Читать книгу 4 жизни и 2 казни. Фелирина. Часть I - Борисъ Немцофф - Страница 15

– Проходите, пожалуйста, вот Ваши постельные принадлежности, – проводница, пожилая женщина с необычно красным лицом, говорила ещё что-то, советовала как расположить «вежчи», и в её речи чувствовался этот вот говор, необычный для моего уха – белорусы проговаривают «жч», «шч», «жэ»-кают и «ще» -кают они не так сильно, как поляки, но тем не менее в речи слышится вот этот вот необычный для нас диалект.

По каким-то мелочам чувствовалась разница в обслуживании поездов у нас, на Дальнем Востоке, и здесь, в сообщении Москва-Минск. Здесь были коврики в коридорах и купе, занавески на окнах были расшиты характерными для тех мест узорами, которые сразу же напоминали о Белоруссии. Бельё было выдано одноразовое, с фирменными штампами на пакетах. Кажется что-то ещё было такое, что обращало на себя моё внимание, сейчас уже и не помню.

***

Мы выпивали водку «Кристалл», которая считалась здесь качественной. В то время в наших краях «марку» держала «Арму». Мы с собой привезли также что-то из наших сувениров – джин ли «Чёрный бархат» или «Настойку на пантах», но что-то такое, дальневосточное.

Из сути застольных разговоров на политические темы я усёк, что «батьку» очень уважают пенсионеры, люди старшего поколения, а вот те, кто помоложе, особенно те, кто занимаются бизнесом, совсем другого мнения о нём. Тем не менее, такие разногласия не были поводом для преломления копий и все эти вещи обсуждались за столом без персональных пристрастий.

Мы выпивали за знакомство, за здоровье, за родителей. Закуска была горячей и вкусной – при том, что я никогда не был любителем сала, здесь запечённое свиное сало с хрящами уходило «только в путь». Никогда не едал таких блюд. Как и картошки такой вкусной – казалось у неё есть свой собственный особенный вкус, и ею одной можно наесться. Это белорусская картошка.

***

«Побережно, дверы закрыняються, наступная станция «Плошча Перемаги» – конечно, такие объявления звучали смешно для нас, как и забавно было читать вывески, в которых название водки было не иначе, как «Горелка».

«Наступная станция Плошча Якуба Колоса».

В Минске две ветки метро, мы выходим из метро. Памятник этот, Якубу Колосу, со стороны кажется монументом запорожскому казачине, прикручинившемуся где-то на завалинке. Памятник со стороны, даже не так уж издалека кажется небольшим, но когда я подхожу ближе, вижу его мощь и стать: сажусь на ботинок Якуба, сидеть можно, как на стуле. Эта фотография всегда производила впечатление на знакомых – я сижу на его ботинке, а он смотрит вниз, почти на меня, подперев рукой подбородок.

***

В парке чисто, мы встречаем монумент, читаю надпись – здесь, в этом парке, принял бой танк Т-34 в 1941 году, весь экипаж геройски погиб – их имена перечислены на монументе.

Мой дед рассказывал в одном из писем, что как-то летом они с друзьями, его сверстниками отправились на природу – кампания была человек десять-пятнадцать. Взяли с собой водку, закуску, расположились с гитарами, развели костёр. И вдруг выяснилось, что никто не взял рюмок – как это нередко бывает, каждый подумал, что кто-то возьмёт обязательно. Рюмок нет, а водка есть – кто-то предложил выпить сырые яйца, которые были на столе, а водку решили пить из яичных скорлуп. Так и сделали. Один парень в кампании вспомнил старую-старую примету в их краях: пить водку из скорлупы – к войне. Все посмеялись и продолжили застолье. Происходило все это дело 22 июня 1941 года, все ребята из этой кампании, курсанты военных училищ, танковых, артиллерийских, в войну погибли. Один мой дед, учившийся на гражданскую специальность, остался в живых.

Память о войне в Белоруссии и сейчас очень живая тема – война дважды «пропахала» эту землю, этот город. Один раз, когда отступали в сорок первом, второй раз, когда освобождали в сорок четвёртом. Много людей погибло. Много чего было разрушено – в Минске из всего довоенного великолепия сохранились может быть только фонтанчик XIX века, сложенный из каменьев, в Александровском саду, да Троицкое предместье. Предместье выглядит как польские уютные улочки.

Много было разрушено на той земле, а сама она переполнена заложными покойниками. Куда идти их душам, если они при жизни не были крещёными и в Бога не веровали и тем гордились, а если были верующими, то не были похоронены по обычаям и правилам их веры? Вся Белоруссия стала огромной скудельницей, здесь мятутся души убитых, здесь несчётные судьбы так переломаны, что и Мокошь, и вся её свита, и вся её птичья стая должны сюда заглядывать почаще.

***

Комаровский рынок – здесь кое-где мимо нас проходили некие люди и как зомби шёпотом говорили, глядя прямо перед собой, как бы мимо нас: «Доллары, рубли». Батька гнёт свою экономическую политику, и те, кто занимаются коммерцией, дружно его хают. Не знаю, насколько такое мнение справедливо и справедливо ли вообще. По крайней мере, с обменом валюты там были явные проблемы, в связи с чем и ползали такие вот «жучки».

На рынке мне запомнились длинные ряды с развалами сала. Наверное, его в Белоруссии любят не меньше, чем на Украине. Однако белорусское сало всё пересыпано тмином – обычного сала мы так и не нашли.

На улицах стояли толпы торгашей – некоторые выглядели очень колоритно. Один парень в очках, в джинсах и кожаной куртке, лысый до отблесков солнца на голове, громко и со смехом обсуждал с кем-то выгоды бизнеса с Польшей, а также комментировал свою «причёску», которую ему предлагали отполировать кремом для обуви.

***

В центре города, насколько я помню, перед зданием президентского дворца или парламента, на площади стоит небольшой монументик-пирамидка. На четырёх гранях пирамидки написаны направления сторон света. Всё-таки мне кажется, геополитический центр Европы – Берлин.

На одной из улиц стоит необычный памятник – несколько плит железобетонного забора, которые все измалёваны мемориальными надписями в память о Викторе Цое.

***

В Белоруссии есть своё море – знаете ли Вы об этом? Когда я показываю кому-то фотографии, сделанные на нём в сентябре, люди сперва недоумевают – я стою, улыбаюсь на фоне водной глади, на которой отчётливо видны снежно-ледовые глыбы.

Фокус прост и необычен – никогда не видел таких гигантских клубов пены, она сбивается слабой волной в каком-то одном направлении, образует «торосы», «льдины», которые кучей скоплены в одном месте. Со стороны смотрятся они как ледово-снежные острова, на которые как будто бы можно даже ступить. Но это обман природы.

Водохранилище это, вероятно, самое большое в Белоруссии, застроено во многих местах коттеджными зданиями. Однако вода в нем забита водорослями, зеленью, может ещё какие-то эффекты содействуют образованию этого вот «ледового» покрытия. Говорят, это «море» – место для престижных коттеджей, часть берега изъята под усадьбы и виллы «на берегу моря».

***

Ещё одно яркое воспоминание – прогуливаясь вдоль Припяти, в которой плавали уточки, увидели островок, на котором было какое-то строение типа церквушки. Подошедши ближе, решили перейти по мостику на островок – это оказался монумент в память о погибших в Афганистане. Белоруссии досталось отведать только из этой чаши, у нас в России по сию пору не может затухнуть пожар на юге.

***

В тот раз в Белоруссии видел я деда своего во второй раз в жизни. И в последний. Через полгода он умер.