Читать книгу Практическое христианство для мирян, или Письма из иной реальности - Борис Бронич - Страница 25

20. Теперь скажем о третьем кольце веры – кольце ритуального христианства, о соответствующих ему ритуально-потребительских христианах и их заблуждениях.

Как известно, первые христианские общины сформировались вокруг апостолов и насчитывали очень небольшое количество неофитов. Все они были христианами практическими, ибо других на том этапе развития и не могло быть, ведь ни церковных ритуалов, ни церковной иерархии в годы зарождения нашей веры не существовало.

Но по мере того как христианство превращалось из оппозиционного мировоззрения в духовный, а затем и идеологический мейнстрим, количество христиан стало увеличиваться по закону S-кривой. Параллельно с этим совершенствовалось и принимало различные формы христианское богослужение, которое всегда было лишь средством богопознания, но никак не его целью.

В тот момент, когда выгоды от пребывания внутри христианской общины стали перевешивать риски, связанные с публичным объявлением себя христианином, в нашей религии стало формироваться кольцо ритуального христианства. Его формировали те, кто попадал в общину не одним из четырех способов, о которых я писал выше, а под влиянием своего ЭГО-ума. Они видели свою христианскую задачу исключительно в соблюдении внешних ритуалов, в управлении паствой и получении за это совершенно определенного материального и морального вознаграждения. После того как за христианизацию народов взялось государство, в ритуальные христиане попадали все, кто был крещен насильно. А таковых в первые века после Рождества Христова было большинство.

Ритуальное христианство тогда и сейчас – это идолопоклонство внешнего человека, внутренний же человек при этом продолжает находиться в ЭГО-реальности. Вместо того чтобы просить у Бога прощения грехов, помощи в невидимой брани и иной нашей духовной работе и трудничестве, ритуальные христиане просят у Него помощи в своей мышиной возне. Иными словами, они просят БОГА-реальность помочь им преуспеть в ЭГО-реальности. Именно таких христиан имел в виду апостол Иаков, когда сказал: «Просите и не получаете, потому что просите не на добро, а чтобы употребить для ваших вожделений».

И батюшка Серафим вторит ему следующими словами: «…если человек все упование свое возлагает на свои дела, к Богу же обращается с молитвою лишь тогда, когда его постигают непредвиденные беды, и он, не видя в собственных силах средств к отвращению их, начинает надеяться на помощь Божию, то такая надежда суетна и ложна».

21. Живого Бога ритуальные христиане заменяют истуканом, которому надо поклоняться и с которым, как на рынке, надо договариваться. А ежедневную внутреннюю духовную практику и постоянное очищение своей души от помыслов заменяют на периодическое посещение церкви с внешним и формальным соблюдением правил церковного поведения. Для них христианство – это не Путь и не дело всей жизни, а скорее уважаемое хобби. Они не могут в своем уме отличить рассудок от предрассудков, телесное от духовного, буквальное от символического. Они верят во Христа, но не верят Христу, ибо совершенно не стараются вникать и делать то, чему Он нас учил и к чему призывал.

За воротами храма ритуальные христиане забывают о христианстве и внутренне ничем не отличаются от людей невоцерковленных. Автор ЭГО-мира в их умах заменил идею внутреннего преображения на идею внешнего поклонения.

22. Отношение к ближним они демонстрируют почти такое же, как и неверующие. В наши дни их можно узнать по рассылкам на смартфоны друг другу поздравительных открыток в даты главных христианских праздников. При этом в очереди на исповедь их не встретишь, и я не думаю, чтобы Господь часто заставал их в долгой коленопреклоненной молитве перед домашним иконостасом.

Если вы стоите в храме, молитесь рядом с какой-то иконой и вдруг между вами и ею возникает человек, который, не обращая на вас никакого внимания, начинает класть поклоны, прикладываться к этой иконе или по-хозяйски ставить к ней свечи, – знайте, что перед вами типичный ритуальный христианин. В храме, как и в жизни, он думает только о себе. Он привык брать, а не отдавать.

23. Если практические христиане ходят в церковь для общения с Богом, то ритуальные – для общения друг с другом. Особенно любят они приходить в церковь по большим праздникам, приводя с собой все свое семейство, гордо расхаживая по храму и источая «праведность». Таковые считают, что фраза великого поэта «прекрасное должно быть величаво» сказана именно о них.

К большому сожалению, каяться у этих христиан получается плохо, т. к. грехи свои они не замечают, внутренней работой не занимаются и о невидимой брани имеют весьма смутное представление. Принося время от времени формальное покаяние, истинной его сути они не понимают.

ЭГО-реальность таких христиан пребывает неизменной до самой смерти и прекрасно себя чувствует, ибо Благодатью в душе почти не вытесняется. Они всю жизнь спят крепким религиозным сном.

Ритуальные христиане подобны пришедшим в театр юным зрителям, которые смотрят на красочный занавес и думают, что этот занавес и есть то, ради чего их позвали. Их ум слишком поверхностен, а воля слишком слаба, чтобы открыть занавес и увидеть, что приготовил для них Режиссер.

«Кто сеет скупо, тот скупо и пожнет» (2Кор. 9:6) – вот результат жизни, потраченной на ритуальное богопочитание.

24. Если вы думаете, что поверхностное отношение к религии и излишнее увлечение количеством во вред качеству – это пережиток прошлого и что современный образованный человек способен легко от всего этого освободиться, то скажу вам, что, возможно, вы заблуждаетесь. Внешнего христианства предостаточно и в самой образованности. Суть проблемы здесь в том, что многие не понимают и не хотят видеть разницы между теоретическими знаниями и практическими навыками.

Современные люди слишком много знают в теории и слишком мало – на практике. Они слишком широко, но совсем не глубоко образованны. Эта духовная болезнь развилась в нас настолько сильно, что многие вообще перестали отличать свои умозрительные заключения от практического опыта. Мы все в глубине души считаем себя специалистами в вопросах познания Бога, медицине, воспитании детей, экономике, моде, дизайне интерьеров, геополитике и пр. А давайте откровенно спросим себя, у кого из нас есть реальный, практический и успешный опыт (а значит, и навык!) в достижении каких-то серьезных духовных целей; воспитании из своего ребенка гармоничной, развитой и высоконравственной личности; длительного поддержания своего психического и физического здоровья на должном уровне; кто из нас умеет действительно со вкусом одеваться и красиво обставлять свое жилище; кто имеет навык создания своего бизнеса; и, наконец, кто из нас в состоянии предсказать хоть одно серьезное геополитическое событие хотя бы за пару лет до того, как оно произошло? Теоретически мы умеем и знаем все, практически – почти ничего. Мы каждый день умничаем на разные темы, а сами сплошь и рядом совершаем идиотские поступки, над которыми смеются даже наши дети. Вся суть современного образования состоит в том, чтобы вложить в ум молодого человека массу знаний, при этом ничему его не научив. Многие из нас всю жизнь остаются дилетантами в своих профессиях и считают это абсолютно нормальным. Строители не умеют строить, певицы не умеют петь, врачи не умеют лечить – такова наша сегодняшняя действительность. Флагманом пустословия, подающим плохой пример всему обществу, сегодня является телевидение: на его каналах множество людей получают весьма приличные деньги просто за то, что ежедневно по несколько часов говорят на разные темы. Такой подход к жизни мы распространяем и на наше христианство, ибо оно продолжает быть насквозь поверхностным и умозрительным.

25. Давайте для примера посмотрим на состав дисциплин, преподаваемых студентам современной духовной академии. Он, если честно, впечатляет. В наши дни священнослужитель должен быть всесторонне образованным. Он обязан знать и латынь, и древнегреческий, и церковнославянский, и историю страны, и историю церкви; владеть познаниями в области права, общей философии; ориентироваться в массе специализированных дисциплин, связанных с деталями и историей различных обрядов, богослужений и таинств церкви; владеть основами ораторского искусства; и, конечно же, прекрасно разбираться в Священном Писании и догматах.

Вот только что из этого огромного интеллектуального багажа священнослужителю реально пригодится для личного спасения и духовного руководства своей паствой? Иными словами, какая часть из этих дисциплин способствует приобретению студентом ПРАКТИЧЕСКИХ навыков богопознания?

Догматическое богословие, нравственное богословие, пастырское богословие – как много всего, связанного со словом. А что же из этого связано с делом? Ведь дело и есть практический навык. Именно дела, а не способность о них рассуждать и определяют уровень нашего духовного развития.

Умеют ли, например, выпускники современных духовных вузов непрерывно творить Иисусову молитву хотя бы в течение часа? Могут ли они безмолвствовать умом хотя бы 15 минут? Умеют ли правильно поститься и голодать? Смогут ли научить своих прихожан, как правильно отгонять блудного беса или как быть во внимании, пребывая при этом в мире? А как насчет того, чтобы научить мирянина конкретным приемам совершения утренней молитвы так, чтобы не блуждать умом по сторонам?

Если цель христианской жизни – стяжание нами Святого Духа, то где тогда этот предмет в составе учебной программы? Где предмет обучения любви к ближнему? Где углубленный курс практического смирения и отрешенности? Ведь, изучая чужое смирение по книгам, свое собственное не воспитать. Вам кажется смешной такая постановка вопроса? А мне кажется смешной мысль о том, что можно научить человека хорошо бегать, заставляя его тратить 5–6 часов в день на чтение книг о беге.

Поймите меня правильно: если цель современного духовного образования – научить студента совершать ритуалы и грамотно рассуждать о чужом богопознании перед аудиторией, то, безусловно, программа академии составлена правильно. Она предусматривает получение буквально энциклопедических знаний. Но если ее цель – познать Бога самому, то когда же студенту этим заниматься, если ему нужно выучить и прочитать кучу литературы о том, как этого добивались другие? Ведь в его сутках, как и в наших, по-прежнему 24 часа. Невозможно безмолвствовать умом и одновременно учить философию с древнегреческим.

Позвольте задать вопрос: почему в сегодняшней России, как и 20, 30 и 50 лет назад, появляется большое количество молодых талантливых музыкантов? Да потому, что в музыкальных школах нашей страны учат ИГРАТЬ на инструментах, а не рассуждать о музыке. В России создана потрясающая музыкальная (равно как и театральная) традиция, которая передается мастерами дела из поколения в поколение.

Если бы в наших семинариях больше учили тому, как практически достигать спасения в миру, может быть, количество праведников среди мирян у нас было бы не таким исчезающе малым, как сейчас? Бого-словов много, а вот бого-делы по-прежнему в дефиците.

В вопросах практического богопознания мы, как и раньше, уповаем на талантливых самоучек типа святого Иоанна Кронштадтского, ибо наше церковное образование сегодня по сути своей мало чем отличается от обычного, мирского. Оно обучает теоретическим знаниям, а не практическим навыкам, оно по-прежнему часть ритуального (внешнего) христианства, только с современным уклоном в гуманитарные науки.

Существуют два противоположных, но одинаково опасных соблазна: иметь слишком мало знаний и иметь их слишком много. Во времена реформ Петра I наша Церковь впадала в соблазн первого рода, ставя знак равенства между познанием наук и ересью. Сегодня же она перешла в другую крайность и поставила знак равенства между духовностью и ученостью.

Те, кто с мной не согласятся, могут попытаться получить современное богословское образование, а потом потратить столько же лет на совершенствование в безмолвии, посте, молитве и невидимой брани, сравнив затем духовные результаты одного и другого пути.

Конечно, наивно думать, что духовная академия может стать «фабрикой святости», которая будет штамповать угодников Божьих. Но у нас больше нет ни одного вида учебных заведений, которые были бы в состоянии накапливать и распространять практические духовные знания и навыки среди тех, кто по тем или иным причинам не готов уходить в монастырь и оставлять мир.

До тех пор, пока такая духовная традиция не появится, наша молодежь будет устремляться в школы йоги, медитации и мексиканского шаманизма. Ведь там как минимум 90 % времени уделяется приобретению практических навыков работы с умом и телом, а не изучению истории религий и богослужений.

26. Практическое христианство в этом смысле очень сильно отличается от ритуального богословия. Тот, кто хочет идти истинным духовным путем, должен перестать тратить время на теоретизирование и пустые рассуждения. Вместо этого нужно заняться приобретением практических навыков, нужно строить Тело Благодати. Потому что духовное знание, в отличие от интеллектуального, может быть только практическим. Стяжание Святого Духа, как сказано ранее, это НЕ интеллектуальный процесс. Лучше научиться читать сердцем одну молитву, чем умом тысячу молитв. Само по себе количество богословских знаний не перерастает в качественно новое понимание Бога и самого себя. Только тогда, когда мы научаемся эти знания применять в реальной жизни, мы и меняемся внутренне, а само знание становится бесценным навыком.

Мне представляется, что Русской православной церкви еще многое предстоит сделать, чтобы создать систему обучения мирян практическим, а не ритуальным приемам христианства.

27. Внутри монашествующей части православия уже многие века существует потрясающая школа духовного саморазвития, являющаяся плодом усилий Святых Отцов Церкви. Но одно дело – изучать эту школу как бы со стороны и о ней просто читать, а другое – стать ее частью и учиться применять все созданное до нас на практике, оставаясь при этом в миру. Духовной опорой практического православия сегодня, как и сотни лет назад, является монашество. А на кого сегодня духовно опирается православие в мирской среде? По факту получается, что на разрозненных мирян, старающихся проходить свой Путь во Христе и делающих это, по сути, в духовном одиночестве. Даже если небольшая их часть каким-то образом объединяется в рамках одного прихода или под руководством одного священника, общей картины это не меняет.

В Средние века в Западной Европе были распространены полумонашеские ордена, которые объединяли тех из мирян, для кого христианство – это не просто набор периодически совершаемых ритуалов, а ежедневная кропотливая внутренняя работа. Мне такой подход представляется и сегодня не лишенным смысла.