Читать книгу СИЗО - Бигельды Габдуллин - Страница 13

Нервная нагрузка, переохлаждение организма из-за резких перемен климата, царящий произвол со стороны следователей сразу отразились на моем здоровье. Начала беспокоить моя простата, я зачастил в туалет, что заметно нервировало моего конвоира, вынужденного неустанно сопровождать меня в туалет и обратно.

Синий ноябрьский вечер холодел в проеме окна, когда, наконец, зашел Андрей Угай и объявил, что суд по мере моего пресечения состоится сегодня в 20 часов в Алматинском районном суде г. Астаны.

Меня бросило в жар: сообщат ли об этом следаки Нацбюро моим адвокатам, чтобы они успели прибыть на суд?

Холодное, разлившееся в груди, отчаяние делало меня внешне спокойным. Но внутренне я уже готовился к худшему. Еще бы! Раз Ботабаев и все его подчиненные трудились по-стахановски, и они сходили с ума от желания как можно скорее водворить Габдуллина в СИЗО, то это, безусловно, не сулило мне ничего хорошего. Значит, о свободе надо забыть! Ну, в самом деле, не станут же они так торопиться, чтобы меня выпустить на волю?!

Как я узнал, часть следственной бригады состояла сплошь из командированных провинциалов. Их временно перевели из Талдыкоргана, Оскемена, Шымкента, Кокшетау и других областных центров, поселили в арендованных квартирах и заставили работать для центра. Это очень выгодно: приезжие мало кого знают в столице, у них нет особых связей, влиятельных родственников, которые могли бы влиять на них в работе. К тому же, провинциал, командированный в центр, будет стараться из последних сил, чтоб закрепиться тут, сделать хорошую карьеру!

Но я не терял присутствия духа. «Не те времена на дворе, чтобы известного журналиста страны, руководителя Международной писательской организации, невинного ни в чем, засадить за решетку».

Вокруг меня, сидящего в кабинете следователя, гудела и плескалась поздняя осень 2016 года. Только недавно были избраны депутаты Мажилиса Парламента страны. Как ни говори, там немало депутатов, которые прекрасно знают меня, способные сказать свое слово в мою защиту. По Конституции наша страна выбрала демократический путь развития. А в демократическом государстве, как известно, только суд может лишить свободы человека.

Мои оптимистические мысли прервал Андрей Угай, который, видимо, решил поддержать меня перед предстоящим судом.

– Скажите честно, как опытный человек, что сегодня меня ждет в суде? – без обиняков спросил я у него.

– Вы упустили свой шанс. Если бы Вы умерили свои амбиции, то вышли бы отсюда, благоухая как майский цветок, – высокопарно ответил он, и добавил, – вы же не прислушались к моему совету.

– Неужели упекут в СИЗО? Есть же другие варианты, как домашний арест, освобождение под залог, под поручительство? – не сдавался я.

– Ваше дело под особым контролем. Вы же известный человек в стране. Все может быть, хотя…, – и не договорив свою мысль, он покинул кабинет.

Слова этого корейца-следователя не вселили в меня особого оптимизма, наоборот, они доказывали мои наиболее грустные предположения. Я начал готовиться к худшему варианту. Взял ручку и бумагу, и пока до суда оставалось время, начал составлять список вещей, необходимых в тюрьме. Прежде всего, мне нужны были теплые вещи. Список я надеялся передать своему другу Максату Нурпеисову, который жил в Астане.