Читать книгу Судьба Пятерых, или Нефритовая лилия. Историко-приключенческий роман - Антон Дюваль - Страница 15

Проснулся г-н де Шарон, лишь, когда городские часы пробили десять часов. С блаженством потягиваясь, он вспомнил все события происходившие с ним накануне. Радуясь своим успехам, молодой человек решил полюбоваться своим кольцом. Однако, к своему ужасу, он обнаружил, что кольца, подаренного герцогом, на его пальце нет. Обыскав все кругом, бургундец, так же заметил, что кроме кольца, у него пропала и вся выигранная, вчера, сумма денег.

Поняв, что все размышления бессмысленны, он в не себя от ярости, спустился вниз и схватив трактирщика за грудки, спросил:

– Что это значит, черт тебя подери?

– В чем дело, сударь? – с испугом пробормотал трактирщик. – Я ничего не понимаю.

– Сейчас поймешь! – воскликнул де Шарон, выхватив из-за пояса пистолет. – Кто украл мое кольцо и деньги? Отвечай негодяй!

– Какое кольцо, какие деньги? – в недоумении спросил трактирщик.

– Не прикидывайтесь идиотам. Я выиграл вчера приличную сумму, где она?

– Я ничего не знаю, я ничего не брал.

– А кто брал? – со злобой в голосе, зарычал бургундец.

– Я не знаю, вчера к вам заходили какие-то люди, – промямлил хозяин, пряча глаза.

– Так, если в течении минуты ты не скажешь, кто эти негодяи, и где они сейчас, я застрелю тебя, как зайца.

– Я не знаю, – повторял, чуть не плача, трактирщик. – Я вправду, не знаю. Когда вы легли спать, один из игроков, подошел ко мне, и спросил где ваша комната. Я ему ответил, что; «Вы живете в восьмой комнате», он объяснил мне, что вам задолжал, затем он отправился ваши покои. А что он там делал, я не знаю.

– Как его имя?

– Мне это неизвестно, он не назвал себя, и вообще я его в первый раз вижу. Должно быть, это какой-то вор.

Де Шарон отпустил старика, и поспешил покинуть гостиницу. Выходя, юноша опасался не найти у коновязи, свою старую клячу, но к счастью, на нее никто, не позарился. Лошадь по-прежнему стояла у харчевни, мирно пожевывая траву.

Увидев ее, де Шарон был счастливее, чем когда выиграл 1025 пистолей. Юноша обнял старого Буцефала и, надев на него седло и уздечка, снова отправился в дорогу, нищим.

Но к счастью неприятные впечатления утра, рассеялись сразу же, как только бургундец выехал на главную улицу. Широкие тихие, элегантные улицы, внушительные особняки с дворами и садами. В особенности, бургундцу пришелся по вкусу знаменитый особняк, маркизы де Рамбуйе, построенный по её собственному проекту, на улице Святого Фомы. Неподалёку, от него располагалась – резиденция французских королей, Лувр.

Вид резиденции был не так уж плох, как представлял себе бургундец… Вспоминая рассказы отца, де Шарон представлял Лувр, как ветхую средневековую крепость, которой чужда эпоха позднего возрождения. Однако со времен правления короля Людовика Справедливого резиденция, заметно преобразилась. Поддерживая идею Генриха Великого, король, судя по всему, продолжал облагораживать замок. Не было уже средневековых стен, площадь жилых помещений была широкой, добавлен был павильон часов.

Неподалеку от Лувра, достраивался дворец кардинала Ришелье. Уже теперь сквозь строительные леса, можно было увидеть главный фасад дворца, который выходит на улицу Сент-Оноре и представляющий собой длинный ряд арок, украшенных корабельными кормами и якорями. Тем самым хозяин дворца, хотел напомнить прохожим о звании главнокомандующего флотом, которое он носит.

Далее на пути бургундца, встретился роскошный Новый мост, шокирующий своей белизной башен и перил. За мостом стоял бронзовый конь, с высоты которого, бронзовый король Генрих Великий созерцал, движущуюся у его ног толпу. Уже начиная с нового моста, появлялось все больше торговцев. Помимо ремесленников на так называемом базаре были маргиналы, попрошайки, воры, публичные девки, цирюльники, зубодёры и сводники. Там и сям, раздавался крик торговцев, предлагающие свои услуги: одни предлагали меха, другие заморских птиц, пятые всевозможные мази и пилюли, спасающие якобы от ран и солнечного затмения.

Чем дальше продвигался де Шарон, тем все шумнее и ужи становились улицы. Уже с раннего утра, город наполнялся шумом, на который наслаивался адский грохот, тянущихся из портов Сены, повозок с дровами, углём, сеном и винными бочками. В больших, надвинутых на уши шляпах, мелькал рабочий люд, носильщики тягали на скрещенных жердях громадные кули, с мешками и бочками.

Самым шумным местом во всем Париже, можно было, пожалуй, назвать Сен-Жерменскую ярмарку, шум которой был слышен за четыре лье. Именно здесь, собирался цвет парижской ремесленной аристократии – галантерейщики, скорняки, суконщики, золотых дел мастера, бакалейщики и т. п… Степенные купцы в пышных кафтанах и просторных штанах из тёмного сукна, раскладывали на прилавках различные украшения, накидки, гобелены и зеркала.

Крупные коммерсанты, съезжались сюда со всех городов Франции и из-за границы; португальцы продавали амбру и тонкий фарфор; турки предлагали персидский бальзам и константинопольские духи, провансальцы, торговали апельсинами и лимонами.

Помимо всего этого, на ярмарке можно было приобрести: марсельские халаты, руанские сукна, голландские рубашки, генуэзские кружева, фландрские картины, алансонские бриллианты, миланские сыры, испанские вина, и прочее, прочее, прочее.

Ко всему прочему, ярмарка была полна сладостями. Особой популярностью у парижан пользовались вафли.

В питейных домах, богато украшенных зеркалами и люстрами, выпивали сотни бочек глинтвейна и мускатного вина. Заглядывали сюда и любители понюхать или покурить табак, который уже начал входить в моду. В изобилии на ярмарке были, и игровые дома.

Но де Шарона, это ни особо интересовало. Куда более его внимание, заостряли проезжавшие мимо мушкетеры в синих и красных плащах, которых на его пути, становилось все больше. Они, как правило, гордо проезжали мимо, или привлекали к себе внимание очаровательных служанок и торговок. Не редко всадники, гоняясь друг за другом, опрокидывали овощные лотки, после чего, долго им вслед доносилось ругательство торговцев, похожие на проклятья.

Де Шарон, с завистью глядел в след удаляющимся всадникам. Когда же всадники исчезли из вида, провинциал, подгоняя коня, поспешил к резиденции г-на де Монтале.

Самого же де Шарона, горожане встретили с недоуменными взглядами. Вернее их удивлял вид не столько наездника, сколько его лошади. Кто-то ухмылялся, показывал пальцем, а кто-то и вовсе смеялся. Но молодой человек, не особенно внимал на свист и смех горожан, так как, считал, что это ниже его достоинства, ведь он же был дворянином, хоть и обедневшим.

К счастью, в скором времени все внимание горожан, обратил на себя пасквилянт, сочинивший очередную песенку про его высокопреосвященства. Перекрикивая ярмарочных музыкантов, он пел под веселый смех и аплодисменты:

Толпа праздных зевак окружила актера. Де Шарону, тоже стало интересно, правда, он не стоял вместе со всеми в толпе, а смотрел на представления, издалека. Вид с лошади был прекрасен.

В то же время, по ярмарке прогуливался верноподданный кардинала граф Рошне, в сопровождении любимчика, его преосвященства Клода де Жюссака. Бросив презрительный взгляд на пасквилянта, граф высокомерно обратился к г-ну де Жюссаку:

– Что это?

– Судя по всему, бродячий актер – ответил тот. – Я его знаю.

– А вы разве не слышите, что он поет?

– Слышу.

– Так почему же вы его не арестовываете, болваны? Вам что, мало упущенного Бекингема? – спросил г-н Рошне, тем самым припомнив гвардейцам, провал прошлой ночи, – Действуйте лейтенант!

– Слушаюсь, – ответил де Жюссак и, обратившись к гвардейцам, приказал: – Разгоните толпу, а этого певца, в Бастилию!

Гвардейцы поспешили исполнить приказ лейтенанта. Разбежавшись по площади, словно тараканы, они начали разгонять ликующих горожан. С визгом, народ разбегался в разные стороны, едва не опрокинув де Шарона, вместе с лошадью. Поняв, что здесь больше нечего делать, бургундец, подстегнув Буцефала, продолжил путь дальше.

Де Шарон ехал вдоль квартала, когда мимо него пробежал тот самый пасквилянт с ярмарочной площади. Гвардейцы непременно бы поймали певца, если бы в тот момент, им не перегородил дорогу бургундец.

Он это сделал не из жалости к актеру, и даже не для того, чтобы показать свою юношескую доблесть. Нет господа, это был тот самый принцип, которому следуют все молодые люди его возраста, идя наперекор каждому, несмотря на чин и звание.

Итак, при виде, на своем пути, дерзкого провинциала, г-н де Жюссак в неистовстве заорал:

– Прочь с дороги, щенок!

– Фи, сударь, нельзя ли вежливей, не со слугой разговариваете, – заметил юноша, не сделав в знак повиновения, ни шагу.

– Что?! – возмутился де Жюссак, выхватив шпагу. – Не тебе меня, учить манерам, щенок! Убирайся!

– Простите сударь, я этого не могу сделать, – заявил де Шарон.

– Это еще почему? – в негодовании спросил де Жюссак.

– Моя лошадь слишком стара, к тому же, после такого путешествия, она и вовсе обессилила, – заявил де Шарон.

– В таком случае, ей давно пора на пенсию, – поговорил де Жюссак, и не пощадив бедную старушку, стрельнул ей в шею.

Лошадь, ослабев в ногах, упала на землю, придавив своим телом, ногу хозяина. Поднявшись с земли, де Шарон, чье самолюбие было задето, в ярости вытащил шпагу, и пошел на г-на де Жюссака, атакой.

Но, мастер клинка – (как его называли в Париже) быстро справился с неопытным юношей. Прижав его к стене, де Жюссак, взглянул ему в глаза, и с ухмылкой, предупредил:

– В следующий раз, ваша попытка меня атаковать, может стать для вас, последней!

Но, де Шарон не собирался сдаваться. Вскочив на ноги, задира догнал де Жюссака, и попытался нанести ему удар, но тот вовремя увернулся. Лейтенант натравил разъяренных гвардейцев на бургундца. Юноша понял, что дальнейшая битва будет бесполезной, и поэтому решил, пока не поздно, бежать.

Так как путь к резиденции, был закрыт гвардейцами, де Шарону пришлось бежать в противоположную сторону, в направлении, улицы Бюси.

Упустив актера, мушкетеры кардинала, решили, во что бы то ни стало, поймать бургундца, дабы тот ответил перед кардиналом, за их провал.

– Упустили! – в отчаянье, воскликнул писклявым голосом, гвардеец.

– Поймать этого щенка, любой ценой! – велел де Жюссак.

– Я вырву из него печень, собственными руками! – грозился в ярости, другой гвардеец.

– Вы уже упустили свой шанс, – напомнил ему лейтенант красных гвардейцев. – Я его сам поймаю, и выпущу кишки!

При последней фразе, г-н де Жюссак, припустил лошадь. Вслед за ним помчались и все его гвардейцы. На перекрестке между улиц Сены и Бюси, лейтенант отдал приказ своим подчиненным обыскать все кварталы, и его окрестности, пообещав, что если кто поймает мальчишку, того повысит в звании. Исполняя приказ патрона, гвардейцы помчались на поиски наглеца и невежи, де Шарона.

Тем временем, де Шарон бежал по улице Бюси, с которой он резко свернул, и пошел по улице Сен-Сюльпис. На той самой улице, ему перегородили дорогу пятеро всадников. Не растерявшись, юноша свернул в квартал, но там его поджидала новая засада. Бургундец оказался окруженный дюжиной гвардейцев, которые постепенно приближались к нему.

– Вот ты и попался, щенок, – злорадствовал де Жюссак. – Что вы стоите, арестуйте его!

По приказу лейтенанта, гвардейцы толпою накинулись на де Шарона. Но юноша, обладая хитростью, сумел выбраться из-под кучи дерущихся между собой гвардейцев и, не заметно ускользнул на улицу Гарсе.

– Чего вы там возитесь, идиоты?! – воскликнул в гневе де Жюссак. – Мальчишка давно скрылся в квартале.

Вновь началась погоня, которая едва не закончилась для провинциала, плачевно. Но фортуна снова, благосклонно улыбнулась своему подопечному. В тот час, когда де Шарон был почти в руках у гвардейцев, мимо них проезжала карета. Пропуская карету, гвардейцы расступились. В последний миг, находчивый бургундец, вскочил на ее запятки, и заливаясь громким смехом, скрылся вместе с каретой за поворотом.