Читать книгу Сообщение - Бахыт Кенжеев - Страница 52

один как перст неявно мне осталось

птиц тешить корки хлебные кроша

опять на пятки наступает старость

но верую обучится душа

лиловая звенеть и удивляться

в пивном das Leben винной ли la vie

без працы не бывает кололацы

и уголек не тлеет без любви

светают облачные арки

дождем умытый дышит парк

почтовым клеем пахнут марки

и беззащитный аардварк

как бы гроза в начале мая

могуч и тверд но не жесток

спешит по полю, воздымая

тапировидный хоботок

и обращаясь взором к высям

небесным чествует творца

как голос крови независим

как тайна женского лица

а я простейший папарацци

люблю и свет и перегной

чтоб воссиявши затеряться

в земле эстонии родной

ах отойти б от этой темы

не размыкать бы устных губ

но я мыслитель как и все мы

а значит тоже трубкозуб

Ты помнишь светлый сад для живности,

где на свободе слон бродил

и стаи разной чудной дивности,

и муравьед, и крокодил,

где тигра пленного не гробили

решетками, и свет зари

струился лишь на автомобили

с детьми невинными внутри?

Да, тесно спать в проулке, раненом

распадом, но бывает миг,

когда не просто марсианином,

начитанным журнальных книг,

а императором над хаосом

быстроживущих рыб и неб

ты пробуждаешься, и страусом

хватаешь вечной жизни хлеб

из рук заезжего хозяина.

Пускай он только сонный газ,

из дерева не вырезаемый,

парящий, словно твой пегас —

с его поддержкой смертный силится

поймать свой голос, как ежа,

ржаную оторопь кириллицы

в сердечной сумочке держа.

Любовь моя, нет, в сентябре

меня не трогай – скуден мой итог,

ведь всякий свет есть слепок времени.

Пространства крепкого глоток.

Вот и осень наступила

увядают все цветы

и безмолвствуют уныло

придорожные кусты

лишь цепная псина лает

посреди пожухших трав

лишь рябины кисть пылает

как бы смертью смерть задрав

пусть весною мир воскреснет.

а отдельный человек

если сердце страшно треснет

не срастись ему вовек

но зато от скорби страстной

сократясь от страха сам

станешь тенью неподвластной

обнаженным небесам

кто понятием проникся,

знает осень есть покой

перекур журчанье стикса

карамелька за щекой

Вот рифмы хаос – страус

Чернил – уныл – винил

Их добрый доктор Хаус

Навряд ли б оценил

Он гений медицины

Хотя чуть-чуть маньяк

Он знает все вакцины

Озон и аммиак

Он славен трудной дружбой

С красоткой-медсестрой

Но он искусству чуждый

Лечебный наш герой

Ему поэзья пофиг

Как кислый русский квас

Yet nobody’s perfect

Зато он лечит нас

Вот так и Бог могучий

Свой дивный спрятал лик

За темно-серой тучей

Бесплотен и велик

И в каждом хвором чресле

Он побеждает тьму

В веселье детском если

Доверишься ему

вот вечер пятницы студенты нетрезвы

на мертвых улицах красавицы-москвы

читают вслух рождественского или

портвейном из увесистой бутыли

по очереди тешатся подруг

игриво обнимают но из рук

портфельчиков своих не выпускают

когда невинных барышень ласкают

в сиих влагалищах клееночных лежат

конспекты ценные преступный самиздат

а у запасливых прекрасной водки

с закуской сладкой лука и селедки

зачеты и экзамены сданы

все чудно лишь бы не было войны

с какими-нибудь подлыми китайцами

а может не дай бог американцами

но ведают: и день и ночь в кремле

заботятся о мире на земле