Читать книгу Данте. Демистификация. Долгая дорога домой. Том I - Аркадий Казанский - Страница 6

Моей супруге и музе Татьяне Борисовне,

с Любовью, от автора.

26 мая 2009 года, на шестидесятом году своей жизни, я взял в руки томик Божественной Комедии Данте Алигьери, давно стоявший на моей книжной полке. Раскрыв книгу, и начав прочтение, по давно устоявшейся привычке, с предисловия, я уже не смог от неё оторваться, завороженный магией великого творчества.

Великий флорентийский поэт Данте Алигьери (1265—1321 годы жизни).

Необходимое пояснение: – курсивом я выделяю даты, лица, события и исторические сведения, в реальности которых не могу непосредственно убедиться на основании фактографического материала (например, взятые из мифологии, религии, древней истории, художественной литературы). Это не означает, что их не было, просто по этим датам, персонажам и событиям существуют противоречивые данные. Также курсивом я выделяю собственные «лирические отступления» и цитаты писателей.

Жирным шрифтом я выделяю текст, на котором хочу акцентировать внимание читателя.

В случае с Данте это обусловлено тем, что даже искушенные исследователи творчества и жизненного пути Великого Поэта предлагают различные датировки времени его жизни, равно, как и времени жизни и существования реальных прототипов исторических лиц, упомянутых в Божественной Комедии.

Строчки читались неожиданно легко, рождая в голове такую массу образов, что приходилось только восторгаться мастерству переводчика Данте на русский язык – Михаила Леонидовича Лозинского (1886—1955 годы жизни). Прочитав предисловие, я искренне удивился тому, что это был, оказывается, первый полный перевод Божественной Комедии Данте на русский язык, оконченный Михаилом Леонидовичем только в 1946 году, на 60-м году своей жизни. Более того, он, за этот перевод получил Государственную премию СССР, что было исключительно выдающимся событием того времени.

Как это было:

В 1946 году, когда Н. С. Тихонов пришёл к Сталину за утверждением кандидатов на Сталинские премии, между ними произошёл такой разговор. «Какое главное литературное событие года, товарищ Тихонов?», – спросил Сталин. «Несомненно, выход в свет, наконец-то в полном виде, перевода «Божественной Комедии» Данте, товарищ Сталин. Большой положительный резонанс у нас и за рубежом. Переводчик – Лозинский». – «Это действительно хороший перевод?» – «Выдающийся». – «Почему Лозинского нет в списке кандидатов?» – «Видите ли, товарищ Сталин, в Положении о Сталинских премиях сказано, что они присуждаются только за оригинальные произведения». – «Ну что ж, если нам мешает Положение, мы его изменим». Дополнение к списку, сделанное сталинским карандашом: «Лозинский – 1», то есть премия первой степени, не только вывело М. Л. Лозинского из списка потенциальных «врагов народа», но и открыло другим переводчикам дорогу к государственным лаврам. Были переводчики, получившие по две и по три премии. Но в 1946 году М. Л. Лозинский стал первым переводчиком, которому «за образцовый перевод в стихах произведения Данте «Божественная Комедия» была присуждена Государственная (Сталинская) премия I степени.

Взвесив расстояние в 647 лет от 1299 года, когда, как считается, Данте начал создавать своё произведение, до 1946 года, и 4 года от 1946 года до моего рождения в 1950 году, я искренне подивился столь огромной разнице. Более того, я понял, что Михаил Леонидович – мой современник – мне было 5 лет, когда его не стало.

Жаль, что в школьные программы моего времени не входило (и до сих пор не входит) изучение этого величайшего творения мировой мысли и даже знакомство с ним, но я приношу искреннюю благодарность Судьбе, что открыл его именно в этот период своей жизни, в этих жизненных обстоятельствах. В противном случае, ознакомившись с ним в школьные годы, я не вернулся бы к его прочтению, не имея привычки перечитывать раз прочитанные книги.

Теперь, имея за спиной груз прожитых лет, накопленные знания и опыт во многих отраслях науки и техники, изучив теорию и познав практику стихотворчества, прочитав многих поэтов «от корки до корки», пережив смену нескольких эпох и строев в собственной стране, смену правителей СССР, а потом РФ от Сталина до Путина с Медведевым, я могу сказать про себя, что созрел для исследования феномена Данте.

Что бросилось в глаза, при прочтении Божественной Комедии? Нет, не «страшные» картины адских мучений и казней, не классификация человеческих грехов и пороков, не круги Ада, Чистилища и Рая. Я увидел прекрасные картины Звёздного Неба, строения Солнечной Системы, многочисленные отражения научных, культурных, технических достижений человечества того времени! Меня глубоко поразил язык произведения – краткий, насыщенный, сжатый, аллегоричный, до того точный, что создаваемые ограниченными мазками картины, ассоциативно рождали в моём сознании великолепные законченные многокрасочные образы.

Неожиданно для себя, прочитав часть Ада, где поэты проходят «злые щели», я увидел явственно в этом блестящее описание огромного завода, на котором «души» под надзором «бесов» занимаются изготовлением (отливкой) огнестрельного оружия (пушек, мушкетов и т. п.) Процесс изготовления описан настолько реально, что можно ощутить жар плавильных печей, сверкание льющегося расплавленного металла, жар готовой отливки, шипящей, когда на неё плюёшь, вязкость смолы и воска, ужасающую вонь сероводорода и других удушливых газов, сопровождающую этот процесс, услышать рёв огня, хлюпанье клея, грохот выстрела, увидеть дым и огонь пушек при контрольных стрельбах и т. д. На этом фоне снуют покрытые чёрной копотью люди, на лицах которых сверкают только белки глаз и зубы.

Ясно вспоминаю свою практику в литейном цехе завода, когда, будучи студентом, устроился там подработать. Чёрная земля для опок, чёрный дым из печей, чёрная сажа покрывает всё. К чему ни притронешься, тут же получаешь «чёрную метку». К середине смены и руки, и лица, на которых сверкают только белки глаз и зубы, чёрные у всех до одного. А как тщательно и долго все потом моются под душем! Когда посмотришь на выходящего с работы литейщика, не заподозришь, что час назад его было не узнать, даже посмотрев на него в упор, только если по голосу, но и это не очевидно, так как, чтобы перекричать рёв мартеновской печи, в литейке больше изъясняются знаками или громким криком.

Не стоит, дорогой мой читатель, искать Ад на «том свете». Сходи на ближайший крупный металлургический завод или электростанцию, работающую на каменном угле, и окунись в раскалённые будни душ, которые там работают.

Но, сказал я сам себе, в 1300 году не было огнестрельного оружия, порох ещё не был изобретён, таких заводов просто не могло быть. Максимум были кузницы, в которых ковали мечи и копья. В кузницах, конечно, тоже были условия, как в Аду, но они не были такими огромными; труд этот был трудом кустарей-одиночек, вроде Олимпийского Бога кузнеца Гефеста.

С того момента я задумался глубоко: – «О чём сообщает мне Великий Поэт? Что он хочет сказать человечеству своей книгой?», написанной настолько гениально и неповторимо, что её заслуженно называют: – «Божественная».

Прежде чем приступить к анализу произведения Данте, я решил ознакомиться с творениями его великих предшественников, которых он называет: Гомера, Вергилия, Горация, Овидия, Лукана и других. Вечерами, после работы, я открывал и читал Илиаду и Одиссею Гомера, Энеиду, Буколики и Георгики Вергилия, Метаморфозы Овидия, произведения Горация и Фарсалии Лукана. Вопросов при этом рождалось больше, чем ответов. Но, приняв за руководство к действию высказывания Горация: – «Sapere aude» – «Решись быть мудрым» и «Capre diem» – «Береги день (сегодняшний)», я стал посвящать всё своё свободное время изучению и расшифровке великого произведения. В этом мне помог безлимитный доступ к ресурсам Интернета. Оглядываясь назад, понимаю, что без этих ресурсов я не смог бы пройти и малой части пути.

Практически все материалы, которые я использовал при этой работе, взяты мной из открытых и доступных каждому источников.

Считаю необходимым пояснить состав и структуру Божественной Комедии для читателей, незнакомых с этим произведением.

Данте назвал своё произведение просто Комедией, и я буду так же именовать его в своём повествовании. Комедия состоит из трёх частей, названных им следующим образом:

1 часть – INFERNO – переводимая обычно, как АД – состоит из 34 песен.

Каждая песня – Canto – кантика – состоит из 115– 167 строк, разбитых по три строки – терцины. Рифмовка строк – уникальное изобретение самого Данте, блестяще воспроизведенная М. Л. Лозинским в его переводе, следующая:

В каждой терцине каждой песни рифмуются первая и третья строки. Вторая строка терцины задаёт рифму для первой и третьей строк следующей терцины, что создаёт сквозную тройную рифмовку строк на протяжении всей песни. Заключительная терцина каждой песни содержит в себе четвёртую строку, рифмуемую с её второй строкой. Таким образом, рифмовка каждой песни становится стилистически идеально завершенной.

2 часть – PURGATORIO – переводимая обычно, как ЧИСТИЛИЩЕ – состоит из 33 песен.

3 часть – PARADISO – переводимая обычно, как РАЙ – состоит из 33 песен.

Комедия Данте состоит ровно из 100 песен, первая её часть – INFERNO – длиннее остальных двух на одну песню – первую, которая является вводной ко всему тексту.

Я прихожу к выводу, что Данте, начиная писать Комедию, каждой песне положил ровно 100 строк, равное количеству песен в ней. Обратившись к его раннему творчеству, например, коротким стихам из «Новой жизни», я увидел, сколь тщательно планировал и разбирал затем он каждое своё произведение, поясняя, что означает каждая деталь и образ. А такую крупную вещь, сопоставимую с 1000 сонетов по длине, написать без предварительного плана просто немыслимо. Понимая, что сам Данте не оставил мне разбора своего произведения, во всяком случае, об этом ни он сам и никто другой не сообщает, постараюсь восполнить этот пробел, предложив читателю свой анализ этого великого произведения.

Песни – кантики Комедии содержат больше 100 строк каждая, и встаёт очевидный вопрос: – «Почему сегодня они имеют разную длину?».

Вот что говорит по этому поводу Владимир Маяковский (1893– 1930 годы) :

Я сужу об этом по собственному опыту поэта – по размышлениям и ощущениям, сопровождающим меня при написании большой стихотворной формы.

Задумав написать, например, «венок сонетов»1 на заданную тему, я пишу черновой «магистрал»2и разношу его строки на отдельные листы. Затем составляю временную последовательность отдельных сонетов. На каждом листе записываю определяющую фразу, раскрывающую основную тему.

Далее, работа идёт «по мере поступления» мыслей, на каждом листе отдельно, независимо от их порядка. Она часто замедляется, что вызвано размышлениями и поиском образов. Иногда кажется, что довести задуманное до конца не удастся.

По мере того, как листы заполняются процентов на 70—80, начинаю отделку сонетов, выстраивая ритмику и рифмовку. При этом и сам «магистрал» претерпевает изменения. Работа ускоряется к концу, и вот, первый вариант «венка сонетов» созрел.

Первый вариант, конечно, сырой. Последовательно «вычитывая» и укладывая венок в голове, исправляю большинство грамматических и стилистических погрешностей в тексте.

Дальше «венок сонетов» начинает жить самостоятельной жизнью. Время от времени приходят свежие идеи и образы, которые, накапливаясь, заставляют меня сделать редакцию текста, порой значительную. Я, как и любой другой поэт, не бываю до конца удовлетворен качеством своего произведения. Даже обращаясь к нему через много лет, при переписывании, ввожу в него накопившиеся со временем поправки.

Необходимые пояснения:

Сонет – классическая стихотворная форма, содержащая 14 строк.

Написав первоначальный вариант Комедии, Данте, как и любой автор, не мог быть удовлетворён полнотой и совершенством своего произведения. Шли годы и десятилетия после первой публикации, в течение которых происходили важные исторические события, не отразить которые в ней он не мог. Упомянутые им современники (а их там очень много) возвышались и падали, умирали и погибали на его глазах. Он считал своим долгом рассказать о дальнейшей судьбе своих героев, равно, как и дополнить рассказ новыми историческими лицами, достойными упоминания, поэтому текст Комедии со временем разрастался за счёт вставок позднейших лет, чем объясняется разное количество строк в песнях – кантиках.

Чтобы не оставить без внимания ни одного слова в Комедии, не постаравшись понять его смысл и объяснить место, пользуюсь простой методикой: – беру каждую терцину или несколько связанных между собой терцин каждой песни по порядку, и записываю свои комментарии и расшифровки к ней. Привожу только те мысли, открытия и выводы, которые родились у меня при чтении этого великого бессмертного произведения. Терцины я осознанно привожу на двух языках – староитальянском – языке оригинала и русском, пользуясь прекрасным переводом М. Л. Лозинского, чтобы уточнить, в отдельных случаях, дух и букву перевода. Весь двуязычный текст Комедии я привожу в моём исследовании; у читателя нет необходимости обращаться к самому произведению, разве что посмотреть комментарии прежних комментаторов к тексту, которые я не привожу, как устаревшие, чтобы не увеличивать размер произведения.

Я руководствуюсь в исследовании мыслью, которая родилась при первом прочтении Комедии: – «Абсолютно всё, о чём сообщает нам великий Данте Алигьери, он видел своими глазами и пережил лично!» Путеводной моей звездой в этом труде будет Солнце той Истины, которой он сам строго следовал.

Прочитав Комедию первый раз, я услышал и увидел страстную мольбу и сокровенное желание самого Данте, с которым он обращается к потомкам: – «Люди будущего, я сохранил это время для вас, прочтите и поймите!».

Я смиренно испрашиваю на это труд разрешения самого поэта, как и он сам испрашивал о том же, своего наставника, Вергилия:

Быль из моего детства:

Ранним утром, ещё до зари, в окно нашей лачуги раздаётся стук и доносится голос: – «Николаевна, дай тазик!». Мать, накинув платок на плечи, открывает дверь и выставляет на крыльцо оцинкованный банный тазик.

«Здравствуйте, Александр Петрович» – приветствует она. Тутуха, так в деревне кличут этого бородатого старика рыбака, молча снимает с плеч плетёный короб, полный рыбы. Миг – и рыба серебристой плещущей струёй переливается в тазик.

«Пожарь, Николаевна!» – говорит Тутуха, скрываясь в утреннем тумане.

К обеду он снова появляется и садится за стол. Мать ставит на стол большую сковороду с жареной рыбой. Отец приносит поллитровку и наливает Тутухе, себе и матери по стопке.

Тутуха опрокидывает стопку в рот, берёт за голову жареного подлещика, отправляя его целиком в рот.

«Саша!» – не выдерживает отец: – «костлявая ведь, подавишься!»

«Аркадий! Шевели языком, никогда не подавишься» – шамкает беззубым ртом Тутуха, сплёвывая в алюминиевую миску дочиста обсосанный рыбий скелетик.

«Шевели языком» – главный принцип, который я кладу в основу своих исследований, памятуя о том, сколько прекрасных переводчиков и исследователей творчества Данте подавились костями его великого произведения, скатившись в мистику.

Для чего я привожу «были из детства»? Окунувшись в огромный мир Данте, путешествуя по неизведанным местам, я ощущаю потребность время от времени ощутить под собой твёрдую землю. Для этого я оглядываюсь на реальную жизнь, которой окружен и ты, дорогой мой читатель. Ясно понимая, что люди и мир со времени Данте не изменились до неузнаваемости, я пытаюсь представить себе, что видел поэт, оглянувшись вокруг себя.

Читатель сегодняшнего времени, погруженный в виртуальный мир компьютерной техники, если захочет, может также увидеть и ощутить реальный мир своего времени. Для этого достаточно выключив гаджеты, «остановиться, оглядеться» и понять, что ты видишь перед собой тот же мир, который видел и о котором писал Великий Поэт.