Читать книгу Майнбласт. Книга I: Двуличие - Cyril Ust - Страница 7

Карвер Майнбласт стоит меж домов. Рука опирается на старое каменное здание, обросшее странно пленительным паразитирующим растением. Он чувствует исходящее от него сияние, закрадывающееся в самые дальние и забытые уголки сердца. К таким отвратительным условиям для жизни, стебли кислого цвета смогли адаптироваться, не смотря на невзгоды. Обходя каждый холодный камень по выемкам, с каждым днём они устремляются всё выше и выше, питаясь частичками солнца, иногда выглядывающего из облаков. Имеющие несколько лопастей, зелёные дальновидные листочки аккуратно прорастают и борются за существование, а так же щекочут кожу раненого вояки. Другая ладонь частично скрывает удручённое лицо. Скованные губы сами выгибаются в улыбку, словно только что заключил сделку со смертью. Муки парализуют тело, стараясь хоть как-то избавиться от угрозы организму.

Внутренняя физическая боль смешивается с помесью из разбитых надежд и не ставших добрых мечтаний, подкрепляя колкие и гулкие ощущения приправой из терзаний. Ловкие движения, адреналин, заставивший забыть об ущербе на теле, выстрелы, всё пагубно повлияло на и без того полумёртвого, но ещё борющегося, Майнбласта.

Помимо всего прочего он обращает внимание и на болезнь, сразившую его несколько дней назад. В голове перепутались все идеи, подобные книгам, которые к тому же не имеют названий, чтобы разобраться в происходящем, тот думает, что нужно прочитать каждую и найти какой-никакой, но порядок. Тем не менее Карвера опьяняет эгидарис. Мутные мысли иногда требуют вспомнить прошлое, понять кто он такой и осознать, что каждая человеческая жизнь на его совести. Только убийства у стрелка в крови.

Шесть лет назад, когда тот начал по новому изучать жизнь, он столкнулся с неизвестными на корабле, идущем из Ройла в Фортуито на самый южный порт Ройлец. Пока те стояли и ждали у моря погоды, чтобы добраться до следующей корабельной стоянки, несколько недель они учились мастерству фехтования и искусству стрельбы. Правда многим казалось, что черноволосый странник, мысли которого всегда вызывали удивление, уже имеет эти навыки, но всё осталось в безызвестном прошлом, оставшееся перепутанными клочками с, выпавшими из памяти, личностями и моментами. В Фортуито ничего не оставалось делать, кроме как ловить бандитов, ведь это единственное, что на тот момент он знал и умел, когда наконец прибыл в полуразбитый порт в северо-западной части острова. Оттуда дороги ведут в горы, а после бегут развилки до крупных поселений.

Ладонь спускается вниз и закрывает рот, сжимая пальцы впивается в кожу. «Анарамара¹⁹!» – ругается. Зрак закрывается, и на лице торжествует гримаса боли, зубы его стиснулись, скрипя. Выдох.

Хватает семисотый и осматривает в поисках разных повреждений и неполадок, стараясь отвлечься. К счастью револьвер еще никогда не ломался и не собирается, вечный блеск металла всегда отражает в себе своих жертв, а пули, которые заползают в барабан, будто хищник в норку травоядного, ещё никогда не клинили и всегда взрывались. Находясь в тени, перед его глазами проносятся люди, которые будто ничего и не замечают, они общаются и радуются, грустят и любят. Одиночка, зная что ему там не место, боится даже думать о мысли, чтобы втиснуться в мир, где правит бессознательность, которая и так поглощает его будто глухая трясина.

Останавливается перед началом солнечного света, что падает на уличную тропу, и понимает – на голове нет шляпы, которую тот забыл еще во взорванном здании. Ярость вскипает в сердце настолько, что не хочется даже курить. Сосуды наливаются эмоциями. Проблемы захватывают рощу мыслей и зрение туманится, из-за неадекватности происходящего в жизни, он видит тени, уходящие меж домов. Его внимание перехватывает невинный зверёк, который рыщет в поисках съедобных свежих помоев, которые ещё не успели сожрать другие грызуны.

Пистолет направлен на крысу, пискающую около проросшего неизвестного сорняка. Курок взведён. Настало его полное одиночество, как он и хотел многие годы. Стрелок давит в себе ярости из-за чего мышцы его лица иногда вздрагивают. Смотря на то, как невинное существо бродит и пытается найти питательные вещества, убийца успокаивается, понимая, что ещё одно беспорочное не изменит ситуацию. Желая как можно скорее избавиться от нависший на него рок, он думает о следующем шаге.

Пистолет убран, и Карвер, развернувшись, отправляется в противоположную сторону от насыщенной вапором улицы. Горькие тучи сгущаются, все призраки танцуют вокруг. «Невинные погибают» – блеснуло в голове. Погибают как тот парень, молящий о пощаде, видимо являющийся действительно обычным горожанином, попавший в плохую компанию, о чем говорил, отец. «Сколько я таких убил? Нет! Это их выбор, каждый угрожающий мне, становится жертвой. Неважно кто. Выбранный путь не изменить, и я вершу судьбу людей, переступивших мою кровавую дорогу.» – говорит себе стрелок, стряхивая с себя разное налипшее месиво.

Словно вновь приглушенный болезнью, идёт и то зажмуривается, то ударяется о высокие стены домов, медленными движениями отправляясь в бредовое состояние. В руке рефлекторно оказывается семисотый, а курок уже взведён. Идя дальше, орудие прячет под курткой, чтобы не поймать случайный взгляд. Останавливается, облокачивается на стену спиной и оглядывается, хлопая глазами. Раненый находится далеко от людей, от оживленных улиц, которые прячутся за парой зданий. Никого нет, только старые грязные улицы, где остались разные объедки и мусор, гниющий и развивающий новую флору в, промёрзшем до костей, городе. Никого это не волнует, ведь окна на тёмные улицы не выходят. В таких местах можно увидеть только, давно заброшенные и брошенные, склады и сараи. Хранятся в них всякие инструменты, которые неадекватно любят коллекционировать люди, и, пришедшие в ненадобность, разные вещи, точно понадобящиеся по мнению многих в будущем. Бывает они лежат совершенно недавно купленные, только бандиты всё бесконтрольно разворовывают.

Карвер поднимает пустые глаза в сторону, откуда пришел. Длинная дорога, оставшаяся позади, заворачивается в спираль по мере наклонности головы стрелка, падающей от усталости. Стены, с нависшими на ней зелёным паразитом, словно пульсируют в видениях Майнбласта. Ядовитые цвет шепчет своим змеиным голоском, словно пытаясь пригласить куда-то. Закрыв глаза, в уши проникает странный звук, похожий на журчание ручья, и тот кажется таким тёплым, спокойным и релаксирующим, если бы не одно но. Он смешивается с шумом ветра и при этом становится всё громче и агрессивнее, превращаясь в бурю, заставляет вояку бросить пистолет и закрыть уши. Сдавливая их он наклоняется, кряхтя и топят в себе другие чувства.

– Карвер! – отчётливый шёпот, ощущается среди всех шумов. Стрелок мотает головой, стараясь привести себя в чувство, подбирает и прислоняет холодный ствол к голове, стараясь освежить голову не только сталью, но и осознанием, что находится под защитой. Дума отчаянно пытается восстановить трезвость, только унывающий зрак сам отправляется в астрал.

– Никто не может управлять человеком с оружием! – старается ответить самому себе, неспокойно ворчит. Напряжение тела на пределе, внутри вскипает кровь, а органы, кажется, двигаются внутри, сращиваясь или наоборот разрываясь. Из уст вырывается незнакомый для Карвера крик, не похожий на человеческий. Падает на колени, свободной рукой хвастается за живот и того тошнит кровавыми ошмётками, перемешанными с едва уловимыми на взгляд кусочками древесины. Не имея возможности стоять, бессознательно и медленно ложится на землю, не видя перед собой ничего, кроме утопающего света. Тьма обнимает своими манящими дланями, напевая колыбельную ночи.

Во сне он видит образы. Пролетают комнаты и одно помещение запоминается уверенно. Там лежат более сотни, со сгоревшими лицами трупов, которые, спя, ожидают полного сожжения, в удобных для неживых темницах – гробах. В одно мгновение, сталкивается со знакомым лицом человека, который почувствовал присутствие Карвера и, испугавшись, словно выключает некий грёзовой портал.

Наёмник лежит посреди забытой дороги, простирающейся меж старых, каменных и забитых зеленью домов, грязи и разного мусора. Крысы мчат то туда, то сюда, оставляя после себя переворошённые поля дерьма. Иногда слышатся крики с оживлённой улицы: то счастливые, то печальные. Солнце уже скрылось за горами, а большие воздушные рыбки, плывущие по течению ветра всё больше и больше заполоняют ещё синее небо. Стрелок лежит в грязи и собственной крови. Глаза приоткрылись, никого нет, только спешно приходящий ветер. Все болезненные чувства пропали в небытие.

Он медленно поднимается и в шоке смотрит на землю, после трогает лицо, замечая, что на пальцах ошмётки присохший и замёрзшей крови, которая плиткой отваливается от кожи. Из внутреннего кармана вытягивает маленькую тряпочку бледно-кровавого цвета и вытирает ей гадости.

Карвер отбрасывает и не принимает все мысли о том, что в его судьбу вмешиваются неподвластные человеческому мозгу силы. Никакие стихии и всякие воплощения зла не смеют приказывать ему и пленять тело – единственное, что точно знает стрелок, схватив свой леденящий револьвер. Он проходит пару шагов и замечает бочку со сточной водой.

– Не замерзла? – думается. Руки опускаются в морозную жидкость, освежая и успокаивая мысли, ополаскивает грязную кожу. – Абаналара! – шепчет и отряхивает порванную одежду, проверяя боезапасы. Осознав место расположения берлоги беглецов, он выдвигается в опьгараниду на встречу к неизвестным, отбросив все муки и печаль.

Анарамара²¹– в переводе с Еверабискха «Анара» означает «Страдание», а «Амара» – «Смерть». Получившееся словосочетание, если адаптировать под привычный разговорный русский язык, можно перевести как: «Я чувствую смертельные муки, вызывающие чудовищные страдания». Используется и как ругательство, и как обращение за помощью, если человек находится при смерти.