Читать книгу Завещание 2. Регина - Айрин Мэл - Страница 14

Спустя пару недель я могла с уверенностью сказать, что восемнадцатый день рождения запомнился мне на всю жизнь. И это был первый день рождения, который я встречала в одиночестве. Единственной поправкой к этому утверждению могло служить лишь то, что родители позвонили по видеосвязи и поздравили меня. Их радостные лица били лучшим подарком в этот деть. Папа не выпускал маму из рук. Мне кажется, он до сих пор никак не мог поверить своему счастью, что его многолетние мытарства по завоеванию этой женщины наконец закончились. Мне становилось очень отрадно от одного взгляда на них.

Я же без утайки рассказала о расставании с Ильей и переезде в новую комнату. Папа сказал, что я все сделала правильно, а от такого слизняка, как Илья именно этого и следовало ожидать. А вот Владиславу Александровичу он просил передать свои личную благодарность, подкрепленную каким-то там недешевым коньяком, и просьбу присмотреть за мной, на что я лишь скривилась. Только вырваться из-под повышенной родительской опеки и вновь попасть под присмотр мне совершенно не хотелось. Поэтому я вела себя, как те пингвины: улыбалась, махала и кивала.

Илья же не оставил попыток поговорить со мной и попытаться что-то мне объяснить или что-то донести до меня. Но о чем нам говорить, я никак не могла понять. Здесь же все было ясно, как божий день. Поэтому я старалась лишний раз не попадаться ему на глаза. К тому же, теперь у него на шее постоянно висла Машка, которая вцепилась в него мертвой хваткой и от этого, честно говоря, становилось неприятно.

Как-то столкнувшись с ней в туалете между лекциями, я узнала из первых рук, что оказывается моя уже точно бывшая подруга вела настоящую охоту на Илюшу.

– Его предки живут на Рублевке, папочка нефть качает, можно сказать, не разгибая спины, а мамочка какая-то бывшая модель, в свое время удачно выскочившая за него замуж. Вот и я теперь планирую повторить ее подвиг.

– Мне казалось, что дети таких родителей все, как один, учатся за границей, – спокойно ответила на это я.

– Да, но Илюша как-то накосячил, но как именно, никто не знает, и вместо Англии его оставили в Москве в виде наказания.

Ничего себе наказание! Для меня Москва была пределом мечтаний, а для кого-то этот город служил наказанием.

– И теперь ты выйдешь за него замуж? – решила уточнить я.

– Я работаю над этим – спокойно пояснила мне Машка.

Мне оставалось лишь пожелать ей успехов в ее нелегком занятии. Ведь женить на себе сына такого человека, каким был, по словам Машки, отец Ильи практически невозможно. Даже если забеременеть. Да и сам Илья вряд ли спал и видел, как его окольцуют. Но меня эти проблемы точно не касались. Это нелегкое бремя теперь полностью ложилось на плечи моей бывшей подруги. Правда она никак не могла понять, почему мы не можем продолжать дружить, как прежде. И вообще, зачем я переехала. Подумаешь парень переметнулся. Это же не повод прекращать общение.

– Таких золотых членов в Москве пруд пруди. Только и успевай отбиваться. Ты себе еще кучу таких подцепишь, – заявила она, когда я уже собиралась выйти из туалета.

– Маш, я приехала в этот город не для того, чтобы подцепить себе золотой член, – спокойно ответила я.

– А для чего же тогда? – искренне не поняла мена Машка, мечтавшая удачно выскочить замуж и больше ничего не делать в своей жизни, а по-видимому, лишь деградировать.

– Чтобы получить образование и чего-то добиться в жизни, – пояснила я. – Самой.

– Странная ты все-таки, Режа, – только и успела сказать она, когда нас разделила закрывающаяся дверь.

Режа. Как только можно было так исковеркать мое имя? Обычно мое имя не сокращали, но Машка, чтобы я не делала, продолжала с самого первого дня звать меня именно так. Сначала я возмущалась, а потом плюнула. Теперь же, мне было даже в какой-то степени приятно, что я больше не услышу в свой адрес этого обращения. А, если она и продолжит меня так называть, то до моих ушей это точно не донесется. И я всячески старалась этому способствовать. Загружала себя учебой, брала дополнительные задания, в общем делала все, чтобы у меня совсем не оставалось времени праздно слоняться по общежитию или академии. Таким образом возможность столкнуться с Ильей или Машкой я практически исключила.

Насколько мне было известно, а «доброжелателями» земля русская испокон веков полнилась, их отношения стремительно развевались. Портило эту радужную картину лишь то, что над Ильей немного посмеивались однокурсники. Не имею представления, кто донес до их сведения эту информацию, но ходили слухи, что наш разрыв – это первый случай в истории, когда пара развалилась не из-за того, что девушка дала и парень, получив, что хотел, отчалил к другим берегам, а наоборот, не дала, причем именно девушка и бросила за то, что просил. Уверена, что это сильно било по самолюбию Ильи. Но как следует подумать об этом у меня не получалось – голова полностью была забита учебой.

* * *

Так незаметно пришла зима. На горизонте замаячила новогодняя сессия и весь декабрь ушёл на то, чтобы, как следует подготовиться и в Новый год войти без хвостов. Я не вылезала из библиотеки и на каждом семинаре всегда находила, что сказать преподавателю или подсказать однокурсникам, поэтому многие зачеты и экзамены получила автоматом. Когда твоя голова не забита всякого рода любовной фигней, то очень много места остается для знаний, что не могло не радовать, как моих педагогов, так и меня саму. Поэтому за несколько дней до нового года я смогла улететь домой. И это был первый новый год, который я встречала в полноценной семье.

Родители приехали встречать меня в аэропорт, и картина эта кроме умилительного смеха больше никакой другой реакции вызвать не могла. Они стояли, обнявшись, в синих джинсах и одинаковых свитерах с оленями. И уже не только папа прижимал маму к себе на глазах у всех, но и она бессовестно льнула к нему, всем видом показывая, что этот мужчина принадлежит ей.

– И как вам только не стыдно быть такими влюбленными. В вашем-то преклонном возрасте. Что подумают окружающие, – шутливо укорила их я.

– Лично мне по барабану, – отмахнулся папа.

– А я вообще сплю с начальником управления культуры. Мне вообще все можно, – задрав нос, сообщила мне мама, в совершенно несвойственной ей смелой манере.

– Кто вы, женщина? – удивлённо спросила я у нее, не узнавая собственную мать.

– Я? – приподняла она одну бровь. – Я госпожа Вергут. Директор краеведческого музея и жена начальника управления культуры, – и она метнула в сторону папы такой взгляд, что мне тут же захотелось развернуться и пойти на ближайший обратный рейс.

Столько любви и обожания было в ее глазах, столько тепла, я бы даже сказала: огня! Так что маму мою сложно было узнать в этой уверенной в себе и абсолютно влюбленной женщине.

– Я точно не помешаю? – смущенно спросила я, уже намереваясь отправиться приобретать обратный билет.

– С ума сошла? – возмутился папа. – Мы тебя больше месяца не видели, – и сгреб меня в охапку. – Так что никаких возражений. Мама столько всего наготовила к твоему приезду. И, поверь мне, Новый год здесь совершенно не при чем.

Мама громко рассмеялась и расцеловала меня в обе щеки. А когда мы все уместились в новую машину папы, я тихонечко шепнула ей:

– Мне нравится, как на тебя влияет замужество.

– Если честно, я так счастлива, – мечтательно улыбаясь, заявила мне она. – Какой же я была дурой. Так долго боялась нырнуть в омут с головой. Но ты подтолкнула меня. И теперь мое счастье, – она скосила глаза на, обходившего машину, папу, – полностью твоя заслуга.

– Секретничаете? – спросил папа, усаживаясь в салон.

– Отличная обновка, – вместо ответа, заявила я.

– Ты о машине?

Я кивнула.

– Это мама настояла. Мне так быстро дали повышение. Павел Федорович двинулся наверх, а меня рекомендовал на свое место. Так что я уже три недели, как начальник, а не зам. И мама сказала, что начальник должен ездить на нормальной машине, а не на том ведре, которое было у меня до этого.

– Но откуда у тебя столько денег? – удивилась я.

– А я просто особо не тратил все эти годы, – шире улыбнулся он, выруливая со стоянки аэропорта. – Не на кого было. Но теперь у меня есть семья. Поэтому могу себе позволить немного побаловать всех нас.

Так и случилось.

Под наряженной елкой первого января я обнаружила коробку с дорогущим тоненьким ноутбуком, раскрывающимся в разные стороны, и целым набором разнообразного программного обеспечения для дизайна всего на свете. Дрожащими руками распаковывая коробки я не замечала, как слёзы текут по моим щекам. А после того, как я все рассмотрела, смогла выговорить лишь:

– Спасибо! – не слушающимся языком.

Родители были весьма довольны произведённым на меня впечатлением. А я стала потеряна для мира. Графический дизайн захватил меня в плен. Я рисовала, как одержимая и проектировала 3д модели, как сумасшедшая, не в состоянии оторваться.

В подарок же родителям я привезла наш общий портрет, нарисованный мной в программе на академическом оборудовании. Я взяла отдельные понравившиеся мне образы, соединив их в единую композицию, и назвала ее «Семья». Теперь этот шедевр графического искусства, как назвал его папа, красовался на стене в спальне родителей. Над самой кроватью. Жили они теперь, естественно, вместе. И не в нашей квартире, как я думала будет, а у папы. В доме! Настоящем деревянном срубе. Как в сказке.

Нашу же квартиру было решено пока сдавать, а там, видно будет. Если я решусь вернуться в родной город, то автоматически буду обеспечена жильем, а если решу остаться в Москве, то эту квартиру решено было продать и отдать деньги мне на первоначальный взнос по ипотеке. Но об этом еще рано было думать. Поэтому пока что квартира была выставлена для съема, и после нового года в нее должны били заехать жильцы. Деньги от аренды решено было отдавать мне, поэтому теперь я была обеспечена небольшим, но стабильным доходом. Это было еще одним подарком моих родителей.

В Москву я вернулась вооруженным до зубов если не специалистом, то уж точно энтузиастом, готовым к новым свершениям. Мне оставалось сдать лишь пару экзаменов, по которым не удалось заполучить автомат, но к ним я была готова на все сто процентов. И бесконечно радовало то, что они стояли в первых числах января, таким образом у меня оставался почти месяц для каникул. И за этот месяц я планировала исходить Москву, ведь новогодний город был таким красивым. Он сверкал разноцветными огнями. Улицы были так сильно украшены иллюминацией, что в темное время суток свет был даже ярче, чем днем. Но полностью свои планы воплотить мне не удалось.

Когда я сдала последний экзамен и начались мои свободные дни, я вспомнила еще про одного человека, который был добр ко мне, но я забыла поздравить его с праздниками. Тогда я открыла свой новый ноутбук, который с легкостью превращался в планшет и нарисовала еще один портрет. А когда закончила, отправилась распечатывать его и вручать.

Дверь распахнулась почти сразу же после первого стука. Владислав Александрович словно ждал меня.

– Здравствуйте! – радостно поздоровалась я. – С праздниками вас, новогодними!

– Здравствуй Регина, – улыбнулся мне комендант. – Проходи.

В кабинете опустилась на тот же стул, на котором сидела и в прошлый раз. Раскрыла тубус и протянула ему свернутое полотно.

– Это вам.

– А я уж думал, ты забыла старика, – сказал он, принимая из моих рук подарок.

– Что вы? Как можно? Вы ведь были ко мне так добры в трудную минуту. Просто сейчас сессия, и я совсем забегалась.

Пока я говорила Владислав Александрович развернул мой подарок и замер. На мелованном листе «А1» был изображен его портрет, который я нарисовала по памяти. Он смотрел, а я даже дышать боялась. Вдруг ему не понравится? Вдруг он меня отругает? А вдруг вообще выгонит из общежития за самовольство? Ведь он не давал мне разрешения на изображение его образа на бумаге. О чем я только думала?

Пока я мысленно ругала себя, Владислав Александрович отложил портрет в сторону и посмотрел на меня очень внимательным взглядом. Даже более внимательным, чем обычно.

– Вам не понравилось? – робко поинтересовалась я.

– Как ты закрыла сессию? – вместо ответа спросил комендант.

– На отлично, – так же робко ответила я.

– Это хорошо. Значит у тебя есть свободное время? – продолжил он задавать свои вопросы совершенно не обращая внимание на то, что я сейчас просто умру от нервного напряжения.

– Есть.

– И чем ты планировала заниматься в эти свободные дни?

– Я хотела погулять по Москве, посмотреть город. Я ведь все время училась, а теперь есть возможность, – к концу фразы я уже почти шептала.

– А как ты смотришь на то, чтобы немного поработать?

Я даже оживилась. Глаза распахнулись так широко, что чуть из орбит не повылезали. А я сдвинулась на самый краешек стула, на котором сидела, сразу же обнажая свою заинтересованность.

– Поработать?

– Да.

– А что нужно делать?

– Нужно спроектировать интерьер городской квартиры. Справишься?

– Конечно, – обрадовалась я. – Я же этому и учусь.

– Отлично, – подытожил Владислав Александрович. – Тогда вечером я зайду к тебе и объясню все подробно, – сказано это было таким тоном, что сразу стало понятно, аудиенция у его величества, коменданта, окончена.

Я поднялась и направилась на выход. И только я взялась за ручку, как услышала тихое:

– Регина, спасибо.

Улыбка сама собой расплылась от уха до уха. Я, не поворачиваясь, лишь мотнула головой и вышла за дверь. А этим же вечером комендант постучался в мою комнату, вручил мне листок с адресом и телефоном, на котором сверху было написано «Никита Владиславович». Значит завтра я отправлюсь в это место и получу свою первую московскую работу. Сердце забилось в предвкушении.