Читать книгу Дом тысячи дверей - Ари Ясан - Страница 9

Глава 3. Галифе Бабы Адуни

Оглавление

***

Они оказались в маленькой прихожей, заставленной видавшей виды мебелью. Здесь нашли приют покосившееся трюмо и полочки для обуви, заполненные до отказа рваными башмаками и тапочками, а также вешалка, которая гнулась под тяжестью навьюченных на нее пальто, шуб и халатов. Тут же обретался рыжеватый шкаф с облупившимся лаком, из его нутра выглядывало поношенное замызганное тряпье. Под ногами у В. очутился грязный резиновый коврик.

Прямо по курсу находилась стена, обклеенная обоями с цветочным рисунком, и видны были два выхода, вправо и влево, там, очевидно, находились какие-то комнаты. Слева струился мягкий солнечный свет, в луче которого клубилась серая пыль. Над всем этим великолепием реял аппетитный запах капустных пирогов, валерьянки, уксуса, а также аромат неизвестного происхождения, вносящий в мелодию запахов пикантную ноту горьковатой плесени.

Откуда ни возьмись появился довольный бело-рыжий кот с длиннющими белыми усами и блестящими медными глазами. Он уселся напротив В. и громко мяукнул несколько раз, как будто кот был собакой и решил облаять гостя. Тут же показалась маленькая, кругленькая и разрумянившаяся старушонка в заляпанном тестом переднике и в беленькой косынке, из-под которой выбивались седые косматые волосы. Одна рука у нее была в кухонной рукавице, а в другой она держала полотенце. При взгляде на нее В. вспомнил свою бабушку, которая, кстати, тоже пекла отличные капустные пироги.

– А батюшки мои! – заверещала старушка, всплеснув руками и расплывшись в улыбке. – Вот ведь не ждала, гости дорогие! Да чего же вы стоите, в дом, в дом заходьте!

Старушка резво подбежала к Леяне и принялась расцеловывать ее, приговаривая: «Леечка, доченька!» – и похлопывая красавицу по спине полотенцем. В. тоже не был забыт, и на его долю досталось горячих поцелуев и крепких объятий. Намяв им обоим как следует бока, старушка вскрикнула: «А пирог-то, хосподи!» – и скрылась в комнате слева, которая, судя по всему, была кухней. Раздался грохот и из дверного проема повалил пар.

Леяна скинула с ножек красные туфли, достала с полки две пары тапочек, одну пару надела сама, а другую сунула В. Тот покорно переобулся и проследовал за Леяной в комнатку, которая вполне соответствовала всему, уже увиденному ими. У стены, завешенной цветастым ковром, стояла кровать с горой подушек. Тут же размещались большой старинный комод, рядом с ним сервант, полный посуды, и линялая ширма. На стенах висели черно-белые фотографии, ставшие от времени желто-коричневыми. Занавески с выгоревшими, некогда алыми маками наполовину закрывали маленькие окошки. На подоконнике теснились глиняные горшки с раскидистыми цветами.

Посреди комнаты стоял стол, накрытый скатертью, и множество табуреток вокруг него. Леяна уселась на одну из табуреток, рядом с ней присел и В., который совершенно одурел от происходящего. Он мог ожидать каких угодно встреч в этом Доме, но только не с милыми старушками, пекущими пироги! Случайно брошенный взгляд в окно, усугубил замешательство В.: за окном светило подозрительно яркое солнце и виднелся цветущий весенний сад (а ведь на дворе-то сентябрь!) Рыжий разбойник, в просторечье именуемый котом, забрался на кровать, улегся там, подвернув под себя лапы, и теперь недобро косил на В. прищуренным оранжевым глазом.

Вскоре с кухни прибежала старушка с чайником в руках. Она грохнула чайник на стол и опять исчезла. Вернулась она уже с блюдом, полным пирогов. И так она сновала туда-сюда, таская пироги, ватрушки, вареную картошку и жареные яйца, сметану, топленое молоко, редиску с маслом и еще много всякой всячины. Пока старушка суетилась, Леяна прошептала В. на ухо: «Вообще-то, ее зовут Адунаиланаида, но ты можешь ее звать просто Баба Адуня!»

Наконец стол был заставлен всевозможными яствами. Перед В. очутилась глубокая миска и ложка, такая большая, что В. сомневался, что она полезет ему в рот, а также чашка с дымящимся чаем. Баба Адуня тоже уселась за стол, сняв передник, под которым оказался домашний халат оранжевого цвета с зелеными облупленными пуговицами.

В. вдруг вспомнил, что давно не ел, и наложил всего подряд в свою миску. Баба Адуня налила себе кипятка, забелила его молоком и принялась хлебать этот напиток, который она почему-то назвала «чаем», попутно болтая с Леяной. Речь шла о комнатных цветах, борще, вязании, о каких-то родственниках или знакомых, один из которых сломал ногу, упав с мотоцикла, другой женился на библиотекарше, и прочее в том же духе. Втроем они, В., Леяна и Баба Адуня, были очень похожи на бабушку и двух внучат, приехавших навестить престарелую родственницу.

В. потерял нить разговора. Наевшись до отвала, он дремал на своем стуле. Ему было спокойно и хорошо. Единственное, что могло бы его порадовать еще больше, так это мгновенное перемещение на ту кровать, где расположился кот, и на которую В. уже давно поглядывал с вожделением. Солнце светило ему прямо в глаза и приятно пригревало макушку. В. почувствовал, что еще минута, и он бухнется с табуретки прямо на пол, будучи не в силах удерживать тело в вертикальном положении.

Баба Адуня, поглядев на него, сказала: «Умаялся, касатик!» Она подняла В. с табуретки и уложила его на кровать. Кот при этом недовольно мяукнул, но с кровати не ушел. В. уронил голову на мягкую подушку и в мгновение ока забылся сном.

Дом тысячи дверей

Подняться наверх