Читать книгу Шепот Ариадны - Артур Юрьевич Газаров - Страница 5

Командный пункт в царстве мертвых

Сторожка Корсакова, некогда бывшая аскетичным убежищем, молчаливой кельей отшельника, превратилась в аванпост на линии фронта, и это замкнутое пространство отчаянно, почти одушевленно сопротивлялось такому варварскому вторжению чуждой ему активности. Пыль, вечная и полновластная хозяйка «Города Бумаг», кружилась в узком луче света от единственной настольной лампы, возмущенная непривычным движением воздуха, оседая на книги и бумаги с тихим, почти укоризненным шипением, словно не желая уступать свои законные владения. На столе, грубо оттеснив трактаты по стоической философии и исторические фолианты, лежали стопки свежих распечаток, списки телефонных звонков Бориса Лебедева, распечатка его электронной переписки за последний год – призрачные, цифровые следы одной оборвавшейся жизни, безжалостно перенесенные в материальный, осязаемый мир, где им теперь предстояло быть разобранными по косточкам.

Ирина Сомова, сбросив пальто на жесткую, неудобную железную койку, работала за своим slim-ноутбуком, ее пальцы выстукивали на клавиатуре быстрый, нервный, почти пулеметный ритм, стук которого казался кощунственным в этой обители тишины. Корсаков сидел напротив, погруженный в изучение длинного списка имен и фамилий. Он вглядывался в них не как в простой набор букв, а как криминалист вглядывается в улики, пытаясь прочесть между сухих строчек не текст, а целые биографии, судьбы, характеры, сплетенные в единый, замысловатый и кровавый узор, где одна ниточка неумолимо тянула за собой другую.

– Ближайшее окружение – коллеги по журналу «Вершина», несколько писателей, чьи репутации он когда-то взрастил… или безжалостно сломал одним едким фельетоном, – говорила Ирина, прокручивая на экране длинный, мелькающий список. – Ничего криминального, ничего, что бросалось в глаза. Обычные литературные склоки, мелкие обиды, черная зависть. Но не на уровне такого… изощренного, выверенного ритуала. Все алиби, как на подбор, железные, выверенные по минутам. На момент убийства он был в «Городе Бумаг» зарегистрирован как единственный посетитель.

– Он был здесь не один, – поправил ее Корсаков, не отрывая глаз от листа, где его палец медленно, с нажимом вычерчивал невидимые, но ощутимые им связи между фамилиями. – Он был с тем, кто его убил. Он вел диалог, пусть и короткий, всего несколько фраз. Ищи глубже. Не последний месяц, не последний год. Копни в прошлое. Глубже. Десятилетия. У этого убийства, Ирина, очень длинные, запутанные корни, уходящие в самую толщу лет.

Он чувствовал себя тактиком, шахматистом, изучающим гигантскую, многомерную карту чужой жизни, где каждая точка – случайное или неслучайное знакомство, каждая линия – деловое, дружеское или враждебное отношение. Лебедев, как книга, был типичным продуктом своей эпохи – лихих, смутных девяностых, когда рухнули одни кумиры и на их место взобрались другие, проворные, безнравственные и невероятно голодные до славы, денег и признания.

– Вот, – вдруг произнесла Ирина, и ее голос прозвучал иначе – в нем появились нотки живого, профессионального азарта. Сомова повернула экран ноутбука в его сторону. – Виктор Орлов. Бывший главный редактор некогда влиятельного, а ныне забытого литературного журнала «Диалог», где Лебедев начинал свой путь, делал первые шаги в большой литературе. Орлов и Лебедев были близкими друзьями, почти соратниками, их в тесных кругах называли «неразлучными». Вместе создавали новые имена, вместе пили дешевый портвейн в редакции, вместе боролись за свое место под скупым литературным солнцем. Потом, в середине девяностых, их пути резко, без видимых причин, разошлись. Орлов отошел от дел, осел где-то на окраине, живет тихо, почти затворнически, пишет мемуары, которые вряд ли кто-то опубликует. Ни с кем из прежнего круга не общается.