Читать книгу Конструктор времени 1. Три недели в настоящем - Артём Яковлев - Страница 4

Те два года, что я не видел дочь «своего» дядьки, сделали с ней просто невероятное. Из тощего угловатого утёнка вышла настоящая принцесса. Голос, глаза, пальчики на руке, волосы и фигура. Это светилось в ней, даже несмотря на не такой уж чудесный наряд. Неудивительно, что я её не смог узнать. Она стала прекрасным видением.

Но, вероятно, ничто в природе не бывает напрасно. Баланс добра и зла обязан сохраняться. Первое, что, переступив порог, сказала мне Лика:

– Ну, чего уставился!

Сразу видно, достойный продолжатель дела мамочки! Правда, Анжелика тут же сама смутилась. Но это, я думаю, просто от молодости. Я вздохнул. Потом она закалится, окрепнет…

Димка, как только увидел, что ко мне пришла красивая девушка, стал быстро собираться:

– Ладно… Мы завтра поговорим…

И заторопился к своей безразмерной куртке у порога. Я хотел его остановить, но Димка и слушать не стал. Когда он уже застёгивал ботинок, Лика снова подала голос:

– Может подождёте? У меня только два слова…

– И оба ты, подруга, уже сказала… – негромко проворчал я, надеясь, впрочем, что моё высказывание не услышат.

Но востроухая Лика услышала, поэтому разозлилась ещё больше:

– Я… вообще… и не собиралась… – в глазах у Лики сверкали молнии. – Это папка просил в этот день принести.

И она со злостью сунула мне в руку сложенный листок пожелтевшей бумаги. Я взял. И стал растеряно вертеть бумажку в пальцах. Сразу меня кольнуло: что-то здесь явно не так!.. Её «папки», то есть, дяди Вити уже два года как нет, и эта бумажка лежала где-то и дожидалась именно этого дня… И именно этого момента, когда я занялся часами и вспомнил о дядьке, намереваясь махнуть в прошлое, чтобы побеседовать. И тут является с письмом Лика… Два года назад об этом никто не мог даже догадаться!.. Совпадение?

Лика нетерпеливо попыталась оттолкнуть со своей дороги тяжёлого Диму и пробиться к выходу. Но это ей было явно не под силу. Димка сам себя сдвигал с большим трудом. Так они и застряли. Я должен был теперь, как смогу, разрядить начавшую взрываться обстановку. Потому что мне необходимо было разобраться с текстом записки и смыслом такого неожиданного совпадения.

– Стоп-стоп! Лика, оставь в покое дядьку Диму! Ты его сейчас уронишь…

Странно, моя неуклюжая шутка, возымела действие. Девчонка, перестав толкать Профессора, засмеялась. Теперь я видел, что это выросшая девочка и есть моя… какая-то там сестра. Я помнил её ещё новорожденной, в пелёнках. Я в школу тогда ещё не ходил… Или уже ходил… Не помню.

Димка, которому не дали одеться, стоял со своей курткой в руках и непонятливо глядел то на меня, то на мою гостью. Я продолжил:

– Давайте так, вы оба проходите ко мне на кухню. Мы сейчас будем пить чай… Анжелика, я должен прочитать записку… – в голове снова пронеслась неожиданная мысль. – Мама знает, где ты?

Лика покачала головой.

– Она тебя не потеряет? – мне не хотелось конфликта с родственниками.

Лика снова отрицательно качнула головой.

– Она что, отпустила тебя куда-то, а ты поехала ко мне?

Лика кивнула. Час от часу не легче! Я тяжело вздохнул.

– Ладно! Я прочитаю, ты попьёшь чай… Димыч, поухаживай!.. И потом я тебя отвезу домой. Идёт? Я думаю, много времени это не займёт… Э-э… Да, Дима! – я вдруг вспомнил, что не познакомил своих гостей. – Это Лика, моя сестрёнка, дочь Виктора Александровича.

У профессора округлились глаза. Он одними губами спросил: «Та самая?». Мы ей только что, буквально пять минут назад, пытались дозвониться.

– А это мой лучший друг – Дмитрий Калашников, Профессор. – я постарался, чтобы «Профессор» прозвучало как бы в кавычках.

Лика учтиво сказала:

– Здрасьте!

А Дима решил не уточнять, какой он профессор, только вежливо наклонил голову. Я в первый раз увидел, что он ответил на приветствие.

Война была предотвращена. И мы приступили к мирным переговорам. Лика передала свою курточку Профессору и все, следом за мной двинулись на кухню и занялись каждый своим делом: Димка стал заваривать порученный ему чай, при этом не заставляя скучать мою очаровательную гостью, кормил всякими умными разговорами. Я в их беседу вникать не стал. Сел и сразу приступил к чтению.

Сверху на сложенном листке было написано:

«Вручить в воскресенье 11 марта 2018 года в 20.30. Ул. Правобережная, дом 65, кв. 18. Евграфову Валерию»

Почерк дяди Вити был мне хорошо знаком. Он один из всей семьи присылал мне на день рождения и праздники всяческие открытки. Я ещё удивлялся, что кто-то этим старинным творчеством увлекается…

И ещё я глянул на часы на стене. Всё верно, тридцать три минуты девятого. Большой плюс девочке. Безупречная точность!

«Дорогой Валера! Это письмо должно было бы тебя удивить. Но ты уже готов к этому. Верно?

Те часы, мне очень не хочется называть их глупым словом «машина», работают совсем не как часы. Точнее, как диковинные часы. Надо лишь их правильно выставить. Не знаю, как это сделал ты, ведь мне-то в своё время показывали, как это делается. Когда я дарил их тебе, мне казалось, что у тебя ничего не выйдет. Но, как стало теперь понятно, я ошибался. У меня же ушли годы на то, чтобы изучить все их возможности. Поэтому попробую изложить для тебя всё, что знаю, доступно.

Во-первых, в рабочее состояние часы приводятся, если надавить выступающий рычажок у основания браслета. Если руки в браслете нет, затянувшись до предела, стягивание прекращается и браслет возвращается в исходное состояние. Если рука в это время там, часы притягиваются и начинают работать. Запомни, работают они только на левой руке. На правой, многие функции будут недоступны. Как и зачем это сделано, сам не знаю. Возможно, какая-то дискриминация леворуких, или ещё что. Но это так!

Теперь, когда устройство запущено, их можно программировать. Для этого включается режим временной дистанции (кнопка реж на правой стороне часов. Она несколько утоплена в лунку). В строчке «distance temporelle» (текст очень мелкий) начинает светиться ноль. Туда нужно вписать численное значение в секундах. За вписывание отвечают четыре клавиши выше и ниже реж. Те, что выше, увеличивают, а ниже – уменьшают числовые значения. Если надавить обе верхние или обе нижние, процесс значительно ускоряется. Набранное число отвечает за дистанцию заброса в секундах. За кнопкой реж есть также притопленная кнопка в.н, которая инициирует строчку «temps de localisation» и запускает выбор времени до возвращения обратно. Число выбирается точно так, как и в предыдущем случае. Ограничения этих значений следующие: невозможность положительных и нулевых значений в строчке «distance temporelle» и отрицательных и нулевых значений в строчке «temps de localisation». После запуска изменить эти значения уже невозможно. Поэтому приходится точно оценивать свои возможности ещё до окончательной разблокировки защиты и запуска».

Я подумал, что мне очень повезло первый раз. Играя с числами, я случайно выбрал именно отрицательные значения для дистанции заброса и положительные, для времени до возвращения. Но это была действительно госпожа Случайность в чистом виде.

«Есть ещё одна возможность выбора, когда выставляешь дату и время, где, точнее, когда желаешь оказаться. Но это, если ты точно знаешь, когда. Нужно надавить одновременно кнопки реж и в.н. Держать нажатыми не менее пяти секунд. Тогда строчка «temps de rendez-vous» засветится и покажет текущее время. И мигающую точку курсора под ней. Курсор и надо перемещать влево или вправо. Руководят этим кнопки, которые прибавляли и убавляли единицы секунд. А по порядку перелистывают числа кнопки, которые меняли сотни.

Когда наберёшь, обязательно проверь, всё ли точно соответствует заявленному. Выбранная дата должна предшествовать настоящей дате. Ошибки здесь недопустимы. («Я несколько раз…» – эта незаконченная фраза была перечёркнута).

В дальнейшем важен запуск процесса. От несанкционированного запуска спасает многоступенчатая защита. Кнопки зап, 1 и 2, и сканер отпечатка пальца на кнопке под корпусом. Я запустил у тебя сканирование указательного пальца, когда вложил часы тебе в руку в твой день рождения. Помнишь?»

Я от волнения даже перестал дышать. Как всё непросто. Я-то тогда подумал, что дядька боится, как бы я тяжёлые часы не выронил. А он, оказывается, таким образом сканирование моего указательного пальца запускал. Менял владельца. Точнее, передавал мне право пользования.

На кухне у меня стояла тишина. Я огляделся, боясь, что все, пока я читаю, куда-то исчезли. Но тревога оказалась ложной. Лика сидела на стуле напротив и неотрывно глядела, как я читаю. А Димка что-то колдовал с заварным чайником в виде стакана с поршнем. Мне его Димка же и подарил пару лет назад. И я, успокоено вздохнув, вернулся к чтению. Текста до конца листа осталось совсем немного.

«Я знаю, ты уже пользовался часами и знаешь, как они работают. Но всё равно предупреждаю: НИ ПРИ КАКИХ ОБСТОЯТЕЛЬСТВАХ, НЕ СНИМАЙ ЧАСЫ С РУКИ ДО ПОЛНОЙ ОТРАБОТКИ ПРОГРАММЫ! То есть, до возвращения.

Всё остальное обговорим. Жду тебя 24 сентября 2011 года.

Искренне твой Виктор Александрович.»

«Жду тебя 24 сентября 2011 года». Если не знать из-за чего сыр-бор, можно подумать, что письмо опоздало к адресату больше чем на шесть с половиной лет… Но мне самому идея встретиться с дядей Витей пришла буквально за минуту до прихода Лики. Значит, наша встреча уже состоялась? И я всё… буквально всё, изложил уже ему? У меня начал назревать каверзный вопрос для Анжелики…

Я поднял глаза от бумаги. Снова на кухне царила тишина. Но теперь на меня уставился ещё и Профессор. Он сидел за третьей стороной стола и выглядывал на меня из-за стоящего на столе чайника.

– Ну что, может всё-таки попьём чай? – мне надо было как-то отвлечь всеобщее внимание от своей персоны.

– Погоди, не заварился ещё. – сказал Димка.

Я повернулся к Лике. Тот к ней вопрос, ещё не до конца оформился, но и других вопросов было много. Поэтому я предпочёл, как мне показалось, начать с безобидного:

– Так… папа Витя сказал дать мне это именно сегодня?

– Да. – каким-то сдавленным голосом ответила она.

Я внимательно посмотрел на её лицо. И констатировал, что темы папы Вити лучше было не касаться вообще. Больная для девчонки тема. Лика повернула голову, как бы желая посмотреть в тёмное окно. И по щеке из заблестевших глаз скатилась слеза. Галантный Димка тут же схватил со стола салфетку и вложил ей в руку.

– Ладно, не будем об этом. – сказал я. – Давай Профессор уже свой чай!

И Дима со вздохом вынужден был начать разливать этот напиток богов по чашкам, впрочем, пробормотав ворчливо: «Не заварился же ещё. Торопится…».

К чаю ничего у меня не было поэтому я достаточно бесцеремонно покромсал тупым ножом хлеб и этим же ножом открыл банку шпрот, нашедшуюся в холодильнике. Стол для бомжей или диких туристов! Для оправдания я сказал:

– Ты, Лика, наверное, ещё не ужинала?

Странно. Она улыбнулась мне сквозь слёзы и, молча, взяла предложенный «десерт». Никогда их не поймёшь, этих девчонок!

Димка из гордости от моего убогого яства отказался. Пришлось мне самому составить компанию своей «сестрёнке». Так мы и сидели. Профессор молчал. Мы с Ликой, пока ели, тоже.

Лика, время от времени, продолжала промокать глаза салфеткой. Но потом, когда чаепитие закончилось, она снова была спокойна, как каменный обелиск. У меня осталась только проблема, как после проводить её домой, пока ходит городской транспорт. Дорога дальняя, на другой конец города. Пока её мать не начала разыскивать своё чадо.

И я продолжал обдумывать, как бы выяснить интересующее меня. Наконец, что-то в голове щёлкнуло, прокрутились какие-то шестерёнки, и я спросил:

– Лика! Мы ведь встречались двадцать четвёртого сентября в две тысячи одиннадцатом году?

Я специально не стал упоминать дядьку, чтобы не ввести её в новый ступор со слезами.

– Ну… да! – помедлив, ясно произнесла она.

Я сам хорошо помнил этот день в своей жизни, от звонка до звонка. Мне было лет шестнадцать, я был где-то в возрасте Лики. С утра – школа, потом поход с одноклассниками по нашему районному «Бродвею» – улице Герцена. Потом дружеский визит к заболевшему Тольке Третьяку. Там были я, Гарик, Дэдэ и Борька. Только банда. Правда, без наших девчонок. Половина других одноклассников по разным причинам отсеялась по дороге. А вечером был наш семейный отдых, я, папа, мама и телевизор, и далее сон… Было ещё много мелких нюансов, но ни один из них вообще не был связан с семьёй младших Егоровых и Ликой, в частности. Меня в тот день там быть просто не могло.

Значит у них был не тот «я», а другой, пришедший из будущего… Точнее, из уже, практически, настоящего… То есть, я сам, некоторое время позже. Осознавать это казалось диким…

Димка, ничего не понимающим взглядом следил за мной. Ну что я мог сейчас ему объяснить? У меня просто не было на это времени.

– Ладно! Сейчас делаем вот как… – и я объяснил, что пойду провожать Лику домой, а Димка должен ждать меня здесь. Нам надо было многое обсудить. Но о деле поговорим после. А для того, чтобы он не скучал, я сунул ему в руки обширную записку дяди Вити. И вместе с Ликой мы выскользнули в прихожую.

На улице был неприятный ветерок и Лика ёжилась от холода в своей лёгкой курточке. Мне пришлось на автобусной уже остановке встать сзади, обнять и прижать её к себе за плечи. Лика не вырывалась. После пяти минут ожидания на пустой автобусной остановке, я понял, что благоразумней будет вызвать такси. Пока я набирал и договаривался, Лика, защищаясь от ветра, прижималась ко мне с подветренной стороны.

Потом мы ехали на великолепной и тёплой Тойоте по опустевшим улицам. Всю дорогу Лика уже не замолкала. Она была ещё таким ребёнком! Рассказывала о дяде Вите и каждый раз называла его «папка». Сказала, что после школы собирается поступать в институт. Только не решила ещё в какой. Но так ей велел «папка». И только, когда мы подъезжали, неожиданно спросила:

– А ты папку ещё увидишь?

У меня просто всё оборвалось внутри. Я про машину времени с ней не говорил. Но она знает… Из записки что ли?

– Откуда ты знаешь про машину?.. – мне не хотелось так необдуманно заканчивать фразу. Смущать молчащего водителя.

Но Лику это не смущало.

– Времени?.. – договорила за меня она, сказав это достаточно ясно. И я был уже бессилен. – Ну, я же не дурочка! И читать умею, и папка сам мне говорил.

К счастью наша Тойота уже подъезжала к дому, где жила Лика. Я проводил её до самой двери квартиры. И Лика шёпотом сказала мне в ухо:

– Маме, если что, ничего не говори. Я была у подруги.

Когда я вернулся домой, Димка обрадовался:

– Я-то думал тебя до утра не будет…

– Что скажешь? – я не дал ему развить эту скользкую тему.

– Что скажу? Ничего не скажу! Этого изменить уже нельзя. Когда мы подготовимся, махнёшь в две тысячи одиннадцатый. Там у тебя назначена и уже давно состоялась встреча… Значит, ничего помешать этому не должно.

На следующий день мы, конечно, начали всё с утра. Я подозреваю, Димка просто мечтал увидеть, как я буду исчезать, ныряя в прошлое. Он ещё этого никогда не видел. Поэтому и пришёл так рано.

Но пока мы просто разбирались в нюансах. Профессор взял бумагу, ручку и сам начал составлять список дел первой необходимости.

– Есть что-нибудь, что важно знать для этих путешествий?

– Ты знаешь, а часы при работе разогреваются… – начал я.

– Мы с тобой это уже обсуждали. Радиоизотопный источник…

– Обсуждать-то обсуждали, но руку я могу и обжечь. Я сигал всего на минуты, а тут годы…

– Да, верно. Браслет-то снимать до окончания нельзя. – наконец снизошёл до моих проблем Дима. – Надо что-то придумать. То ли мазь от ожога, то ли теплоизоляцию для руки. А для начала, надо просто измерять температуру корпуса при работе. У меня есть контактный термометр.

И он записал что-то на листке.

– А ещё мне надо чем-то дышать. Воздух таким густым становится…

– Да? – удивился Димка. И написал что-то опять. – Я не знал… Тебе нужен будет кислородный аппарат. Или сжатый воздух в баллоне…

Я представил себя в акваланге, гидрокостюме и ластах. С чудовищными часами на руке. И не смог удержаться от нервного смешка. Хрононавт…

– Чего ты смеёшься? Я не хочу встречать обратно твой холодный труп! – как всегда со мной он был сама учтивость. Но я привык к этому. К тому же хорошо, что обо мне хоть кто-то и хоть как-то заботится.

Ещё был у меня вопрос про яркий и тусклый свет. Которые возникали при движении в прошлое и обратно. Димка сказал, что вот это может быть каким-то психическим явлением, связанным с моими переживаниями. И мы немного поспорили. В конце концов ему пришлось сказать:

– Ладно-ладно! Сейчас посмотрим. Дай-ка свой смарт!..

Хотя там явно была полоса яркого света, когда я запустил процесс. Но я вынужден был Профессора огорчить. Ту историческую запись в его туалете я, чтобы не портила настроение своим напоминанием, стёр в тот же день.

– Хорошо! В следующий раз будем снимать всё подряд. Надо будет готовиться. И испытать на всё более продолжительной дистанции. Просто так, без подготовки нельзя. Очень опасно!

Его «очень опасно» меня окончательно добило. Я стал смеяться до икоты. Совершенно безо всякой подготовки я шнырял во времени уже целых два раза! И теперь человек, который сам не может этого сделать, пытался объяснить мне, что это «очень опасно»!

Правда, это у меня точно нервное. Надо сосредоточиться на серьёзном! И я ещё не забыл, что сегодня обещал навестить бабушку Лиду.

Моя бабушка, Лидия Андреевна, раньше работала врачом в городской поликлинике. И пока был жив дед Саша, она продолжала трудиться. Лет до шестидесяти пяти, наверное. Потом стала пенсионеркой. Безвыходно сидит теперь дома. Большой надежды, что она вспомнит что-либо из своей прежней жизни, у меня не было. К тому же почти решился вопрос с информацией о происхождении моих «котлов». Но раз я обещал, следовало прийти и поговорить.

Бабушка неожиданно расплакалась, когда я сказал, что хочу побеседовать с ней о дяде Вите. Она сказала, что Витя был её любимым сыном. Видимо, она искренне считала Виктора Александровича своим сыном, забыв, что когда-то нашла его на улице. Я напоминать о таких мелочах посчитал грубым и жестоким. Мы и без этого мило побеседовали.

А в конце баба Лида пожаловалась:

– Я всё тут одна да одна. Хорошо, хоть ты зашёл!..

Мои мама и папа по нескольку раз в день навещают её. Но я, тем не менее, прошёлся по холодильнику. Там всего было вдоволь. Грех жаловаться. Я ещё вымыл грязную тарелку, оставленную в раковине кухни и, когда уходил, захватил выкинуть полупустой пакет с мусором. Не зря же приходил…

Вечером мы снова встретились с Димкой. Сегодня был у нас ответственный вечер. Мне не хотелось разочаровывать Профессора. И, когда у нас всё было готово, мы провели успешное испытание. Нырок в чуть более далёкое прошлое. У меня дома и на моих условиях. Димка притащил собственный контактный термометр, фотик «Никон» с треногой, чтобы всё фиксировать на видео и взятый на время у соседа люксметр, для измерения освещённости. Кстати, его показания дали нам пищу для продолжения спора. Оказалось, надо было подобрать специальные насадки, так как показания и так были на пределе.

Контактный термометр я положил в карман брюк, а его датчик приклеил к запястью, в месте крепления часов. Люксметр включил, настроил и прилепил на руку, чтобы данные попали в поле зрения смартфона, а его датчик вывел себе на грудь, поближе к лицу, чтобы измерения проводились как можно ближе к глазам. Мой Самсунг я закрепил там же на груди с помощью скотча. Его сразу пришлось включить, как и люксметр, только на запись. И две или три минуты он писал всё, что происходило до того, как всё произошло…

Я нацепил на нос свои тёмные очки, надел и запустил в работу часы… Димка был уже готов, поставил свой «Никон» на запись. Мне показалось, что я услышал лай пуделя сверху. И тут прямо посреди комнаты появился мой двойник! Был какой-то треск, на меня подуло сквознячком. И я краем глаза уловил неожиданно возникшее рядом человеческое тело…

Я не ожидал, что со стороны выгляжу вот так! Весь обвешанный проводами и датчиками, по всему мне торчат разнообразные приборы. Прямо, космонавт или спелеолог при исполнении… Но, вообще-то, я выглядел довольно-таки стильно. Конечно, не Леонардо ди Каприо, но вполне сойдёт… Я с интересом рассматривал самого себя… По крайней мере, из всех моих ипостасей, эта была самая крутая. Очки, правда, совершенно непроницаемые, и глаз за ними у этого парня почти не видать.

Он, моя тень из будущего, улыбнулся и помахал мне рукой. Я повернулся к нему и поднял руку в ответ. Димка от того, что мы можем ещё и общаться, похоже, потерял дар речи и устойчивость. Что-то у меня за спиной загремело, и в следующий момент он оказался сидящим на полу. Но продолжавшим с глупым выражением лица пялиться на моего двойника. Я думаю нам не хватило сейчас ещё одной точки наблюдения, которая бы охватывала всё сразу! Это была бы потеха!

Мой двойник, неожиданно похлопал меня по плечу. Когда я повернулся, он показал мне часы, по-видимому время кончалось. Затем нагнулся и пальцами постучал по полу под своими ногами. И, разогнувшись, почти сразу, с шорохом исчез.

Димка всё продолжал сидеть на полу. Но его камера на треноге всё ещё глядела на меня. Значит, как говаривал Гагарин: «Поехали!»

Я поднял повыше нелёгкую левую руку и правой стал привычно забивать цифры дальности и срока возвращения. Меня, конечно, влекло опробовать второй вариант заброса, но на такие короткие дистанции удобней было пользоваться просто секундами. Ничего менять не стал. Всё должно остаться в рамках уже произошедшего. Димка стал что-то мне мычать и тыкать руками в пол. Но он просто не успевал за моей мыслью. А я сунул палец под корпус часов и до лёгкого щелчка надавил на сканер отпечатка. И через секунду сделал широкий шаг на то место, где только что был двойник. Между нажатием и срабатыванием до сих пор была только пара секунд.

Очень лёгкий удар по ногам, ослепительное зарево вокруг, мой новый двойник, делающий шаг от меня назад… Мои глаза, несмотря на тёмные очки, начали болеть. И я их поспешно закрыл. На слух всё тоже было громким до ослепительного. Какой-то гром, быстро изменившийся до писка. Когда писк стих, я понял, что скоро уже наступит моё время назначения, и стал потихоньку приоткрывать щёлочки глаз. Это совпало с резким затемнением. Меня качнуло, я вдохнул и распахнул глаза.

Димка уже, вернее, ещё, стоял перед своей треногой, а мой… то есть я сам поворачивал в мою сторону голову. Выражение лица… В общем-то я тогда немного испугался… И теперь я сам, чтобы успокоить двойника, улыбнулся, поднял свободную руку и приветственно помахал в воздухе. Двойник мне вежливо ответил. А Димка, для которого всё это оказалось неожиданным и безумным, вдруг не удержался на ногах и полетел на пол… Мне было его жалко. Он падал при мне уже во второй раз. Но предупредить это было невозможно!

Пока двойник удивлённо поворачивался к Профессору, я достал из кармана термометр. Температура корпуса была где-то около сорока. Точнее тридцать девять и восемь Цельсия. Что показывал люксметр можно будет определить только на записи. На часах все строчки светились, кроме верхней. На третьей строке время убывало уже катастрофически. И я похлопал двойника по плечу. Надо было ему показать место, откуда он должен стартовать. Он, улыбаясь, повернулся ко мне, и я показал ему часы, что времени не остаётся. Потом нагнулся и хлопнул по полу между ногами. Он поймёт! И только тут я сообразил, что мы с ним даже не обменялись и парой слов. Я хотел бы услышать со стороны свой собственный голос. В этом отношении я для себя был незнакомцем… Свой голос, который мы слышим, и тот, что слышат другие, говорят, совсем разные. Поэтому свой разговор на записи мы порой не можем узнать.

Впрочем, было уже поздно говорить. Свет померк, меня качнуло… Возвращаюсь.

Дима был в комнате один. Он теперь стоял на ногах, и на меня просто как-то бесчувственно глянул. Злится что ли, что из-за меня упал?

Но Димка не злился.

– Надо же как я опозорился! Я надеюсь, у тебя в записи этого… не будет?..

Похоже, его одолевало смущение. Он сам не ждал, что так нелепо среагирует на появление ожидаемого второго и наш корректный обмен жестами. Я вспомнил свой собственный взгляд. Мы в тот момент были в одинаковом шоковом состоянии.

– Профессор! – как можно более мягко, и в то же время, укоризненно, произнёс я. – Уймись. Ты бы видел моё лицо, когда этот тип появился!..

Я сказал это о себе как бы от третьего лица. И мы потом вместе хохотали, когда просматривали снятое мной видео. Дима сам не мог удержаться, как это потешно получилось. Первый-то раз, когда Димка шлёпнулся, моя камера только зацепила его макушку, зато второй раз это было что-то! Ошарашенный Димка в панике подогнул ноги и, не устояв, приземлился на пятую точку. Но и я был хорош! Глаза вытаращил, будто огнедышащее привидение увидал. Что меня извиняет, я быстро пришёл в себя и не упал. Наверное, потому что видел самого себя со стороны уже не в первый раз.

Димкина камера засняла всё в ещё более мягком варианте. От падающего профессора остались только однократное сотрясение и удивлённые, опускающиеся вниз, взгляды «близнецов».

– Кстати. Завтра приедет один мой знакомый из Беларуси. – отсмеявшись, сказал уже спокойным голосом Димка. – Он сказал, что у него есть с собой дозиметр. Тогда мы с большей вероятностью, можем утверждать об источнике питания этого прибора. И, я думаю, мы окажемся правы, считая, что тут стоит какой-то ядерный источник.

Я поморщился. Все эти разговоры про ядерный источник у меня на руке, раздражали. Они пугали меня по-прежнему. Пусть он хоть дважды ядерный и трижды опасный, мне об этом лучше было не напоминать. Тем более, когда планирую использовать часы не последний раз.

Мы потом внимательно отсмотрели весь видеоматериал, и долго обсуждали его результаты. Нам теперь об этом явлении можно было писать диссертацию. Жаль, что ни один институт её бы всерьёз не воспринял. Мы с Димкой вместе считали, что публиковать что-либо об этом явлении и приборе, будет окончательной тупостью. Это всё равно, что выскочить на скоростное шоссе и попытаться магическими жестами остановить летящий на тебя тяжело гружёный контейнеровоз. За эти самые часики сразу начнётся целая война. И возможно не только в переносном смысле… Меняя прошлое, вероятно можно было бы воздействовать на настоящее и будущее. Хотя, то, что произошло сегодня у нас, как будто делает нереальным что-либо типа «убить своего дедушку». Например, если мой двойник, возникнув из будущего, шлёпнул бы меня, его бы самого уже не было, и некому было бы из будущего шмыгнуть в прошлое…

Вообще, в эту философию мне лезть очень не хотелось. Теория и философия, не мой конёк, как я думаю…