Читать книгу Индекс вины - Антон Абрамов - Страница 5

Её звали Мадина. Семнадцать лет, волосы всегда собраны в тугой хвост – так удобнее бегать. Она бежала и тогда, на пожаре. Маленький мальчик кричал на балконе, дым уже ел окна. Люди вокруг доставали телефоны, снимали, звали пожарных. Мадина не думала. Она полезла по водосточной трубе, сорвала кожу на ладонях, втащила мальчишку на крышу соседнего гаража и вместе с ним спрыгнула вниз.

Она дышала гарью, кашляла, руки тряслись, но мальчик остался жив.

Кто-то снимал. Камера мигала красным глазком.

На следующий день она открыла приложение.

Пусто.

Ноль.

Ни одного кредита искупления.

Ни строчки. Ни знака.

Будто её и не было там.

А вечером экран у школы показал другое:

«Иван П., очевидец спасения при пожаре. +4.5»

Иван. Тот самый, что стоял с телефоном и снимал.

У него теперь зелёный огонёк. У него теперь право поступать в университет без конкурса. Он теперь «герой».

Мадина сидела у окна, колени прижаты к груди, телефон в руке.

Почему?

Почему система решила так? Потому что у него был айфон с датчиком присутствия? Потому что у неё не было камеры? Потому что свидетели молчали?

Она чувствовала, как мир тянет из неё силы. Будто украли не только поступок, но и кусочек её самой.

На экране телефона мигал серый значок:

«Апелляция доступна 30 дней. Требуются доказательства».

Она смеялась сквозь слёзы. Какие доказательства? Содранные ладони? Дым в лёгких? Чужие крики?

Доказательства остались у того, кто снимал.

И теперь он – спаситель.

А она – тень.

Мадина сидела у окна, поджав колени, и продолжала смотреть на экран телефона. Серый значок «Апелляция доступна 30 дней» мигал, как насмешка.

– Доказательства, – шептала она. – Какие ещё доказательства?

Ладони горели свежими корками содранной кожи. В лёгких до сих пор жило эхо дыма. Разве это не доказательство? Но мир не принимал кровь и шрамы, мир принимал только запись.

Запись была у него. У Ивана.

У того, кто стоял с телефоном и снимал.

И теперь он – герой. У него баллы. У него будущее. А у неё – пустота.

Мадина сжала телефон так, что побелели пальцы. Ей было семнадцать, и впервые в жизни она почувствовала: добро – это тоже товар. Его можно украсть. Его можно продать.

И если добро крадут… значит, и зло можно спрятать.

Значит, кто-то уже научился скрывать удары, ложь, предательство. Значит, где-то там ходят чистые на экране люди с руками по локоть в грязи.

Она отвернулась к стене и заплакала – не от обиды, а от бессилия.

В мире, где всё считали, она впервые поняла: счёт – не всегда правда.