Читать книгу Привокзальная, 1 - Белла Яковлева, Ира Сергеева - Страница 11

Это то, что делает мир объёмным, наполняет его шорохами листвы, тенями и бликами – никак не связанными с добычей денег, укреплением положения в обществе и поиском партнера. То, что заставляет лучиться глаза. Трепетать от предвкушения неизвестного чуда – вне зависимости от времени года и вкуса ветра. Совершать нелогичные поступки. Замирать, видя алый отсвет пиона на стене. Радоваться сну собаки.

Присутствие этого «нечто», его первый привет, замечается всеми по-разному. Одна девушка рассказала, что к ней осознание этого пришло во время страшной грозы, когда порыв ветра распахнул окна, и на пол полетели горшки с цветами. Пахло сломанной геранью, растревоженной землей, озоном, развевался и хлопал на ветру тюль, рвали небо молнии – и девушка вдруг поняла, что она – это она, и будет очень страшно умереть сейчас, ведь она только что познакомилась с собой. Её душа дала о себе знать, поздоровалась с тем, что было на обыденной поверхности…

Огромный кудрявый семинарист в поезде вспомнил, что с ним это было так: подростком он подошёл к зеркалу, и вдруг с пугающей очевидностью осознал, что там, напротив – его отражение. Что это – ЕГО отражение. Он посмотрел на свою руку, поднес ближе к глазам, повернул ладонью вверх: надо же… Впервые он смотрел на своё тело глазами души. И удивлялся.

Я сидела на краю канавы. Не помню, исполнилось ли мне тогда уже девять. Дачная канава разделяла соседские участки. Это был тихий уголок, полный соблазнов. Так, канава огибала белую сливу-ренклод старика Власова, с другой стороны блестели смолой сросшиеся стволы двух черешен, эта сладкая черешня соседей по фамилии Тафинцевы поспевала заметно раньше наших вишен. Рядом возвышался куст бело-зелёной гортензии, и ещё – голенастые цветы по имени Золотые шары, они склонялись над водой.

Берега канавы были из подгнивших чёрных дощечек, заросших изумрудным мхом. Кое-где доски заменили осколками выбеленного водой шифера. Бегущая мимо вода шевелила траву на дне. Иногда мимо меня проплывали лягушки с красивыми глазами, некоторые выпрыгивали на берег, деловито прятались в провал за досками у берега. Я тихо сидела и смотрела. Тут произошло то, о чём я говорила выше. Я поняла, что я – это я. И от этого знания было не убежать. Оно пугало, от страха кружилась голова. И надо было к этому привыкнуть – как привыкаешь к тому, что летишь в самолете, а под тобой – бездонная пропасть, и ты даже не представляешь, почему держишься в воздухе вместе со всей этой тушей самолета и другими людьми. Но – летишь…