Читать книгу Сияние во мраке. Искра - Артур Хэйл - Страница 2

Оруженосец его, увидев, что Саул умер, и сам пал на свой меч и умер с ним.

1 Книга Царств, глава 31, стих 5.

Издавна сложилось у некоторых людей мнение, что деревенская жизнь благотворна для души. И на то, пожалуй, есть причины. Почти все жители в деревне хорошо друг с другом знакомы, темп жизни более размеренный, меньше суеты, вокруг много живописных мест: журчащие ручьи, зеленые луга, реки, леса и озера. Созерцая эту красоту, люди часто испытывают умиротворенность и спокойствие. Обыватели говорят иной раз, что это явление отражает единение человека с природой. Но, как ни назови, наверное, каждый стремится ощутить нечто подобное.

Именно с такого живописного места начинается этот рассказ.

Стоит, однако, упомянуть, что последние две недели в деревушке Светлое озеро было не так уж живописно и красиво, а атмосфера вовсе не была умиротворяющей.

Мария смотрела вокруг себя и испытывала сильное волнение. Ее взгляду открывался участок земли, устланный истлевшими обломками домов. И около десяти человек бесцельно бродили в этом месте, тщетно пытаясь осмыслить то, что произошло три дня назад. Мария наблюдала за ними своими проницательными глазами и видела, что люди выглядят не столько подавленными, сколько уставшими. Столько времени горюя о случившемся, они истратили почти все силы.

«Люди часто слышат о войнах, – подумала девушка. – Но пережить такое на своем опыте – совсем другое дело».

Мария шла. Зола шуршала под ногами, режа слух и навевая тяжелые воспоминания, а вместе с воспоминаниями приходила боль. Безнадежная. Тупая. Глубокая.

Ступив через порог старого дома, Мария тяжело вздохнула и прошла в ветхо обставленную комнату.

– Где ты была? – В доме ее дожидалась черноволосая женщина.

– Просто решила немного пройтись, – нехотя промолвила Мария. – Подышать, прогуляться.

– Даже воздух напоминает о том, что случилось, так что и один вдох может причинять боль, – отозвалась черноволосая женщина с взглядом, как бы говорившим: «Не пытайся меня обмануть».

– Тебе не о чем беспокоиться, мама, – произнесла Мария успокаивающе.

– Мать не может не беспокоиться о своем ребенке, особенно если он пережил то, что довелось пережить тебе.

– Ты про смерть отца хочешь поговорить? – Мария посмотрела на мать, слегка прищурив глаза. – Хорошо, давай. Но говорить-то, собственно, нечего. Он ведь был слишком упрям, чтобы признать свою неправоту. Отчаянно верил, что защищает нас, а вместо этого навсегда нас оставил, и то же самое… – Девушка осеклась.

– То же самое случилось с юношей, который сделал тебе предложение за несколько дней до случившегося, верно?

– Да. – Голос Марии, до этого мига бодрый и возбужденный, сейчас стал таким же спокойным и тихим, как у матери. – Я пыталась отговорить его идти на эту бойню. Я рассказала ему о себе. Все рассказала, понимаешь?

Черноволосая женщина кивнула.

– И теперь их нет, – произнесла Мария, поникнув.

– Они оба очень дорожили тобой, поэтому и пошли на такой шаг. Им это казалось не просто вынужденной необходимостью, они еще и верили, что так будет правильно.

Черноволосая женщина выдержала недолгую паузу. Мария смотрела на нее проникновенным взглядом. Выражение ее лица гласило, что она нехотя и с болью соглашалась с разумными доводами матери.

– Я понимаю твои чувства, – вновь заговорила мама Марии. Ее звали Ребекка. – Я знаю, что эта война…

– Война?! – прервала Мария. – Да это смешно! Две сотни земледельцев и пастухов против отряда профессиональных солдат! Было несложно предугадать, чем все это закончится. А настоящая война, говорят, была в другом месте.

Вновь последовала пауза, но на этот раз продолжительная, потому что Ребекка понимала: слова дочери вполне разумны и обоснованны. Ей было нечего возразить.

– Мария, – наконец сказала Ребекка, – твои чувства вполне оправданны, и я тебя понимаю. Но что бы ни происходило, я хочу, чтобы ты знала: я всегда буду рядом.

– Спасибо, – произнесла Мария голосом, исполненным благодарности.

***

Недавний разговор с матерью подействовал на Марию благотворно: в душе немного просветлело, и ей захотелось продлить это состояние. Конечно, она и сама понимала, чем вызваны эмоциональные перемены. «Надо же, – думала девушка, – как много может изменить обычный разговор по душам с близким человеком!» Не было ничего удивительного, что в голове промелькнула эта мысль, ведь Мария, прогуливаясь по деревне, ощущала душевный подъем, хотя все вокруг по-прежнему напоминало о минувших трагических событиях.

Тем не менее ее настрой все же изменился, когда, дойдя до центральной части деревни, она увидела дом, который, как знали многие, теперь был штабом. Именно оттуда в ближайшем будущем все жители деревни будут получать указания о том, какие изменения произойдут в их местности.

«Интересно, – подумала Мария, – о чем сейчас в этом доме говорят?..»

***

Двое мужчин средних лет стояли в небольшой комнатке, ожидая, когда их пригласят.

– Господа, проследуйте за мной, пожалуйста. Командующий вас ждет, – обратился к ним невысокий полноватый человек.

Пройдя через узкий коридор, они вошли в просторную светлую комнату, обставленную скромно, но при этом утонченно. У стены стоял высокий шкаф из красного дерева. Немного подальше от центра комнаты находился длинный письменный стол, на котором господствовал абсолютный порядок, а перед столом – три стула. На их деревянных спинках был высечен изящный узор, что свидетельствовало о высоком мастерстве резчика.

Однако взгляды вошедших мужчин были направлены на противоположную часть комнаты – там стоял человек высокого роста, одетый в строгую военную форму. Находясь спиной к вошедшим мужчинам, он разглядывал что-то в окне. Его гости не решались нарушить тишину.

– Я внимательно слушаю, = прозвучал низкий голос командующего. – Можете докладывать, офицер Венсток.

– Могу вас заверить, – начал говорить один из мужчин, выпрямившись и с чувством, – что задача, поставленная перед полком, выполнена полностью. Взбунтовавшиеся жители истреблены, наши же войска потерпели потери совершенно незначительные, и к тому же…

– Хорошо, я все понял, не продолжай. Ты можешь идти.

Слегка поклонившись, мужчина, дававший только что отчет, поспешно вышел. Как только раздался звук захлопнувшейся двери, командующий повернулся лицом к подчиненному. Вид у него был чрезвычайно серьезный.

– Докладывай, Галлен. Я внимательно тебя слушаю, – повелительным тоном сказал он.

– Данные, полученные разведывательными службами, оказались достоверными. Операция проходила ночью. Задача, стоявшая перед нами, выполнена, – ответил Галлен, выглядевший не менее серьезным.

– Хорошо, – сказал командующий спокойнее. – Я вижу, что ты устал. Конечно, последние несколько дней были не из легких. Поэтому ты можешь немного отдохнуть.

– Это еще не все, – неожиданно сказал Галлен.

Командующий невозмутимо смотрел на него, словно знал, о чем тот сейчас будет говорить.

– Потери огромные. Из тех, кто участвовал в боевых действиях на нашей стороне, погибло как минимум две трети. По этому поводу наверняка запросят детальный отчет, – взволнованно говорил Галлен. – Нам приказали убить каждого из них, хотя эти люди не представляли для нас угрозы.

– Эти, как ты выразился, «люди», действительно не нападали и не напали бы на нас, но их взгляды, нравы и традиции являются врагом цивилизации и, как следствие, – нашим врагом. К тому же они – первоклассные убийцы и свое дело знают очень хорошо. Наше же с тобой дело – быть довольными тем, что мы достигли поставленных перед нами целей, и я совершенно не понимаю, почему должен объяснять тебе подобные вещи.

– Простите, – немного помолчав, сказал Галлен. – Цивилизация, развитие и совершенствование, безусловно, важнее. Я уверен, что все намеченные реформы местные жители примут с готовностью и радушием. Ведь они чудом позабудут об умерших близких, несмотря на то, что боль утраты так остра. – Резкая ирония отражалась не только в голосе, но и в лице Галлена.

– Война всегда служит определенной цели и одновременно несет в себе разрушительное свойство. Это совершенно естественное явление. – Командующий говорил таким же спокойным тоном, но выражение его лица в этот момент было отнюдь не дружелюбным. Он распознал презрительный посыл в словах собеседника. – Если же ты желаешь поговорить со мной о моральных устоях и нравственных ориентирах, то это желание я не удовлетворю.

Наступила тишина. Галлен, опустив глаза, рассматривал бумаги, аккуратно уложенные на столе, а командующий продолжал смотреть на своего подчиненного с видом серьезным, но все же несколько более мягким.

– Если ты все сказал, то можешь идти, – нарушил тишину командующий.

– Слушаюсь, – негромко произнес Галлен, а затем незамедлительно покинул комнату.

Выйдя из штаба, он встретился взглядом со светловолосой девушкой. Галлен выглядел взволнованным, а эта девушка очень внимательно на него смотрела, вероятно пытаясь понять причину его смятения и растерянности. Он внутренне поразился, увидев ее глубокие, проницательные глаза. Несколько мгновений они смотрели друг на друга, после чего Галлен, словно очнувшись, быстрым и резким шагом пошел по своим делам.

«Должно быть, его за что-то отчитали», – Мария задумчиво смотрела ему вслед.

Поглощенная своими мыслями, она шла, оглядывая деревню, и это печальное зрелище находило отклик в ее душе, призывая к стойкости в духовной борьбе. Она уже несколько дней проводила так время: гуляла и размышляла. А ведь эта тихая деревушка много лет была для нее домом. «Это место, возможно, и впредь будет моим домом, – думала она, здороваясь с соседями. – Но моя жизнь навсегда разделилась на „до и после“ этой трагедии».

Вернувшись домой, Мария увидела, что Ребекка поглощена хлопотами. Конечно, она прекрасно понимала, что для матери, как и для нее самой, прием пищи, повседневные дела и иные привычные занятия – удовлетворение нужд не столько физических, сколько эмоциональных. Да, для них это был способ влиться в привычный жизненный ритм.

– Уже вернулась, дочка? – ласково спросила Ребекка. – Мне нужно, чтобы ты кое-что купила. У нас сегодня будет особенный ужин!

– Конечно, мама, – приветливо улыбнулась Мария.

– Так вот, нужна зелень, а еще сыр, – продолжала Ребекка. – Я готовлю жаркое с томатами, а если добавить сыр и зелень, то будет просто сказка. А на гарнир – печенный картофель.

– И как же от такого отказаться! – воскликнула Мария. – Я скоро вернусь.

Мария вышла из дома и бодрым шагом направилась в трактир.

Несмотря на то, что в трактире люди обычно останавливались, чтобы разделить трапезу в компании, а путники находили ночлег, жители деревни нередко заходили туда, чтобы просто купить еду.

Наступил вечер. Настроение у Марии было приподнятое. Теплый летний ветер не только приятно освежал кожу и развевал ее светло-золотистые волосы, но и придавал ощущение, что все былые воспоминания будут легко позабыты, словно дуновением ветра унесены прочь.

Войдя в трактир, Мария быстро прошла через стоявшие в два ряда столы и остановилась возле стойки, у которой находился трактирщик.

– Здравствуй, Мария, – дружелюбно поздоровался трактирщик, мужчина примерно шестидесяти лет, крепкого сложения и с бородой.

– Здравствуйте, – отозвалась она.

Справа от Марии, шагах в пяти от стойки, сидели за столом четверо солдат, очень громко что-то обсуждая. Их поведение было крайне возмутительным, ведь большинство жителей деревни пребывали в трауре и скорбели по ушедшим из жизни родственникам. Но солдат, вероятно, не беспокоило мнение окружающих. О себе давало знать количество выпитого алкоголя.

– Никак не нарадуются своей победе, – угрюмо произнес трактирщик, не отрывая строгого взгляда от пирующей компании.

– Дайте, пожалуйста, небольшой кусок сыра и два пучка укропа, – быстро сказала Мария, желая поскорее покинуть трактир.

Мужчина послушно передал просимое, после чего Мария, дав ему одну медную монету, поспешно вышла оттуда.

«Неслыханно, возмутительно! – думала она. – Как эти люди могут быть так жестоки?! Еще вчера они убивали наших родных и близких, а их военачальники утверждали, что все это, весь этот кошмар, во имя благих перемен. И что же?! Они как будто упиваются чужим горем!»

Опускались сумерки. Ветер усиливался.

Мария очень быстро шла. Она не замечала ничего и никого вокруг себя – ее очень сильно одолевали тревожные мысли.

«Перемены произойдут, но не в лучшую сторону. – Она не могла успокоиться. – Как же все это будет? Какой будет наша жизнь? Полной страданий и унижений?!»

Из-за мыслей, беспокоящих ее сознание, она не заметила, как вышла за окраину деревни. Теперь она шла по пустому полю, на котором лишь изредка встречались одиноко стоявшие деревья.

Заморосил дождь, но и этого она не почувствовала, а только быстро шла вперед, не глядя, словно перед ней простерлась бесконечная пустота.

«А как же мама? Как она сможет это перенести? – Все внутри перевернулось от одной этой мысли. – Я не смогу потерять и ее!»

Моросящий дождь превратился в настоящий ливень. Небо окутали темные тучи.

Раскат грома.

Мария пришла в себя. Она стояла возле сторожевой возвышенности. От дома ее отделяло большое расстояние.

– Эй, ты! – Она услышала грубый голос. – Тебе здесь нельзя находиться. Передвижение по окрестностям временно запрещено. Ты чего здесь делаешь, да еще в такой час?

Девушка увидела перед собой стражника. И хотя она отчетливо слышала его вопрос, была не в состоянии вымолвить хоть слово.

– Эй, Гундвик, кто там еще? – Она услышала голос приближающегося стражника, еще одного.

Следом за вторым подбежал и третий.

– Вот те на! – сказал стражник, подоспевший последним. – Как она дошла-то сюда в такую пору?

– Сам не пойму, – ответил тот, кого назвали Гундвиком. – Стоит и молчит, ни слова не говорит.

– Э, уважаемая, ты нас хоть слышишь? – сказал стражник, подошедший вторым.

Мария по-прежнему не могла произнести хоть что-нибудь. Страх ее сковывал.

– И что нам с ней делать? – снова заговорил третий стражник. – Может, попробуем ее разговорить, а? По-нашему?

Жуткое и вместе с тем мерзкое ощущение испытала Мария от этих слов, но это ощущение было непродолжительным, потому что его заменил будоражащий страх перед тем, что она увидела через мгновение.

Услышав громкое ржание лошади, все стражники одновременно повернулись и увидели поодаль всадника.

– Приготовьте оружие, – тихо сказал Гундвик, предчувствуя что-то недоброе.

Всадник спешился, направился в их сторону.

«Я могу просто уйти отсюда, – говорила себе Мария. – Мне ни к чему проливать кровь этих людей». Она целенаправленно остановила свои размышления, желая лучше разглядеть воина. Стражники тоже смотрели на него, но все, что они видели, – это призрачный силуэт. Было такое впечатление, что всадник сливается со мглой, и им навстречу движется тень.

Но Мария разглядела воина – темнота не была для нее помехой. Она видела, что он облачен в черные доспехи. Шлем плотно прилегал к голове, на спину падал довольно толстый хвост из конских волос. Рукава покрывали шипы.

Он двигался очень свободно, словно на нем и не было доспехов.

Вспышка. Это блеснула молния, а за ней – раскат грома.

– Стой, где стоишь! Граница закрыта! – прокричал Гундвик быстро, пытаясь не выдавать страха.

Воин и не думал подчиняться. Он медленно достал оружие из ножен. Мария увидела, что у меча длинная рукоять, а сам клинок слегка изогнут.

Даже после того, как воин обнажил свой меч, стражники продолжали изумленно и недоуменно смотреть на него.

«Что же сейчас будет?» – подумала Мария.

Сверкнувшая молния и последовавший за ней продолжительный раскат грома заставили, наконец, стражников прийти в себя. Державший в руках копье Гундвик стрелой помчался на воина, надеясь пронзить его одним ударом, но тот, сместив корпус, с легкостью парировал удар. Гундвик, потеряв равновесие, упал. Воин в черных доспехах в одно мгновение оказался рядом со вторым стражником и нанес разящий удар мечом. Тот ничего не успел предпринять и, рухнув на землю, взвыл. Мария стояла в нескольких шагах от произошедшего и отпрянула на землю, будто получив удар в грудь. На самом же деле ее никто не задел, но она еще никогда не испытывала такой мощи от обычного человека.

И вот, земля вновь обагрилась кровью – еще один стражник был повержен. Облаченный в черные доспехи дрался молниеносно, с неимоверной скоростью.

Гундвик изнуренным взглядом смотрел на воина и двух сраженных им товарищей; ему было тяжело, но все же он предпринял отчаянную попытку победить в этом явно неравном бою.

И вновь, без труда парировав размашистый удар Гундвика, воин моментально развернулся и рассек стражнику спину. Раскат грома заглушил крик. Бой закончился очень быстро.

Вот, он стоит среди побежденных им врагов.

«Он тяжело дышит. Неужели такое возможно? – Промелькнула мысль у Марии. – Неужели ему знакома усталость?» Воин перевел на нее взгляд, словно почувствовал, что она думает о нем.

Дождь был таким же сильным, как и в тот момент, когда Мария только подошла к сторожевому посту. Будто бы разверзлись все небесные створы.

Мария поднялась, смотрела на воина. Они оба глядели друг на друга какое-то время, стояли неподвижно. Но то, что произошло потом, Мария никак не могла ожидать.

Воин встал на колени и, громко закричав, упал на свой меч.