Читать книгу Майнбласт. Книга I: Двуличие - Cyril Ust - Страница 3

Карвер идёт по промерзшей дороге. Близятся морозы и вьюги. Солнце затмевает все печали путника удивительно теплыми и яркими лучами, которые на острове Фортуито¹ бывают вовсе не часто. Деревья стоят редко, между ними почти нет никакой растительности, которая могла бы хоть на крупицу освежить омраченный страхами местных жителей пейзаж. Иногда проскакивают зверьки, охотно ищущие капельку съедобного в мертвой пустоши. Покрыты просторы аккуратным белоснежным покрывалом со следами разного мелкого травоядного и крупного хищника.

Путник движется в привычном одиночестве. В ножнах висит длинный меч – незаменимый инструмент, который словно трость помогает двигаться легче и увереннее, а на поясе в кобуре массивный стальной револьвер, с бронебойными патронами в барабане.

Не сильно мускулистый, но жилистый парень двадцати четырех лет, в черной шляпе с широкими полями и теплой куртке, которая уже второй год защищает его от лютых морозов и случайных взглядов. Треугольное лицо с выраженными чертами. Короткие черные волосы, всегда зачесанные назад. Тусклые глаза, видевшие бесчисленное и бессмысленное количество смертей. Течение времени гложет, ведь с каждым днем прибавляется все больше и больше смертей от рук молодого воина. Вид его непримечательный. Тот не привык к аксессуарами или роскошным и дорогим предметам, которые изредка может себе позволить. Карвер – чужой среди спокойного люда, он – дикий зверь, который замаскировался под человеческий образ.

Стрелок останавливается, увидев на дороге, походящих на бродяг – неизвестных. Шарфы и тряпки закрывают лица: двое в домашних вязанных шапках, один в шляпе, узкие края которой почему-то смотрят вниз, а отстраненный и самый бедный накинул на голову капюшон. Все прячут руки под крупными меховыми шубами, которые неаккуратно висят на телах. Выглядят те массивно. Их достаточно грозный бандитский, смешанный с жадным взглядом азартного безумца вид ничуть не смущает путника, и, учитывая масштабы дороги и болезненность старого, как сам остров леса, то гость явился точно по приглашению, которое так и не получил.

Оружия не видать, как и остального снаряжения. Молча смотрят на одинокого путника, словно уставились на падающий лепесток, но он подобен пламени, что потрескивает и хлопает, страстно танцуя под мелодию металла и пороха.

Положив руку на пистолет, бледнолицый направляется к ним навстречу. Подходя ближе, замечает, как те переглядываются, топчутся на пригретых местах, где казалось не хватает только стульчика, а рядом бара. Между отрядом и стрелком – бездна, ключ к которой – выстрел. Слегка нахмурившись, тот опускает взгляд, заметив следы, словно недавно здесь прошла толпа людей, или же тупоголовые разбойники не могли разобраться, в какой точке провести деловую беседу, они натоптали так, словно здесь недавно была стычка нескольких вооружённых вояк. «Боится?» – замечает парня, который постоянно пожимает плечи и дергается. Остановившись, Майнбласт, слегка приподняв шляпу, выражает благосклонность к дипломатии, и всё же с уст бежит обращение к клике:

– Милейшие, не блокируйте дорогу. – Один из людей выходит к нему на встречу, медленные шаги сотрясают воздух, а за спиной переговорщика бандиты качаются из стороны в сторону будто хорошенько напились. Волнительная и опасная пауза, как во время стычки с опасным хищником в лесу. – Шаг и не видать тебе света. Говори на дистанции. – говорит воин, направив свой трех-зарядный револьвер, отражающий в себе деревья, что застыли как стрелы в смурном, переполненном падали поле.

– Это ты – тот самый Карвер? – Нахмурившись, отводит голову в сторону, с отвращением наблюдая с другого ракурса. – Не так ли? Э? – рявкает, уподобившись кабану, – Точно? – остановившись, тут же интересуется переговорщик. – Пять золотых за такого как ты? Да ты ж дохляк… Карвер, помилуй наши ружья… – Шепча себе под нос. – Живой ты будешь дороже, я думаю, всё таки не стоит сражаться тебе с четырьмя головорезами, которым на спусковой крючок нажать, как ширинку расстегнуть, чтобы поссать! Понимаешь? – С насмешкой говорит наёмник. Вытащив руку, машет в свою сторону:

– Не думаю, что сегодня тебе удастся поссать. – Плюнув в сторону и шмыгнув, путник не двигается, а пылающий взгляд не отрывается от главаря. Выдохнув и подняв руку вверх, переговорщик сжимает кулак, дав знак своим товарищам с хладнокровным гласом: «Огонь.». В ту же секунду из-под одежды поднимаются ружья и спусковые крючки один за одним щёлкают. Оркестр мертвецов играет ноты смерти.

Нечеловеческая сила и ловкость Карвера производили впечатление на всех, перешедших ему дорогу, когда-либо столкнувшихся с ним. Стрелок, рванув против огня и выхватив орудие, производит первый выстрел. В барабане находился патрон, который прозван им, как «стекло», ведь увидев вспышку, жертва чувствует в глазах жжение и колкую боль, будто в глаза попал крошеный одноимённый материал. Стрельба рассекает воздух, где лишь пустое пространство, стараясь хоть как-то задеть невидимку. Ближний к стрелку достаёт свой палаш и поднимает блок в сторону нападающего, стараясь парировать. Меч остаётся в окровавленном черепе переговорщика. Сделав переворот по инерции, он производит два оглушительных выстрела, после чего двое в шапках падают замертво. Последний, от страха падает на спину, держа свои заплаканные глаза прикрытыми, бросив своё оружие.

– Пощади! Мне просто нужны деньги! Они… Знаешь… На дороге не валяются… Мне сказали, что никого не будут убивать! Пощади! Прости! – Парень просит, слёзно и жалко умоляет, его кожа молочного цвета, словно того срубила страшная болезнь, а вытянутая рука, которая тормозит стрелка, пока тот идёт, дрожит так, будто тот балуется самыми страшными наркотиками в Фортуито. Убийца подходит и с ноги ударяет юношу. Сопровождающий хруст не похож на примятый мокрый снег.

– Кровавые деньги окрасят бытие не серостью, как у всех, а багровой, густотой смолой, в которой ты увязнешь. – Молвит следом, тогда и замечает, что выживший потерял сознание.

Никаких бумаг, говорящих о награде за голову стрелка нет, так же нет и никаких записок и писем, которые бы дали зацепку. По всей видимости, кому-то Карвер перешёл дорогу, и теперь за ним ведётся охота. Раз за разом к нему будут приходить толпы глупых оборванцев, которые оторвав свои задницы от постели, предоставленной им матерью, стараются напугать чудовище своими гладкоствольными. Глаза Майнбласта болят, в них витает бурей масса человеческих умов, нить которых прервалась по его воле. И дети, и женщины, и мужчины, и каждый познал инструмент по вскрытию внутреннего мира. Кровавые лужи сожгли понимающий взор, оставив в нем лишь дымную, вязкую тьму.

– И кто эти элимы²? – Думает. Отправляется назад к своему мечу, застрявшему в черепе бандита. Замерзшая кровь придаёт особый шарм на острие. В этот момент просыпается отключившийся парень с отпечатком обуви на лице и кровью, стекающую по гладкой, обмороженной щеке, попадая на губы, оставляя знакомый юноши металлический вкус взрослой жизни. Его взгляд подобен столкновению с всепоглощающем ужасом, когда чувства надевают кандалы, и сердце бьётся не так быстро, замедлившись для сохранения последней энергии. Сейчас, работу тела перехватил инстинкт самосохранения. Уподобившись зверю, тот творит без мысли.

Тишина. Лежа на земле, тот наблюдает за Карвером жадным и безымоциональным взором, которые уже потеряли свойство отражать свет. Протирая свой меч, отчищая от крови, Майнбласт стоит и читает себе под нос стихотворение, засевшие в голове:

Табак проникает мирской,

Шагаю неспешно на дне.

Понять бы кто я такой;

Подскажите, пожалуйста, мне…

Надежда на спасение кажется реальной в голове сломленного бандита. Потянувшись из последних сил к ружью, медленно и бесшумно тот глубоко дышит. Сердце же медленно вновь ускоряется в груди, удары которого можно услышать и в десяти метрах.

Яркий свет солнца освещает дорогу, мертвецов и жертву. Полное безветрие. Три трупа, путешественник и бандит-трус, желающий вонзить нож в спину и получить награду. Взяв в руку ружье, медленно направляет орудие в сторону противника, в слезах он жмурит глаза, но желая жить и помочь родственникам продолжает двигать ствол со страшным дрожанием. Жертва же осматривает одежду мертвеца, с мыслью забрать себе, ведь меховая шуба невероятно тёплая, но, к сожалению, не достаточно эффективная в бою. Щёлк! Разрывает воздух ошеломляющий разум выстрел.

Карвер держит орудие, прозванное им как «семисотый». Пуля вошла точно в лоб бандита, голова падает обратно на ледяную броню.

Швырнув вещи обратно, направляется дальше в город. В животе урчит, а вокруг лишь мертвые люди, останки никчемных и жалких отродий бандитского общества, наживающихся на лжи и мерзкой демонстрации силы, показывая лишь безмозглое, клоунское представление, а не мастерство.

Поселение находится с часу пути. Дорога теперь чиста от всяких оборванцев, а погода продолжает закрадываться в сердце всполохами золотого диска, иногда скрывающийся за обломками воздушных кораблей.

В глубине больного разума витают люди, потухшие на этой дороге. Парни были еще молодыми и неопытными. В память стараются пробраться лазутчики прошлых лет, но тот отбрасывает их, стараясь не думать о произошедшем до сей секунды. Многие моменты из жизни стрелок и вовсе не помнит и вспоминать не хочет, продолжая бренно ступать по течению бесконечной ледяной реки, где не заканчиваются пороги.

– Они это заслужили. – Охотники за головами хорошо подготовились, взяли с собой достаточно смертоносное много-зарядное оружие, скрыли лица, которые Карвер так и не решился посмотреть, так же хорошо подгадали место встречи, отдалившись достаточно от населённых пунктов, заведя свою жертву в тупик посреди дикой природы. Их неопытная попытка остановить машину смерти прошла неудачно, несмотря на то, что бой был неравный.

Револьвер уже попрощался с манящим запахом пороха, а мнема не имеет надежды на спокойную и добрую юдоль следующих дней жизни. Каждый видимо уже желает заполучить никчёмное золото, которое обогатит жизнь ненавистью и психическими отклонениями, подпитанные приправой уже и так зарождающийся паранойи. Награда за профессионального наёмного убийцу, как за скальных чудовищ или же вымерших элеменадала³, живших более двух столетий назад, от которых остались только названия, руины и «Удар Хоруга»⁴ – пугающий шрам на померкшей земле. Печать никогда не затянется и будет напоминать об о всех опасностях, зарницами бьющими в тревожных мыслях, ещё не забывших людей о кошмарных временах. Врал клик или говорил правду, но пять золотых это крупная сумма, на которую можно позволить жить достаточно долго, не имея нужды в работе, питаясь в хороших, уютных и богатых заведениях, посещая разные обрыгаловки, бордели и бары, и позволяя себе громить не только дорогую деревянную мебель, но и лица давно разбитых людей, которые обычно пребывают в таких местах, чтобы хоть как-то утолить свой обречённый гнилой разум.

Карвер хочет, как можно быстрее встретиться с друзьями, скорее всего ждущие его в единственной адекватной таверне, где не сидят алкаши с большим стажем, не ломают рожи друг-другу, не говорят за жизнь, пытаясь обмануть и навязать драку, не обзывают девушек шлюхами, не пристают к дамам, затаскивая их в самые темные уголки заведения, затаскивая себя в самые темные пещеры этих, скажем так, дам. В «Хмельном Сыне», выходя на улицу, можно увидеть, уставших после долгого путешествия людей, которые спокойно покуривают трубку, желая поскорее отправиться в путь. Когда-то стрелок встретился там с «Искателем», который так и не назвал своё имя, оставшись в расколотой памяти загадочным персонажем. Искаженный лик чудовищными муками того мужчины говорил о том, что тот пребывает в поиске собственной жизни, которую по рассказам потерял. Распрощавшись, он пожелал никогда его не встречать.

– Мы подавимся собственными страхами, если встретимся. Прощай.

Подходя ближе к намеченному пункту назначения, Карвер, немного приподняв брови, замечает, что люди суетятся у громадных ворот рядом с парой стражников. Небо ясное, и приятный свет падает на трупный лик, согревая прежде всего внутренний кровоточащий мир. Совесть чиста, ведь тот никогда не убивает людей, которые не представляют серьёзной опасности. Люди не имеющие ни огнестрела, ни холодного оружия, не способные принести вред столь сильный, что разум распадается на бессмысленное информационное поле, остаются в живых. Необъяснимое милосердие стрелка никогда не спасало соперников, обычно подавленные собственным безумием, они всегда возвращаются в бой и умирают повторно. Приятно осознавать, что Каэлум⁵ – воздух держит его сознание и, вечно страдающее от гнева прошлого, дух взаперти – теле убийцы.

– Должно быть выстрелы донеслись и досюда… Мой «Семисотый» похоже разбудит и Ацерабину⁶. – Сейчас стрелок точно не хотел знать смысл собранной толпы, если только знание о бандитах, жаждущих власти.

– Добрый день, капитан. – Звучит из уст путешественника. Стоит шум, все страшатся, дрожа то ли от холода, то ли от ужаса, перекидываясь опасениями о стрельбе в лесу. Убежденные в себе старики говорят, что охотники стреляли по зверям дабы прокормить свои семьи. Некоторые говорят, что призраки беспокоят земли. Бегают в головах и верные мысли о бандитах, которые решили ловить на дороге одиноких путников.

– Добрый. Вести есть? – Стрелок, скривив лицо, указывает пальцем на дорогу.

– Только что на дороге, капитан, я наткнулся на четырёх бандитов, которые попросили меня покинуть место, ведь я не тот кто им нужен. Всё же от одного из них я услышал о некто, кого разыскивают в этих краях. Слышали о чем-нибудь? – Сброд их не слушает, разговор потихоньку отдаляется от толпы. – Тем не менее, извините меня за грубость… Эти паскуды набросились на меня, когда я проходил в нескольких метров от них. Благо я мастер в фехтовании.

– Спасибо за информацию! В окрестностях ищут разных мелких воров и мужей, попавших по моему мнению в зубы волков. Не думаю, что бандиты будут искать подобных. – потирает руки и ёжится, выдавливая ещё несколько вопросов, – У них были ружья? Никаких меток не видели? – ударяет по голове и сменив тон с допроса на более понимающий и добрый продолжает: – Я смотрю вы потеряли все свои вещи? Иль вы без снаряжения? Вы смотрите, метель близится. Всё же интересно где ваши вещи? – Усы взрослого мужчины подпрыгивают с каждым словом, что излагаются из сухих, потрескавшихся уст, наполовину скрытых под волосами.

– Холод не так страшен, когда угрожают сталью. – Шмыгнув носом, меняет тон на более тихий. – Четыре трупа лежат на дороге с часу пути от ворот. Мне жаль. – Брови опустились, а сожалеющий взгляд направлен в уставшие, но при этом понимающие глаза капитана, хотя на вид тот кажется строгим, только во взоре горит домашний очаг. – Лучше отправьте туда кого-нибудь, пока путешественники не перепугались. – Разговор закончился. Прощание. Крепкое рукопожатие. Продолжение пути.

Перед путником величавые ворота, украшенные разной символикой, которая в этих краях так же создаёт барьер по мнению многих верующих от духов, зовущиеся «дуритами»⁷. Чудовища заставляют гнить лица и превращают людей в безликих уродов. Они живут коллективным разумом, собираясь чаще всего в маленькие группы, но слухи доходили, что монстры овладели целым поселением, но подтверждения этому так и нет. Духи глупо пытаются обмануть человека, пародируя обычных смертных чьим разумом завладели, заманивая в логово. Существа очень осторожные и не нападут при свете дня, сокроют лицо при солнце и постараются впрыснуть яд только тогда, когда поблизости не будет ни одного сородича. Тем не менее, их стаи привыкли питаться людьми, поэтому научились строить иерархию, благодаря которой привлекают к смерти невинный люд более успешно.

На створке маленькое отверстие для людей. Рядом никого нет, только окошко в каменной башне, что держит врата в город. По другую сторону точно такое же сооружение, а от них идут высокие каменные стены, простирающиеся дальше в глубокий лес, который заполонил больше половины острова, не считая северную его часть, зовущиеся «Землями Пепловых Дождей»⁸.

Входя в поселение, необходимо написать в дневнике у стража ворот: имя и цель пребывания. «Карвер Майнбласт. Отдых с дороги.» – ловко черкает металлической ручкой, словно машет мечем. В такие моменты стрелок всегда боится, что один из сторожевых может оказаться родственником человека, который когда-то был убит от рук молодого наёмника, ведь чаще всего бандиты и головорезы это дети представителей власти и разных подобных особ. По его мнению, они более подвержены преступности, ведь их родители постоянно с ней сталкиваются и медленно вязнут в омуте, в который тащат и своих отпрысков, сами того не замечая. Взгляд направлен на цель, что немного смущает толстяка, сидящего на деревянном скрипучем стуле. Одно понятно – тот не знает гостя. Имя не никогда не скрывает, считая, что таким образом бандиты сами являются к нему, позволяя получить лёгкие деньги.

– Мираэтта и Олаф в городе? – Интересуется с намеком на просмотр предыдущих страниц, указывая пальцем на дневник. Хмурый вид сторожа. Серебряная монетка между пальцев блеснула пылающей в звёздном небе кометой.

Уставший работяга вяло хрюкнул и отвернулся, наверное, он круглые сутки сидит на одном месте, получает зарплату и тратит, видимо, только на утоление своих жирных потребностей. О какой жене может идти речь, если нужно больше половины жизни просиживать и без того жирную задницу у ворот, встречая и провожая обычных людей, не представляющие из себя ничего, как и он сам.

– «Волкпи Дор», «Ронда Молли», «Фона Жаба», «Стиллиан Трикст», – глаза хватаются за каждое имя, – «Мираэтта Гильдра». – радость проскользнула в голове путника. – Заходили в промежутке в… Десять человек? – Монетка скользит по столу прямиком в копилку.

– Вали, тут уже очередь! – бубнит недовольный сторож с хитрыми глазами, ставшие такими после того, как монетка оказалась в казне мужчины. Никого при этом рядом нет.

– Доброго дня. – Приподняв шляпу, добавил Карвер с мертвой улыбкой и с не менее мертвым взглядом.

В поселении полно молодых людей, гуляния и развлечения переполняют прекрасную морозную улицу. Горожане сидят и обсуждают разное, дети бегают и играют, стараясь догнать друг друга, иногда падая и катаясь в смехе и плаче. Тепло одетые, те похожи на меховые комки с милыми красными щечками и горящими хрусталиками.

Стража патрулирует подвое. Те вооружены старыми пистолетами и шпагами, так же видно, что на поясе висят даги, которые удобно используются вместо баклеров. Продолжая путь, проходя через главную площадь, где находится склад продовольствия в несколько этажей. Там полно людей, вечно забегающие внутрь и вытаскивающие большие коробки и бочки с надписью на каждой «РЫБА»; рядом каменная массивная опьгараниду⁹, которая создаёт впечатление святилища, но по мнению стрелка более походит на музей. На вершине башни, располагавшаяся на здании, находится колокол, где спит уставший мужчина в разноцветном одеянии под названием «Упьгаранаду»¹⁰ после ночной службы. Еще выше – наконечник на пирамида-образной крыше, хранящий вечный четырехэлементный символ, представляющих из себя четыре стихии: вода, земля, огонь и воздух. Знак общепризнанной и основной философии людей – «Элеменадалис»¹¹, которая не раз была причиной смены эпохи.

В середине площади большой колодец с не менее крупным ведром, который, возможно, играет роль достопримечательности в поселении. Дальше Карвер выходит на дорогу, которая по краям имеет небольшие кустарники, аккуратно растущие и воюющие с невероятным холодом. Смотря на них можно подумать, что если растения могли бы страдать, то они были причислены к лику мучеников. Удивительно красиво.

Еще пару минут, и перед ним стоит долгожданный «Хмельной сын» – таверна, которая славится своей спокойной атмосферой. Туда обычно и водили отцы своих сыновей, чтобы показать им всю прелесть алкоголя, оттуда и название. На крыльце сидит, потягивающий трубку, пыльный старик в капюшоне и длинной неаккуратной бородой. Корчится весь от света, но не желает уходить, ведь улыбка на его лице шире, чем желудок королевского капитана. Поднявшись на крыльцо, Карвер толкает старую деревянную дверь.

Большое уютное помещение представляется взору. Всё разбросано и грязно после прошедшей ночи. В зале сидят гостей пять, считая его знакомых, сидящие и кушающие рыбу.

– Карвер! – кричит Мираэтта, оторвавшись от своего приема пищи. Добрая улыбка и машущая рука растапливает сердце мрачного убийцы.

– Наконец-то! – С улыбкой радует путешественник. Олаф встаёт и протягивает руку, вежливо поздоровавшись.

– Ты слышал о стрельбе в лесу? Твоих рук дело? – Интересуется девушка, отправив свои визоры на поиск царапин на теле стрелка.

– Четырьмя больше, четырьмя меньше… – С расстроенным лицом отвечает пришедший.

– Ты чего к нему пристала со своими вопросами! На улице холодно, да и после такой дороги лучше бы порадовала хорошими новостями! – Возражает Олаф и ударяет рукой по столу, которую тут же поднимает. – Будьте любезны порцию самой, мать вашу, сочной рыбы! – продолжает, схватив руку друга и ехидно смотря тому в глаза, кивая. – И три, твою мать… – Брови подскакивают, а взгляд от Карвера, переходит на невинную девицу. – Самой пьяной пинты пива! – делает хлопок ударив ладонью о стол.

– Мы что… Пить собрались!? – Мираэтта вне себя, но возражает очень неубедительно. Прыгает на стуле от злости, но ничего поделать не может, руки скрестились на груди, а уголок губ, так и показывает настоящую сущность, ведь та всеми силами скрывает улыбку.

– А чего нет то? Давно ж не виделись, твою мать! – восклицает Олаф. Карвер молча сидит, его не покидает мысль о наёмниках, жаждущих заполучить свои кровавые деньги. Видимо пришло время расплачиваться за свои деяния.

– Слушайте, мать вашу! А тут в городе… Вы ничего подозрительного не заметили, твою мать? – Сомневается Олаф.

– Патруль, если только… Возможно опять бандитов пропустил этот алкаш у ворот… – Молвит девушка.

– За тобой охота, Карвер, твою мать. Как бы тебе не нарваться на них здесь… – Глазами пробежавшись по залу. – Мы, если что, всегда с тобой… – Кислый хлопает друга по плечу.

– Мать твою! – встретившись взглядами два друга завизжали от смеха, ведь те одновременно продолжили речь Олафа.

Проходит время за обсуждением, кушают и пьют пиво, каждый рассказывает смешные истории, обсуждают нынешнюю ситуацию в городе, Карвер рассказал о глупых наёмниках, не умеющих стрелять. Двое излагают свои цели и будущие планы. Проходит несколько часов.

– Карвер! Сука! – Заходит кричащий мужик в бар, с явно не добрыми намерениями, в руках у него старый, грязный пистолет точно украденный у местных солдат. – Ты убил моего сына, ублюдина! – Слезы бегут по лицу агрессора. – В дороге! – закусывает губу, из-за чего начинает кровоточить. Не очень тепло одет, расстегнут, как кажется, собирался в спешке.

– Твой сын? – ровным тоном разговаривает с явно нетрезвым взрослым мужчиной Карвер.

– Оружие брось! Чудовище! – размахивая свободной дланью и пистолетом. – Я неясно выражаюсь? А, тварь? – Указывает оружием на свою цель. Вокруг все только подняли головы от своей хмельности. – Быстро, падла! – Карвер кидает меч на землю. – И свой чудовищный пистолет! – Снимает кобуру с пояса, тоже кидает на пол. Мужчина стоит в дверях и не двигается, только дрожит. Вскоре трогается по окружности, отходя от двери по стене и дальше. – Пусть друзья твои тоже уберут оружие! – Все сделали как было сказано, а тот начал трогать лицо свободной рукой, кусая уже пальцы, и так кровоточащих от опасной, вечной и неблагодарной работы на стройке.

– Мой мальчишка… За что ты его убил? Что он тебе сделал, ты!? – Визжит, растягивая слова. Пускает слюну весь в холодном поту и плаче. – Вапора дрисня…

– Твой сын напал на меня. – Стрелок делает вдох. Рисковать своими товарищами он не может. Выстрелив первым, шальная пуля противника может попасть в ближних товарищей. Карвер не мог и подумать, что единственные его друзья заведут в такую ловушку. – Либо я, либо он. Как выглядел твой сын? – Ровно и томно.

– Нееет… Нет-нет-нет! – качая головой, удивляясь словам, и огнестрелом. – Я… ТЕБЕ! Ничего не скажу… Ты подохнешь тут. Да-да-да! Подохнешь, мразь! – взгляд немеет, руки перестают дрожать, а блеск в глазах испаряется. Бах!

Карвер видит, как пуля преодолевает пространство, рассекая воздух. Замечает и вспышку пороха, которая взрывает патрон. Мужчина, заплаканный стоит у стены, такой же испуганный, как и все в этой таверне. Стрелок чувствует жар, руки становятся огненными, ему тяжело себя контролировать, пуля сгорает перед плотью, казалось бы, уже должного умереть адаманта. Сам же падает на пол бледный, как молоко. Перчатки обуглились. Мужчина от страха бросает пистолет, тяжело и шумно упавший на деревянный пол, а после падает сам на колени без сил. Взгляд безмолвный. Все резко вскакивают и выбегают из зала. После выполз и сам агрессор из помещения.

– А! Опять херня творится! – Кричит хозяин таверны, стоящий за баром, глубоко плевавший, что творится в зале, пока деньги идут, а на тот момент все точно разбежались не заплатив.

– Карвер! Карвер! – Мираэтта теряет счастье.

– Что, мать твою, происходит?! – медленно звучит из уст Олафа, упав на колени перед телом, начинает предпринимать действия, пытаясь найти отверстие от пули.

– Воды, принеси воды! – Мираэтта вскакивает и за баром черпает стакан, который тут же выплескивает на лицо, потерявшему сознание, товарищу. Вода испаряется, лишь коснувшись.

– Не может быть!

– Приведи помощь, сходи в опьгараниду, твою мать! – Кричит Олаф, смотря на потупившее бледное лицо девушки. – Бегом, мать твою, я сказал! – визжит напуганный Олаф.

______________

Фортуито ¹ – остров, на котором расположено одноимённое государство.

Элима (мн. ч.) Элайзма (ед. ч.) ² – оскорбление, обозначающее человека, который не достигнув зрелого возраста старается выглядеть и вести себя старше, совершая необдуманные, чаще всего фатальные для него поступки. Сравнимо с «инфантильностью», только имеет более оскорбительный, почти матерный контекст.

Элёмёнадала (ед. ч.) Элеменадала (мн. ч.) ³ – люди обладающие возможностью чувствовать элементный (стихийный) баланс, вмешиваясь в ещё неизведанную структуру. Так же способны изменять его в определённых условиях.

Удар Хоруга ⁴ – большая расщелина в северной части острова и дыра в одной из торчащих из воды гор.

Каэлум ⁵ – одна из четырёх стихий, являющаяся в Элеменадалис основой для оболочек всех живых существ. Она сдерживает или Вапор, или Ликвору, или Солус.

Ацерабина ⁶ – спящий супер вулкан в северной части острова, жерло находится глубоко под водой, а сам кратер образовывает сеть мелких островов недалеко от побережья на северо-востоке.

Дуриты ⁷ – люди подверженные болезни «Дурития». Имеют видоизменённую внешность. Походят на чудовищ с большими белыми глазами и уж очень острыми когтями и зубами, которые показываются только в том случае, если это необходимо субъекту.

Дурития ⁷'¹ – нарушение в человеческом балансе стихий, когда Вапор охватывает Ликвора, используя её ресурсы.

Земли Пепловых Дождей ⁸ – большое поле в северной части острова, которое образовалось в начале эры, во времена появления «Удара Хоруга». Представляет из себя огромную поляну из вулканического пепла, где не растут растения и не обитает зверь.

Опьгараниду ⁹ – название святилища в Элеменадалис. Сравнима с Церковью.

Упьгараниду ¹⁰ – священное одеяние, с преобладающими цветами четырёх стихий.

Элеменадалис ¹¹ – главенствующая философия в Фортуито.