Читать книгу Семь тетрадей. Избранное (сборник) - Борис Щербаков - Страница 56

Вино и флаги – все, как встарь,

Гуляют все – банкет оплачен.

Подавлен бунт, а сам главарь

Был окружен, разбит и схвачен.

Он знал, конечно, что теперь

Его последняя премьера.

Но ждет идея, – верь не верь, —

Последствий мрачного примера.

Правитель, замыкая круг,

Зловеще горбил эполеты.

Сложив на древко кисти рук,

Палач насвистывал куплеты.

Какой прекрасный диалог!

Палач, смыкая брови-дуги,

Его умело приволок

На эшафот, скрипя с натуги.

Он бить мечтал не просто так,

А между третьим и четвертым,

Где кровью пучится желвак,

Ярмом веревочным натертый.

Смельчак был смел. Но в этот час

Он зубы сжал, чтоб страх унялся,

И что он мог сказать сейчас,

Когда топор уже поднялся?

Он верил Богу и отцам,

Не зная, что когда нужнее,

Что гнев, разлитый по сердцам,

Уже не гнев, а пострашнее…

Но был он с этим не знаком,

И – кровь на белую рубаху —

И, хрустнув шейным позвонком,

Упал, как окорок, на плаху.

И вот когда, от крови ржав,

Топор закончил скорбный номер,

Суставы мягкие разжав,

Он душу выпустил и помер.

Дрожала сеть кровавых жил,

И горла вытянулся провод.

Всю убедительность вложил

Он в этот самый веский довод.

А всю любовь, какую смог,

Оставил нам в последнем слоге,

Чтоб этот вечный диалог

Не доходил до аналогий.