Читать книгу Даджаль. Том 2. День как год - Дамир Меркадер - Страница 4

Деньги – это пустота, достающаяся тяжёлым трудом.

К таким выводам пришёл Максим, пережив и кошмар девяносто второго года, и кризис девяносто восьмого. Поэтому не тратил финансы попусту даже на собственные нужды. Одевался скромно, преимущественно на рынках, продукты покупал самые качественные по наиболее низким ценам, ежемесячно устраивая обход всех местных магазинов: скрупулёзно записывал на бумажку, что почём.

Он не был скрягой, отнюдь. Вместе с Таней минимум раз в год ездил погреться у моря, и не в банальную Турцию или в Египет, а туда, где по-настоящему интересно. Себе права Максим получать не стал, понимая: не пройдёт комиссию у психиатра. Зато верной подруге приобрёл новенькую иномарку, за которой, конечно же, тщательно следил. Побывав в Питере, стал откладывать деньги на квартиру в северной Пальмире – так понравилась мертвенно-холодная аура колыбели революции. Но вот помогать знакомым или родственникам считал бесполезным расточительством, если только не видел перспектив получения в дальнейшем солидной выгоды.

Поступивший телефонный звонок сперва не посулил ничего, кроме пустых трат:

– Максим Николаевич? Тебе привет с того света. От Вагиза, – раздался в трубке голос с лёгким кавказским акцентом. – Жду в хинкальной напротив райисполкома. Покойный просил кое-что передать.

Если русских Максим считал своими подданными, то кавказцев искренне ненавидел, называя не иначе как «черножопыми мразями». Недоумевал, откуда такая реакция: никаких видимых предпосылок к этому не существовало. Среди знакомых и коллег имелись евреи, русские, прибалты и даже один нигериец, только ни к кому из них никогда не появлялось столь ярых негативных эмоций. Этот феномен объяснял себе тем, что кавказцы выглядели наиболее возможными соперниками на исконно татарской земле.

Поэтому огромного желания встречаться с неизвестным не возникло. Но Вагиз таинственно исчез около семи лет назад во время второй чеченской войны и с тех пор числился пропавшим без вести. Возможно, как и многие солдаты в те годы, несчастный угодил в рабство, и теперь его новый хозяин ищет покупателей. Сам Максим, конечно, не стал бы платить ни копейки. Зато выступить посредником между башибузуком и безутешными родителями было вполне разумно. Это если и не выгодно финансово, то хотя бы даст огромный плюс к репутации.

В ресторане оказалось пусто. Лишь за одним столиком, накрытым белоснежной скатертью, сидел молодой мужчина с кофейной чашкой и небольшим свёртком на столе. Выглядел кавказец весьма презентабельно: аккуратная стрижка, рубашка поло явно из брендового магазина, ничего вроде стереотипного спортивного костюма и полного рта золотых зубов. Хотя лицо казалось несколько неестественным, словно на него наложили целый слой грима. Максим даже немного смутился, поскольку надел затрапезный жилет цвета хаки, шорты и старую майку, в которых обычно прогуливался в тёплую погоду до ближайшего магазина.

– Максим Николаевич, садись, чаю-кофе выпьем, – указал рукой на стул чеченец. – Меня зовут Усама. Я пришёл с миром.

«Точно работорговец», – подумал Максим, усаживаясь напротив.

Рук они друг другу так и не пожали. Некоторое время Усама выжидательно смотрел на собеседника, затем, чуть пожав плечами, продолжил:

– Вижу по глазам: думаешь, я за выкупом пришёл? Нет, никаких разговоров о деньгах. Для начала взгляни сюда, – подвинул он свёрток Максиму и тот, развернув кусок тёмно-синего бархата, увидел небольшой значок.

На чёрном фоне белела театральная маска с изуродованным правым глазом и кривым левым. Взяв её в руки, Максим обнаружил сзади гравировку из двух букв: «DR».

– И что означает это «DR»?

– Многие знания – многие печали, Максим Николаевич. Просто храни его в память о Вагизе, и, если вдруг возникнут сложности на любом уровне, от уголовников до чекистов, покажи знак старшему. Все проблемы решатся мгновенно. Прощай.

Усама достал из кармана портмоне, вытащил крупную купюру и, положив на стол, поднялся, собираясь уйти. Максим недоумённо поинтересовался:

– И это всё?

– А что ещё?

– Ну, ты хоть рассказал бы, так сказать, как погиб Вагиз.

Несколько секунд Усама раздумывал, затем сел обратно и спросил:

– Зачем тебе это? Ведь, насколько я понимаю, вы не были друзьями? Только учти, если хочешь услышать честный ответ, то и сам отвечай честно.

– Друзьями мы действительно не были, – подтвердил Максим. – У меня вообще нет друзей: я не склонен доверять окружающим, даже своей невесте. Тут другая тема. Родители Вагиза люди влиятельные и богатые, они давно ищут любую информацию о гибели сына, поэтому…

– Ясно, – перебил, улыбнувшись, Усама. – Что ж, дело хорошее, правильное. Я расскажу историю так, как следует передать родным. Запоминай. Второй раз повторять не стану. Случилось это в марте, после того как большинство боевиков с чудовищными потерями отошли из Грозного в горы. В один из РОПов4 пришёл местный житель с информацией: ночью село заняли моджахеды; женщины, дети и старики – в заложниках. Созвали оперативное совещание. Вагиз со своей разведгруппой вызвался проверить сведения и по возможности выманить сепаратистов. Укрепившись неподалёку от села, он отправил осведомителя к полевому командиру сообщить, что на окраине обнаружен спецназ федералов. Поначалу всё шло в соответствии с планом: боевики всей массой принялись выдавливать разведчиков в горы, откуда гяуры планировали отойти обратно в РОП, дав отработать артиллерии и авиации. Но оказалось, что сверху предусмотрительно прятался небольшой заградотряд, и Вагиза с сослуживцами взяли в клещи. Имелась узенькая тропка, по ней ещё представлялось возможным вырваться, и он приказал бойцам покинуть укрепление. Оставшись один, раскидал кругом дымовые шашки и минут десять создавал видимость активного сопротивления. Отстрелял все до единого патроны, потом постелил коврик и стал совершать намаз. Подошедшие моджахеды не решились убивать брата по вере, пока тот не закончит молитву. Затем командир, муджтахид5 из Саудовской Аравии, завёл с ним богословскую беседу. Беседа шла на арабском, в ней постоянно упоминались Пророк, Иса, Махди и Даджаль. Вскоре, явно раздосадованный, командир приказал самому молодому местному парню сбегать в мечеть и позвать имама для разрешения спора. Не успел тот добраться до места, как на горы обрушился шквал огня. Когда обстрел закончился, в живых имам нашёл лишь обгоревшего умирающего осведомителя, который и поведал ему всё. При разговоре с тобой имам просил не упоминать его имени, поскольку война не окончена и жизни его может грозить опасность. Запомнил?

Максим кивнул и уточнил:

– Но ведь прекрасно известно, где именно пропал Вагиз. Вычислить местного имама не сложно. Вдруг родители решатся поехать сами и узнать подробности?

– Не переживай, он подтвердит сказанное тобой.

– Предположим, хотя я думаю, что история, мягко говоря, не вполне соответствует действительности. Это меня не касается. Зато касается вот это, – Максим показал Усаме значок с маской, чуть ли не ткнув им в лицо кавказцу. – Что за волшебная вещица, которая решает любые проблемы? Только не надо про многие знания: я уже дядя взрослый, так сказать, переживу. Выкладывай, как есть.

Некоторое время Усама молчал, затем знаком попросил подождать и вышел на улицу. За окнами ресторана Максим увидел, как тот с кем-то беседует по мобильному телефону. Вернувшись, чеченец подошёл и, наклонившись, прошептал на ухо:

– Всю необходимую информацию найдёшь дома в электронной почте. Просили передать следующее: захочешь узнать больше – обратись к своему ректору.

– А ты сам не в теме? – тихо поинтересовался Максим.

– Во многих знаниях – многие печали, Максим Николаевич. Иногда – слишком многие.