут д’Олон спохватился.

– Ведьмы полосатые! А лошадей-то мы не кормили!?

Лошадей, которыми был забит весь трюм, разделанный под конюшню – лошадей, содержавшихся там, действительно не кормили; о них забыли совсем. Несчастные животные, так же вовлеченные в авантюру страдали, от этого самого забытья; не столько от того, что их не кормили, сколько от того, что их не поили. И если ночью в конюшне, слегка проветриваемой прохладным ветром, было нормально, то сейчас днем внутри трюма от конских тел воздух нагрелся так, что жара там стояла невыносимая и совсем не было воды. В баке со вчерашнего дня еще оставалось немного живительной влаги, но и тот был раскрыт и иссушен до последней капли. Кони жаждали и ржали; и если на палубе их почти не был слышно, то когда офицеры спускались в кают-компанию ржание неслось с такой силой, словно то были звуки из бездны. Но и это не смутило компанию, направившуюся прямиком к длинному столу, расставленному по зале морской квартиры. Все кто успел там рассесться, / а таковых было не мало /, сразу же получали свои порции в отменном приготовлении из всего того, что имелось на небогатом провиантном складе. Но пахло и смотрелось вкусно. Тем кто не успел к столу, а их была большая часть, раздавалось прямо из кухни на руки, есть где придется. Но они не чувствовали себя отверженными по отношению к офицерской компании, так как к ним понабилось много разных лиц.

Аббат Витербо предупредил вслух, чтобы наедались, больше такого обеда не будет, запасы съестного весьма скудны и сегодня скорее всего больше даваться есть не будет. / настраивайтесь /.

Преподобный отче верил, что их плаванье продлится несколько дней! Граф д’Олон посетовал на то, что совсем не подумал об этом, но ему нельзя было ставить в упрек, так как тогда / еще вчера /, его мысли были заняты совершенно другим и конечным считалось только выбраться. Не продумано было вообще ничего! Просто замесом мысли Капече Ковалоччо о главном: лижь бы усесться на плавающее средство, сказалась его практика пользоваться чем попало. Не подумали вообще ни о чём. Самые высшие мысли обретались только у капитана, пользовавшегося услугами разных вооружённых команд и знавших, что эта дружная братия в любом бою будет разнесена вместе с кораблём в полные дребезги.

– Ну ничего… На худой конец конятинки отведаем!

Взрыв хохота остановил и привлек внимание кого-то, кого д’Олон заметил и вспомнил, что уже где-то видел. Позвал его с жестом пальцев.

– Э! Идика сюда… Ты кого это поишь?

Фернандо уже подошел с ведром воды в руках и по знакомому слову понял о чем его спрашивают.

– Кони, – указав в пустоту, ответил он.

– Что-о-о!!! – заорал д’Олон. Которому стало понятно чем этот субъект занимается все последнее время. Носит ведрами и втихоря спаивает лошадям последние запасы воды…

– Что ты творишь, убийца!? Ты нас без голоду всех переморишь здесь!! Иди положь… вылей ведро наместо; кто тебя просил воду переводить!

Между тем кони ржали и Фернандо снова указал на них пальцем в ошибочную сторону, пытаясь втолковать непонятливому.

– А нам!!!? – в бессилии убедить вскричал д’Олон, – Коней поит, а нам…/ обернувшись апеллировал он к публике /.

Проходивший сзади бородач посмеиваясь поправил Фернандо как правильней сказать.

– А коням?!

– А нам!!?…Нет ну уберите его с моих глаз отсюда. Баскет, сходи разберись с лошадями, от чего они там ржут над нами. И не вздумай сам их поить. Намочи сено в крайнем случае. Аббат Витербо, Бертон! Что же вы не смотрите за водой, а по морю гонять начнет?…Трофейным сегодня ни еды ни воды не давать, после пьянки это ни к чему.

Принесли вина. После выпивки наступило уныние, вернулась неприятная мысль и ощущение безнадежности, но мало-помалу увлеклись слушанием. Капитан де Фретте показывал на ложках различные комбинации и ситуации. Сидевший напротив него шевалье д’Обюссон постоянно спрашивал его о том или другом, изобретая новые ситуации и так увлекся, что надоел и вообще не пил. Ему многое прояснилось. В общих словах их положение можно было бы передать такими словами: чтобы выпутаться можно пройти через «Викинг» обязательно его при этом обезвредив и ни в коем случае не пострадать в стычке самим, любая же срезанная мачта или рея, подбитый нос, течь от пробоины приведут к печальным последствиям. В этом и заключалась вся хрупкость и слабость их положения. Сложность заключалась в том, что схватываться приходилось с хозяевами морей, отборной и слаженной морской дружиной; имея в своем составе в целом неслаженный, сборный ото всего и вся отряд беглецов, но горящий желанием сразиться за свою свободу.

Но были среди них команда опытных моряков, были французские артиллеристы под обозначившимся главенством д’Олона и более не было ни в ком нужды. Франсуа сидел, размышлял над этом вопросом, спросил у де Фретте:

– Может до ночи дотянем?

– Исключено, линкор нас через несколько часов догонит. Он десять-двенадцать узлов дает! Хотя… до ночи он может быть и не догонит, но с «Викингом» у нас так и так дело будет. Он уже сейчас идет на нас. Через пару часов предстоит бой… А о том какие у меня размышления на счет этого, лучше не спрашивайте. Чего нету, того нету. Баталия это вещь такая: что будет, то будет, и кто его может предугадать как будет?

– Хорошо, давайте тогда пофилософствуем. Они загнали нас в западню и расчитывают задержать? – начал Франсуа.

– Обязательно, больше им не на что расчитывать.

– Значит они считают, что дело в шляпе, что мы обречены и все такое?…

– В какой-то степени это действительно так.

– Очень хорошо. Раз так, я предлагаю такой ажиотаж. Мы приближаемся к «Викингу» и флажками даем сигнал: «Нам терять нечего – идем на таран»…с отчаяния. Для понту будем выкидывать на воду плавучее и пленных англичан заставлять выпрыгивать. Это шокирует только так, засомневаются. Мы подходим ближе, на «Викинге» струхнут, завернутся, как увидят мы, вернее наши англичане прыгать с корабля начнут. А думаю это нам только и нужно.

Капитан де Фретте возражать на эти глупости ничего не стал, тем более что бросить в море своих повыпрыгивавших моряков они не смогут, даже и оставив им шлюпки на целую предштормовую ночь… задумчиво согласился подействовать на нервы, тем более, что от них в самом деле можно ожидать чего угодно и надолго задумался, прокручивая в голове те или иные ситуации, главным образом за случайно нарушенную ходовую часть с парусами или на крайний случай пробитым бортом… Затем почувствовав, что просидели они за столом уже больше часу, спохватился за потерянное время, встал… На него смотрели вопросительные глаза ждущих людей, уже порядком напившихся из запасов горячительного, всегда имеющегося на судах. Пьянку было велено прекратить и заодно де Фретте подумал, что «купать» голубчиков в таком состоянии будет крайне опасно.

– Подана интересная идея, побольше дурости и мы проедем. Сейчас идемте наделаем плотов. И есть еще одно задание.

Всем скопом отобедавшие направились к выходу на палубу. Д’Обюссон и де Гассе зашли в офицерскую каюту взяли подзорную трубу и предпочли выход через железную лестницу и люк, и на носовой палубе оказались несколько раньше остальных.

– Осталось миль пять! – тревожно указали они капитану. Одним взглядом тот определил… во сколько раз они ошиблись, но что сблизились они очень близко – было верно. «Викинг» просматривался до самой ватерлинии и полностью ниже; выгнутая поверхность моря за расстоянием более не скрывала нижней части судна, как скрывала «Арчибальду», у которой были видны по сути дела только паруса.

Д«Олон и Тижан-пушкарь ушли самым спешным порядком собирать своих людей, заряжать орудия и готовить к стрельбе. Необходимо было еще перерубить лик-тросы, намертво прихватившие колесные мортиры к бортам и по сему из принесенных инструментов им отправили топор. Разделив людей на группы плотников капитан отправлял их то в одно, то в другое место разбивать на судне те или иные деревянные места, а с последними чуть сам не отправился, до того ему показалось опасным доверять подобные дела несведущим людям, и они были оставлены здесь создавать видимость.

Очень скоро вернулся д’Олон, посоветовавшийся на счет того: оставлять ли артиллеристов лежать скрытыми за бортом, или же отставить? Притащили к капитану первых два плавучих плота, обыкновенной сколотки. По его приказу они были отнесены на левый борт нижней палубы и поставлены дном на две из пяти мортир нижней палубы левого борта. Нужно было делать еще; на всякий случай.

Между тем они сближались, «Викинг» уже можно обыло видеть невооруженным глазом и так разглядывать было даже несколько захватывающе. Ветер дул попутно «Ореолу» и капитаном отдавались команды поднимать новые и новые паруса. Матросы лазили очень живо и оставались там на реях ждать очередной команды.

Расстояние между двумя кораблями поминутно сокращалось и более всего его сокращал бриг «Ореол» пошедший на большой скорости напрямик. Большей нежели «Викинг». Оттуда уже должно быть заметили скопившуюся массу людей в носовой части и у бортов. Деревянные конструкции выпирали слегка из-за краев бортов. Но пушечные стволы кои все же оставались заметными, создавали впечатление забытости, никчемности.

Незаметно удалилась группа офицеров с кучкой добровольцев в помощь.

– И переоденьте их! – крикнул им вслед де Фретте.

Пора уже было выводить англичан!… Как быстро подошло ответственное время, хотя уже и вечер подошёл в треволнениях. До полного сближения оставалось меньше одной морской мили. Шевалье д’Обюссон на пол пути от них вернулся, подойдя к графу д’Олону.

– Я видел кресло в кают-компании, куда оно сейчас делось?…и нужно бы еще винца притащить, так будет лучше. Оно еще осталось?

– Притащим, осталось… Но… стоит ли об этом думать?

– Понимаю тебя, но это для воздействия

Граф д’Олон, привыкший делать так как решал д’Обюссон, серьезно отнесся к тому, что он задумал. С Тижаном и еще двумя-тремя прихваченными по дороге они притащили из трюмов бочонок, кресло и рюмки. Пока это осталось нетронутым, привели двадцать пленников, раздетых до рубашек или же одетых в вывернутые наизнанку картузы. Густо окруженные в толпе французами от них навряд ли можно было ожидать инцендентов и по сему те, кто приводил их пошли выпить на носовую палубу, где желающим разливали по маленькому в рюмки и стаканы. У бочонка возвышалась над всеми фигура д’Олона и подошедшие посоветовали ему не показываться ни тем кого держали у борта, ни тем кто сейчас наблюдал за ним издалека. Это была мысль спасти графа от наказания, представив дело его подпадением в захват.

– А-а-а-а… ерунда, все равно трибунал, – с безразличием и скрипом в голосе отмахнулся от предостережений он, продолжая чаркой разливать красно-рубиновую жидкость. – Господа, по-немногу, может придется сигать за борт.

– Да не приведи господь! – предостерег капитан де Фретте, сидя в кресле и наблюдая через борт в подзорную трубу. Очевидно он встретился взглядом с капитаном того корабля, так же наблюдающим за ними в смотрительный прибор, если судить по тому что де Фретте поднял руку с рюмкой и сделав тост вдаль слегка пригубил, вслед за ним поднял руку с рюмкой д’Олон.

– Ну что, по прощальной!…

Послышались чоканья и промежуток тишины, в который капитан вторично приложился к остаткам, хотя пить не хотел. Выпив, обернулся к графу.

– Месье, это настоящий цинизм, пить за это. Вы что же не врубились, что мы ни в коем разе не собираемся трахаться и остаться на воде без ничего…

Де Фретте и еще что-то говорил, как Франсуа громким голосом прервал его, указуя рукой.

– Капитан, пол мили осталось, не пора?

Де Ферран доселе молчавший определил вслух:

– Четыре кабельтовых, что значило, что между сближающимися кораблями расстояние равнялось примерно двадцати четырем корпусам «Ореола». А бриг шел на хорошей скорости и капитан посчитал, что пока будет передаваться ультиматум один кабельтовый будет пройден, как раз ко времени когда «Викинг» по идее должны начать разворачивать для принятия нападающего брига батарейным бортом.

– Да, пора, посмотрим, что они на это нам скажут. Сигнальщик, давай, выкладывай наши условия!…Как закончит, спускайте первую партию…

Капитан де Фретте, а за ним флаг-капитан де Ферран побежали к штурвалу, лично заняться маневрированием и по приходу на место отстоящее совсем недалеко сразу сменили штурвального. Сигнальщик флажками уже вымахивал угрозу; де Фретте, предупреждая заворот «Викинга» по их ходу вправо / подставление батарейного борта /, менять галсы вправо. Бриг «Ореол» слегка закачало. Из показанной левой стороны из-за борта стали выпрыгивать первые выталкиваемые и далее без лишней спешки была спущена на воду деревянная поддержка. Вслед за ней выпрыгнул еще один из самых невыдержанных. Должный уже быть открытый огонь от противника не начался потому.

Не понятно было только, выдержал ли капитан «Викинга», но было понятно, что была задета важная струна его души. С подобным в открытом море один на один не приходилось сталкиваться и в прямом и в переносном смысле еще никому, и это могло шокировать. Вместо того чтобы остановить потерять два боевых корабля – это угробить карьеру своего начальника вдобавок. А удар такого снаряда с его ветром в парус мог получиться по действию даже одной опытной руки на руле среди всех остальных случайно понабившихся в побеге.

Чтобы убедить их ещё явственней на воду была спущена еще одна партия и сигнальщик начал передавать ультиматум… как «Викинг» стал заворачивать; не понятно было только, заворачивает он именно туда куда и они, или же заворачивается на сто восемьдесят градусов, пытаясь уйти. Хотя последнее исключалось, слишком много требовалось времени для того, чтобы так же разогнаться. Чем подставлять зад, по логике вещей подставлялся батарейный борт, тем более по логике английского капитана, всегда отличавшегося твердым следованием военно-мореходному учению.

Предугадав естественный и исходный ответ, который давал кое-какие шансы, де Фретте продолжал заворачивать вправо, заходя вперед и начав этот маневр намного раньше, несколько преуспел в этом. Расстояние между кораблями очень скоро сократилось до кабельтового, чуть больше, за борт снова начали выпрыгивать. «Ореол» явно перерезал путь показавшемуся тихоходным «Викингу» и стал заворачивать свой нос на него. Хотя стоило англичанам еще чуть завернуть, и получилось бы носом очутиться в батарею, которая при удачном ведении стрельбы могла если не остановить совсем, то разбить оснастку и уйти, чтобы хорошо вернуться.

Но то для обычных отношений, здесь же они были явно ненормальными, до одержимости, и на «Викинге» колебались с каждой минутой попадая во все более безвыходное положение. Оставалось уже не больше ярда, де Фретте маневрировал на молчащий «Викинг», так чтобы точно сойтись в месте пересечения их путей… в какой-то момент раздалась команда: «на ют» и с носовой палубы люди хлынули в зад корабля, последние англичане вылетели за борт, вместе с плотом… и… может быть это в самый последний момент подействовало на англичан, «Викинг» не выдержанно резко стал отворачиваться батарейным бортом, подставляя другой, но под порыв сильного ветра. Последние два корпуса «Ореол» пролетел как на крыльях, расчитывая подойти как можно ближе и де Ферран, находившийся ниже, определил, что развернуться «Викинг» не успеет, спрыгнув налетел на штурвал, стал заворачивать вправо сначало против воли капитана…, но когда тот увидел как носы чудом разминулись друг друга и сам очень сильно испугался, однако сообразив и задержав кручение, выравнивая ход.

Франсуа д’Обюссон оставшийся впереди в самый момент крикнул д’Олону, подбегая.

– Если промажете, все к черту! В нос!! Обязательно!…

Граф приложив горящий фитиль выпалил из своей передней мортиры как наугад. Подставившийся нос изуродовало железным ядром, но успеть высмотреть, что после взрыва осталось было невозможно; суда и конкретно их борта проходили друг возле друга в считанные секунды, но и за них единым каскадом успели прогреметь четыре выстрела… Какой-то из них попал в цель, одна мачта вместе с белыми парусами рухнула вниз.

– Грот-рея! Молодец, бомбардиры! – кричал д’Олон радостно. – я всегда знал, что среди вас хоть один да не косой!

Бриг расходился с поверженным «Викингом». Свобода показавшаяся миражем снова стала реальностью. Они вырвались из петли! Д’Олон орал от радости и обнимался как сумасшедший. С юта сбегались, но быстрее всех к шевалье д’Обюссону подбежал капитан де Фретте.

– Вы просто Сен-Мишель25 французских моряков! Вы видели они сбежали от борта, хотя там стояли орудия. Так бы не смог даже Дюге-Труэн26!


Оставшееся до ночи время бриг «Ореол» успешно уходил от преследования зайдя на течение, которое использовал загонный корабль, тем компенсируя ветер за беглецов, ныне же потерял компенсации и ветер не преобрёл в полной мере с нарушенной ходовой частью.

К ночи ветер усилился, предвещая шторм. Ночь из-за него была довольно тяжелая, но то был не столько шторм, сколько ветер, для которого оставили все паруса и благодаря сей рискованной хитрости за ночь они много прошли.

25

святой, покровитель французских моряков

26

знаменитый французский корсар

Франсуа и Мальвази. II том

Подняться наверх