Читать книгу Клеопатра. Форестер - Антон Вячеславович Фукалов - Страница 4

Этот термин вошёл в сознание практически повсеместно в евро-американской цивилизации. Но вошёл как то, что абсолютно не отрефлексировано, а имеет некий квази-, суб-смысл, то есть «почти смысл», «псевдо-смысл».

Геенна мыслится уравновешенной с не геенной, с раем. Почти как Представление о lapus memorie, ошибке памяти, вообще ошибке. Это заблуждение, как и большинство заблуждений строится на концепции равновесия рая и ада, о чём уже упомянуто.

В то время как никакого равновесия может не быть, и вот этот «ляпус», постоянный кунштюк не рефлексирующего слои реальности мышления не видит очевидности того, что геенна – это место, которое является категоричной превалирующей пропорцией над раем, и это закономерно, справедливо, суть истории миров.

С чисто математической пропозиции – большая величина геенны оправдана принципом «золотого сечения», пропорций чисел Фиббоначи (которые он, кстати, позаимствовал у арабских учёных периода научного пика османов), соответствует пропорциям физической теории малого действия или соответствует пропорциям биологической теории уникального морфогенеза эмбрионального и постнатального периодов конкретных единиц из рождённых.

Суть в том, что геенна – это позитивная закономерность. Другое дело, что для «позитивного» человечества его позитивность на Земле в состоянии post mortum выливается в гипертрофированную позитивную реальность. Это не пустые слова уж точно. Что такое ад и страдание, связанное с ним? Это превосходная мера позитива. Которая в своей математической суперпозиции аттрактора создаёт прецедент горя, ужаса, мучения, целые сюжеты испытаний без конца.

Это трудно понять, если не обратиться к примерам. Один английский писатель написал: «благими намерениями вымощена дорога в ад». Он очень чутко заметил, что от блага и его трансформации в сверхблаго создаётся то, что обращает блага в его истинную генерацию активной тьмы.

Тогда возникает вопрос, ещё одна очень большая тема: а что есть райское, эдемическое, адамическое, языковое? Это малый процент многоуровневой рефлексии мира, которая бывает и не у эрудитов, ведь есть люди, которые являются носителями естественной миссии и естественного размышления, ощутительной конкретности надмирового и много внутрь мира действия.

Мир есть, раз уж эта речь сопряжена с латинскими терминами и любимой мной Италией и её историей, Римом, мир есть, скажем по латыни: «lapus lingua», ошибка языка, когда не воспринимается аутентик-рассказ, когда в социуме слово «житие», например градационно ниже «жизнь», что не справедливо как минимум.

Очевидность преувеличения status quo

Много талантливых, много не глупых, много мало способных, но стоит кому-то проявить силу ума или творческой элегантности, как начинается то, что в зоологии называется «подражаение». Часто дети или друзья маститых лекторов становятся клонами этих людей и начинают имитировать поведение, слова, даже образ прищура и кивания головой. Чуткому зрителю это видно.

Или кто-то начинает изобретать, творить, но это оказывается либо мазнёй, либо откровенным бредом, хотя есть вещи заслуживающие пристального анализа медицинского характера, это уже другой случай.

Почему так происходит? Ведь понятно, что это плохо. Почему те, кто не способны на многое, пытаются из себя сочинить то, чего не могут?

Потому что главное забыто. Знание для знающего – образ его жизни. А для не знающего, повод для радости за знающего и развития своих дел, того, в чём он может быть добросовестным и достойным.

Но главное – душа. Вечность. Если секулярный социум убирает темы вечности и души, если он накручивает гонку за статусом и важностью демонстрации хоть чего-то уникального в человеке, то человек вступает на сразу несколько дорог, ни одна из которых никуда не ведёт, и психически накручивает себя.

В реальности, соответствующей действительности (определение истины Аристотеля) каждый проявляет то, что может, а не то, что хочет, но не может. Но это лишь приложение, основа – Последний День и Вечность.

Если же разговоры о вечности и последнем дне странные и непонятные для человека, то это его позиция, это его так сказать философия жизни, и его продукция деятельности в этом русле, часто думающие о душе могут быть осуждаемыми. Что в общем-то ещё раз подтверждает реальность этого всего. Там, где есть реакция, речь идёт о серьёзных процессах. Мне видится это так. Философ говорит и пишет, потому что он философ.

О положительных вещах Европы и России

Не может быть абсолютно плохого или абсолютно хорошего в превосходной степени везде. Если что-то приобретает степень абсолютности, то это завершение того, что было, упразднение, потому что обладающий властен менять всё. Поэтому глобализация не такая ещё всеобщая, как кажется. Да и сводки новостей нам говорят о разных диспозициях в мире.

В России, с моей точки зрения, хорошее есть. Это, например, профессия врача общей практики, как своеобразное движение к врачебному универсализму. Или пока ещё предельное состояние неопределённости идейного курса, это отчасти плохо, но во многом – перспектива быть хорошему, Россия не определилась кто она и куда будет идти, в то время как другой мир во многом принял свои модели.

В Европе, безусловно, кинематограф, как и в США, это высочайший уровень съёмки и что самое невероятное – просматривающаяся живая и оценивающая добро и зло душа западного человека в этих фильмах. И также, уважение к традициям, религиям, особенно к исламу, это очень хороший момент, потому что показывает живое и опять же оценивающее сознание евро-американского мира.

Много и других положительных сторон. Но сам факт констатации на том, что есть хорошее – это ин-факт понимание готового к переоценке своей роли, как российского, так и евро-американского мира. Сложена идейная социальная директива в разных версиях, но сознание человека подвижно.

Думающие есть везде. И только мысль меняет всё. А люди всю историю пытаются обрести ту материю, которая максимально материя. В общем-то поиск мира – это поиск материи. Голографический мир – попытка найти точно такая же, как мир глубокого религиозного акцептирования себя.

Человеческие отношения и отношения гениев

Люди должны любить людей. Это истина гуманизма, пацифизма, фидеизма, альтруизма, всех учений, которые настаивают на благе.

Любовь – главное в отношениях людей. И она же плохо достигаемая цель, потому что любовь одного уникального человека к другому уникальному человеку – это подбор ключей для каждой конкретной замочной скважины. Фактически – подбор слов, чувств, труда ради другого, конкретно для него.

А любовь гения к человеку или гения к гению (что реже) – это ничем не отличающаяся любовь, это такая же система паролей к другому. Только пароли эти сложней, системы многовариантные. Чтобы гений любил кого-то, он должен уметь быть обычным, но интересным, чтобы гений любил гения, женщину-гения, он должен быть таинственным проводником её судьбы в океане непонимания.

Мы говорим и о любви к ближнему, и о любви полов. Любовь – знамение Всевышнего людям.

Понятие «мем»

В понятии «мем», связанном с именем Ричарда Докинза, обозначающим любую единицу смысла и информации в культуре людей и социальной сфере, по большому счёту не является полноценным.

Дело в том, что с филологической и науковедческой точки зрения новый термин должен содержать смыслосодержательную повестку для целого направления мысли, если речь идёт о культурных терминах.

Мем – это пшик по сравнению со словом «модель», введённым Лейбницом или по сравнению со словом «клетка», введённым Робертом Гуком.

В нём нет пространственной долготы. Это не аутентичный термин.

Тогда что же это? Примитивный моветон нашей эпохи? Не думаю. Мем – это попытка наукообразия и терминологической осмысленности, которая не увенчалась успехом. Я бы на языке понятия «мем» лично сам говорить не стал.

Хотя отдаю должное научной работе Докинза и близких к нему учёных, но по большому счёту, Докинз, который через юмор и интенцию мема хотел создать сходное современности, глубоко консервативен и даже архаичен со своими представлениями о линейной эволюции и фактически научным материализмом, почти коммунистическим прочтением реальности.

Мем можно заменить словом – «обозначение» и всего-то. А если говорить о крупной мыслительной составляющей чего-либо, то она может быть только персонифицирована в чём-то одном большом.

Хотя понятно, что истоки слова «мем» в либеральной молодёжной трактовке реальности, которая казуистически не имеет пульса разговора.

Вопрос весьма обширный и требующий развёрнутого ответа. Я бы сказал так, что сначала надо понять смысл слова «уныние». Это христианская страсть, т.е. то, что нравится, то, что влечёт и возможно это проекция сублимированного наслаждения, когда ничего не остаётся как наслаждаться унынием, в этом плане хорошо даже, что оно есть. Уныние как страсть создаёт прецедент кайфа, потому что говоря: всё плохо, человек кодирует в себе наслаждение через отрицание, так как отрицание создаёт эффект утверждения, это выводы из филосоофии Гегеля о тезисе-антитезисе и синтезе (диалектика). Если обратиться к тому, что ближе мне – это коранический взгляд. С т. з. Корана вся история наших чувств фальсифицируемая природой. «Здешняя жизнь лишь забава и игра», это означает, что нет никакого уныния, это нулевой факт, а есть тотальный стёб бытия (по Хайдеггеру «Бытие и время» книга). И поэтому уныние предстаёт как иллюзия, о чём в Коране также сказано, что днём человек витает в облаках как бы. Поэтому наиболее продуктивный способ бороться с унынием – это указывать на его эфемерность и относительность, не принимать всерьёз всего того, что происходит. Вот я например, унываю, что люблю певицу Ани Лорак («Дива Каролина»), у меня нет шансов увидеть этого человека, но я понимаю всю игровую, аватаризированную ситуацию моих чувств и мне всё равно, остаётся чистая эмоцию и сознание как работа любви. Также большая часть уныния сосредоточена на эросе – отсутствии сексуального удовлетворения (об этом все труды Зигмунда Фрейда), это теория психоанализа, по этой теории мы унываем, потому что не имеем секса, в общем-то это тоже фальсифицируется, потому что человек – это переключающийся тумблер и всегда разный режим, а секс лишь одна ниша всего существа и конструкции ho, o sqpiens sqpiens- Ну и есть психиатрический подход, говорящий об унынии как о депрессии. Здесь речь о не верифицируемом факты уныния, депрессия не локализована в диагноз ни одной службой, это очень размывчатое понятие, поэтому депрессия лишь указание на фактор психического. Даже мысли о суициде приятны человеку. «Убейте самих себя», как-то сказал Моисей евреям, что это для них лучше, он имел ввиду позитивную интенцию декламации и регламентации данного характера депозитарного типа, опракидывающего консенсус мира в реальность x. Поэтому чисто практический совет использовать словоморфему: «да пошло оно всё и забей», если выражаться на бытовом языке. Также скажу от себя, как я борюсь с унынием. Конкретно сегодня я бы сказал, что как философ я ищу только лёгких путей, и принимаю не своё, а концепцию иллюзии всего существующего, что соответствует и Корану, и буддизму, и даосским верованиям, всему. Сказать новое, тем не менее, можно и здесь, и это будет сентенция такого типа: страдать надо, чтобы опозорить жизнь, которая по идее должна для счастья быть. И закончу словами одного не глупого человека, поэта Фета, я бы адресовал их тебе, видя на одре болезни или в печали в своей квартире: «Не отходи от меня, Друг мой, останься со мной, Не отходи от меня, Мне так отрадно с тобой, Ближе друг к другу чем мы, ближе нельзя нам и быть, Чище, живее, сильней, Мы не способны любить, Если же ты передо мной, Грустно головку склоня, Друг мой останься со мной, Не отходи о меня".PS: NB: В английском языке человек преодолевает уныние, в приборке, в разговоре с другом, уныние преодолевается как банальный аргумент банализмом реальности. Carpe diem – лови мгновение друг Друг. Антон Фукалов, об унынии, Дмитрию Безе, 31.07.2019, 7:02, файл рекомендован к сохранению на флэш.

Ещё одна ремарка, а то ответ был слишким коротким. Уныние – это также мистический аспект. Дело в том, что древние верования шаманов и кшатриев, в языческих ашрамах и буддийских клерекальных дацанах, или в суфизме, как квази-исламе – это верования в чудо мистического, в таинственный моветон бытия, натуралезы, когда из анклавов темноты выходит удивительное уныние, приятная грусть, тяга к небытию, тяга не быть. Однажды весьма не глупый писатель Антон Чехов написал произведение «Тоска», в котором отразил всю завораживающую силу тоскования, скучания, пессимизма, когда всё потеряно и всё пропало, когда дальше пропасть. С этой точки зрения HollyWood и западный кинематограф, а также театр, который воспевает в каждом фильме культ смерти – это демонстрация смерти как праздника. Законы наши не говорят о праздничности катастроф, но вообще в смерти тоже есть блеск. «На людях и смерть красна» – известное высказывание, умирать тоже надо красиво, чётко, со спецэффектами жизненного плана. Вот такую ремарку я бы добавил. И ещё скажу, что сам я часто впадаю в обаяние пессимизма и галлюцинаторной силы печали. Печаль завораживает своей силой и мощью. Больше всего о печали в философии писал великий адаптант Артур Шопенгауэр, он говорил, что главное в мире зла – это сострадание. А вот в произведении Этель Войнич «Овод» бывший семинарист Артур становится революционером. Почему? Он бежит от овода печали, от овода людской глупости укоров, и овод этот поглащает его всего. Пророк Илья (Ильяху на иврите) говорил, что с ним разговаривал сам Бог, с точки зрения современной биологии, в его мозгу активировались зоны, которые отвечают за внутренний диалог (ассоциативные лобные доли мозга), но при сильном переразвитии пророк не отличает своей речи от чужой, настолько в реальность он погружён. И на самом деле пророки разговаривали сами с собой. Недоразвитие этих зон вызывает голоса и психиатры говорят о паталогии. Потому что при недоразвитии, внутренняя речь резко демаркационно разделена с собственной и голос уже как чужой, сатанинский, а не свой, но почему-то в фармацевтике до сих пор это явление не редуцировано к препаратам, которые блокируют, точнее не блокируют, а развивают лобные ассоциативные зоны за счёт вливания возбуждающих препаратов, а не смягчающих, как это сейчас принято. Таким образом, Друг Димитрий Безе, картина ещё более обширная и заставляющая задуматься по крупному: а так ли негативен негатив уныния. Ведь в математике минус бесконечность – это позитивная положительная бесконечность отрицания, finite la comedia комедия настоящая, больше и не скажешь. Все наши экзистирования ужаса – это полёт мысли. А если плохое случается, например, кого-то садят в тюрьму или заключают в психушку, то оказавшись там, и даптировавшись к реальности, что происходит быстро, хюман уже не чувствует страдания, это инвариант истины, то есть неколеблемая адаптация человека ко всему. Ещё Фридрих Энгельс в Антидьюринге писал, что человек адаптировал природу, потому что природа была способной адаптировать под себя научное открытие малого и большого типа, что приводит в итоге к усложнению общества и созданию, по Энгельсу, неизбежного коммунизма, как завершающей стадии истории. Ещё тот эсхатолог был Энгельс. Вот такую ремарку я бы оставим и закончил бы словами Тютчева: «Как поздней осени порою, Бывают дни, бывает час, Когда повеет вдруг весною, и Что-то встрепенётся в нас». Эти стихи я выучил в юности, подобно песням Белого Орла или кипеловским хитам. Итак, уныние со знаком плюс обитает даже через чтение этого текста, потому что читая, наслаждаемся. Лови мгновение, Друг!!!

Мышление понимания

Есть привычка использовать греческие слова в беседах и обсуждениях. Слово «философия», с моей точки зрения, одно из не самых точных слов для определения смысла деятельности того, о ком идёт часто речь.

Философия или «любомудрие» не является последним словом о думающем. Я бы сказал, что слово «мышление» может безболезненно заменить слово «философия». Мышление – это эталонное отражение того, кто составляет человека в полном смысле, это некий объём, который создаёт обширный разговор.

Ведь таких лингвистических моментов много. Например, Иисус Христос никогда не был знаком с греческим языком и говоря о создании церкви, говорил по-арамейски «община», что всё же имеет другую сторону понимания.

Так вот, мышление понимания – это наличие даже не полной картины мира, себя и того, что больше этого, а наличие работающего и прорывающегося сквозь пелену зыбкой реальности мировоззрения.

Всё, что потенциально такое, только потенциально и даром выдаёт себя за подлинное, ведь работает только то, что на 100% работает. Если этого нет, то мы имеем дело с предположением.

Но если кто-то скажет, что он имеет эту жемчужину, о которой Иисус сказал, что найдя её, человек спрячет и будет беречь то, что нашёл, то очевидно – не обладающие не поймут. Либо должны поверить той аргументации, которая есть.

В общем-то в этом была и специфика пророков и посланников, таких как Амос, Малахия, Иона, Авакум и другие. Потому для мыслителя самое актуальное – это мысль о данной панораме жизни, открытии единой генерации всего.

Вечная любовь – презумпция виновности

В разговорах о вечной любви нет ничего не философского. Только такая любовь не может быть в статусе положительного филиала мысли.

Если условные двое любят друг друга, то здесь нет ничего из нон-фикшен, фикшен или любого другого адраматургического жанра.

Вечная любовь – это слом, болезнь. Чтобы не впадать в огласовки голословности, надо сказать, что объект любви во времени выбирается роком, а объект любви в вечности выбирается рассудком, который ищет степень и порядок.

Поэтому сидя на уроке истории, некий юный думальщик может запасть на фактор человека многих веков ранее. В современной популярной художественной западной литературе эта тема, кстати, стала популярна также.

И определение быть «ради» со стороны данного или данной (что реже) – это не просто умствование и заискивание перед громом истории, если оно актуально серьёзно, то даже будучи забытым отформатирует себя в реализации плана жизни. Поэтому многие мудрецы призывали быть внимательными даже к мыслям, не то, что словам.

Но сам факт выбора (единичного, т.к. сверхценного) всегда правильный и стопроцентное попадание в мишень.

Вечная любовь – это презумпция виновности меня в выборе, оправдывающая вину, которую берёт субъект.

Шарль Азнавур пел о вечной любви и на русском, и на французском, красиво. Ещё бы. Ведь цвет и синь такой любви равноценна смене полюсов мира и матриц сознания. И встреча эта велика.

Что есть любовь к Богу?

Я хотел бы поговорить об этом в контексте Машиаха или Махди. Это тот, кто так любит Бога, что во-первых, Бог ставит его на своё место, так как сам непостижим. И правда, в слове «Бог» что-то человеческое чувствуется? «И носился дух Божий над бездной, в начале».

Во-вторых, так любит Господа Мошиах, что не жалеет, ревнует, спасает, упрашивает, мучается за любимых. Но неправедных не терпит, он гнев за Того, кто дал немыслимое людям по благу.

Порой люди спокойны, но разве не вспомнят, когда страшное случится, катастрофа, гнев на Тйланд и т. д.

И третье, Мошиах, это не бородатый мудрец с серьёзным лицом, любовь имеет определение быть всем. Об этом пророки. Махди – это такой добряк и умница. Хотя не считает себя чем-то.

Нет никакого выбора между раем и адом, прокляты православные. Но многие из них первые пойдут за спасителем. Кто верит странно. Рай для всех. Ад – это даже сложно выразимое словом, это страшная тайная и явная неблагодарность и уверенность, это стыд, позор – кричат ангелы!

И знаем мы, что философы правят миром, и сказал это не русский болтун, и не коммунист, а сказано это в книгах древних, и ещё увидим, философы – лучшие из людей, если они философы. Время суда – время парадокса.