Читать книгу Жизнь – сложная штука. Рассказы - Чихнов - Страница 19

Он вышел из дома пройтись, а еще на людей, девок, посмотреть, себя показать. Носатый, невысокого роста. Нездоровый блеск в глазах. Одет – шапка ондатровая, потертая, но еще ничего, носить можно, дубленка и почти новые, начищенные до блеска остроносые туфли. Погода благоприятствовала, легкий морозец. Любка Иванова шла боком, припадая на правую ногу; по-другому она ходить просто не могла – правая нога была намного короче левой. Если бы только она так ходила, а то и лицом не вышла. Рубильник как у отца, а у отца два средних носа вместе взятых будет. Среднего роста, худая. Говорила – картавила. Как ни грустно – урод. Интересно, замужем, нет, хотел бы он знать. Да какой там замужем! Да кто ее возьмет такую, если только алкаш какой. Молодая ведь еще. Лет 30, может, будет с чем-нибудь. А как старуха, пальто – пуховик до пят. Девственница, наверное. Кому такая нужна… Если только по пьянке… платочек накинуть на личико. Он схватился за ширинку, почесал. На работе все говорили: проверяешь, на месте ли. Он не обращал внимания: дураки – они и есть дураки. На почту, наверное, пошла. Сегодня среда, газетный день. Он все хотел спросить Григория, Любкиного отца, есть ли у дочери молодой человек, но все не видел его. Григорий не работал уже, был на пенсии. Галька прошла с сумкой, полной газет, она давно работала на почте. В розовой курточке, джинсы. Тоже рубильник, дал Боже. Некрасивая. Жила с родителями в доме напротив «Ателье». Он даже знал квартиру – 35-я. Моложе Любки. Кажется, у нее был парень: она как-то шла не одна. «Тьфу! – плюнул он. – Ну и девки пошли. Одна срамота!» Он опять схватился за ширинку. Скорее по привычке. О, тебя еще, дура, не хватает. Дура – это баба Зина, старуха под 70. Ходила она, низко опустив голову, словно потеряла что и теперь искала. Всякий, обративший на нее внимание, – уже знакомый.

– Как жизнь?! – кричала она, была глуховата.

– А у тебя как жизнь? – отвечал он с улыбкой вопросом на вопрос.

– Как жизнь… живем, хлеб жуем.

– Ты что так легко одета…

– Мне не холодно.

– Бегаешь, как молодая…

Он чуть приобнял старуху, притянул к себе.

– Молодая, скажешь.

– Дорожки песком посыпаешь…

– Чего? – не поняла старуха.

– Жениха, говорю, тебе надо хорошего.

– Ой, да скажешь. Какой жених.

– А что? Женщина ты крепкая, в соку… – рука скользнула вниз живота – зачесалось.

– Крепкая, да не крепкая.

Он не стал больше слушать старуху: пошла ты, дура. Он далеко уже был, баба Зина все еще что-то выкрикивала, не могла успокоиться.

Пожилая пара гуляла с болонкой. Женщина в теле, задница в два обхвата, что-то сказала своему спутнику, оглянулась. Болонка, сучка, тем временем затопталась – нагадила. «Килограммов 90 будет», – прикидывал он на глазок вес хозяйки болонки. Свяжись с такой – все мало. Это было, когда он только демобилизовался, а как вчера. Анна, соседка, вдруг позвонила: приходи, мол, музыку послушаем.

Анна была грузная, как она призналась, под 90 кг, он же – около 60. Он тогда еще ни с кем по-настоящему не ходил, не трахался, мальчик еще. Он не пошел бы, это мать: иди, иди, Анна – девка самостоятельная, с высшим образованием, не то что твоя Галька-пьяница. Он пошел, когда-то надо было начинать. Анна уже приготовила закуску, бутылка, платье с декольте. Выпили, закусили. Анна включила музыку, разоткровенничалась, рассказала про мужчин, с кем переспала. Время уже 12, поздно. Анна постелила. Он разделся, лег – никакого желания, словно Анна и не женщина. Анна разделась – все равно никакой реакции… Что Анна только не делала: и крутила задом перед носом, и угрожающе трясла грудью, и делала эротический массаж – ноль внимания, он не вставал. Так ничего и не получилось, утром он ушел домой ни с чем. Вечером он пошел к Гальке – и с Галькой все получилось. Галька тоже была не худая, но не 90 кг, как Анна.

Почти все двери в подъездах были обклеены свежей рекламой: изысканное нижнее белье и колготки от магазина «Любушка». «Удиви своего мужчину… пока это не сделал кто-нибудь другой» – и картинка: красивые женские ноги в колготках. На заднице шикарный черный бант. «Ау! Девки!» – схватился он за гениталии. Попрятались. Испугались. За принцами за границу уехали. Он пошел в гастроном, за второй кассой сидела симпатичная блондинка… Но другая была смена, он перепутал. Из гастронома вышла молодая женщина в джинсах в обтяжку. На лицо вроде так ничего. Броская красота – она тоже лишнее, не кукла. Он на миг представил себе, что там, под джинсами, – и в уголках его похотливого рта скопилась слюна. Женщина в джинсах в обтяжку в универмаг – он тоже в универмаг, женщина в аптеку – он стоял, ждал на выходе… Сыграл домофон, женщина скрылась за дверью. Он еще подождал, пошел за женщиной в рыжей дубленке, но скоро к ней подошел мужчина, и они пошли вместе. О, какая кикимора… На пенсии, наверное. Недовольная. Чему радоваться? Здоровья нет. Пенсия маленькая. В красной юбчонке ничего. Можно… Опять зачесалось между ног. О, идет и не дышит… Принцесса. Вот бы… Он было рванул за принцессой – и, уж очень она важная была, пошел на детскую площадку, сел у карусели на лавку. Дети, второй-третий класс, катались с горки. Сколько энергии, жизнелюбия. Какая непосредственность. Девчонки-симпатюлички. Маленькие они все хорошие. Девочка в зеленой курточке бойкая, мальчишкам спуску не дает. А вот ее подружка-скромница. Глаза большие. От мужиков отбоя не будет. Красавица. Мальчишки к ней так лезут. Недотрога какая. Одета хорошо. Модная. Как она смотрит… Как взрослая. Раскраснелась. Лапочка.

Дома он долго кашлял, кашель был сухой, старческий; грязно ругался с взрослым сыном.