Читать книгу Майнбласт. Книга I: Двуличие - Cyril Ust - Страница 6

Проходя по коридору, трое спешно направляются к выходу, стараясь покинуть таинственный дом. В конце коридора лестница вниз. Оглядываясь и заглядывая в каждую комнату на пути, двигаются. Спуск вниз.

– Сюда – говорит Олаф и выходит вперёд. Машет рукой и подходит к двери, которая точно ведёт на улицу, где веселятся и радуются люди, их счастье просачивается сквозь толстые стены и окна, омрачая внутреннее переполненное тревогой помещение.

– Стой – шепчет Карвер. Его взор немного хмурится, брови напрягаются, а зрак застывает, всматриваясь в забитые трещинки и щели на полу. – Что-то здесь не так, – жестом подзывает к себе Кислого. Пару шагов назад в обратном направлении. Медленно и аккуратно ступает, специально создавая стук тяжелой обуви по безобразной поверхности.

– Здесь… – удивляется Мираэтта. – Подвал? – подходит к стрелку и осматривает пол, наклонившись, всматривается меж досок, которыми устелена просторная комната. – Я ничего не вижу. Тем более… он очень грязный. – Сидит на коленях. Белоснежные ладони с тонкими длинными пальцами легли на колени, поднимает голову на Карвера. Немного смутившись и стараясь не подавать виду, отворачивается в сторону, немного покраснев, ведь в её голове застыли образы обнажённого торса Майнбласта. – Думаю… Кхм… Я… Дума… – Слова Гильдры перебивают выстрелы, сотрясающие своим грохотом стены и барабанные перепонки каждого, кроме владельца орудия. Щепки летят в разные стороны, взор стрелка нахмурен. Из дула выходит приятно едкий дым пороха, который глубоко в себя вдыхает вояка.

– Вот, сука… – возникает Олаф, держа уши закрытыми. – Что ты, мать твою, делаешь? – Карвер молча перезаряжается, смотря на своих напарников, тот не хочет раскрывать все карты сразу. С потолка сыплется пыль, а некоторые бокалы и чаши, аккуратно выставленные на полках в баре, падают, так как старая деревянная платформа с посудой не выдерживает такого мощного резонанса. Дом походит на заброшенный. И только последние несколько дней в нём проживали люди, о чем говорят пыльные полки и отсутствие некоторой утвари. Безжизненное здание, которое необходимо обживать минимум месяц.

Высаживает еще один барабан. Перезаряжается и падает на землю отрывая руками древесные пласты.

Все в ожидании, пока сойдёт пыль. Мираэтта от каждого выстрела слегка вскрикивала своим звонким музыкальным голосом. Она жмурится, и ладони лежат на голове, меж пальцев же вьются золотые волосы. Сначала открывается один глаз. Олаф подходит ближе и шепчет:

– Что за, мать твою…

– Так я и думал. – Высказывается Карвер, смотря на лицо неизвестного. – Ещё одна загадка? – Дыра в полу, представляющая из себя смесь из щепок, пыли и гнилого мяса. Лицо мертвеца давно перестало вызывать хоть капельку приятных ощущений. Кажется, что если родные этого несчастного на него взглянут, их вырвет оттого, что это могло быть человеком. Губы уже превратились в гнилое яблоко, а трупная улыбка смеётся, затрагивая глубинные нотки и отражая боль в самое сердце. Выглядит всё искусственно, словно кто-то специально оставил там, зная, что неизвестного найдут. Длинные седые волосы на грязной и мертвой коже черепа ещё сохранились. А на лбу застыл, подобный королевой короне, венец, с изображением Скорбящей Матери¹³.

– Что за..? – девица открывает второй глаз. Стрелок замечает едва уловимую деталь, девушка и Олаф, по всей видимости заметили что-то знакомое.

– Аб'бигеранаб¹⁴ могильник. – Ругается Карвер и направляется к выходу. За ним не успели последовать Олаф и Мираэтта. Гнилая маска смерти ушла в глубины сознания свидетелей. В мыслях витают разные встревоженные всполохи о том, что этот несчастный, убит по их вине, хотя этому трупу уже по меньшей мере несколько месяцев, а то и более. Двое не могут сконцентрироваться из-за картины в разуме. Теперь же свет проникает в здание мрачнее и темнее, каждые звуки с улицы превращаются в издевательские насмешки, способные породить ледяные наросты на, и без того, каменном сердце убийцы.

– Стой! – Рявкает Олаф, пройдя глазами по помещению. – Мы что, так просто можем уйти, твою мать? – С недоумением продолжает. Темные брови подняты вверх, а руки расставлены по сторонам.

– Ты прав, Кислый. – Карвер берется за дверную ручку и чувствует щелчок, похожий на удар, создающий искру. Движения спадают с тел, взгляды бегают, стараясь зацепиться за неуловимую деталь. – Слышали? – встревоженный шёпот. Стрелок не понимает направление источника звука. Поворачивается к товарищам и вслушивается, а опасная и уж очень интересная мелодия истерически скрывает свою истину, она настолько тихая, что может сравниться с падающим снегом.

– Слышал? – Спрашивает Мираэтта. – Стой-стой-стой! – Крикнув, активно жестикулирует и вслушивается. Она медленно ведёт свои удивительной красоты глазки, волосы легли на лицо. Аккуратно поправив прядь, остановилась. – Это… – С недоумением.

– Что это… – Глотает слюну с одинокой капелькой пота, бегущей по лбу. – Мать… Твою… – шепчет с нервозностью в голосе. Потихоньку подходя к своей знакомой, тянувшись к щиту, что висит на спине.

– Ф-ф-фитиль? – С улыбкой повернулась, видимо не понимая, что радоваться здесь нечему. – Стихии… – бегущий огонёк замолк, а меловые лица прощаются со светом. Даже лик Карвера стал более молочным. Все переглянулись. Олаф достаёт свой массивный круглый щит, защищает девицу, успев частично прикрыть её. Майнбласт же успевает лишь поднять руки к лицу и осознать момент.

Гремит безжалостный взрыв на этаже. Карвера выбрасывает на улицу, а Мираэтту и Олафа заваливает слоем пыли, дерева и всяких осколков, мусором и остальными острыми и тупыми обломками. Стрелку повезло больше всех, так как тот находился дальше других от источника высвобождения энергии. По всей видимости труп был чем-то вроде отвлекающим манёвром в случае раскрытия, так как именно он имел рядом с собой большое количество взрывчатки, которая разбомбила здание в пух и прах. Крики, и толпы людей, носящиеся из стороны в сторону, пытаются понять происходящее, множество мужчин разного возраста подбегают к руинам и начинают разбирать завал сквозь пыль. Веки раненого поднимаются.

Одинокие облака и голубое небо. Большие белые барашки проносятся с удивительной скоростью. В поле зрения, кроме бескрайнего синего воздуха ничего нет. И только пыль, поднятая взрывом, поднимается выше и выше, становясь человеческим образом, приглашающим к молитве в святыню безветрия.

Пару раз моргнув, поднимает голову и жмурится, пытаясь во тьме увидеть предательские импульсы по отстранению здравое мышление, чтобы сейчас же избавиться от проблемы. Глаза взрываются сиянием. Всё кружится и вертится. Револьвер, вылетевший из кобуры, валяется рядом с телом. Дом покосился, хотя этого сказать мало. Крыша упала в центр, прямоугольный дом имеет дыру в середине, из-за чего все обломки отправились прямо на несчастных, кто находился внутри. Стрелок не верит в происходящее и не думает даже вставать, а светобоязнь проникла в глубинные нервы, не позволяя адекватно видеть окружение. К нему подбегает расшумевшийся силуэт, все речи подобны млению и мычанию скота. Раскрытые, отупевшие очи в потрясении уставились на старые уста, которые пытаются донести информацию.

– … Ыл… И… Три… – Говорит мужчина с красными глазными яблоками и крупными, обширными морщинами на лице, больше походящие на скалистую местность острова Фортуито или Ройла. Его рот слегка приоткрыт, пересохшие губы с глубокими трещинками. Видны старые, желтые зубы с черными пятнами в основаниях, где начинаются дёсны. Уголки орала направленны прямиком вниз, зрачки бегают и молят, чтобы внутри никого не оказалось на момент взрыва.

– Внутри! Кто был внутри?

– Мои. Друзья – медленно произносит пострадавший. Глаза направлены на могильник. Проморгавши, пробует встать, но его останавливают женщины, плачущие и обнимающие Майнбласта, их грубые руки и слезы касаются тела, заставляя лежать и не двигаться, в противном случае можно получить еще более сильные повреждения. Они медленно стараются уложить на промерзшие камни, до куда долетело множество обломков.

В недоумении тот старается подняться, вопреки тому, что делают налетевшие птички. Мужчина отправляется к завалу, крича другим. Сообщает всем: и мужчинам, и женщинам, и детям: «Внутри люди!». Пострадавших не оказалось, кроме пары, оставшейся внутри.

– Друзья… – Бормочет стрелок себе под нос и вновь: – Друзья! – крикнув, вскакивает к завалу, оставив пистолет на месте. По дороге скидывает с себя грязную куртку и ножны на гравистую поверхность. На лице проявляются слёзы, которые спешно двигаются по мутному от шока лицу, оставляя за собой чистый след, смывая последние остатки человечности. Разбирая завал руками, где в основном деревянные щепки и большие пласты древесины, так же разные камни и даже стекло, ловит несколько серьёзных заноз. Окружающие совершают те же действия, общество объединилось с одной целью – спасение вапоров, подвергавшиеся уничтожающей взрывчатой смеси, разорвавшаяся по удивительным стечениям обстоятельств. Адреналин в теле убийцы зашкаливает, его сила велика, а боль совершенно ушла на второй план. Порезы и раны образованные в этот момент не замечаются, мысли же теряются в тумане. Единственная цель, которая кличет в голове и звенит подобно часам, это поиск надежды в агонической куче иллюзорных мечтаний.

Взору показалась рука, удивительно красивые пальцы выглядывали из обломков, и кисть лежит так, словно та должна принять кольцо от возлюбленного. Улыбка проявилась, эмоции нахлынули и, убрав очередной материал, видит страшную картину, от которой гонит себя прочь, пытаясь забыть момент так же, как и своё прошлое.

– Не верю! – Кричит в муках во всю улицу Карвер, лицо направлено на землю, а сам падает на колени. Меж сжатых пальцев в кулак сочится темная, густая кровь, перемешанная с грязью. Он старается освободиться надсадном, что баратрией доставляет больше страданий, чем пользы. Кашляет и плюётся кровавыми пытками. Каждая фраза: «Не верю» сопровождается ударами, разбивающие кожу и оставляя ссадины, они вызывают гулкую ломоту, развивающаяся болезнью далее по кости и забегая в гости к нервам. В обломках лежит оторванная рука Мираэтты. Люди замирают. Те кто разбирал завал останавливаются, увидев персты. Некоторые смотря на стрелка, теряют не только дар речи, но и блеск в глазах, а так же стремление в счастливое будущее, впитывая в себя раскалённое умирание личности. Молодые девушки и даже парни хватаются за рты и кусают пальцы, зажмурившись стараются не видеть эту картину.

Карвер поднимается и продолжает разгребать завал в поисках знакомых лиц уже с опьяненным гневом лицом. Все в панических припадках видят в стрелке чудовище, не способное смириться с сущим, ведь он в разорванной одежде и кровавых подтёках, словно грызун роет нору не обращая внимание на окружение. Старики, понимающие молодого вояку, подгоняют и заставляют людей помогать.

В мглистом разуме проносится жизнь. Все мысли обращаются в прошлое. Каждый миг со своими друзьями вспоминается в голове радугой. Он видит и прощается, сам того не понимая. Удивительная и забавная Мираэтта Гильдра была единственной девушкой, которая любила его, о чем стрелок, конечно же, знал, но не хотел связывать жизнь этого чудного создания с монстром, пленённый порождёнными им якорями, страдая и проклиная себя за пороки. Весёлый и опьянённый радостью жизни Олаф Кислый был братом по оружию. «Мать твою» – слышалось из уст напарника – любимая фраза, которая давно стала узнаваемой во многих городах. У Карвера на указательном пальце шрам от спарринга с другом. Как-то раз, те тренировались и дрались на мечах. Случайный удар сильно повредил указательный палец, поэтому тот не мог стрелять. Мираэтта с болью в сердце лечила его и глубоко в подсознании радовалась, ведь по этой причине они проводили втроем времени гораздо больше, так как стрелок не ходил на заказы. Таверны плакали в то время, умоляя триплет не заходить к ним в заведения. Постоянные игры на лютне в исполнении девицы создавали счастливый образ жизни, с грёзами на столетия вперёд.

Проходит время. Слышится несчастный крик – женский жалобный вой. Неизвестная убегает прочь от места, где проводят раскопки.

– Нашли! – замерев от увиденного произнёс мужчина, – Принесите… Воды! – все чувства теряют окрас. В завале лежат Олаф и Мираэтта. Оба держат глаза открытыми. Лежат в кровавых объятиях, вцепившись друг в друга в страдальческих муках. Зрачки бегают из стороны в сторону.

Олаф страшно изувечен, в лице торчит обломок доски, пробившей щеку, и доходящей почти до уха, рука разорвана в мясо. Правая конечность изрезана и избита осколками и металлом. Умбон всмятку и торчит прямо из живота. Из рта бегут потоки стремительно пересыхающей реки. Девушка же лежит, обнимая своего лучшего друга. Майнбласт падает в безмолвии на колени. На лице златовласой красавицы мелькает слабая, подобная увядающему угольку, улыбка.

– Карвер… Ты жив… – Молвит девушка, и губы леденеют, оставляя радостный образ. Бедность захватывает лицо, и стремящаяся слезинка выскакивает, забрав с собой остатки жизни. Тело медленно коченеет, что заметно по глазам, собирающиеся взглянуть на астрал.

– Я спас её… Дру… – хрипит Кислый и, посмотрев на небо широко раскрытыми глазами, как раскаты грома жалко увядает, оставляя после сюда тяжкие думы. Кажется, что чудеса, замеченные им и забрали остатки его энергии.

Несколько минут в трансе и стрелок отходит от места смерти друзей, направляется в толпу, давая местным сделать всё самим. Они подбегают, ругаются, плачут и переговариваются, пытаясь придумать лучший план. Стража затерялась в толпе, так и не явившись на место трагедии.

– Уберите этого… – Говорит мужчина из толпы. – Убийцу! – Указывая пальцем и крича, подходит к нему известный ранее человек. – Ты! Да кто ты такой?! – Не знающий человек смотрит и никак не может понять, призрак стоит или нет. – Ты должен быть мертв! – После чего следует удар в лицо агрессора. Крепкий кулак разбивает тому нос и валит на землю, не собираясь сдаваться, противник вскакивает и лезет в драку, которая быстро заканчивается, ведь стрелок с ним справляется, даже не получив повреждений. Тем не менее это вызывает вопросы среди горожан, почему такое могло произойти. Появляются косые взгляды.

Пока Олафа и Мираэтту вытаскивают, приходят неизвестные, очередные неизвестные, потребовавшие пройти вместе с ними. Бледный сообщает, что оставил вещи на земле, в спешке бросив их.

– Вы видимо не понимаете в чем суть произошедшего? – Угрожают странные на вид люди, более походящие на «Фортуитских Ищеек¹⁵». Гладколицые с правильной и четкой речью, почти полностью отсутствуют и эмоции, и жестикуляции. Прически одинаковые, и волосы зачесаны набок, хотя длинна, как у короткошёрстой собаки. Виски бритые. Одежда же аккуратная и красивая на вид, тёмные пальто украшают мужчин.

– Абаламанадага́ра¹⁶! – махнув рукой. Направляется к оружию, лицо искажается явным недовольством. Останавливать избитого жизнью никто не решился. Сначала куртка, потом меч, а вот и семисотый, красующийся в руках женщины. Разглядывает и, явно не понимая работу устройства, хмурится, всматриваясь в металлические детали.

– Это наследие моего отца. – Грубо выхватывает револьвер, на что дама только косится и продолжает наблюдать за происходящим вокруг. Напряжение только нарастает. Карвер, узнав куда будут отправлены мертвые, отходит от толпы к незнакомцам.

– Все вопросы решили, Майнбласт? – Указав дланью направление движения, уступает дорогу.

– Да. – Нахмурившись. Рука падает на пояс рядом с кобурой. Всё тело изнывает от боли, давно ставшей привычной стрелку. С лица уже стерты все остатки чувств. Одежда грязная и порвана в некоторых местах, ведь удар пришелся не слабый. Бледный спешит вперёд и направляется точно по дороге, в сторону таверны.

– Пьёте? – Интересуется стрелок у двух, идущих за ним, аккуратных мужчин с неестественно голубыми глазами.

– Курим. – Достаёт один из них с улыбкой маленькую металлическую коробочку, где сложены искусно скрученные сигареты. Останавливаются.

– Я… – Тянется к одной. – Сегодня… – Берёт одну и, почувствовав аромат табака, сообщает: – Тарийский¹⁷ Морской? – Наклонив голову, прикрывает глаза и наслаждается запахом, стараясь угомонить взбаламученные импульсы.

– Я дума… – Говорит второй мужчина. Голоса почти не отличны.

– …они уже мертвы. – Майнбласт подхватывает слова неизвестного и направляется далее по дороге. Ему протягивают блестящую зажигалку, отполированную так, что солнцем, отражённом в металле можно разжигать костёр. Удивительно дорогой сувенир для мест столь отдалённых, тем более в таком шикарном состоянии. Пару раз чиркает, и вот уже дым проникает в повреждённые лёгкие, а сама зажигалка отправляется в карман. Ноги немного немеют, пробегает, удивительно приятный и расслабляющий, холодок. Желание кашлять пронзает его, словно лёгкие схватили и сжали, только стрелок научился терпеть подобные муки, поэтому лишь дрогнул.

– Единственное, что может обрадовать на данный момент. – Сообщает пострадавший. Тем временем двое тоже принялись смолить. Вокруг носятся люди, слышен скрежет металла от стражей порядка и просьбы: «Все в порядке, отправляйтесь подальше куда-нибудь…». Карвер останавливает компанию и разворачивается, смотря, как вытаскивают из под завала двух мертвецов. Тяжелый вдох. Дым пронзает своей аспидской тяжестью лёгкие и тем самым замедляет сердцебиение.

– Что вам нужно? – спрашивает Карвер.

– Позвольте представиться… – Двое, сняв кожаные перчатки в спешке, протягивают правые ладони, на ликах слабые, неотличимые улыбки – в знак доброй воли. – Просим прощения. Эцарди Адомасом. – Говорит один. – Волкпи Дор. – Представляется второй.

– Имя не думал поменять? – отвечает стрелок и жмёт обоим руки. Вторая ладонь тем временем легла рядом с рукояткой меча, который не получил никаких повреждений. – Здесь холодно, или я уже близок к смерти? Пошли внутрь. Думаю, сообщать кто Я вам не нужно. – Те идут к таверне вместе с жертвой взрыва. Голова трещит, а тело болит. Взор замечает человека в синем одеянии, смотрящего из уличной толпы прямо на троицу, не обращая на него внимание, принимает к сведению данную информацию. Все дружно заходят в помещение, где никого нет, кроме одного мужика, который трещит о каком-то случае неизвестно кому. Машет бутылкой и бормочет: «Значит достаю я пистолет и такой… ии-ЙИ-ик! говорю ему зна… И-ик… чит. А у тебя то хоть значит то и-ИК…», не окончив речь, голова падает на стол, и в ушах ничего не подозревающих гостей слышатся рвотные позывы.

– Да что ж за… – негодует мужчина за баром, – То уроды тут стреляют… То… – Бросает протирать стаканы и направляется на кухню, где должен находиться персонал. Трое присаживаются за стол, где пару дней назад сидела другая компания, в которой на тот момент был стрелок.

– Слушайте сюда, Майнбласт. – Слышится щелчок, характерный для такого типа оружия, как револьвер. – За вас большая награда. Убивать вас никто не дол… чет. – Проглотив слюну от нервозности, сообщает переговорщик.

Бах! Гремит выстрел. Пуля проходит на вылет и опрокидывает одного из людей на спину, оставляя на соседнем столике ошметки внутренностей. Кровь медленно растекается по деревянному полу, а второй, не успев вытащить своё орудие, уже лежит рядом, с открытыми посеревшими глазами.

– Да чтоб вы… Сдохли! – выбежав визжит хозяин таверны. Быстрая перезарядка и Карвер вытаскивает сигареты из пальто, отправляется к выходу. Подойдя к двери она распахивается, а там стоят десять головорезов.

– Это… – указывая пальцем на пьяного алкаша, который уже спит в своей блевотине вместе в бутылкой неизвестного напитка и шепчет сквозь сон: «Мил… Ииик… ах… Да я не пьяный!». Сосуд выкатывается и падает на пол. Все, даже стрелок смотрят на эту жалкую картину.

– Это тот самый… Как его там..? – Немного нахмурив брови и потупив взгляд. – Карьер! – улыбается помятой улыбкой, смотря на мерзких уродов. Обезьяньи морды, ему не поверив, окружают в заведении, двигая столы для большего пространства.

– Катитесь! Мухи сраные! – Кидается бутылками хозяин таверны, которые разбиваются о пол, оставляя после себя лужи, каждый удар вызывает у мужика сквозь неуловимые мечты отвращение и злобу. – Пшли отсюда! – Испуганно продолжает, зная, что тот не сможет погасить расходы за всю переломанную мебель. – Кыш! – Машет руками.

– Сдаешься? – спрашивает главный, самый тупой на вид и высокий среди всех. Большие губы и имеют форму полумесяца, словно специально напрягает для того, чтобы казаться серьёзнее и угрожающе.

– Что с лицами, уроды…? – Говорит Карвер. Окружают люди с одинаковыми выражениями – толпа откровенных дебилов. – Знаете… Вас то десять. Я сдаюсь. – Лицо мужика за баром, отчаянно бросавший бутылки, меняется на слабую улыбку и спокойствие, после чего следует тяжелый выдох.

– Срань какая… Пора закрыть заведение… – махнув рукой и отвернувшись. Бугаи, более походящие на боцманов южных торговых кораблей, по-очереди направляются к выходу. Бах! Звучит выстрел, пробивший сразу трех обезьян. Все вытаскивают пушки, и следуют еще два выстрела, поразившие свои цели. Шкафы падают на землю замертво. Мясные ошметки оставляют следы позади каждого. Резкое движение и двое сзади стрелка тоже падают от взмаха меча, перерубив им не только одежду, но и брюхо, позволяя кишкам отправиться на прогулку. Упав они заливаются в великих страданиях, то и дело надрывая свои глотки от боли, но страдания их долго не длятся.

– Поглоти этот ублюдочный бизнес солус, суки, твари, бл…! – Визжит хозяин таверны, и пока не успела прозвучать речь полностью, послышались еще пару выстрелов, но уже от неизвестных, поэтому хозяин прыгает в укрытие в соседнее помещение, где творится полный кавардак, падает стекло испуганные крики. Клика полумесяцев бросилась в рассыпную переворачивая столы и стулья на пути. Огонь на поражение ведут из всех стволов, техника позволяет произвести всего по шесть выстрелов каждому. Стрелок тем временем чувствует страшный прилив сил и своей мощи, успев скрыться за стойку, представляющая из себя каменную кладку с деревянным украшением, поэтому пробить её почти невозможно.

– Заказчик? – надеется бледный. Главный боцман так же перезаряжает пистолет, как и Майнбласт. Глаза устремляются вверх, вспоминая о том, сколько их было в начале. Считает на пальцах, загибая револьвером: – Раз, два, три. Точно! – высунув пушку из за бара производит выстрел. Бам! Ещё одна горилла падает замертво, оставляя за собой очередное произведение искусства. Бах! Пуля пробивает стол, за которым прячется один из отсталых. В мыслях невольно проскакивает мысль об их тупости. Последний выживший делает выстрел. Промах, пуля попадает в бутылку, стоящую на баре, из-за чего та взрывается, импульс заставляет соседний сосуд поехать по стойке, остающейся на удивление почти невредимой, учитывая что приняла множество пуль. Щелчок заставляет высвободить пороховую энергию, толкает смертоносную пулю, и гремит звук падающего тела. Очередная звонкая перезарядка с падающими массивными гильзами. Вот и бутылка егидариса¹⁸ подъезжает прямо к убийце.

– Вовремя… – схватив бутылку, вытаскивает зубами пробку. Выплёвывает её точно в лицо одного из бугаев. Направляется к выходу. Пара глубоких глотков и тот стоит уже рядом с алкашом. Раненные обезьяны то и дело мычат, стараясь убавить муки.

– За счет заведения! – Ставит егидарис, и нахмурившись, вдыхает полной грудью запах сгоревшего пороха из дула. – Опьгеманэм¹⁹… – дрожит, словно снюхал большую дорожку местных наркотиков, идя дальше к входу.

– Бармен… Ииик… Счёт! – вякает алкоголик и, схватив бутылку двумя руками, опрокидывает себе в пасть, но не чувствует совершенно ничего, ведь она уже пуста.

– И где попрятались крысы? – выходит из таверны, а люди с косыми взглядами и недоверием пробегают мимо. Шаги двигают в сторону теневых улиц²⁰.

_________

Скорбящая Мать¹³ – Пик в северо-западной части острова, которая оканчивает долгий горный массив. Самая высокая гора Фортуито.

Аб'бигеранаб¹⁴ – с Еверабискха переводится как «отвращение». Используется как матерное ругательство, обозначающее причисление к чему или кому угодно обезображенное и чудовищно-мерзкое значение. Чаще всего так говорят о трупах.

Фортуитские Ищейки¹⁵ – специально обученные люди государства Фортуито, представляющие из себя шпионов, убийц, саботажников, лазутчиков и так далее. Работают секретно, но всё равно в обществе о них многие знают. У них есть отличительная черта – неестественная аккуратность из-за чего шутливо некоторые называют их «умниками».

Тария¹⁶ – островное государство лежащее к югу от острова Ройл.

Абаналара¹⁷ – ругательство, обозначающее всё что угодно.

Егидарис¹⁸ – «Егидаринэлопь» переводится как «тухлая рыба» с Еверабискха. Довольно популярный напиток в Фортуито из-за своей дешевизны и относительно приятного вкуса. Имеет запах тухлой рыбы, ведь делается на её основе. Крепость 32 градуса. Отличается сильным рыбным вкусом с не менее сильным привкусом лимона. Сокращение стали использовать, чтобы облегчить произношение, ведь не все алкоголики способны произнести его полностью. Напиток славится своей древностью, ведь сохранил рецепт еще со времён заселения острова.

Опьгеманэм¹⁹ – в переводе с Еверабискха «обьгёмэм – человек», «Опьранэм – наслаждение». Оборот, который используется в том случае, когда субъект получает удовольствие и расслабление от объекта в моменты сильного напряжения. Можно высказаться на счёт: сигарет, алкоголя, холодного стакана воды в жаркую погоду и так далее.

Теневые Улицы²⁰ – часть города, отвечающая за быстрое перемещение от места к месту. Дворы, где чаще всего складывают весь мусор и проживают бездомные. Из-за старости, неразвитой инфраструктуры и неблагоприятных личностей туда суются только те, кто может дать отпор.