Читать книгу Мой верный друг Тэм - Бобби Пайрон - Страница 11

Я сидела на подоконнике у себя в комнате в полной тишине. Не звенели жетоны на ошейнике Тэма, не стучали его коготки по полу из сосновых досок. Не было ничего, кроме этой мрачной тишины. Я чувствовала себя ужасно. Два дня после нашего возвращения домой тянулись как двадцать.

Я посмотрела на свою старую гитару, стоящую в углу. За последние три года, с тех пор как появился Тэм, я к ней почти не прикасалась. Я занималась только Тэмом.

Теперь же, когда мои руки ничем не были заняты, а на сердце было пусто без Тэма, я захотела как можно крепче прижать гитару к груди. Я захотела прикоснуться к ней и пройтись пальцами по струнам.

И только я собралась встать, как в дверь постучали и на пороге появилась бабушка. Она была высокая и стройная, ее длинная коса была уложена короной на голове.

– Эбби, дорогая, к тебе пришли, – сказала бабушка.

Я плюхнулась обратно на подоконник, и в комнату вошла моя подруга Оливия Мак-Баттарс, самая маленькая, самая скромная и самая умная девочка среди шестиклассников. А может, и во всем мире.

Оливия посмотрела на меня сквозь свои огромные очки. Большинство детей в школе говорили, что взгляд ее светло-зеленых глаз слишком проницательный. Кажется, что она заглядывает тебе в душу. Но я думаю, что на самом деле это не плохо.

Оливия пересекла комнату, села рядом со мной и вздохнула.

– Мне жаль, что так получилось с Тэмом.

Никакой пустой болтовни. Оливия сразу же перешла к делу.

– Даже не знаю, что и думать, – сказала я, изо всех сил стараясь не расплакаться. – И это сводит меня с ума.

Оливия легонько коснулась моей руки.

– Я понимаю, о чем ты говоришь.

Она сказала это не для того, чтобы показаться любезной, нет. Она действительно знала.

В прошлом году сразу после Рождества Оливия приехала в Хармони-Гэп из Балтимора, что в Мэриленде. Она переехала сюда к своему дедушке, мистеру Альфусу Сингеру, после того как ее родители бесследно исчезли, пролетая над Тихим океаном на одном из крошечных самолетов. Оливия однажды сказала мне, что ее мама превратилась в русалку, она всегда об этом мечтала. И это стало для нее утешением.

Так мы и сидели с Оливией на подоконнике, не говоря ни слова, просто слушая ветер, гуляющий среди деревьев, и раскаты грома далеко в горах.

Наконец я спросила:

– Оливия, как ты думаешь, есть хоть какой-то шанс, что Тэм все еще жив? – Я знала, что Оливия скажет мне правду.

Она долго молчала. Ее взгляд блуждал по комнате, останавливаясь на фотографиях и нарисованных портретах Тэма, на созданных мной картах, на которых было изображено то, что мы с Тэмом сделали и что еще планировали сделать.

Потом Оливия повернулась и взглянула мне в глаза.

– Моя мама всегда говорила, что любовь творит чудеса.

Это все, что следовало сказать. Это все, что мне нужно было услышать.

Оливия ушла, а я взяла гитару. Этот инструмент был радостью и гордостью моего дедушки Билла.

Я не очень хорошо помню своего дедушку. Мы переехали сюда, к бабушке, уже после того, как он погиб в результате несчастного случая на лесопилке. Но в моих воспоминаниях дедушка всегда держал в руках эту гитару.

Я снова села на кровать и провела рукой по струнам. Затем прислонила гитару к себе и почувствовала, как звуки отдаются в моем сердце. Я закрыла глаза, окунулась в воспоминания и напела мелодию, которая пришла мне в голову:

Этот маленький свет мой, я собираюсь позволить ему светить.

Этот маленький свет мой, я собираюсь позволить ему светить.

На следующий день мы с папой тряслись по ухабистой проселочной дороге, которая вела в Хармони-Гэп. Папа что-то мурлыкал себе под нос.

– Папа, – сказала я, – мы вернулись домой несколько дней назад. Когда мы поедем в Виргинию искать Тэма?

Папа замолчал и почесал затылок, как он обычно делал, когда не знал, что ответить.

– Точно не скажу, солнышко. Скоро.

– Мама обещала, – напомнила я ему.

– Я знаю, что она обещала, – сказал папа, нахмурившись. – Но вам с мамой нужно время от времени бывать у врача. К тому же ей пришлось выйти на работу, ты же знаешь. Она не может сорваться с места, когда ей заблагорассудится.

Я думала, что сейчас взорвусь.

– Она обещала!

Папа взглянул на меня.

– Я прекрасно помню, что она сказала, Эбби. Я там тоже был, или ты забыла? Мама сказала, что мы постараемся вернуться сюда.

– Что-то я не вижу, что вы стараетесь, – тихо произнесла я.

– К тому же, – продолжал папа, не обращая внимания на мои слова, – ты звонишь на станцию рейнджеров как минимум раз в день. Они знают, как выглядит Тэм.

Папа повернул на парковку перед почтой.

– Давай отправим эти пакеты с пряжей маминым клиентам. – Он собрал все коробки, на которые были наклеены этикетки «Ферма “Уистлер”. Шерсть высшего качества».

Старый мистер Макгрубер был единственным, кто сидел за высоким деревянным столом, и поэтому перед ним уже выстроилась целая очередь из людей, желающих поскорее закончить свои дела. Но мистер Макгрубер считал своим долгом поинтересоваться здоровьем каждого из клиентов, узнать о здоровье всех членов его семьи и всех его питомцев. А потом он, в обязательном порядке, рассказывал о своем здоровье.

Я вздохнула и, опираясь на костыли, подошла ближе. Папа улыбнулся мне и подмигнул.

– Поздоровайся, Эбби. – Он положил руку мне на плечо.

Мистер Морган окинул добрым взглядом мою перебинтованную голову, костыли и гипс.

– Здравствуйте, мистер Морган, – сказала я. Именно он дал нам с Тэмом первый урок по аджилити.

– Очень жаль, что вы попали в аварию, – произнес он, кивая головой. – И Тэма жалко. Он был особенным щенком.

Я держалась, как могла, и смотрела ему в глаза.

– Мы обязательно вернемся за ним через пару дней.

Густые черные брови мистера Моргана сошлись на переносице.

– Его кто-то нашел?

Папа покачал головой.

– Не совсем, – сказала я. – Но он сидит там и ждет меня. Я это чувствую.

Мистер Морган и папа обменялись понимающими взглядами.

– Что ж, будем надеяться, что это действительно так, Эбби, дорогая, – сказал мистер Морган, похлопав меня по плечу.

В тот же вечер за ужином я спросила:

– Мама, мы поедем в Виргинию в эти выходные, чтобы найти Тэма?

Все перестали жевать. Папа с бабушкой посмотрели на маму.

Мама положила вилку и вытерла губы салфеткой.

– Я еще не думала об этом.

– Ты обещала, помнишь? – произнесла я, не глядя на папу.

Мама кивнула.

– Я сказала, что мы сделаем все возможное, чтобы вернуться туда. – Она взглянула на папу. – А ты что думаешь, Ян?

Папа нахмурился.

– Путь до Виргинии неблизкий. Даже если мы выедем в пятницу утром, чтобы вернуться в воскресенье вечером, нам придется провести почти все время в дороге.

– Не так уж это и далеко, – возразила я. – Мы доберемся туда в два счета.

Мама с папой посмотрели на меня так, как будто у меня выросла вторая голова.

– Эбби, дорогая, от нашего дома до места аварии более четырехсот миль, – напомнил папа.

У меня чуть еда не выпала изо рта.

– Четыреста миль? Не может быть! Мы добрались домой очень быстро и…

– Ты спала почти всю обратную дорогу, – сказала мама.

Я взглянула на бабушку. Она кивнула.

– Мы ведь каждый день звоним на станцию рейнджеров, – добавила мама.

– Это не одно и то же, – огрызнулась я.

– Эбби! – прикрикнул папа.

– Нет, Эбби права. Это не одно и то же, – согласилась мама.

Я чуть не упала со стула от удивления.

– Я сказала, что мы постараемся туда вернуться. Я всегда держу свое слово.

Папа вздохнул.

– Хорошо. Думаю, небольшое путешествие на место аварии нам не повредит. Выедем в пятницу и вернемся в воскресенье.

– А мы не можем вернуться в понедельник? – спросила я.

– Нет, Эбби. Мы разрешили тебе пропустить школу на этой неделе, но больше пропускать нельзя.

Мне очень хотелось напомнить им о том, что еще пару лет назад я вообще находилась на домашнем обучении. Но бабушка любит повторять, что на мед поймаешь больше мух, чем на уксус. Поэтому я улыбнулась, как чеширский кот, и сказала:

– Спасибо, мама. Я уверена, что на этот раз мы обязательно найдем Тэма.

Была среда.

Во вторник в Эшвилле сломался папин фургон.

– Прости, солнышко, – сказал папа, когда наконец вернулся домой. – Я знаю, что ты уже настроилась на поездку в Виргинию, но теперь ее придется отложить.

– Но мы должны туда поехать, папа! Давай возьмем у кого-нибудь машину.

Папа потер грязной рукой усталое лицо.

– Я должен починить нашу машину. Пока твоя мама не заберет свой грузовик, мы застряли.

– Но, папа…

– Никаких «но», – отрезал он. – Я огорчен так же, как и ты. На следующей неделе у нашей группы запланировано множество концертов. Мне нужно, чтобы грузовик был на ходу. – Папа тяжело вздохнул. – Бог его знает, где взять деньги, чтобы его починить.

Он присел на кровать рядом со мной.

– Может, как только мама заберет свой грузовик, вы сможете туда съездить. А до тех пор мы будем звонить и молиться.

Я зарылась лицом в одеяло, вдыхая теплый запах Тэма. Кот Гинсенг мурлыкал на подушке рядом со мной.

Сдерживая слезы, я сказала:

– Я никогда не перестану искать Тэма, папа. Никогда.