Читать книгу Индекс вины - Антон Абрамов - Страница 6

Дневник I. Николай, 29 лет, курьер

(средний класс)

Сегодня утром телефон завибрировал, как будильник, и на экране выскочило: G=2.1 → Жёлтая зона.

Я уже привык к этому числу, оно стало чем-то вроде температуры тела. Как будто не у меня сердце бьётся, а эта цифра дышит за меня.

Вспоминаю ту драку. Полтора года назад. Сосед по коммуналке выкинул мои кроссовки в мусоропровод. Я полез в драку, он порезал себе губу, вызвал полицию. Всё. Глупость, сиюминутный всплеск злости. Но в системе это записано как H₁: насилие, с умышленным вредом. И тень от этой драки идёт за мной каждый день.

Я таскаю заказы: пиццу, документы, детские торты. Работаю без выходных. Чтобы списать вину, по субботам иду в ночной приют. Мою полы, кормлю бездомных. Директор приюта честно ставит галочку в приложении: «подтверждённое A₃». Но капает смешно: минус 0.1 в неделю. За год я сбил всего 0.5 балла.

И вот парадокс: люди, которых я кормлю, их добрые дела никто не учитывает. Они даже телефона не имеют. А я, с моим смартфоном и браслетом, могу хотя бы копить очки.

Вчера коллега предложил: «Хочешь, сведу на ферму? Триста баксов и у тебя будет “спасение ребёнка на пожаре”. Видео, дроны, кровь из пакета». Я отказался. Не потому что совестно. Просто страшно: если поймают – G уйдёт в красную зону, и я потеряю право на доставку. А тогда что? У меня мать-пенсионерка, ей нужны лекарства.

Иногда думаю: а если бы у меня был сын, как бы он смотрел на меня? Скажет: «Папа, а почему у тебя G всегда выше двух?» В школе ему будут напоминать: «Ты из семьи неблагонадёжных». И от этой мысли внутри всё сжимается. Я мою полы в приюте не ради цифры, а ради того, чтобы хоть кто-то сказал: «Николай, ты всё-таки нормальный человек».

А телефон снова показывает 2.1. Как будто насмехается: ты моешь чужую грязь, а свою смыть не можешь.

Дневник II. Олег, 52 года, топ-менеджер

(элита)

Сегодня утром отчёт Compliance-менеджера лёг на стол: «Ваш G=1.7. Зелёная зона, без ограничений».

Чисто. Гладко. Как дорогой костюм без единой складки.

Я знаю, чего это стоит. Мы сбросили отходы в реку, тысяча семей осталась без питьевой воды. В отчёте написано: «технический сбой, небрежность». Вес умысла уменьшили. Масштаб раздробили на пятнадцать подрядчиков. В итоге вред размазался, как масло по хлебу.

А сверху мои добрые дела: внедрение очистных сооружений, благотворительный фонд на имя дочери. Всё это выглядит убедительно. В отчёте рядом с моей фамилией слова «инновация», «забота о будущем».

Но ночью я не сплю. Лежу и думаю: что скажет дочь, когда вырастет? Она пойдёт в университет, и на лекции ей объяснят, что GIndex – объективная мера совести. Она откроет мой профиль и увидит идеальные 1.7. «Папа у меня чистый». А я-то знаю цену этой чистоте. Она куплена чужим добром.

Боюсь не потерять работу – боюсь, что однажды система сломается, и правда всплывёт. Тогда моя фамилия будет не чистая, а чернее сажи. Я думаю о внуках, которых ещё нет. Они будут жить с наследием моего индекса. G ведь это уже почти генетика.

Может, именно поэтому я вчера поймал себя на странной мысли: впервые за пять лет захотел сам пойти на субботник. Без камер. Без отчётов. Просто взять в руки лопату. Но я остановился. Зачем? Система всё равно засчитает это как «низкое A₃», почти без веса.

Всё, что не измеряется, считается ничем.

А мне страшно, что и я сам для дочери однажды стану ничем.

Дневник III. Мадина, 17 лет, мигрант

(исключённые)

Сегодня снова проверяла свой профиль. G=3.9. Жёлтая зона.

На рынке это значит: меня будет гонять полиция, я не могу открыть маленькую лавку, не могу получить лицензию на торговлю. Для них я всегда потенциальная преступница.

Но ведь я спасла ребёнка. Пожар в общаге. Я сама вбежала в дым, вытащила малыша. Люди кричали, снимали на телефоны. Я принесла записи в центр. Аудитор посмотрел и сказал: «π=0.5, мало доверия. Свидетели из вашей общины не считаются независимыми». Всё. Моё добро обнулили.

А через неделю я вижу по новостям: богатый мужчина, тот самый, что тогда стоял рядом и снимал на айфон, – герой. У него G=0. Его «акт героизма» подтверждён на 0.9. Ему аплодируют, его приглашают на ток-шоу.

А я? Я плачу ночью. Думаю: может, лучше бы я не спасала. Мой индекс всё равно растёт от мелких проступков: торговля без лицензии, спор с полицейским.

Система говорит: «ты грязная».

Я мечтаю уехать. Но куда? GIndex теперь глобален. В любой стране я буду «жёлтой».

Значит, буду жить так: с цифрой 3.9 в кармане, с памятью о том, что добро существует, но его можно только украсть.

Иногда думаю: может, Бог видит то, чего не видит система? Только этим и держусь.

Дневник IV. Лена, 15 лет, школьница

Сегодня в школе снова открыли «таблицу индексов родителей». Учительница говорит: «Вы должны понимать, из какой среды вырастаете».

Я смотрела на экран, где напротив моей фамилии горело: Громова – G=2.8, жёлтая зона.

Кто-то хихикнул: «А, это твой отец тот самый, у которого насилие и коррупция?»

Я не знала, что ответить. Отец работает на стройке. Когда-то он ударил начальника, когда тот оскорбил его. С тех пор у него «H₁: насилие». Система не знает, что начальник тогда прижимал рабочих. Система видит только цифру.

Я люблю отца. Но, честно, иногда стыжусь. У подруги мама – G=0.6. Они ездят на экскурсии, у неё скидки в музеях. А мы? Нам отказали в туристической визе: «Уровень доверия семьи недостаточен».

Я ненавижу этот счётчик. Потому что он теперь не только про отца – он как клеймо, и на мне тоже.

Сегодня в классе задали эссе: «Как я искуплю вину моих родителей». Я написала, что пойду волонтёром в госпиталь. Но я не хочу туда идти ради цифры. Я хочу идти ради себя.

Только знаю: когда я приду, система скажет: «π=0.7, подтверждено. G семьи скорректирован».

И люди будут говорить: «Лена чистит за отцом».

А я не хочу чистить. Я хочу просто жить.

Иногда думаю: может, к моменту, когда у меня будут дети, GIndex уже перестанет существовать. Но потом понимаю: он слишком удобен тем, кто наверху. Они не отпустят. Значит, мои дети будут смотреть на мою цифру.

И я молюсь только об одном: пусть она будет ниже, чем у отца. Чтобы им хотя бы не пришлось краснеть за меня, как мне – за него.

Голос священника / омбудсмена

«Число – это не судья, оно лишь зеркало.

GIndex не наказывает и не прощает, он только показывает, где на весах твоих поступков перевесила тьма. Но ни одна формула не знает всей глубины человека.

Вот человек, пойманный на лжи. Машина выдает цифру: 1.98. Для системы – “зелёная зона”. Но скажи мне: разве совесть умеет округлять? Разве сердце знает пороговые значения? Для коллеги, которого унизили слухами, эта цифра может весить, как десять.

Я вижу, как люди боятся потерять место, репутацию, будущее детей. Они подстраиваются под систему искуплений: делают наставничество, вносят пожертвования, собирают справки от НКО. Всё честно, и всё же – словно есть пропасть между делом и душой.

И всё-таки я свидетель: в этой арифметике есть спасение. Потому что впервые в истории вина стала не догадкой толпы, не клеймом сильных над слабыми, а формулой, которую может проверить каждый.

Но помни: GIndex – это не твой приговор, это твоя карта. Она показывает дорогу. Проблема в том, что дорога может быть узкой: идти по ней страшно, потому что для кого-то искупление – это риск потерять всё, для кого-то – риск признать неправду, ради которой он жил десятилетия.

Моё слово – напоминание: формула не отменяет совести. Она лишь учит слушать её.

И если завтра твой индекс станет зелёным, не спеши радоваться. Спроси себя: простил ли тебя тот, кого ты обидел? Простил ли ты себя сам? И только тогда ответ будет настоящим».