Читать книгу Как я копал в Белизе. Записки археолога-волонтера - Б. Кош - Страница 7

Мы выгрузились из чикен-баса, и нас сразу – пока еще было светло – развели по будкам (то есть кабаньям). Старперам типа Коша выделили по целой будке. А Кош уж было приготовился к соседу! Ибо было написано, что «по двое» … но руководство – старое и мудрое, ему виднее, кого как селить. А вот студентиков таки в самом деле влепили по двое. Студентики были в основном девушки, им не привыкать к общежитиям. Вдвоем девушкам вроде веселей. Хотя неизвестно заранее, на кого нарвешься. Разводил нас товарищ, выполнявший роль завхоза или коменданта лагеря, хотя на самом деле и он имел отношение к археологии и был в составе менеджмента. Показывая берлогу Кошу, он особое внимание обратил на ставни, чтобы, мол, обязательно закрывал, уходя в поле. Только потом стало ясно почему.

36 Кабанья Коша с растущим перед ним деревом

37 Кабанья Коша с сушащимся бельем

38 Шконка в кабанье Коша

У Кошьей будки \36—38\, было дерево перед входом, по которому ее было так легко находить в темноте среди десятка таких же! Ставни приходилось то открывать, то закрывать, так как будку надо было проветривать, и фиксировать палками. Между будками были натянуты веревки для сушки белья. В будках, естественно, не было ни электричества, ни воды39. Девушки, впрочем, умудряются и в этих будках устроить конфетку \40\.

40 Девичий дизайн интерьера кабаньи (фото с сайта)

Ставни нужно было открывать не только для проветривания, но и для света. А уезжая в поле – закрывать, так как почти каждый день проходили короткие тропические ливни, и они могли запросто залить будку. Потом бы она не скоро высохла. Добрый завхоз, впрочем, во время ливня обходил лагерь и закрывал ставни. Завхоз переехал в Белиз с женой, купил себе там дом, и, из какого-то там инженера, превратился в столяра-краснодеревщика, работающего по заказам. Сам добрый профессор, кстати, жил в такой же примерно кабанье, ну, слегка пороскошнее, с прихожей и с подведенным электричеством, с женой и подростком-сыном. Купаться они ходили в специальную душевую в главном здании. Там была даже горячая вода!

44 Палапа

45 Палапа

Внутри будки стояли две деревянные кровати с поролоновыми матрасами (Кош сразу положил два матраса на одну кровать, но в итоге все равно спал на поперечных досках), и два стула, использовавшимися Кошем как столы. Простыней, полотенец, подушек и всего прочего и в самом деле не было. Все это было привезено с собой. Довольно скоро Кош перестал обустраивать будку для жизни. Основная жизнь все равно протекала не в будке, как водится в тропических странах. Будка покидалась утром для завтрака, потом – «в поле», а после поля и ужина – время проводилось в центральном здании и на площадке между зданиями, где был натянут полог – это называлось индейским словом «палапа». Тут было несколько гамаков, столы и стулья. Палапа была открыта во все стороны (холодно в Белизе не бывало никогда). Пол в ней был не цементный, а песочный. Вот тут-то и проходила социальная жизнь по вечерам. А также лекции \44—47\.

46 Палапа – пункт встречи рассвета

47 Палапа с гамаками

Лагерь стоял на вершине холма. Здесь почти всегда было ветрено. Поэтому у нас никогда не было москитов40, которых были тьмы в сельве. Под холмом оказался подземный резервуар чистой воды, так что лагерь автономно снабжался из артезианского колодца – воду можно было пить, не фильтруя. Это в тропиках-то! Но начальство официально сказало, а оно знает, что говорит41. Это не означало, впрочем, что не было типично латиноамериканской проблемы с туалетами – туалеты были на септических танках, и потому бросать бумагу в них, как водится, было запрещено, даже туалетную (она якобы таки не растворялась и забивала танки). Не говоря уже о таких штуках, как гигиенические пакеты. Использованную бумагу (а, тем более, пакеты) надо было бросать в стоящие тут же корзины, как везде в Латинской Америке. Однако же были, были случаи, когда кое-кто, особенно брезгливый, таки бросал в танк. И даже пакеты.

Нарушителей ловили и до нас доходили слухи42, что это были только женщины, и в их числе и пресловутая русская дама. Как уж их там ловили, неясно. Зашла в кабинку с пакетом, вышла без пакета? От американского начальства не скроешься даже в сортире. Политически-некорректно, но от сердца отлегло. Ибо и сам Кош, иногда, задумавшись… Но теперь-то стало гендерно-ясно, что это – не он! В душах была та же артезианская вода, естественно, не подогретая (что в тропическом климате не проблема, даже по утрам и вечерам). Советским людям не привыкать. Зато с этой водой, в отличие от, никогда не было проблем (с напором или наличием). Она была всегда (если не засоряли танк), а это критично.

48 Типичный восход в Блю-Крике

49 Типичный восход в Блю-Крике

50 Типичный восход в Блю-Крике

Самое замечательное, что один конец палапы выходил на восток, и там стоял ряд стульев. Утром трудового дня – а подъем был в 6 утра – Кош продирал глаза, натягивал треники, футболку, шлепанцы и, в темноте, еще не чистя зубы, выволакивался из будки, прихватив купленную накануне в сельпо бутылку воды (или «купив» кока колу или пиво в общинном холодильнике), плюхался на стуло и тупо смотрел на восходящее светило, постепенно просыпаясь. Вместе с миром. Светило всходило прямо над холмами, прямо там, где по словам профессора, некогда был еще один город майя. Тут все окрестности были набиты развалинами древних поселений. Иногда попадались прикольные рассветы, поэтому в треники клалась камера \48—51\. Кош был не один. По утрам тут собиралось нечто вроде общества любителей рассвета.

51 Восход солнца

С закатами было хуже. Они были на другой стороне лагеря, и заслонены хозпостройками. А лезть на обзорную башню было, как правило, лень. За все время пребывания в лагере Кош залезал на эту башню разве что два раза. Да и садилось солнце, как правило, в мутную пелену. В отличие от восходов.

Никогда еще Кош не видел столько восходов. Зрелище умиротворяющее. Просмотрев восход и хлопнув бутылку местной колы, Кош шел чистить зубы, а потом становится в очередь на завтрак в столовую.

Столовая занимала примерно половину большого здания, но вечерами, как правило, в ней никто не сидел – она была царством нашей поварихи, большой меннонитской женщины с тремя дылдами-дочерьми в цветастых платьях советского образца пятидесятых годов (ну, мы-то знаем, что это такое) \52—53\. Эти девушки неодобрительно поглядывали на американских студенток, являвшихся в столовую кто в чем. В купальниках, как было запрещено начальством, никто не являлся, хотя бы по той простой причине что купальники тут были как бы ни к чему… купаться тут было негде. А вот шорт-шортс и маечки бывали, да. Тропики же, жарко. Заметим, что и загорать тут никто из девушек не загорал, хотя, казалось бы. Впрочем, может они и загорали на смотровой башне. Кош туда поднимался всего пару раз.

52 Типичное блюдо блю-криковской столовки. Бобы – наше все в Латинской Америке.

53 Более продвинутое блюдо из меннонитского кафе напротив лагеря

Говорили поварихи между собой на – я думаю – нижненемецком диалекте, хотя мой тамошний приятель немец этого не подтвердил. Но википедия врать не может! Кормили они неплохо и до отвала. Всегда была добавка. Кухня была смешанно карибско-немецкая. Близко к кубинской. Бобы и рис во всем. Идеально – чтобы бобы, рис и картошка были в одной тарелке. Такое блюдо в Латинской Америке, от Кубы до Перу, идет на ура. С утра народ, конечно, стремился нахватать булочек и фруктов для обеда в поле.

Отстояв очередь к окошку и получив от строгой мамаши или ее дочек порцию еды (давали добавку), народ расползался есть по длинным коммунальным столам, как модно теперь ставить в кофейнях, примерно на десять человек. Натурально, образовывались, как водится, столовые компании. Большое начальство сидело отдельно, и к нему простой народ не подсаживался, ну, разве места другого не нашлось (начальство, впрочем, никогда не чуралось простого народа и всегда было велкам). Группа молодых «правильных» археологинь, в шорт-шортсах и леггинсах, сидела, как правило отдельно. Начальники групп – аспиранты-лейтенанты – тоже сидели друг с другом и проверенными кадрами. В общем, кафе-трайбы, как в американских хайскулах. Как правило, у таких компаний есть «ядра», ключевые личности, вокруг которых они и образуются.

Кош прибился к компании, сложившейся вокруг молодого немецкого аспиранта (почти пиэчди) – программиста Слутца, лет 30—35. Слутц был колоритной (в шейном платочке!) европейской штучкой, и при этом весьма образованной. «Знал про Гердерлина (ТМ).»43 Написал диссер по облачным компьютерам. Собственно, он и был основным кошевым корешом в лагере. Работали мы в разных группах, но зато все остальное время проводили практически вместе.

К Слутцу же прибилась и загадочная красотка Ханна. Она вроде делала мастера по антропологии, но, вообще-то, непонятно как очутилась именно тут. У нее образовался зазор в жизни, как понял Кош, между университетом и принудительной ссылкой на аризонское ранчо к отцу, и она ринулась в Блю-Крик. Кошу они казались идеальной парой, но у Слутца была в Германии герлфренда. Была еще одна молодая красотка, квебечка Сара (она даже воткнула возле своей будки квебекский лиластый флаг). Чем она занималась по жизни, уже не помню. Но уж у нее-то был бойфренд, с которым она по-французски скандалила по телефону каждый вечер в кафе. Профессор Джим, всю жизнь проживший в Канаде, до сих пор преподававший. Ему было порядка 70 лет, он пережил рак. Джим был худой жилистый американец, и работал в джунглях наравне со всеми без поблажек. Уплатив за это денежки (а мог бы и на Ривьере Майя отдыхать). Дама лет 60, Нэнси, секретарша в зубном офисе в Сан-Франциско, такой профессиональный археологический волонтер. Побывала во многих интересных местах. Была еще примерно такая же по параметрам дама, но с другого побережья, веселая манхеттенская еврейка Марша, финансовый брокер с Уолл-стрита. Был настоящий рыжий и пухлый, но обаятельный, англичанин Патрик, увалень лет 30. Тоже был иншурансным брокером в Лондон Сити (жизнь удалась, куда уж дальше-то!), но вот решил податься в аспирантуру по антропологии майя. Чуть не в Оксфорд. И его взяли. Была профессиональная археологиня, из Бруклина, венесуэльского происхождения, по имени Теган, тоже лет 30 – толстая, но веселая лесбиянка-феминистка-хипстер, вся в тату и полосатой шевелюрой. Она была бутч44, курящая и с небритыми подмышками, которые демонстрировала напоказ, как полагается, нося мужскую майку, называемую в Америке «вайф-битер»45. По жизни она работала по контрактам в аварийной археологии46, и что делала тут, неясно. Вроде она наукой не интересовалась, а учиться ей тут было нечему. Она сама могла кого хошь поучить копать. Ее нынешняя бруклинская герлфрендша была русских кровей, так Теган себе наколола каких-то русалок с русскими словами47. Теган фонтанировала позитивной энергией и всех заводила. Был мальчик лет 19 сразу после хай скул («трудновоспитуемый», звал его Кош по старой памяти стройотрядов, куда «комнаты милиции» направляли время от времени своих клиентов на перевоспитание трудовым коллективом), Камерон, непонятно как сюда попавший – кажется, он решил перед университетом попробовать, что такое археология (папа пробашлял на такое, респект).

Это и была «наша банда», объединяющим стержнем которой был, несомненно, Слутц. Примерно десять человек, ну, и время от времени, еще кто-то подъезжал, так что мы занимали целый стол. Заметим, что, как и в Танаисе, организация компаний проходила в основном по возрастному принципу. Как там Кош почти не общался с молодняком, там и здесь они не присутствовализа нашим столом (за парой исключений). Поэтому возрастным волонтерам совет – когда выбираете экспедицию, посмотрите на групповые фотки – есть ли там люди примерно вашего возраста. Иначе останетесь без компанейщины!

Проснувшись и придя в себя, мы пожирали завтрак, досиживая в столовой почти до начала восьмого, и быстро разбегались по будкам – переодеваться. Ехать на работу надо было в 7:30. Но это – обычно. А тогда, в день после приезда, в понедельник, на работу поехали «старички» остававшиеся с предыдущего сессии, а нас, «новичков», собрали на палапе и провели курс молодого бойца – рассказали про распорядок, про бумагу в туалетах, и прочее. Ну, как американцы обычно это делают (и практически никогда не делали русские в советские времена, да и щас сомневаюсь – покажут тебе, типа, твой стол, а дальше – «все сама, сама…»). В отличие от Танаиса, был проведен тур по лагерю. Нам объяснили правила пользования столовой, стиралкой, душем, познакомили с местной посудомойкой Альбертой (она была майя, в отличие от немки поварихи).

Кстати, про индейцев48. Они тут, разумеется, в основном майя49. В историческое время поначалу население Белиза было англичане и негры. В отличие от Карибов, похоже, они не очень даже и смешивались. В 19 веке, когда на севере, в Мексике, началась так называемая «война каст» (по сути, восстание майя против белых), и мексиканцы начали стрелять индейцев, в Белиз хлынула большая волна беженцев майя с Юкатана. Они заселили северные районы Белиза. Заселили, так сказать, снова, потому что когда-то Белиз и Гватемала, но особенно Белиз, были центром мира майя. Не империи, империи у них никогда не было, но «мира». Именно в классический период примерно в этом районе были построены все крупнейшие города и пирамиды. А потом все рухнуло, и народ покинул эти места, переместившись на север.

Проблема этногенеза майя не слишком разработана, но по одной из теорий, они зародились на юге Сальвадора (и по одной из теорий), и там благополучно жили. Потом взорвался какой-то вулкан и похоронил их цивилизацию под собой (оставив, кстати, развалины не хуже Помпей)50. Так или иначе, майя двинулись с тихоокеанского побережья на северо-запад, через то, что сейчас Гватемала и Гондурас, ассимилируя или уничтожая местные племена, и строя города, потом бросая их и двигаясь дальше на север.

Местные племена! Про них почти всегда незаслуженно забывают, изображая Белиз «оплотом майя». Поэтому Кош и оговорился, что индейцы были в основном майя, а не все майя. Это миф масс-медиа – что все это было «царство майя». Майя на значительном протяжении нынешней территории сами были «понаехавшими». Завоевателями. Про настоящих местных аборигенов и их права до настоящего времени никто как-то и не задумывался. Теперь только начали копать, а что же местное-то население? Оно, кстати, тоже сохранилось, с языками и прочим, просто блекло на фоне майя. Там еще тот этнический компот. То есть, ситуация примерно, как в Индии, где англичане оприходовали индусов, которые сами ранее оприходовали всякие дравидийские народы. Это не оправдывает англичан, но и райской утопии тут, конечно, не было.

История майя полна завоеваний одними племенами других, разрушением городов и даже уничтожением населения. В X – XII веках на Юкатане они были под игом тольтеков. Так что сам факт завоевания их испанцами, вероятно, вначале не показался чем-то из ряда вон выходящим. Никто тогда, наверно, не мог подумать, каковы будут последствия.

Майя в итоге и докатились до Юкатана51. Тогда-то там, уже в постклассический период (от 12 века н.э. и дальше), процвел Чичен-Ица и прочие города, которые осматривают туристы-пакетники52. Эти города тоже к приходу конквистадоров оказались в упадке, а майя – практически в вассалах у ацтеков (сами ацтеки, в свою очередь тоже ведь – понаехавшие с северо-запада, по отношению к народам центральной Мексики), которые на Юкатан не заселялись. Значительные массы майя остались в Гондурасе и Гватемале, а вот Белиз оказался как бы заброшенным. Тут якобы почти никто не жил, или практически не жил. Вроде и земли плодородные, а никто не жил (то же самое и в Копане в Гондурасе). Чтобы тут «жить», надо ведь земли периодически расчищать, а это непросто небольшими коллективами. Само по себе тут растут только джунгли, а не то, что нужно человеку (то есть, кукуруза и хлопок). Только на вид тропический рай, а наладить тут цивилизованное земледелие – неимоверно трудно, и требует вложения больших человеческих ресурсов53.

И вот, когда «на севере», на Юкатане, в XIX веке стали стрелять, индейцы двинулись на юг, под защиту британцев. У тех были свои разборки с мексиканцами. Британцы сначала активно торговали с восставшими майя (продавали им оружие и порох), но потом заключили договор с Мексикой и индейцев кинули. Тем не менее, бежавших к ним бывших партнеров не депортировали (в отличие от). Кто-то же должен был обрабатывать землю.

Вот так этот кусок будущего Белиза оказался снова заселенным индейцами. В прошлом веке, примерно 50 лет назад, началась гражданская война уже в Гватемале и белые и ладинос начали уничтожать натуральных индейцев (ладино – это те же индейцы, просто перешедшие на испанский и одевающиеся в штаны и рубашки), массы этих индейцев ринулись спасаться опять-таки к «англичанам» через границу. Граница-то между Белизом и Гватемалой в джунглях, то есть, практически не существует, за исключением полосок шоссе. Вот так, не только северные, но и западные области Белиза оказались снова заселенными индейцами майя. И, тут хотя и официальный язык английский, но испанский и диалекты майя тут более в ходу.

А негры, потомки завезенных англичанами для лесоповала рабов, концентрируются на побережьи. В Белизе есть еще и третья зона – острова в океане. Говорят, это-то вот и есть настоящий рай. Там, в основном, развлекаются туристы и там поддерживается какой-никакой порядок. То есть, убийств практически нет. Богатенькие буратино покупают там острова и строят виллы. Иногда это плохо кончается, как с тем же изобретателем антивируса Макафи. В океане, дальше на восток, есть знаменитая Великая Голубая дыра54. Рай для дайверов. Говорят, фантастический экспириенс. Но там сам Кош не был. На работе есть одна завзятая дайверша, она туда ездила. Их выгружают на острова, не позволяя даже пройтись по Белиз-сити, и так же вывозят назад, чтобы не дай бог. (Хотя вот говорят иногда оставляют на ночь на экскурсию по городу.) Говорят, южные прибрежные города, типа Дандриги, тоже оплот хипстеризма и безопасные, но и там Кош тоже не был.

63 Час расплаты настал – очередь в столовой на выплату еженедельного долга

64 Грифельная доска с объявлениями по лагерю

65 Листок самозаписи забора напитков из холодильника

Да, так кухарка на второй кухне была индеанка55. Звали ее Альберта. Нам объяснили, как пользоваться кухней «для народа» (в настоящую кухню при столовой, где царствовала меннонитка, было сказано не заходить), а также общинным холодильником с напитками. Нехозяйственный Кош никогда там ничего не готовил, в отличие от практичного Слутца. Большое здание коммунального центра делилось на две половины – столовую с главной кухней слева, а справа – коммунальная часть, с юзерской кухней, кабинетами начальства, общей – как бы курительной – комнатой, и комнатой, где были холодильники-морозильники. Один холодильник был с местной кока-колой, и прочими спрайтами, а другой – с местным пивом (под названием Беликин) и привозным Президенте. Особого разнообразия с пивом не было, но то, что было, было вполне ничего. Разницы в цене практически не было, все равно, что было брать, пиво или коку. Стоило это, кажется, один белизский доллар, то есть пятьдесят центов. Народ мог заходить и брать напитки как хотел, и самозаписываться в журнал напитков, висевший на стене. По чесноку \63—65\.

Еще была книжная полка с книжками, оставляемыми юзерами, как в хостелах. А также доска объявлений. И да, там был зарядный стол, всегда заваленный телефонами и таблетками. Никто их не охранял56. Было сказано насчет стирки – вещи нужно было приносить в столовую и сваливать у входа в надписанных – как в пионерском лагере! – мешках. Их забирали и привозили назад через два дня. Стоило это удовольствие примерно, как везде, доллар килограмм. Все это записывалось на личный счет студента. По воскресеньям производились подсчеты – на сколько настирано, сколько забрано напитков – и народ расплачивался. На фото \63\ как раз изображена очередь в столовой к финансовой директорше с денежным ящиком.

67 Образцы артефактов, выложенные на стол в камералке

68 Сортированные артефакты в камералке

После осмотра «Большого дома», была показана душевая с туалетами (и напомнено про бумагу). Горячей воды не будет, сказали нам, но артезианскую воду можно пить, не кипятя. Потом нас повели в здание лаборатории. Неплохая лаборатория (в Танаисе, в русской традиции, это называлось камералкой). К нашему приходу были разложены экспонаты в классификационном порядке \67—68\. Профессор продемонстрировал нам портативный атомный спектроскоп57. Но, конечно, новичку тут мало что можно было понять, слишком много всего. Это как раз хорошо смотреть в конце сезона, а не в начале. Впрочем, и в начале тоже ничего.