Читать книгу Мой верный друг Тэм - Бобби Пайрон - Страница 15

Спустя три недели, два дня и один час с того момента, как я потеряла Тэма, раздался телефонный звонок.

Мы с мамой как раз вернулись домой из больницы – с моей ноги сняли гипс. Бабушка встретила нас на крыльце, держа телефонную трубку.

– Кто-то звонит по поводу Тэма, – прошептала она.

Я чуть не потеряла сознание. Я каждую ночь молилась об этом дне, и вот мои молитвы наконец были услышаны.

Мама схватила телефон. Бабушка вошла в дом следом за нами.

– Да, у нас есть собака по кличке Тэм, – сказала мама. – Вы нашли его?

Я готова была разрыдаться. Кто-то нашел Тэма! Я крепко зажмурилась. Спасибо, спасибо, спасибо!

Бабушка улыбнулась. Я уже мысленно собирала вещи, чтобы как можно быстрее отправиться за Тэмом, где бы он ни был.

– И где вы это нашли? – спросила мама.

Я потянула ее за руку.

– Где он, мама?

Она покачала головой и повернулась к нам спиной.

– Да, мы бы хотели это вернуть. Дайте, пожалуйста, свой номер. Я должна поговорить с мужем. Он сейчас как раз в этом районе.

Пол начал уходить у меня из-под ног. О чем идет речь?

Мама записала телефон на листке бумаги.

– Мы с вами свяжемся, – сказала она и повесила трубку.

Разочарование в ее глазах свидетельствовало о том, что мои молитвы не были услышаны.

Бабушка обняла меня за плечи.

– Говори, Холли, – попросила она маму.

Мама опустилась на диван и усадила меня рядом, убирая волосы с моего лица.

Я оттолкнула ее руку.

– Говори.

Мама вздохнула.

– Это был мистер Дж. Т. Фрайер, – сказала она. – Пару дней назад они с сыном охотились на оленей недалеко от автострады Блу-Ридж-паркуэй, в Виргинии.

У меня засосало под ложечкой. Виргиния.

– Это там, где мы попали в аварию?

Мама кивнула.

– Он сказал, что они были на реке Уайт-Рок-Крик и его сын заметил что-то блестящее на темно-коричневой коробке посреди реки. Он пошел посмотреть, что это.

Тошнота подкатила к горлу.

– И что это было? – спросила я.

– Клетка Тэма, дорогая, – сказала мама.

– А что тогда блестело? – поинтересовалась бабушка.

Мама смахнула слезы.

– Жетоны Тэма. Его ошейник зацепился за дверцу клетки.

Я закрыла глаза. Передо мной замелькали видения – клетка тонет, Тэм отчаянно пытается открыть дверцу, выскальзывает в воду. Его ошейник зацепился за дверцу клетки. Тэм в ловушке…

– А собаку он видел? – спросила бабушка. – Видел?

Я замотала головой, пытаясь прогнать страшные мысли.

– Нет, – ответила мама. – Он сказал, что они с сыном осмотрели все вокруг, даже свистели, но… – Ее голос сорвался.

Никто из нас не произнес ни слова. Было слышно, как шелестят деревья за окном.

Мама взяла меня за руку и сжала ее.

– Мне очень жаль, Эбби.

Я мотала головой, не веря в происходящее.

– Я позвоню твоему отцу. Они давали концерт в Виргинии. Если хочешь, он заедет туда и заберет клетку и ошейник Тэма. Хочешь?

Отчаяние наполнило каждую частичку моего тела. Была клетка и ошейник, но не было Тэма.

Я посмотрела на маму, потом на бабушку. Бабушка слегка кивнула.

Я вздохнула.

– Думаю да, мама.

Два дня спустя папа заехал во двор на своем старом фургоне. В кузове, среди гитар, скрипок и банджо, стояла клетка Тэма.

Мама с папой смотрели, как я бегу к ней. Мистер Дж. Т. Фрайер оказался прав – клетка была поломана. Боковые стенки были помяты, на полу виднелись следы когтей. Дверца была сильно погнута, как будто ее скомкал какой-то гигант.

Я отвернулась. Мне невыносимо было думать о том, что пережил Тэм.

Папа достал что-то из кармана пальто.

– Мне показалось, что тебе это нужно, – сказал он, отдавая мне пурпурный ошейник Тэма.

Мама обняла меня и прижала к себе.

– Мне очень жаль, Эбби. Я знаю, как сильно ты его любила.

Я отвернулась от нее.

– Тэм может быть еще жив.

Мама с папой переглянулись.

– Он мог выбраться из клетки, – сказала я. – То, что они его не нашли, не означает…

– Сейчас, Эбби, – произнес папа, – будет лучше, если ты посмотришь правде в глаза и поймешь, что Тэма больше нет. Он не вернется.

– Нет! – закричала я.

Я взглянула на родителей – у них в глазах стояли слезы. Я стиснула зубы. Я не заплачу.

– Вы можете сдаться, – крикнула я, – но я не сдамся!

– Эбби… – Папа подошел ко мне.

Мне нужно было уйти подальше от них, от их слез и от этой ужасной мерзкой клетки. Я бросилась вниз к дороге, поскальзываясь и падая на льду.

Кровь стучала у меня в висках, в ушах звенело: «Тэма больше нет, Тэма больше нет». Я бежала как можно дальше от этих ужасных слов.

Наконец я больше не могла бежать. Я нагнулась, глотая воздух. Мне было так больно, что я готова была рассыпаться на кусочки. Как я смогу жить дальше без надежды на возвращение Тэма?

– Эбби?

Я выпрямилась и моргнула. Передо мной стояла Оливия в своем ярко-желтом пальто, маленьких черных ботиночках и пушистой шапке. Она была похожа на одного из наших цыплят.

– Что ты здесь делаешь? – спросила я.

– Я хотела задать тебе тот же вопрос, – ответила она.

Только тогда я заметила, что прибежала к ее дому.

Я посмотрела на подругу, в ее обеспокоенные глаза, и земля вдруг завертелась у меня под ногами. Я начала задыхаться, как пойманная птичка, пытающаяся вырваться на волю. Я упала на притоптанный снег прямо посреди дороги и сказала:

– Тэм.

– Давайте немного подумаем, – предложил дедушка Оливии, разводя огонь в камине. – Они нашли клетку твоей собаки и ошейник. Но не нашли собаку?

Я кивнула.

– Они сказали, что больше ничего не обнаружили.

Оливия смотрела на огонь и вылавливала языком зефир из горячего шоколада.

– Ты говоришь, его ошейник зацепился за дверцу клетки?

Я опять кивнула.

– Тогда Тэм, скорее всего, выскользнул из ошейника, – сказала она.

– Я тоже так считаю, – сказал дедушка Оливии.

– Значит, Тэм может быть еще жив? – спросила я.

– Ну… – Оливия посмотрела на дедушку. – Не берусь это утверждать, но, рассуждая логически…

– Ты должна поговорить со своей бабушкой, – произнес мистер Сингер.

Мы обе посмотрели на него так, как будто он предложил нам поговорить с президентом Соединенных Штатов.

– Она обладает даром предвидения, – добавил он, кивая.

– Предвидения? – переспросила Оливия. – Что это значит?

Во мне зародилась надежда.

– Это значит, что она может видеть то, что недоступно другим. – Поднимая голову, я сказала: – У бабушки, и у ее мамы, и у ее мамы – у всех был дар предвидения. Бабушка говорит, что люди приходили к ним, чтобы найти ответы на вопросы о своих близких.

– Но сработает ли это с животным? – сказала Оливия.

Я вскочила, чуть не разлив горячий шоколад на пол.

– Я не знаю, но есть только один способ это узнать.

Я вылетела из дома и помчалась вверх по дороге – Оливия даже глазом не успела моргнуть.

Я нашла бабушку в кухне. Она доставала свежеиспеченное печенье из духовки.

– Эбби, где ты была? Мы очень беспокоились о тебе и…

– Бабушка, я хочу, чтобы ты кое-что для меня сделала.

Она нахмурилась.

– Что именно, дорогая?

Я глубоко вдохнула.

– Я хочу, чтобы ты воспользовалась своим даром и увидела Тэма.

Бабушкины глаза широко открылись. Потом она оглядела кухню и тихим голосом напомнила:

– Ты же знаешь, твоя мама не любит говорить о даре предвидения. К тому же я не знаю, действует ли он в случае с собаками.

Я схватила ее за руки.

– Пожалуйста, бабушка! Ты всегда говорила, что люди приходят к тебе с вопросами о тех, кого они очень любят. Я люблю Тэма. Почему же это не сработает?

Бабушка долго на меня смотрела. Потом сняла фартук и повесила его на крючок.

– Давай поднимемся в твою комнату.

Мы закрыли за собой дверь. Бабушка покачала головой.

– Я не уверена, – сказала она. – Но если бы у меня была какая-нибудь вещь Тэма, думаю, это могло бы мне помочь.

Я осмотрела комнату. А потом вспомнила.

– Вот, бабушка. – Я достала из кармана ошейник Тэма.

Она села в старое кресло-качалку, которое дедушка Билл сделал для нее, когда родился папа. Потом закрыла глаза и прислонила ошейник Тэма к груди.

Я затаила дыхание и стала наблюдать за ее лицом. За окном шел снег.

И когда я уже начала думать, что ничего не получится, тихое «о боже!» слетело с бабушкиных губ.

На лице у нее пронеслись тревога, страх, грусть, решимость и любовь.

Бабушка прижала ошейник к груди. Слезы покатились по ее щекам.

Я не могла больше ждать и спросила:

– Бабушка! Что там? Ты видишь Тэма?

Она открыла свои голубые как небо глаза и взглянула мне в лицо.

– Эбби, Тэм…

Дверь спальни открылась.

– О Эбби, вот ты где. Я так беспокоилась и… – Мама посмотрела на меня, потом на бабушку и опять на меня.

Ее лицо вытянулось.

– Что здесь происходит, Агнес?

Я отмахнулась от мамы.

– Что ты видишь, бабушка? Тэм жив или нет?

Бабушка перевела взгляд с меня на маму. Она поджала нижнюю губу, а потом сказала почти шепотом:

– Да, Эбби. Думаю, что да. Он пытается найти дорогу домой, к тебе.

Я завизжала и чуть не сбила маму с ног, так крепко я ее обняла.

– Вот видишь, мама! Я же говорила! Мы должны ехать сейчас же, мы должны найти его!

Но мама не смотрела на меня. Она обняла меня и прижала к себе, не переставая испепелять бабушку взглядом.

– Мама… – твердила я, пытаясь вырваться из ее объятий.

Холодным, решительным голосом, которым мама разговаривает на работе, она произнесла:

– Не хочу показаться грубой, Агнес, но я не позволю забивать голову моей дочери глупостями и внушать ей напрасные надежды. Эбби и так пришлось многое пережить.

– Ребенок попросил меня о помощи, Холли, – вежливо ответила бабушка.

Бабушка и мама долго смотрели друг на друга. В конце концов мама сказала:

– Эбби, отнеси, пожалуйста, это ведро с овощами ламам.

Я не верила своим ушам.

– Но, мама…

Она погладила меня по голове.

– Иди, Эбби. Мне нужно поговорить с твоей бабушкой.

Я пулей вылетела из дома, хлопнув дверью. То, что я только что узнала, мама назвала глупостями.

– Я не позволю забивать голову моей дочери глупостями и внушать ей напрасные надежды, – сказала я, подражая маминому голосу Снежной королевы.

Я зашла в амбар. Шесть длинношеих, прекрасных, пушистых лам с большими ушами перестали жевать и уставились на меня.

– С каких пор надежда и вера в чудеса считаются глупостью? – спросила я.

Шесть пар больших карих глаз продолжали смотреть на меня. Стерлинг, Бу, Пэчиз, Джет, Перл и Бэмби нервно переминались с ноги на ногу.

Я несколько раз глубоко вздохнула, чтобы успокоиться. Ламы очень похожи на овчарок – они чрезвычайно чувствительны. И если лама испугана или нервничает, она может плюнуть.

Я подождала, пока у меня в голове прояснится, и предложила каждой из лам морковку. Мягкими губами, похожими на бархатные ложки, они слизывали лакомство с моей ладони. Я гладила жесткие волосы на их шеях, пока ламы не начали мурлыкать. Ламы мурлычут, когда они довольны и чувствуют себя в безопасности, прямо как коты.

Я прислонила голову к шее Перл и запустила пальцы в ее густую шерсть. Ее мурлыканье стало глубоким и равномерным. Оно проникало прямо в мое разбитое сердце.

– Возвращайся, Тэм, – прошептала я. – Возвращайся домой.