Читать книгу Олёнка. Часть 2. Любовь и самоизоляция - Антон Никитин - Страница 4

Решение попробовать объясниться с Ольгой, добиться её прощения созрело где-то на четвёртый или пятый день после разрыва. Однако, как в случае с Соней несколькими месяцами раньше, на моем пути встало препятствие технического характера. Мы общались с Олей в Телеграме; она удалила наш чат, а я, под влиянием отчаяния и злости на весь мир, на неё и на себя, стёр её контакт из записной книжки телефона. Поэтому я просто не знал, куда мне писать или звонить. Я подумал о том, чтобы поехать к своей женщине домой и снова отмёл эту идею: я не знал код домофона и не помнил этаж. И опять мой мозг проявил чудеса изворотливости. Я вспомнил, что звонил Оле в тот злополучный понедельник, когда она прислала мне скриншот моей анкеты в Тиндере. Я подумал: «Раз я ей звонил, номер должен остаться в записях оператора». Я заказал распечатку истории звонков и нашёл нужную информацию.

Я открыл Телеграм и завёл новый контакт. Телеграм показывал, что Ольга заходила в него вчера в шесть часов вечера. Что она делала? Проверяла, нет ли сообщений от меня? Читала какие-то каналы? За несколько недель знакомства я не удосужился спросить, как она пользуется приложением.

Затем мне надо было решить, что я хочу ей сказать. Я разрывался между стремлением вернуть всё, как было, и нежеланием стоять на коленях, вымаливая прощения за свой проступок. Я предчувствовал, что она может захотеть наказать меня. Может, даже отомстить. Я не знал, как ведут себя обиженные женщины. Черт, да я просто боялся того, что может выкинуть Ольга, если захочет нанести ответный удар. «С вами по-хорошему не получается», – бросила она мне в сердцах во время нашего последнего телефонного разговора. Под «нами» подразумевались особи мужского пола. Помню, я даже загордился. Света, вон, считала, что я не мужчина, а Оля приравняла меня к остальным представителям сильного пола. Хоть и в несколько негативном контексте. Подразумевалось, что мы все подонки.

Но во мне очень сильно было желание вернуть её. И я чувствовал, что Ольга порядочная женщина, она не станет делать гадости. Максимум, обзовёт сволочью. Или пошлёт куда-нибудь. Ну а что, заслужил.

Я написал ей. Честно признался, что опасаюсь возвращаться, потому что не хочу, чтобы она, зная, чего от меня можно ожидать, постоянно пыталась поймать меня на лжи. Но больше этого – гораздо больше – боюсь потерять её. Умение обращаться со словами и искренность, которую я вкладывал в каждое предложение, были моей единственной надеждой. Я сочинил текст на одном дыхании, отправил ей и стал ждать. Через несколько часов под сообщением появились две галочки. Она прочитала.

Я ждал.

Смотрел на время, когда она в последний раз заходила в Телеграм и гадал, что она делала в приложении. Перечитывала моё послание? Набирала ответ, а потом отменяла отправку? Общалась с кем-то другим? У меня зашевелились неприятные мысли. «Не надо было унижаться, – корил я себя. – Ты уже проходил это. С другой Олей. С Дианой. С Соней. Они не считают тебя за человека. Забывают сразу, как только ты совершаешь ошибку. Она наверное смеётся над тобой».

Назавтра я удалил сообщение. У себя и у Ольги. «Не хочешь – не надо», – думал я. «Была бы честь предложена».

А на следующий день я записал голосовое послание, вложив в него всю свою нежность, всё раскаяние и грусть, – в какой-то момент в моем голосе послышались слезы, я немного испугался, как она отреагирует на плачущего мужчину, но решил оставить как есть и отправил файл. И опять стал ждать.

На этот раз она отреагировала быстрее. Видимо, ещё с прошлого раза свыклась с мыслью, что напишет мне, но не успела. А сейчас поняла, что реально может опоздать – уж очень быстро, на её взгляд, я стирал наши чаты и заводил новые. Поэтому ответ пришёл довольно скоро.

– Мне было хорошо с тобой, – призналась она. – Но у меня много работы, а ты не понимаешь. Мне никто не помогает. Это моя жизнь….так я живу.

Я смотрел на экран, не особо вчитываясь в слова, потому что задыхался от счастья. Оля со мной снова разговаривает! Меня немного царапала мысль, что работа для неё оказалась на первом месте, куда важнее, чем общение со мной, но я утешал себя тем, что нельзя получить всё сразу. Сначала мне надо вернуть её, а потом… потом всё как-нибудь само собой устаканится.

Потом она спросила, что она сделала не так, где ошиблась. Тогда я в первый раз услышал этот вопрос, который позже она задавала регулярно – себе, наверное, чаще, чем мне. Гораздо чаще. Только летом я нашёл подходящий ответ. Но оставил его при себе. А тогда, в феврале, я попросил у неё время, чтобы собраться с мыслями. На следующий день я отправил сообщение. Я не знал, как объяснить ей то, что она мне и нравится, и не нравится одновременно. Боялся услышать в ответ обиженное: «Ну ты уж разберись со своими чувствами, а потом приходи». Я написал, что в юности влюблялся без остатка, женщина для меня была идеалом. А в этот раз так не получилось, и это меня сбивало с толку.

– То есть я тебя чем-то не устраивала?—уточнила Ольга.

Я испугался, что она сейчас обидится и опять уйдёт и почти что прокричал в Телеграм:

– Ты мне нужна, я хочу быть с тобой. Это главное!

Она задумалась и замолчала. А на следующий день прислала открытку: сердечко на фоне восходящего солнца. Когда я увидел, у меня даже слезы на глазах повернулись. Я боялся поверить.

– Что это? Это что-то хорошее… От тебя

– Сегодня 14 февраля, ты забыл? Пусть у нас всё будет хорошо, – написала Ольга. И поставила ещё одно сердечко в конце.

Я был прощён.