Читать книгу Машина страха - Антон Чиж, Лана Вилан - Страница 12

Господин Квицинский не любил проводить встречи в людных местах. А предпочитал парки или сады, где кусты и деревья создают естественную защиту от посторонних глаз. Хуже всего кофейные. Кругом публика, не поймешь, кто сидит за соседним столиком, у кого уши работают, как у летучей мыши. Но дама захотела кофейную. Точнее сказать, придумала угоститься за счет Квицинского. И выбрала не какой-нибудь тихий уголок, а «Балле» на Невском проспекте.

Квицинский смог занять самый дальний от окна столик. Мадемуазель появилась с опозданием в четверть часа. Сколько он ни бранился, что опоздания недопустимы, она извинялась, обещала больше не опаздывать и опаздывала снова. Втайне считая, что красивой барышне многое позволено.

Она была хороша. И не скрывала этого, а, наоборот, подчеркивала. Квицинский старательно не замечал шаловливых взглядов, которыми в него стреляли. Игривость кудрявой брюнетки не знала границ. И порой выходила за пределы того, что позволительно на людях. Особенно в кофейной, где на них то и дело посматривали. Будто на любовников. Такое положение злило, но исправить его Квицинский не мог. Потому что мадемуазель при внешнем легкомыслии была толковой и наблюдательной. Не говоря о том, что умела выведывать важные сведения.

– Как ваши успехи? – спросил он, отпустив официанта, которому был заказан кофе с миндальным пирожным.

– Отвратительная погода. Ненавижу осень в Петербурге, – ответила она с такой улыбкой, будто он делал неприличный намек.

Между тем за окном было сухо и даже солнечно. Редкий день.

– Что нового?

Пояснений не требовалось. Новости ожидались вполне конкретные. Мадемуазель кратко, но толково перечислила все, что узнала.

– Что это за новый мальчик?

Мадемуазель подарила официанту, подавшему заказ, улыбку и облизала чайную ложечку.

– Полное ничто… Наивный и пустой. Хоть окончил училище правоведения. Кажется, с отличием.

– А подопечный?

– Старательно трудится.

– Сильно продвинулся?

– Насколько мне известно, результат ожидается в ближайшее время, – сказала она, тронув верхней губкой кофейную чашку.

– Не пропустите момент…

– Можете быть покойны, Леонид Антонович, не упущу. – Мадемуазель показала белые зубки, похожие на беличьи. За что и получила свою кличку в отчетах. А не за вертлявость, которая так раздражала.

– Прошу держать под неусыпным вниманием, – сказал Квицинский. – Дело может оказаться чрезвычайно важным. Слишком важным…

– Не извольте беспокоиться, от меня не ускользнет, – ответила она игриво. – Как только появится что-то стоящее, вы узнаете первым… Обещаю…

На том встречу можно было считать оконченной.

Квицинский просидел еще полчаса: в кофейной нельзя было встать и уйти, не привлекая лишнего внимания. Он сидел и слушал ее болтовню, с тоской глядя в окно. Оплатив счет, Квицинский получил долгожданную свободу. И вышел на Невский.

– Любую новость сообщайте сразу, телефонируйте, у вас есть возможность. Конец девятнадцатого века на пороге, а вы записочки посылаете… Привыкайте к прогрессу. – И Квицинский приподнял шляпу на прощание.

Мадемуазель помахала ему ручкой. Так трогательно, что никакому прогрессу и не снилось…