Читать книгу Скриба - Антонио Гарридо - Страница 9

Ноябрь
8

Оглавление

Чуть только рассвело, Тереза решила, что пора подниматься. Сначала ее удивили спящие Алтар и Леонора, но вскоре она сообразила, что в этих краях ритм жизни совсем иной. Она накинула плащ, которым укрывалась ночью, и тихонечко подошла к Хоосу. Тот дышал глубоко и ровно, и это ее успокоило. Было холодно, поэтому она вернулась к горящим углям и слегка их раздула. Шум разбудил Алтара, он с хрустом потянулся и издал неприличный звук. Еще не до конца проснувшись, он ласково обнял Леонору.

– М-м-м… Уже встала? – пробормотал он, почесывая сначала промежность, затем бороду. – Если тебе нужна вода, вверх по тропинке есть речка.

Тереза поблагодарила, оделась, обошла лошадь, которая вместе с другими животными ночевала в пещере, и через маленькую дверцу вышла наружу. Сатана залаял и побежал за ней, виляя хвостом. Как и предсказывала Леонора, сильно похолодало. Тереза поплотнее закуталась в плащ и огляделась.

Напротив входа стояла повозка, которую Алтар, видимо, разгрузил. Чуть поодаль находился загон, огороженный колючими ветками, сейчас пустой. Повсюду высились горы стружек, вперемешку валялись остатки дров, поленья разных размеров, клинья и деревянные молотки. Ничего похожего на огород не было. По дороге ей попались три вымазанных глиной деревянных сооружения. Удивившись, она обогнула их и наконец дошла до маленькой холодной речки.

Начав приводить себя в порядок, она заметила, что у нее начались месячные. Сатана тут же принялся ее обнюхивать, так что пришлось на него прикрикнуть и отогнать. Речка оказалась полноводной, поэтому она хорошенько умылась и лишь потом воспользовалась куском ткани, который всегда носила с собой на случай женского недомогания. Перекрестившись, она отправилась в обратный путь.

К ее возвращению Алтар уже выгнал скотину из дома; Леонора занималась Хоосом.

– Как он? – спросила Тереза.

– Дышит хорошо и ведет себя спокойно. Я как раз грею воду, чтобы помыть его. Иди помоги мне.

Тереза сняла воду с огня и принесла мыло. Заметив, что Леонора собирается раздевать Хооса, девушка покраснела.

– Что ты стоишь как неживая? Стаскивай с него штаны, – приказала Леонора.

Тереза повиновалась, и вскоре Хоос остался в облегающих шерстяных панталонах, а затем и вовсе без них. Заметив, что Леонора опустила глаза, она тоже отвела взгляд.

– Давай мыло, и побыстрее, а то он замерзнет.

Тереза опять залилась краской. Она никогда не видела обнаженных мужчин, ведь двоюродные братишки не в счет. Правда, был еще сакс, пытавшийся изнасиловать ее. Девушка передала мыло Леоноре, и та принялась тереть Хооса как ощипанную курицу. Когда женщина попросила поддержать раненого, Тереза невольно взглянула на его живот и на сей раз не отвернулась. Ее поразили мягкие волосы вокруг члена, и она подумала, что, к стыду своему, даже не представляла, какой он большой. Следующей ее мыслью было, что Леонора станет стыдить ее, если заметит такой интерес, но, прополаскивая повязки, не удержалась и взглянула снова.

– У него сломано ребро, видишь? – Леонора указала на красноватую выпуклость на уровне груди. Затем приложила к ней правое ухо и довольно долго слушала. – Но хрипов нет, это хорошо.

– Он поправится?

– Думаю, да. Принеси еще воды, а я его переверну. Примерно год назад на Алтара упало дерево и сломало ему несколько ребер. Он здорово струхнул, но уже через две недели носился как ящерица.

– Все так и было, – подтвердил только что вошедший Алтар. – Ну что у него, моя королева?

– Сломанное ребро и сильный удар по голове.

– Думаю, одного твоего завтрака будет достаточно, чтобы все поправить.

– Ты все готов поправить с помощью еды! – И Леонора, смеясь, толкнула мужа.

Когда туалет Хооса был закончен, все сели за стол.

Завтрак действительно был великолепный. Леонора сначала подала соленое мясо с салом, грибами и луком, затем слегка поджаренный козий сыр и, наконец, вино, которое, по ее словам, помогало переваривать пищу.

– Сейчас еще попробуешь сладости, – пообещал Алтар.

Тереза с удовольствием отведала слоеного пирога с медом и миндалем и даже попросила рецепт, а потом с грустью посмотрела на Хооса.

– Если Леонора им занимается, можешь о нем не беспокоиться, – сказал Алтар. – А теперь пойдем, поможешь мне.

Алтар объяснил, что зверей зимой становится гораздо меньше, рыбы вообще нет. У них еще есть маленький участок более-менее плодородной земли, но до весны там тоже делать нечего, а потому в это время года он плотничает, чинит все, что требует починки, и занимается изготовлением инструментов.

– Но главное – я делаю чучела, – с гордостью заявил охотник.

По склону они поднялись до расщелины, словно прорубленной в горе топором. У этой пещеры вход был более низкий и узкий, и Терезе пришлось пригибаться. Алтар, с факелом в руке, шел вперед так уверенно, словно знал дорогу наизусть.

Вскоре проход расширился, и они очутились в просторном помещении, напоминающем церковный неф.

– Красиво, правда? – В голосе Алтара прозвучали хвастливые нотки. – Раньше мы тут жили, но, когда Леонора заболела, перебрались в другую пещеру, так как эту, к сожалению, обогреть невозможно. А вот шкурам холод только на пользу, поэтому все свои трофеи я храню здесь.

Алтар поднял факел повыше, и из полутьмы показались целая стая лисиц, парочка хорьков, олени, совы и бобры, застывшие в каких-то странных, неестественных позах. Девушка смотрела на искаженные морды, сверкающие глаза, вывернутые, словно в безмолвном зловещем танце, лапы. Старик пояснил, что в молодости освоил искусство таксидермии и что многие богачи непрочь иметь дома таких хищников, якобы убитых во время опасной охоты.

– Мне не хватает только медведя, – добавил он, – и тут ты мне поможешь.

Тереза кивнула, полагая, что речь идет об изготовлении чучела, и даже когда выяснилось, что медведя нужно сначала убить, она все равно не поверила и молила Господа обратить все в шутку.

Целое утро они трудились в пещере.

Алтар занимался чучелами, Тереза – инструментами. Старик до блеска начищал своих любимцев, попутно объясняя, что за хорька и лису в Фульде можно получить два динария и купить на них пять модиев пшеницы. За сову дадут меньше, так как чучела птиц делать легче, но на пару ножей и кастрюлю хватит. Вот медведь – совсем другое дело. Если удастся его убить, он отвезет чучело в Аквисгранум и продаст самому Карлу Великому.

– Как же его убить?

– Пока не знаю, но, если мы его найдем, что-нибудь придумаем.

В полдень они вернулись домой голодные, и Леонора сразу предложила им вино и сыр.

– Оставьте место для всего остального, – предупредила она.

Остальным оказались фрикадельки с засахаренными фигами, пирог с птичьим мясом и горячий компот. Леонора сказала, что Хоос просыпался, поел бульона и снова заснул.

– Он что-нибудь говорил? – спросила Тереза.

– Нет, только стонал. Может, к вечеру разговорится.

После обеда Алтар вышел облегчиться и глянуть на животных. Тереза помогла убрать посуду, доски, служившие столом, и чурбаки, заменявшие стулья. Пол подметать не пришлось, так как Сатана вылизал его дочиста. Она уже хотела убрать остатки еды, но Леонора ее остановила.

– Не знаю, чем ты занимаешься, но уж точно не домашним хозяйством, – уверенно заявила она.

Тереза сказала, что любит читать, и женщина уставилась на нее, словно на какое-то невиданное существо. Тогда девушка объяснила, что с малых лет бывала в школах и скриптории, а когда подросла, стала ученицей в пергаментной мастерской.

– Не много твоей матери от тебя помощи, – с упреком произнесла Леонора.

– Но теперь, когда я попробовала ваши блюда, мне очень хочется научиться их готовить, – сказала Тереза, надеясь подольститься к хозяйке.

Леонора от души рассмеялась, а потом стала поучать свою гостью, мол, девушка, не умеющая готовить, в глазах мужчин хуже, чем плоскогрудая.

– Правда, с этим у тебя все в порядке, – добавила она.

Тереза взглянула на свою грудь, потом на Хооса, и внутри стало горячо и щекотно. Затем она подпоясалась, чтобы было удобнее заниматься делами, и обратила внимание, что ее и без того округлые бедра под складками ткани стали еще пышнее. Когда Хоос поправится, подумала она, приготовлю ему какое-нибудь необыкновенное кушанье. Леонора будто прочитала ее мысли.

Скриба

Подняться наверх