Читать книгу Старый владелец времени - Борис Алексеев - Страница 10

Я смотрел, как они уходят, и задавался вопросом: «Это мои новые друзья?..» Как много странного явила судьба за последние сутки: старик, яхта, кэп, эта девушка… На слове «девушка» я прервал размышления и обернулся. Моя спутница находилась в состоянии крайнего возбуждения. Девушка трепетала, как голодный галчонок, и по-рыбьи беззвучно шевелила губами, умоляя поторопиться.

«Она хорошенькая», – подумал я. Мне привиделись недавний сон и хрупкая русалка Катрин. Этого не может быть! Прелестная незнакомка точь-в-точь походила на неё. Те же тонкие крылья-хворостинки рук, то же золото волос… «Разве что нет рыбьего хвоста», – ухмыльнулся я, совершенно сбитый с толку.

– Огюст, что с тобой?

Не дожидаясь ответа, девушка схватила меня за руку и повела вглубь прибрежного квартала. По дороге она без умолку рассказывала новости Сан-Педро, случившиеся в моё (?) отсутствие, а я вглядывался в приметы незнакомого времени и не мог налюбоваться их причудливым разнообразием.

Мы подошли к роскошному особняку. Фасад дома был украшен затейливой колоннадой. Над центральным портиком на уровне второго этажа располагался просторный балкон, увитый многолетней виноградной лозой. Точно такую архитектурную деталь я видел по выходу из «Талассии», когда вслед за стариком задержался на круговом перекрёстке.

Скаты крыши и пологие фронтоны дома посверкивали свежей кровельной медью. Ступенчатое крыльцо было выполнено из ценных пород мрамора и украшено затейливыми вазонами с садовыми цветами. Во всём чувствовались умная мужская рука и женское внимание к мелочам.

– Пойдём же! – девушка открыла парадную дверь и буквально впихнула меня в прихожую. Навстречу вышла служанка средних лет.

– Беренгария, это сеньор Огюст, – девушка представила меня, – его пригласил папик. Я покажу гостю дом, а ты, пожалуйста, иди к себе.

Лицо служанки осветила едва заметная улыбка. Женщина ответила: «Да, сеньорита», – и вышла.

Мы поднялись на второй этаж, прошли по коридору с высоким потолком и, распахнув узорчатые двери, оказались в большой светлой зале. Богатство настенной декорации определённо указывало на то, что зала является центральным помещением в доме. Потолок был украшен крупными архитектурными кессонами, выполненными из дерева. Три потока ярчайшего дневного света вливались в пространство залы из трёх высоких готических окон. Солнечные лучи дробились в узорах лёгких тюлевых занавесок. При малом их колыхании на стенах возникало движение света, и начинался искромётный танец. При этом причудливый рисунок венецианской штукатурки включался в танцевальный круговорот. Я невольно улыбнулся, разглядывая дивный солнечный аквариум, в котором человек должен был по замыслу архитектора ощущать себя весёлой рыбкой, потерявшей связь с земной гравитацией.

В центре залы торжественно стоял большой дубовый стол, нарочито витиеватой формы. «Не иначе, как Гауди проектировал эту странноватую столешницу!» – подумал я, припоминая свои впечатления от экскурсии по Барселоне. К слову: я считаю себя истинным испанцем, но разделить национальный восторг по поводу архитектора Гауди и исковерканных им фасадов не могу. Простите, тошнит!

* * *

– Ну что ты стоишь? Идём! – шепнула гостеприимная дева.

Мы обогнули угловую китайскую ширму, покрытую изображениями аистов на фоне болотной растительности, и оказались в уютном уголке, обставленном мягкой мебелью. Я заметил небольшой лист бумаги, подколотый к ширме на поперечную шёлковую вязь. Лист был исписан крупным неровным почерком. Мне удалось прочитать первую строку: «Катрин, любимая…»

Катрин!.. Не надо объяснять, какое потрясение произвела надпись в моей душе. Вновь перед глазами пронеслись чудище, трон, каракатицы, карабкающиеся по грот-брам-реям, и… нежная русалка Катрин, моя печальная подружка.

– Это что?.. – спросил я, указывая на листок.

– А-а, это… – девушка вздохнула. – Только, пожалуйста, не ревнуй! Это Рикардо, мой двоюродный брат. Влюбился в меня, как мальчик! Я ему говорю: «Рикардо, я же тебе сестра, ты не должен меня любить как женщину», – а он за своё: «Браки заключаются на небесах. Кто там знает, что ты моя сестра?» Я ему говорю: «Бог всё про нас знает, и Дева Мария тоже!» А он: «Ну и пусть знают. Я всё равно тебя люблю и хочу на тебе жениться!» Тогда я рассказала отцу про проказы Рикардо…

– И что отец? – спросил я, думая совершенно о другом.

– Отец любил Рикардо и сказал: «Он смелый!»

– И что же дальше?

– Дальше? Да ничего. Рикардо не вернулся из плавания. Говорят, слишком много выловили дорадо и перегрузили яхту. Из их звена не вернулся никто. А на следующий день мне сказали, что видели твой вельбот у Розовых островов целым и невредимым. Я так за тебя обрадовалась, что совершенно не могла скорбеть по Рикардо, когда его память отпевали в церкви. Отец тогда на меня страшно рассердился: «Твой брат погиб, а ты даже слезы не прольёшь!»

Девушка опустила голову и добавила:

– Не обижайся. Я тебя так долго ждала, я ни в чём перед тобой не виновата! Ты мне веришь?

– Конечно, верю, Катрин, – ответил я, улыбнувшись.

С меня вдруг слетело смущение, будто камень упал с души. Внезапный прилив горячей нежности к настоящей, невыдуманной Катрин затопил моё сердце и стремительно понёсся по кровотокам. «Сон в руку!» – ликовал я, наслаждаясь событием, указавшим имя моей «возлюбленной».

Она присела на диван.

– Иди ко мне…

Я опустился на колени и прижал к лицу её протянутые ладони.

– Катрин, милая, я очень по тебе соскучился. Ты помнишь, как нам было хорошо там, на дне? Помнишь, как мы тайком потешались над чудищем и гнали с порога зануду стригуна, когда тот стучался в нашу пещерку и пискляво требовал, чтобы я отдал тебя ему? А когда ты пропала, я долго искал твои следы и не находил. И вдруг… обнаружил здесь, в родном Сан-Педро. Счастье моё, мы снова вместе!

– Пресвятая Дева Мария, что ты говоришь, Огюст? Какой стригун?! Ах, я глупая девчонка! Ты устал, ты очень устал, а я…

Её тревожный голос вынудил меня очнуться. «Господь сладчайший! Что я несу!» – кровь ударила мне в голову.

– Ты права, Катрин, я устал. Позволь мне немного передохнуть с дороги.

– Конечно! – девушка облегчённо выдохнула, улыбнулась и спорхнула с дивана. Ни тени смущения или огорчения я не увидел на её лице, вновь искрящемся любовью и трогательной заботой обо мне.

– Отец разрешил, чтобы ты какое-то время пожил у нас. Он хочет с тобой поближе познакомиться и надеется подружиться. Идём же!

Катрин проводила меня на первый этаж в крохотную, любовно убранную комнату. Усадив в кресло, она без лишних слов поцеловала меня в плечо и вышла, прикрыв за собою дверь.