Читать книгу Мастерская: Галерея спящих - Бахор Рафиков - Страница 6

Антуан лежал на своей койке, задумчиво созерцая паутину в дальнем верхнем углу. В блоке на их этаже было тихо, лишь робкие вздрагивания гитарных струн раздавались с соседней камеры. Большинство заключенных уже спали или же тихо занимались своими делами. Антуан же просто изнывал от скуки. Пожалуй, все-таки не все в жизни стоит попробовать… Хотя, в самом начале он испытывал истинное удовольствие от этого места. Это было словно вчера: тот момент, когда его надели в этот серый мешок и втолкнули в камеру, к троим заключенным. Когда замок за его спиной защелкнулся, и шаги надзирателя стихли, два его соседа спрыгнули со своих коек сверху и медленно, вперевалочку двинулись к нему.

– Диман, гляди-ка, – прошептал один из них, неприятно улыбаясь, – к нам в камеру заселили девочку.

– И какую хорошенькую, – пробасил второй, вплотную приблизившись к Антуану и наматывая одну из его прядей длинных волос себе на палец. – Тебе здесь не будет скучно…

Музыкант вздохнул. Последний раз он дрался еще в школе, и тот бой явно не был одним из тех событий, о которых можно рассказывать с гордостью. Правда, с тех пор он побывал в компании тибетских музыкантов, один из которых в совершенстве владел тайной техникой ведения боя и обучил ей Антуана. Все, что было нужно, это резко ударить в три точки на теле человека в определенной последовательности и с определенной силой, после чего враг мгновенно отключался. До чего же не хотелось сейчас вновь вспоминать былые трюки, но ситуация вынуждала показать себя с первых минут. Через считанные секунды Антуан уже расправлял свое постельное белье, не обращая внимания на лежащих без сознания заключенных. Третий сосед проснулся и с непониманием свесился сверху, уставившись на них.

– Привет! Я – Антуан, – поприветствовал его музыкант, протягивая руку.

Музыкант улыбнулся. Да, первые дни он здесь проводил навеселе, словно попал в цирк, а не в тюрьму. Заключенные вокруг него и вправду иногда напоминали ему дрессированных зверей. Только он это им не говорил – все-таки тибетская техника не сильно поможет против толпы.

Время шло, и Антуана, наконец, настиг его заклятый враг, заставив искать какие-либо способы развлечения.

Скука.

Пожалуй, самое отвратительное чувство для Антуана. Прочитав дюжину книжек и сделав сотни отжиманий, он понял, что пора наведаться к начальнику тюрьмы. С удивленным лицом полный мужчина выслушивал красивый монолог музыканта о том, что сам Бог послал его, Антуана, в это забытое всеми место для того, чтобы подарить его отчаявшимся обитателям самое прекрасное на этом свете – музыку. Только она способна очистить души здешних грешников и направить их на путь Света. Парень даже не успевал подумать о том, что говорит – слова сами вырывались из его уст, складываясь в религиозные наставления, мифические легенды и мудрые цитаты. Спустя полчаса начальник тюрьмы уже пожимал ему руку и настаивал на том, чтобы Антуан выпил с ним чего-нибудь.

Он вновь улыбнулся, вспоминая этот момент. Да, его инициатива встретила весьма радужный отклик со стороны начальника тюрьмы, но вовсе не из-за его душевной доброты, а из-за корыстных желаний.

– Представьте, – говорил Антуан, – что я сделаю из этих мешков с костями, если у каждого из них будет какой-нибудь музыкальный инструмент… Через неделю они достигнут уровня опытного новичка, через месяц – искушенного любителя, а через год… о, через год, я представлю вам первый в мире тюремный музыкальный коллектив! Я приведу их к вам, прямо в этот кабинет, и эти маленькие Моцартята, озорные Вивальдята и… еще невесть какие Штраусята наполнят это место волшебством! Помяните мое слово!

– Ну не знаю… как-то маловероятно… – потупился начальник тюрьмы.

Антуан подбежал к столу и перегнулся через него, приблизив свое лицо вплотную к лицу мужчины.

– Посмотрите в мои глаза… эти глаза видели струны скрипки семь лет. Они уже пропитались ее звуками и ее божественной силой. Они не могут лгать. Черт, да обо мне даже написана книга, нет, две книги! Можете думать что угодно, но я скажу вам одно: вам очень повезло с таким преступником, как я. Потому что… – он перешел на шепот, – с моей помощью вы вознесетесь намного выше…

И Антуан поведал начальнику тюрьмы свой необычный план – организовать благотворительные выступления тюремного оркестра для детей сирот с целью привлечения внимания общественности к столь неординарному подходу совершения благих дел.

– Поначалу мы схлестнемся с волной безжалостной критики… как-никак мы собираемся дать заключенным возможность на какое-то время выходить на свободу и взаимодействовать с определенной социальной группой… но позже, после нескольких удачных выступлений, ваши действия будут оценены по достоинству… и, несомненно, дадут вам возможность покинуть это серое место и усесться где-нибудь повыше…

Глазки начальника тюрьмы заблестели. Антуан с удовлетворением смотрел, как точно подобранный им ключ медленно открывает дверь в мир отчаянных грез этого человека.

– Но… какая от этого всего выгода вам? И заключенным?

Антуан мягко улыбнулся.

– Моей наградой будет возможность заниматься любимым делом в этом месте… а что касается заключенных…

Что касается заключенных… да, Антуан действительно упустил этот момент из виду. Когда он озвучил свою идею сокамерникам, они просто фыркнули. Эти люди не нуждались в каких-либо увлечениях и самосовершенствовании. Тем более им было все равно на всяческие благородные мотивы. Нет, тут нужно было что-то другое, то, чего ни у одного здесь не было, но что каждый жаждал больше всего на свете. Свобода.

А путь к ней лежал только через…

– Побег! – громко провозгласил Антуан за столом во время обеда. Десятки заключенных мгновенно повернулись к нему, побросав ложки в тарелки с отвратительной вязкой кашей. Через минуту они уже облепили его со всех сторон, охотно поглощая изящные слова музыканта вместо еды.

Антуан встал с койки и сел, взглянув на луну за оконной решеткой. Каков был его план побега? Он и сам этого не знал. Он лишь сказал всем, что «во время концертных вылазок обязательно появится такая возможность». Не более чем слепая надежда, но даже этого хватило для того, чтобы заключенные мгновенно расхватали музыкальные инструменты и страстно учились игре на них часами напролет. Вот уже почти год, как их желание не угасает. О, Франц даже не догадывался, как был прав, сказав, что не верит в то, что преступникам действительно интересна вся эта музыкальная идея. Если бы он только знал их истинные мотивы…

Правда, позапрошлый разговор с другом заставил его крепко задуматься над всей этой затеей.

Антуан, я все понимаю. Но там, за этой дверью, сидят убийцы, насильники и воры. Это безумие – позволить им покинуть тюрьму даже на несколько часов, чтобы провести какой-то сомнительный концерт! А если что-то пойдет не так?

Действительно, что, если кто-нибудь из заключенных не выдержит и сорвется во время концерта или по пути на него? И даже если произойдет чудо и им всем действительно удастся сбежать – как он будет жить после этого, зная, что спустил зверей с цепи? Каков шанс того, что из двадцати четырех человек все осознали свои ошибки и больше не будут совершать их? Все эти мысли терзали душу Антуана, и с сегодняшнего дня, после очередного визита Франца, к ним еще добавился серийный убийца писателей, который должен быть на его месте, но все еще вершит свою ядовитую расправу в городе. Впервые за долгое время Антуан начал думать, что совершил ужасную ошибку. Будущее представало перед музыкантом в виде густого тумана неизведанности. Всю жизнь он мчался по лабиринту судьбы, будучи уверенным, что каждый его поворот или развилка куда-то да приведут его. Но в данный момент он все отчетливее понимал, что бежит не просто в никуда. Он бежит в тупик.