Читать книгу Срочка - Борис Цеханович, Борис Геннадьевич Цеханович - Страница 6

В батарее наконец-то стало тихо. Взвода разошлись на занятия: первый и второй, одевшись потеплее, ушли на учебные точки на прямую наводку в поле, а третий и четвёртый в учебные классы, где до обеда будут заниматься в тепле. Завтра всё будет наоборот – мы пойдём на занятия в поля до обеда, а первый и второй взвода будут заниматься до обеда в тепле.

Мне повезло – наступила моя очередь стоять на тумбочке следующие два часа и я с удовольствием занял место дневального у входа в расположение. Можно было немного расслабиться, а вот остальным двум дневальным придётся эти два часа побегать и попотеть, наводя порядок в помещение. Мне, после смены с тумбочки, придётся лишь натереть мастику центрального прохода до блеска и до обеда можно будет слегка побалдеть.

Через час мне уже надоело стоять на тумбочке и я с лёгкой завистью поглядывал на остальных дневальных, которые оперативно закончив наводить порядок, сидели на табуретках и «точили лясы». Тяжело вздохнув, сменил положение ног, расслабив теперь правую ногу в стойке «Вольно», и уставился на часы, висевшие над входом. Под моим взглядом минутная стрелка дёрнулась и перескочила на следующее деление.

– Медленно, медленно, чёрт побери, – тоскливо перевёл взгляд на дверь бытовой комнаты, из-за которой внезапно послышался шум. Дверь резко распахнулась и из неё заполошно выскочил старшина батареи старший сержант Николаев с пустым цинковым ведром в руке.

– Дневальный ко мне! – Громко заорал Николаев, как будто я находился на далёком расстояние.

– Я, товарищ старший сержант, – мигом подскочил к старшине и схватил протянутое мне ведро.

– Цеханович, пулей летишь в столовую и ведро пару сюда. Пулей…, Беееггоммм!!!

Бегом, так бегом. Грохнув входной дверью казармы, метнулся через плац и через минуту залетел в столовую, где тут же уткнулся в дежурного по столовой.

– Товарищ сержант, старший сержант Николаев приказал принести ведро пару. Кто мне его даст?

Сержант, с замызганной красной повязкой на рукаве – «Дежурный по столовой», загадочно ухмыльнулся: – Что, Николаев, опять зачудил?

– Так точно. Зачудил. Только старший сержант сказал – Мигом! Так, где мне взять?

Сержант, пряча весёлые искорки смеха в глазах, сдвинул шапку на лоб и задумчиво почесал затылок: – Слушай, курсант, я паром не распоряжаюсь, поэтому иди-ка ты к заведующему столовой прапорщику Елатунцеву и у него спроси.

Прапорщика Елатунцева только что отодрал зам по тылу и расстроенный начальник столовой, накатив стакан водки, нервно курил в своём захламленном кабинете, когда я постучал в дверь.

Зашёл, принял бравую строевую стойку и, не задумываясь над содержанием, отбарабанил: – Товарищ прапорщик, старший сержант Николаев приказал принести ведро пару. Где мне его взять?

– Чего? Чего? – Старый, худой, потрёпанный жизнью и службой прапорщик, медленно выбрался из-за стола и встал передо мной. То что он был разъярён было видно даже невооружённым взглядом, но невыполнение приказа Николаева меня страшило больше, чем заведующий столовой, который в юности был партизаном и мочил фашистов.

– Товарищ курсант, – зловещим тоном прошипел прапорщик, – КРууугоМММ!

Я чётко выполнил строевой приём и не видел, как старый партизан замахнулся ногой и со всего размаху дал мне под зад хорошего пендаля.

Гремя ведром, я вылетел в зал и с яростью потёр ушибленную задницу, слушая, как прапорщик орал за дверью грозные клятвы разобраться с моим старшиной.

– Так…, здесь не получилось…, пойду к варочным. С ними быстрее договорюсь, – примерно так размышляя, направился в варочное отделение. Подозвав к себе такого же курсанта, как и я, который сегодня был в наряде по столовой, но в варочном отделение, попросил его: – Слушай, братан, набери мне ведро пару, – и протянул ему посудину.

– Не понял! Тебе чего сюда наполнить? – Удивлённо протянул варочный.

– Да вы чего тут? Вёдро пару. Понимаешь па….., блядь…, – я замолк, наконец-то поняв, за чем меня послал Николаев.

– Тьфу, ёкарный бабай…, – я с досады выматерился и уныло побрёл из столовой.

– Ну что, курсант, пару то набрал Николаеву, – встретили меня гоготом дежурный по столовой и его помощник.

– Набрал, да ещё по заднице получил, – пробурчал я и вышел из столовой.

А на подоконнике открытого окна сушилки, высунувшись в наружу чуть ли не до пояса, лежали старшина, Бушмелев и дежурный по батарее сержант Крамаренко, которые тоже встретили меня хохотом и подколками.

Долго они смеялись и потом, когда отдав ведро Николаеву, я в подробностях рассказал о своих метаньях в поисках пара, особенно над тем, как получил пендаля от заведующего по столовой. Подкалывали меня и дневальные, особенно Курбанбеков: – Боря, а чего ты не врубился сразу, что тебя за паром посылают? Я вот никак не могу понять вот этого.

Он всё приставал и приставал ко мне с этим идиотским вопросом, пока я его не послал подальше: – Вот когда попадёшь в такую же ситуацию – тогда и поймёшь.

Впрочем, ждать долго не пришлось. Следующим влетел Курбанбеков. И влетел капитально. Было двенадцать часов дня. Старшина и дежурный по батарее засели в каптёрке, а Бушмелев ушёл в класс ко взводу. На тумбочке стоял Курбанбеков и повернувшись спиной ко входу, изо всех сил жал пальцем на очередную канцелярскую кнопку, пытаясь вогнать её в полированную доску с документацией наряда по батарее. Поверхность полировки была твёрдой и жало кнопки или ломалось, или же загибалось, но упорно не хотело входить в полировку. Дневальный злился, доставал из картонной коробочки следующую кнопку и всё повторялось заново. Входная дверь не спеша открылась и в расположение появился генерал и не просто генерал, а генерал-лейтенант. Я уже прослужил больше месяца, а так как по характеру был любознательным в отличие от сына глубоких степей Курбанбекова, который первых военных в своей жизни увидел здесь, поэтому уже знал – что это генерал-лейтенант Морозов, член Военного совета Уральского округа. Генерал был очень суровым и чересчур требовательным начальником и одно только его появление в любой части, приводило офицеров и командиров в трепет. Каким образом грозный начальник незамеченным проехал в дивизию и оказался без свиты и сопровождающих в арт. полку и в нашей батарее – я не знаю. А сейчас он стоял у тумбочки и медленно наливался малиновой яростью. Курбанбеков лишь мельком глянул на вошедшего через плечо и вновь погрузился в увлекательнейшую борьбу с кнопками.

– Товарищ курсант, а почему вы мне команду «Смирно» не подали? – Спросил генерал спину дневального.

У Курбанбекова сломалась очередная кнопка и он, шуруя пальцами в коробке, даже не глядя на генерал-лейтенанта, с досадой произнёс: – А мы прапорщикам команду «Смирно» не подаём, – вытащив кнопку, дневальный вновь попытался её вогнать в доску.

Генерал озадаченно молчал, переваривая то, что он услышал. Но учитывая, что перед ним стоит молодой солдат, он сдержал свой начальственный гнев, который отдалённо прорывался в интонациях.

– Товарищ курсант, хоть я и прапорщик, но старше вас по воинскому званию, да и по возрасту, чёрт побери. Так повернитесь ко мне.

Дневальный медленно повернулся и сверху вниз посмотрел на невысокого генерала с немым вопросом: – Чего тебе надо?

– Товарищ курсант, вас инструктировали на разводе?

– Так точно, товарищ прапорщик – дежурный по полку.

– Вызовите его сюда.

Курбанбеков покрутил ручку телефона и, дождавшись ответа, стал докладывать: – Товарищ капитан, дневальный четвёртой батареи, курсант Курбанбеков. Товарищ капитан, вас сюда какой-то прапорщик вызывает.

– Курсант, ты дурак что ли? Это я могу прапора к себе вызвать, а не он меня… Кто он такой…?

– А кто вы, товарищ прапорщик? – Почуяв недоброе, почтительно спросил Курбанбеков, а генерал зловеще засмеялся.

– Скажи – прапорщик Морозов…

– Алло, товарищ капитан…, прапорщик Морозов, говорит…

– Не знаю такого, поэтому если ему надо – то пусть сам ко мне идёт… А так пошёл он на х…

Слышимость была хорошей и всё сказанное было отлично слышно не только дневальному, но и генералу и нам остальным. Генерал Морозов побагровел, развернулся и выскочил как ужаленный из расположения батареи.

Я подошёл к озадаченному товарищу: – Бек ну ты и дураккк! Какой прапорщик – это ж генерал-лейтенант был. Ну, ты и даёшь, заладил – прапорщик…, прапорщик… Ты хоть генерала когда-нибудь видел?

– Да ты чего, Боря, гонишь? Чего я генералов не видел? Да хотя бы командира дивизии, – Курбанбеков на секунду задумался и потом всё-таки нерешительно протянул, – видел, правда издалека, на трибуне и то только по пояс… Да ну, Боря, ерунда – прапорщик это. У него и погоны прапорщика и две звёздочки, правда шинель странная, наверно парадная…, да ну ерунда…

– Бек, да у него на погонах звёздочки – во…, с кулак…

Кончился наряд плохо. Генерал Морозов бурей спустился на первый этаж, где была дежурка и устроил там «пляски святого Витта», потом вызвал туда командира полка, поставил заслуженного полковника по стойке «Смирно» и отчитал его, как простого лейтенанта. Дальнейшее действо происходило в кабинете командира дивизии. Но об этом мы узнали позднее. А пока, мы стояли всем нарядом перед разъярённым дежурным по полку, но мы его не интересовали. Он стоял перед Курбанбековым и бессвязно, от сильного волнения, бормотал: – Ну…, нууууу….., курсааант, ну тебе конец… Курсант, ты понимаешь – Какая у тебя сейчас жизнь начнётся? Нуууу…, – и так на протяжение пятнадцати минут, пока не пришёл наш командир батареи менять дежурного, которого генерал приказал отстранить от службы. Комбат сразу же отправил нас в расположение. Драли наряд целый день, а вечером пришёл командир батарее и приказал отцепиться от нас: – Чего вы хотите от молодняка? Учите молодёжь, чтобы впредь в глупые положения не попадать.

До малого дембеля осталось 135 дней.