Читать книгу В тени молнии - Брайан Макклеллан - Страница 15

Первым на след Тессы напал Монтего. До него дошли немногочисленные слухи о молодой женщине, которая в одиночку добиралась на север из Грента. Монтего вкратце объяснил Демиру, как он действовал и чего добился. Тот не был уверен, что им нужна именно эта женщина, но решил, что делать все равно нечего: надо следовать вдоль этой нити, а дальше она либо оборвется, либо приведет их к цели.

Через четыре часа после встречи с Монтего Демир уже сидел за столиком кафе напротив миниатюрной женщины, неподалеку от Ассамблеи. На ней были туника и скромный серый плащ, расшитый богато, но не броско. Светлая кожа пурнийки, непринужденная улыбка и делано спокойные манеры, которые временами приводили в бешенство ее собеседников. Звали ее Дуала Джаасс, и она была одной из тысяч независимых брокеров, которые зарабатывали на жизнь посредничеством в заключении сделок между семьями-гильдиями.

Только что стемнело, зябкая сырость наполняла ночной воздух и пронизывала легкий камзол Демира. Внутренний дворик кафе освещали газовые фонари, по лицу Дуалы плясали тени.

– Я думаю, это твоя девушка, – сказала она.

– Тесса Фолир? – переспросил Демир, откидываясь на спинку стула и старательно сдерживая нетерпение. Много лет назад, когда он был губернатором, Дуала служила у него начальником разведки. И пусть она стала брокером – некогда ей не было равных в добыче сведений. Ему очень хотелось послать ее по следу убийц матери, но Дуала принципиально не прибегала к насилию. – Ты уверена?

– Как всегда, когда по следу идет Монтего, – сказала Дуала, разводя руками. – Женщину, по всем признакам похожую на Тессу, привели на стекольный завод Айвори-Форест сегодня днем, около трех.

Демир взглянул на свои карманные часы. Начало седьмого.

– Как, стекло меня подери, ты это узнала?

– Стекольный завод Айвори-Форест – это трудовой лагерь для стеклоделов, а у Иностранного легиона есть приказ: отправлять туда всех грентцев, которых они возьмут в плен. – Она одарила его напряженной, самодовольной улыбкой. – Женщина назвалась Теалой, но я проверила записи, которые были у меня под рукой, и обнаружила, что на грентском заводе не было никакой Теалы. Либо это та, кого ты ищешь, либо невероятное совпадение.

Демир вздохнул с облегчением. Итак, он нашел ее. Первый шаг сделан. А вот второй…

– На заводе уже знают, кто к ним попал?

– Сомневаюсь. Айвори-Форест – не престижное место, и управляют им не самые умные люди. Все, что их волнует, – получение прибыли за счет заключенных.

– Как же мне вытащить ее оттуда раньше, чем они поймут, что заполучили настоящий талант?

– Это сложно, – ответила Дуала. – Стекольный завод Айвори-Форест работает по государственному контракту. Заводу принадлежат исключительные права на пленников-стеклоделов в пределах империи – во всех ее провинциях и заморских колониях. С заключенными обращаются строго, не выпускают раньше времени и не снижают сумму выкупа. Тессу не отпустят, пока не закончится война.

– Тогда мне нужно получить доступ на предприятие. Кому оно принадлежит?

– Магна.

– Они продают акции?

– Ни в коем случае. Супи Магна предпочитает, чтобы все оставалось в семье.

Демир задумчиво побарабанил пальцами по столу рядом с чайным блюдцем. Самый простой способ вернуть Тессу – скупить акции стекольного завода, получить доступ к их бухгалтерским книгам и понять, кому можно сунуть взятку в семье Магна и в правительстве. Но похоже, это неподходящий вариант. Что бы еще придумать?

– А список людей, которые руководят стекольным заводом, у тебя есть?

С лица Дуалы сошла самодовольная улыбка.

– С Магна это сложно. Они все держат в тайне. У меня есть только имена членов семейства, которые исполняют обязанности секретарей правительства.

Она вытащила из кармана листок бумаги и протянула ему. Демир раздраженно и хмуро скользнул глазами по именам, ожидая, что дело вновь зайдет в тупик, но тут его взгляд упал на одно имя внизу страницы. Имя, прекрасно знакомое ему.

– Вот и отлично, – сказал он, – теперь я знаю, с чего начать.

– Жаль, что я больше ничем не могу помочь в этом деле, – сказала Дуала. – Может быть, еще что-нибудь?

– Как там сделка со Ставри? – спросил Демир, переключаясь со шпионажа на брокерство.

– Да. Эта лесопилка ваша.

– А сталелитейный завод Просоци?

– Тоже ваш.

– Хорошо.

Демир перебрал в уме десятки сделок, которые заключил за двое суток после возвращения в Оссу. Он привез с собой деньги, заработанные на устройстве палочных боев в провинциях, и теперь вкладывал их в осязаемые, приносящие доход предприятия, которые должны были обогатить семью Граппо. Среди них не было стекольных заводов – отрасли грозил развал.

Заключая сделки, он вдруг осознал то, о чем никогда по-настоящему не задумывался в провинции: он богат. Богат не только как патриарх семьи-гильдии, но и сам по себе. Очень немногие люди могли сказать о себе то же самое. Девять лет назад он отправился в провинцию с горстью монет и парой осколков дешевого годгласа и за эти годы превратил их в целое состояние. И хотя в прошлом были страшные ошибки, он мог гордиться этим достижением, а богатство было совсем нелишним ввиду грядущих испытаний.

Он немного покрутил в голове эту мысль, а потом заговорил снова:

– Хочу задать тебе один странный вопрос: как главные гильдии относятся… к песку?

Исполненный наигранного спокойствия взгляд Дуалы был более чем красноречивым. Оказалось, его вопрос вовсе не звучал странно. Дуала наклонилась к нему через стол:

– Ходят слухи.

– Какого рода?

– Что все основные игроки ведут тайную войну из-за песка. Необъявленную, заметьте, но тем не менее настоящую войну. Скупают зольный песок, утраивают штат разведчиков, устраивают саботаж на чужих заводах, хотя доказать это невозможно. А еще почти все главные гильдии ведут какие-то технические разработки и стараются опередить друг друга. Что именно они ищут, знают только мастера-стеклоделы и главы семей.

Канал феникса, конечно же. Вывод напрашивался сам собой, ведь лучшие мастера-стеклоделы, гильдейские матриархи и патриархи знали то же, что было известно Касторе и матери Демира. Обнаружив, что песок на исходе, они изо всех сил искали решение. Демир щелкнул языком, достал несколько банкнот и положил их под свою чашку.

– Отлично. Если выяснишь что-нибудь еще, дай мне знать. Например, о стекольном заводе Айвори-Форест. Только действуй осторожно.

– Конечно.

– Спасибо, Дуала. Я буду на связи.

– Рада помочь, – сказала она и, прежде чем он успел встать, протянула к нему руку и коснулась тыльной стороны его ладони. – Мне так приятно, что я снова работаю с вами, Демир.

– Вот как?

– Вы всегда платите вовремя, и с вами не бывает скучно. У меня не так много клиентов, о которых можно сказать то же самое.

– Я тоже рад встрече с тобой, – сказал ей Демир. – Передай привет своему обожаемому мужу. Надо бы нам поужинать втроем.

Он встал, чмокнул ее в лоб и пошел по улице. Ярко освещенные проспекты района Ассамблеи хорошо просматривались по всей длине. Здесь царило оживление, как всегда по вечерам: коммерсанты спешили заключить последние сделки перед концом года, члены Ассамблеи негромко беседовали о грядущих выборах, молодые отпрыски семей-гильдий выставляли напоказ свое богатство в респектабельных заведениях.

Несмотря на все сделки, которые Демир заключил, чтобы обеспечить будущее своей крошечной семьи-гильдии, он не мог отделаться от ощущения, что все будет напрасно, если он не вытащит Тессу со стекольного завода Айвори-Форест. Ему были нужны чертежи, которые отдал ей Кастора, и ее опыт. Если он получит их и она сумеет воссоздать для него канал феникса раньше, чем до него додумается кто-нибудь другой… Тогда Граппо перестанут быть крошечной гильдией. А он спасет империю и немыслимо разбогатеет. Правда, на пути к этому было много всяких «если», и они вселяли в него тревогу.

Предстоит выяснить, думал он, как со всем этим связано убийство матери. Действительно ли его совершили грентцы? Или тут был заговор оссанцев? Если имел место заговор, что стало причиной: канал феникса, реформы Адрианы или какая-то сделка? Столько вопросов… Если ему повезет, Киззи скоро найдет на них ответы. А пока надо соблюдать осторожность, чтобы никто не пронюхал об открытии Касторы. Как только это случится, «Гиацинт» наводнят шпионы, саботажники и убийцы, подосланные гильдиями. Конечно, присутствие Монтего будет сдерживать их, но не до бесконечности.

Демир вынул из кармана список секретарей, полученный от Дуалы, и поднял руку, подзывая кеб.

Слаг считался самой большой трущобой мира. Демиру случалось видеть и более обширные, но эти были самыми жалкими. Они располагались на берегу реки, чуть ниже по течению, чем Стекольный городок, с подветренной стороны – и Демир, выйдя из экипажа, сразу почувствовал на языке привкус дыма от стекольных заводов. Хотя расстояние до Ассамблеи составляло мили две, это был совершенно иной мир: грязные улицы-канавы, где хозяйничали бандиты, где единственным источником света были газовые фонари, стоявшие аккуратными рядами. Нищие лежали или сидели прямо в грязи, за каждый сухой кусочек тротуара начиналась форменная драка. Все поверхности, и горизонтальные и вертикальные, покрывала толстая, похожая на деготь пленка.

– Никак не туда заехал, а, парень? – нагло спросил кто-то Демира, пока он собирался с мыслями.

Голос принадлежал грубоватому юнцу, который подпирал стену вместе с тремя дружками примерно того же возраста. На их лицах алел нанесенный краской бандитский знак, незнакомый Демиру.

Искоса глянув на них, Демир машинально нашел взглядом ближайшую стеклянную витрину и приложил левую руку к груди так, чтобы юнцы увидели нанесенный на нее символ гласдансера. Юный наглец тихо охнул, его лицо приобрело забавный зеленоватый оттенок.

– Извините, сэр, – заторопился он, путаясь в словах; его дружки сделали большой шаг назад, как бы показывая, что он сам по себе, а остальные тут ни при чем. – Я просто хотел подсказать вам дорогу.

– Ну так давай, – поймал его на слове Демир. – Где тут заведение Харлена? Возничий высадил меня слишком рано.

Пошептавшись, все четверо дружно ткнули пальцем в дальний конец улицы. Демир нашел у себя в кармане кусочек низкорезонансного форджгласа и бросил его главарю. Тут же завязалась потасовка, звуки которой он слышал все то время, что шел по улице. Обходя лужи, он старался сохранять такой вид, который отбил бы у всех любопытных охоту задавать ему вопросы.

Пройдя два квартала, он обнаружил заведение Харлена, располагавшееся в тупике между двумя фабриками. Узкую входную дверь освещал единственный газовый фонарь, над ней, прямо на стене, мелом было написано название.

Заведение было открыто. Демир вошел и сразу оказался в большом зале с низким потолком, где нечем было дышать от табачного дыма. Помещение было полутемным, но по-своему уютным. Демир показал свой гильдейский знак неповоротливым охранникам у двери, и те пропустили его, не сказав ни слова. На подушках посреди комнаты нежились какие-то люди, наслаждаясь опьяняющим действием темно-бордовых кусочков стекла, продетых в ушные мочки.

Демир нашел невысокого толстяка, страшного как смертный грех, но дорого одетого, с фиксой из низкорезонансного сайтгласа во рту. Увидев Демира, он широко раскинул руки и осклабился:

– Демир!

– Харлен. Давненько не виделись.

– Я вчера получил твою записку. Сделал за тебя ставки. – В его руке как по волшебству возникла толстая пачка банкнот, которую он протянул Демиру. – Если ты продолжишь так выигрывать, у людей крышу снесет.

– Просто выдался удачный день, – ответил Демир и улыбнулся в ответ.

Они поддерживали знакомство с тех пор, как одиннадцатилетний Демир сделал в заведении Харлена свою первую ставку. Конечно, Харлен не принадлежал к высшему обществу, зато он никогда не жадничал и довольствовался тем процентом, который отстегивал Демир. Тот заметил, что старый знакомец со страхом глядит на его татуировку гласдансера, и разозлился, но тут же сдержался. Конечно, он вправе был ожидать, что старый деловой партнер придерживается о нем лучшего мнения, но ничего не поделаешь – такова цена, которую платят все гласдансеры: люди боятся находиться рядом с ними.

– Мне нужна услуга, – сказал он Харлену.

– Для моего друга – все, что угодно.

– Лечаури Пергос еще делает ставки?

– А как же!

– И по-прежнему проигрывает больше, чем выигрывает?

Харлен ухмыльнулся. Отлично.

– Сколько он тебе должен?

– Сто пятьдесят три тысячи.

Демир еле слышно ругнулся. Стекло тебя покорябай, Лечаури. Видно, азартная игра вошла у него в привычку. Плохо.

– Ладно. Пусть он заплатит.

– А? – переспросил Харлен, поднимая брови. – Что, прямо сейчас?

– Сию минуту.

Судя по глазам Харлена, букмекеру было интересно, как будут развиваться события, – но он знал, что не стоит задавать лишних вопросов. Как бы ни страдал Демир от своего гласдансерства, иногда оно все-таки шло на пользу.

– Сейчас устрою. Эй, Джили! Возьми-ка форджглас и мигом снеси эту записку сборщикам долгов.

С этими словами Харлен нацарапал записку, которую отдал одному из молодых головорезов. Тот умчался прочь, и Демир какое-то время слышал дробный топот в грязном переулке. Чтобы скоротать ожидание, он взял у Харлена кусочек низкорезонансного дейзгласа и тоже завалился на подушку в углу, наслаждаясь приятными покалываниями и другими ощущениями, которые вызывало волшебство.

Не прошло и получаса, как охранник вернулся, а еще десять минут спустя в помещение ворвался другой старый знакомый Демира – Лечаури Пергос: высокий, худощавый мужчина. Сочетание темно-оливковой кожи и длинных огненно-рыжих волос поражало, особенно с непривычки. На нем была яркая мантия секретаря Ассамблеи. Малиновые ногти на мизинцах говорили о том, что это клиент семейства Магна. Вбежав, он заорал:

– Харлен! У меня есть еще две недели, стекло тебя раздери! Вот же твой собственный вексель! Какой ты после этого коммерсант, а? Еще. Две. Недели.

Харлен повернулся к нему со скучающим видом человека, привыкшего к подобным тирадам:

– Вот именно, я коммерсант. Взыскание долгов – часть коммерции. Я взыскиваю долги постоянно, и с тебя тоже.

Демир вынул из уха стекло, тут же затосковав по прекратившемуся удовольствию, и не спеша направился к ним. Подойдя ближе, он прислонился к колонне и достал из кармана пачку банкнот, держа ее одной рукой так, чтобы было хорошо видно.

Лечаури продолжал орать на Харлена:

– Ты не можешь взыскать с меня долг на две недели раньше срока! Это преступление! Это…

Он замолчал, медленно поворачивая голову к Демиру, словно наконец заметил его присутствие.

– Привет, Леч, – с ухмылкой сказал Демир.

Пристально посмотрев на него, Лечаури побледнел так, словно увидел привидение:

– Демир? Я слышал, ты вернулся.

– Надо же, в каком месте мы встретились. – Демир подбросил пачку банкнот и поймал ее. – У тебя что, проблемы?

Лечаури не сводил глаз с денег в руке Демира. Он облизнулся, и Демир буквально прочел мысли, которые вертелись у того в голове.

– Да уж, – медленно начал он. – Хорошенькое место для встречи. – Тут он прищурился. – Сукин ты сын. Это ведь ты требуешь возврата долга, так?

– Я? Да ни за что. Просто тебе, кажется, нужны наличные. Вот я и подумал: поможем друг другу?

Лечаури жадно разглядывал банкноты в руке Демира.

– Что тебе от меня надо?

– А вот это мы обсудим у меня в кабинете, – сказал Демир и вышел в переулок, жестом приглашая Лечаури следовать за ним.

Когда они остались одни, Демир хлопнул старого приятеля по плечу:

– Как ты? Я слышал, ты женился на девушке из семьи Магна и стал секретарем Ассамблеи. Хорошая должность.

– Да, – коротко ответил Лечаури.

Демир вглядывался в лицо старого друга, отыскивая в нем признаки неудачливого игрока: морщинки, возникающие от беспокойства, усталость, бегающий взгляд. Теперь, зная, сколько Лечаури задолжал Харлену, Демир понимал: если родственники жены узнают о его проблемах с азартными играми, все закончится печально.

– А помнишь пьесу, которую мы с тобой сочиняли? – принялся ностальгировать Демир. – Сколько нам было тогда, тринадцать? И как мы ходили потом по публичным домам на улице Славы в поисках актрис? А они не принимали нас всерьез.

– Хорошее было время, – ответил Лечаури без энтузиазма. – Чего ты от меня хочешь, Демир?

Демир изобразил удивление:

– Ну, раз ты сам спрашиваешь…

– Выкладывай, – нетерпеливо сказал Лечаури.

– Насколько я понимаю, в твои обязанности входит надзор за стекольным заводом Айвори-Форест.

– Как ты узнал?

– Не важно. Это правда?

Лечаури пнул ком грязи под ногами.

– Да, правда.

– Мне нужны сведения о нем, – сказал Демир. – Чем больше, тем лучше. Каждый фактик, хоть как-то связанный с заводом Айвори-Форест и семьей Магна. Банковские записи, тюремные книги, списки сотрудников охраны, досье на членов семьи.

Лечаури усмехнулся:

– Шутишь?

– Нисколько.

– Я не могу. Если Супи узнает, нет, даже если жена узнает, я покойник. Мое тело не найдут никогда.

– Предпочитаешь осколки, которыми нашпигуют тебя головорезы Харлена? Или ты заплатишь ему сто пятьдесят тысяч оззо сегодня вечером?

– Откуда тебе знать, сколько я ему должен? – сказал Лечаури так, словно оправдывался. Демир не отводил от него глаз. Наконец Лечаури добавил, беспокойно вертясь: – А может, сегодня платить не придется. У меня есть еще две недели в запасе. Харлен должен дать мне время. Это прописано в нашем договоре.

– То есть за две недели ты достанешь деньги?

– Нет.

– Я так и думал. – Демир снова подбросил пачку банкнот и поймал ее. – Принеси мне все, о чем я просил, в мой отель следующим утром, до завтрака, и эти шестьдесят тысяч твои.

Глаза Лечаури вылезли из орбит.

– Откуда у тебя такие деньжищи, стекло тебя покорябай?

Демир показал ему пачку:

– Здесь пятьдесят.

Деньги не имели значения для Демира, и так было всегда. Жадность и скупость не принадлежали к числу его пороков, из-за чего он еще в детстве отдалился от гильдейской золотой молодежи.

– Стекло мне в глотку, – пробормотал Лечаури, жадно разглядывая пачку банкнот; Демир понимал, что старый приятель готов заглотить наживку, но все еще колеблется. – Я не успею сделать копии. Придется дать тебе оригиналы.

– Детали меня не волнуют. Так мы договорились или нет?

Лицо Лечаури исказилось от притворных мук.

– Я… я не могу. Я все равно должен Харлену кучу денег и…

– Семьдесят тысяч, – оборвал его Демир, – семьдесят тысяч, и еще я попрошу Харлена любезно предоставить тебе отсрочку еще на четыре месяца.

– Ладно. Полагаю, никто не заметит пропажи пары-тройки документов. В конце концов, семья Магна очень велика.

Демир широко улыбнулся Лечаури:

– Я так рад тебя видеть, Леч.

Лечаури не то взвизгнул, не то пискнул, увидев летящую к нему пачку банкнот, схватил ее, едва не выронил, потом крепко сжал и сунул в карман – ловко, как уличный фокусник. Все, он заглотил крючок и, если повезет, достанет Демиру сведения, необходимые для спасения девушки.

На прощание Демир сказал:

– Еще двадцать я заплачу – и заодно договорюсь об отсрочке, – как только получу документы. Жду тебя завтра в моем отеле.