Читать книгу Судьба Пятерых, или Нефритовая лилия. Историко-приключенческий роман - Антон Дюваль - Страница 10

Когда очнулся де Лавон, было уже светло. Ощупав все вокруг, он понял, что лежит в постели. Смутное сознание постепенно рассеялось, и в его поле зрения попала, улыбающаяся физиономия Томаса.

– Ну, слава Богу, вы очнулись! – бодро проговорил слуга, укутывая графа.

– Что со мной? – слабым голосом спросил де Лавон.

– У вас, от нервного расстройства, обморок случился, – ответил Томас, с радушием в голосе. – Уж заставили вы меня поволноваться, ваше сиятельство. Вхожу к вам в комнату, гляжу, вы лежите бледный, а рядом пистолет. Меня так страх и обуял, думаю, ну все, пропал мой господин, а нет, живехонький! И что это вам в голову пришло, в темноте, по попугаям стрелять? Позвали б меня, я б вам свечи зажег, птиц побольше бы достал.

Задор в голосе слуги, поднял дух графу, что тот невольно улыбнулся.

– Вот вы и улыбнулись, а мне старику радость, – произнес слуга, продолжая заботливо укрывать хозяина, одеялом.

– Сколько же я лежу?

– Третий день, уж как. Обедать желаете?

– Благодарю, я позже.

В тот миг, в комнату вошел лекарь и увидев, что его пациент уже пришел в себя, принялся его осматривать.

– Как вы себя чувствуете, ваше сиятельство? – спросил у больного, лекарь.

– Уже лучше, благодарю вас, – ответил юноша.

– Вот и чудненько, так намного лучше. А то все бредили, бредили, винили себя в чем то: «Убил, убил», а кого убили, так и не сказывали.

– А вам какое дело, сударь, ваше дело врачевать, а не задавать г-ну графу, подобные вопросы, – вмешался Томас.

– Да я и не спрашивал, так сказал, – немного сконфужено произнес лекарь.

– Кабана он убил, на охоте, кабана, – убедительно сказал Томас.

– Кабана так кабана, я все равно охоту не люблю, – хладнокровно ответил лекарь. – Рана ваша уже зажила, так что скоро будете, как новенький, хоть протыкай плоть снова. А кстати, кто обрабатывал рану?

– К сожалению, мне это неизвестно, – ответил граф. – Очнулся я, в каком-то доме, что б никого не обременять, ушел.

– Ну и правильно, дома как говорится и стены лечат, – сказал улыбчиво Томас.

Время шло, но сердце графа де Лавона, по-прежнему обливалось кровью. Каждый день, образ Маргарет стоял у него перед глазами, и каждый день, он заставлял себя забыть и думать о ней, как об еще одном убитом негодяе, сгубившего его любимого дядю. Но память все чаще выдавала вопрос, который часто задавала его жена по вечерам: «Дорогой граф, вы меня, правда любите?» – спрашивала она, обнимая его за плечи. В голове до безумия, четко вспоминались эти минуты, такие нежные и, казалось бы, бесконечные. Каждый день, молодой человек прославлял Диониса8, пытаясь заглушить боль вином.

Однажды его навестил сосед г-н Клермо, который был наслышан, что с де Лавоном случилась какая-то неприятность. Герцог был радушно принят графом, однако внешней вид Эмиля озадачил его. Перед ним бы бледный юноша, в чьих черных, как смоль, волосах, несмотря на молодость, пробилась первая, робкая седина. И даже прекрасные, выразительные глаза его потускнели, словно угли, подернутые пеплом.

– Что с вами, Эмиль? – невольно спросил герцог.

– Ничего особенного, приболел немного, – ответил граф.

– Кого вы хотите обмануть, граф? Я вас с пятилетнего возраста знаю. У вас что-то случилось, ни так ли?

В ответ де Лавон опустил голову.

– Ну хорошо, если не хотите, можете не отвечать, – сказал г-н Клермо. – Пришел я к вам, совсем по другому поводу. В Париже живет мой старый друг, г-н де Монтале. Недавно Людовик XIII назначил его капитаном королевских мушкетеров, и теперь г-н де Монтале набирает в свою роту молодых людей. Быть может и вам, стоило поступить в его роту? Вы молоды, обеспечены, с крепким здоровьем, и на сколько мне известно неплохо владеете шпагой. Доброе ли дело, молодому господину киснуть в этой провинции?!

– Я об этом, как то не думал.

– А вы подумайте. Когда решите, сообщите мне, я напишу вам рекомендательное письмо, к г-ну де Монтале.

– Хорошо, я непременно подумаю, и сообщу вам о своем решении.

– Ну что ж, в таком случае, честь имею отклоняться.

После этих слов г-н Клермо покинул замок, а граф де Лавон вновь остался, наедине со своими мыслями.

«Г-н Клермо прав, довольно хоронить себя в бутылке, – решил в тот час Эмиль. – Уж лучше умереть, как подобает дворянину, чем низко пасть, как забулдыге. Не для этого меня дядюшка растил!».

Приняв решением г-н де Лавон, отправился к г-ну Клермо, и сообщил свое намерение, после чего герцог, с радостью написал рекомендательное письмо к капитану королевских мушкетеров.

Вскоре после этого, граф продал виноградники и прочее, что можно было продать, однако имение, никто у него не спешил покупать. Не желая больше задерживаться в Провансе, Эмиль распустил всех слуг, запер все двери и ворота, а ключ велел оставшемуся слуге, бросить в проклятое озеро.

В Париже, граф надеялся найти достойного противника, от руки которого он или погибнет, или же научит невежу, манерам. Г-н де Лавон знал, что это решение никак не изменит его жизнь, оно было нужно, лишь для того, чтобы выжить или найти смерть.

Де Лавон еще долго стоял возле поместья, окидывая прощальным взглядом родовое гнездо. Рядом с ним стоял верный Томас, и тихо плакал.

– А ты чего здесь, я больше не нуждаюсь в слугах? – резко сказал граф.

– Мне некуда идти, мой господин, – признался искренне Томас.

– А ты бы согласился отправиться со мной в Париж?

– С большой радостью, – поспешно ответил слуга, быстро осушив, глаза платком.

– В Париже жизнь будет трудной, помимо моего питания и одежды, на твои плечи лягут заботы, чтобы шпага сверкала, как золото, тебе придется таскать на себе тяжелый мушкет, и участвовать в военных действиях, – предостерегал его де Лавон. – Ну, как, еще не передумал?

– Я за вами, теперь хоть в ад, хоть в рай готов отправиться, г-н де Лавон!

– Тссс! – прошептал граф, – Не называй меня так. Граф де Лавон умер, вместе со своей женой. Отныне меня зовут, д’Афоном. Быть может, это имя, принесет мне, в конце концов, счастье.

– Понятно, – кивнул головой Томас.

Граф со слугой сели на коней и припустили в сторону Парижа. Так «погиб» молодой, красивый, с сердцем наполненным счастьем, граф де Лавон. И именно так, появился человек, взявший вторую фамилию дяди – г-н д’Афон, с которым мы встретимся чуть позже в Париже.