Читать книгу Черная Принцесса: История Розы - Дана Ви - Страница 5

Отсчитав нужное, давно выученное и заученное на зубок, количество серых пролетов подъезда. Как и бетонных ступенек под своими ногами. «Среднестатистического» и ничем не отличающегося, ничем не выделяющегося и не примечательного, серого кирпичного девятиэтажного дома. С где-то белыми пластиковым окнами, а где-то все еще и серыми деревянными. И заблаговременно отказавшись от пользования лифтом.

Парень добрался-таки до нужного ему пятого этажа и бордовой железной двери с черной металлической ручкой. С максимальным и крайним номером квартиры из позолоченных цифр на ней – «девяносто». Не удосужившись воспользоваться ковриком для ног, в цвет той же двери и перед ней. Позвонил в серый металлический звонок, встроенный в саму металлическую поверхность. После, постучал рукой и добавил, для точности, еще и с ноги. Добавил… бы. Если бы его тут же не втащили внутрь и не прижали к двери с другой стороны. Держа за горло и в паре сантиметров от потолка и пола.

– Война твоему дому, Роза! – усмехнулся Влад, держа ее руки своими и на своей же шее.

***

«Мать»! Нет. Это – не как с Александром. Констатация факта и… «Статус»! Хотя, да! Иногда я называю ее по имени, косплея Барта из Симпсонов. Правда, не желтея, а «синея». Но! Как есть… Не знаю, как там душат так, что и не душат вовсе. Она это делала лучше всех. Лучше из худших! Что руками, что… Не руками! Даже и не знаю, в какой момент ты обладаешь такой честью, что она касается тебя. Или наоборот, не обладаешь, когда не касается. Или вообще, все наоборот! Но со мной ей явно было противно и очень больно. «Странное сочетание», скажешь? «Гремучий микс»: отвечу я. И это – не к «гремучей змее». Давай, хоть здесь не о змеях, да? Не о Егоре…

Она – ястреб. И это, не только отсылка к серым глазам. Давай, просто примем, что я сужу по «оперению». Да? И по «шкуре»… Черт! Пусть, глаза у птиц карие и где-то черные, но тут… Скорее, сама «фишка» была в их серости и мелкости черного зрачка. На «фоне» бледной кожи и иссиня-черных волос, длиной до поясницы. Скрывающих густой челкой высокий лоб. Таких же широких бровей и длинных ресниц, «острых» скул и точеного подбородка. Под ярко-красными губами!

«Стерва»? «Мать»! Сорок два года, а… «Тысяча». Да! А совершенно и не сорок два года. Вечная и извечная «классика ч/б» в ее одежде: рубашки или платья, юбки-карандаш или мини, обтягивающие брюки или клеш, каблуки и шпильки! Чтобы понять, насколько все хорошо для нее, и плохо для меня, она даже дома «училка».

Могла бы понравиться Никите, как и все «обучающее». Но судя по тому, как он провожает меня только до двери подъезда или квартиры. Не заходя… Ее он тоже не выносит. Или она – его… Они в этом «взаимны»!

«Хохма» про обувь дома в американских сериалах и фильмах, прямо моя тема и вся моя жизнь. Стоит ли объяснять, насколько быстро и «молниеносно» можно проткнуть шпилькой. В десять, а там и во все двенадцать сантиметров. Какое-то из сухожилий или какую-то из частей тела? Какой-нибудь из позвонков позвоночника, к примеру! Да!

А ее любовь к галстукам… Никите «пламенный» сейчас, как и Грею! Только, если с «последним», в лучшем случае, боль будет мешаться с наслаждением и удовольствием. На какой-то из секунд душения и каком-то из ударов плетью или ладонью. То здесь… «Чистая боль»! Где-то уже было про «чистую тьму»! Это – «вторая часть». И ее название: «чистая боль». «Чистая» настолько, что она не марается совершенно. А потому, что… Что?

«Грязная кровь»! Да… Да! Я! Не знаю, как было у нее с Женей. Моим «братом» и ее сыном, но… Хорошо, что он уехал. Уехал? Ну, да! Я его «уехала»! Но обо всем, по порядку…

«Женщина с иголочки! И со сталью вместо костей». Со сталью вместо всего! «Стержня» и не «стержня», костей… Тканей и крови, в «расплавленном» состоянии. Вместо нормальной радужки глаз! Будто, робот в коже. Еще и не стареющий совершенно! «Демонесса»!

И, наверное, после встреч с ней, я перестаю всячески «поносить» Егора, а затем «бац»! И это все как-то «уравновешивается» с появлением его же! И уже она не кажется «монстром». Но тут речь за боль и ее «синхронизацию», из моральной в физическую, и обратно. «Забиваемость» одной – другую. Не спасает, а «перебивает». Моя! А ее…

Тоже, наверное. Правда, с чем связана ее боль и в отношении меня?! «Крокодильи слезы», разве что… Но интересно, до сих пор… Не могла же она меня пожалеть! Или это – тот самый «медовый месяц» между периодами насилия? Когда «насильник» и «абьюзер», теряя ненадолго жертву из виду, тут же стремится ее вернуть? Но с ним-то, понятно. А вот, с ней… Она, в процессе «абьюза», кажется настоящим «ужасом» и не «на крыльях ночи», а наяву.

Только представь, «пересчитываю» я углы квартиры. Сначала, «аверсом» лица и тела, после и «реверсом». И вдруг… «Оп»! И боль в моих глазах находит «ответ» в «ее» глазах. На секунду, да даже долю секунды. И тут же пропадает, «выливаясь» мне в еще больший ужас и сильнейшую боль. «Двойную»: ее и мою. А там и «тройную» за то, что увидела это. В одном «флаконе» и «ударе»!

Она «узнает»… Но кого или что? Егор так не делал. Да! Не получилось! Прости… У него, и от него ко мне, все шло одним сплошным моральным «потоком». Но и все же… «Узнавания» там не «проскакивало», насколько я могла видеть. Точнее, не видеть… В глаза же не смотрю! Принципиально и в его! И кто хуже в этом, скажи мне? Я не знаю…

***

– Какого черта ты приперся?! – шикнула женщина, сильнее сдавливая горло парню. И, буквально, вбивая его, тем самым, в дверь. А его же рюкзак и в его спину. Всеми замками и ремнями «впечатываясь» в кожу спины.

– Поздороваться… – хрипнул шатен. – Приехал, думаю надо и к «маме» зайти. Перед тем, как показаться «папе»!

– Какая я тебе «мама», сволочь?! – Роза опускает правую руку и левой, с размаху, откидывает его в сторону гостиной.

Но не до конца, а оставляет в прихожей. «Заземляя» его в угол и тумбу. По которой парень скатился на пол и сплюнул кровью.

Белые небольшие рамы для фотографий и средних размеров хрустальная ваза для ключей, пошатнулись на ней, но не упали.

Светло-бежевая «молочная» прихожая. С белым потолком и бежевыми, с золотыми нитями-вставками, обоями. И светло-серым ламинатом. Приняла не «тепло», как обещала своей «легкостью» и «светом».

И даже, не за счет темной мебели. Темно-коричневой деревянной тумбы на небольших ножках и с такими же ручками. Темно-бордовой, обитой тканью изнутри, двери. И лестницы в цвет тумбы, ведущей на второй этаж. Что находилась перед глазами Влада и по правую сторону от самой Розы.

Гостеприимство дома «хромало» в принципе. Его тут не ждали, что и не собирались скрывать. Тем более, как-то по-особенному встречать «дорого гостя». Еще и из кухни «веяло» чем-то вкусным, только-только «сготовленным». А точнее, «разогретым» на «скорую руку». Что и добавляло ему «очков» к нежелательности его визита и нахождения тут. Он оторвал ее, не только от готовки и самой «трапезы» непосредственно, но и от принятия водных процедур и душа после пробежки.

Женщина, как видно, только забежала домой, не успев толком и переодеться. Она была облачена в черный спортивный костюм. Состоящей из длинной кофты на замке с капюшоном и длинных штанов. С розовыми вставками-полосами по бокам. И того же фасона кроссовки.

Волосы были затянуты на затылке в высокий хвост. И «вытянуты» настолько, что, казалось, и скулы «вытягивали». Если не к темечку, то макушке, а там и самому затылку точно. «Заостряя» их, как и серые глаза, с черной подводкой-стрелкой, сощуренные и устремленные на Влада. Губы, покрытые розовой матовой помадой, исказились в отвращении. А длинные ногти, в тон ей, готовы были «прорвать» кожу ладоней. Настолько она их сжимала. Но держалась до последнего и победного. Решив видимо, сначала «прорвать» его.

– Ну, как же… Софии! Или еще кого-то?

– Заткнись! – рыкнула Роза и подняла его вновь над полом.

Но на этот раз, стискивая его горло «невидимым потоком силы» в виде «двух рук».

– Не смей произносить ее имя!

– Чье?! – хохотнул шатен, паря уже под потолком. И стараясь, по возможности, сбить побольше побелки. Себе и ей на радость. В ее же случае, с «большими кавычками». – Той, которою ты пожалела? Или той, которую «не»? А! Стой! Нет… «Вторую» я-то как раз и назвал! Спасибо, что отнесла меня к «первой группе». Скорее, сберегла мебель, не так ли? Но я бы не отказался и от «второй». Так знаешь, проверить, какие «кровавые аттракционы» ты ей «предоставляешь» каждый «не божий» день! Точнее, вечер!

– Откуда ты…?! Встретил ее, да? «Учуял»! – «оскалилась» женщина и швырнула его в саму гостиную.

Припечатывая к картине морского пейзажа над камином. Выложенным белым кирпичом. А после и к нему самому. Почти «тыча» его головой в самые темно-коричневые бревна и черные угли. В самый центр ало-рыжего огня.

Если прихожая не «грела» своей «молочностью». Редкими темными «вкраплениями» и акцентами, только больше «холодя». То гостиная «морозила» не на шутку.

Выполненная в синих, темных и светлых тонах, она напоминала море. «Проецируя» холст без позолоченной светло-коричневой деревянной рамы, но в масштабе комнаты. Словно «волна накрыла» ее, «обдавая морской пеной» стены и потолок. Пол и деревянный небольшой стол со стульями. А самим голубым, ко дну темно-синим и черным «потоком» бездны, «оседая» на диване и двух креслах. Небольших круглых коврах под ними. И на «мелочи» над каминов. В виде тех же средних рамок и фигурок дельфинов.

Которые она-таки «сшибла», приложившись слишком сильно, но и не сильно расстроилась тому. Держа Влада правой «рукой», а левой – возвращая все на свои места.

– «Запретный плод» оказался до одури сладким, не так ли? Ксандеру стоило об этом знать, но он как обычно понадеялся на лучшее. Совершенно не готовясь к приезду худшего… тебя! Ты зачем вернулся?!

– Да, вот, думаю выступить Данко! И осветить путь «невидящим в темноте» твоей души…

– Своим сердцем?! – и Влад «скрючился», хватаясь рукой на левую часть груди, где оно и находилось. Но, как будто, мог сдержать «то», что не было видно и чувственно. И что так ощутимо сдавило орган его, какой-никакой, жизнедеятельности. Вот-вот, готовясь превратить его в сухую скукоженную «мякоть», выжав весь «сок». – Злодей становится героем? Интересное зрелище… Но глупое и неоправданное, безнадежное, Владислав! Как и ты сам, «безнадега безнадег»!

– Не твоим же! Если оно у тебя, конечно, есть еще… – шептал шатен, чувствуя, как начали тлеть концы его волос и начал «гореть» лоб. И как сердце начало проситься наружу. Выдавливаясь изнутри и готовое пройти сквозь ребра, как через мясорубку. – Было когда?!

Рывок от пола. И он влетает в стену рядом с камином. А женщина садится на голубое кресло пред ним. Сжимая кисти рук в кулак перед собой. И водружая их на свои колени.

И все бы ничего. Спортивный костюм и кроссовки. Занимается спортом. Поддерживает неплохую форму для своих… Веков! Но, вот, только это – была необычная пробежка. А совершенно продуманная и обдуманная, «целевая». Как понял для себя, но только уже после, парень. Сначала, «зацепившись нюхом», а после и глазами, за уголки ее же губ. Что были куда «багровее», чем та же розовая помада. Ни черная тушь, ни розовые тени с черной подводкой, не «мешались» с ней. Она не потела и не плакала. Значит, не ее. «Чужое» и другое, как и «инородное».

Роза заметила его взгляд на себе и сомкнула губы в тугую полоску, сузив глаза.

– Никак не угомонишься, да? – усмехнулся шатен, откидываясь головой на стену. И только сейчас чувствуя саднящую боль от пробитой головы. Направив в это место поток «энергии» и «силы», он начал «залечиваться». Смотря глубокими черными глазами в глаза женщины. Которая и бровью не повела, позволяя сделать это. От чего и нет? «Вечная игрушка»! Ломаешь, а она сама «чинится». И, спустя время, снова, как новенькая. Готовая для игры! – Почему бы их так не истязать, как ты делаешь и поступаешь с ней? Так весело бить «битого» и труп? Наверняка же, поддается и не отвечает. Не «залечивается» и не «лечится»… Твою мать, Роза! – сорвался шатен, ударив ладонями в кулаках по полу. Но и тут женщина никак не отреагировала. Разве, метнула взгляд в те места, проверив целостность древесины паркета. И в случае чего, чтобы после подтвердить нецелостность его костей еще в дверях. – Твоя «распущенность» ни к чему не приведет! Если тебя отпустили в прошлый раз, это не значит…

– Переживаешь за меня? – ровно выщипанная, и покрашенная черной краской правая бровь, взметнулась вверх. По ровному, и без единой морщинки, лбу. – Или за нее? Хотя… Какая разница? Мы обе этого не стоим и обе же этого не достойны! И ты это знаешь. А насчет этого… – она подтерла кончиком указательного пальца уголки губ. И выставила его перед собой и им, чтобы парень мог видеть темно-красные разводы. – Мне нравится «загонять» и «пить» их, именно, так. Вспарывая кожу! Вот, там и с ними, да, «бить труп». А это – скучно. Куда интереснее бегать, давая понять, что им не убежать. И что я настигну их везде. А после, исполнять и настигать! И… – развернув кисть к себе, она слизала капельки языком и причмокнула губами. – Ну, не мне тебе рассказывать, правда? А Софа – не «труп». Ты же ее видел! И она «подает» голос. Да, падает «замертво»! Но… И не сопротивляется. Понимает, что это – бесполезно, как и лезть на рожон! В отличие от тебя! Даже не думай ей что-нибудь «ляпнуть», ты меня понял?!

– А то, что?! – хмыкнул шатен и харкнул остатками крови со слюной в ее сторону, попадая ровно на носки обоих ее кроссовок.

Смерив «устроенное» им серьезными глазами. Женщина подняла на него спокойный взгляд и со всего маху ударила его поддых. Но уже своей левой рукой и не побрезговав. Заставив шатена «взвыть» и почти коснуться головой пола, зажав место удара обеими руками.

– Кое-кто узнает в чем, а точнее, в ком, причина его поведения. И отношения, именно такого, а не какого-то другого, и к Софии. Узнает, кто стал тем самым «триггером», что попал во «взрыв» и «вышел сухим». Но стал и «инициатором» его. В буквальном смысле, «чекой»! Кое-кто из твоих «братьев»! И не думай приплетать сюда Женю! Она «избавилась» от него. Туда ему и дорога. Он – «предатель», как и ты. И не заслуживает ничего более, кроме этого, отречения от семьи и «братства»! И отсутствия общения с Софией. Помешавший раз же – помешает дважды. Теперь, я думаю наперед и избавляюсь от вас всех «таких», и «не таких», заранее.

– Но ведь она расскажет! – «рыкнул» Влад. – Рано или поздно…

– Не расскажет! А знаешь почему? – привстав с кресла, она присела подле парня на корточки, и прошептала в его левое ухо. Пальцами правой руки перебирая опаленные прядки. – Потому, что она – «мученик». Просто, не правда ли? И то, что сейчас с ней происходит, она считает своим «предназначением». Теми самыми «муками», после которых она обретет «себя». И, может быть, «поднимется» к отцу. Но мы ведь оба с тобой знаем, что этого не случится? «Мученики» обретают свободу и покой, только в смерти!

– Две и на одну! Не много? – сыронизировал Влад. И тут же прошипел, ощутив, как рука сжимающая его шевелюру, начала оттягивать волосы за концы. А после, и вовсе дернула так, что чуть не сняла «скальп».

– В самый раз! Это – отмщение, Владик. Тем более, ты знаешь правила. И из чертовой дюжины, я перешла в просто дюжину. А там и до единички недалеко. Не мешай мне, а я не помешаю твоей «идиллии». Пусть, и временной. «Семейной» и «братской. Да и какая тебе разница, по сути?! Ну, «восторжествуем» мы… Ты радоваться должен! Скинем «тех» и «поднимемся»… «Тьма к тьме, а свет к свету». «Перевернем игру»! Свет будет «бесполезен» перед тьмой. И люди поймут это и воспрянут с новой «силой»! Ведь, мы предлагаем им свободу. Когда же эти «святоши», только защиту. Но ее можем предоставить и мы. И тогда, к чему они? А к чему нам делиться с ними и ими же?

– Красиво «поешь»… – фыркнул шатен, ударяя ее по руке свое левой рукой и высвобождаясь головой. Во всех смыслах: внешне и внутренне. Роза умела «промывать» мозги, что делала с ним и сейчас. Но в этот раз ее «профессионализм» уступил его «не соответствию». – Но даже, если мне и нет разницы. Мне без разницы и плевать! Я не буду подчиняться тебе принципиально. Кому угодно, вот серьезно, но не тебе! Ты показала себя достаточно и в прошлый раз, чтобы «откреститься» от тебя. Как «дельца» чего-то «дельного» и «масштабного», «глобального». И в выборе между тобой и равновесием, балансом! Я выберу «второе». Просто потому, что на тебя мне плевать все-таки чуть больше, чем на все остальное.

– Как знаешь! – отмахнулась Роза, ни капельки не расстроенная этим. Не больно и надеялась, чтобы обнадеживаться. – Можешь не помогать, но и не мешай мне! Я ведь запросто смогу «раскрутить» твое «геройство» до состояния «анти-». И выдать все так, как тебе и не снилось. И пусть, они все «точат» на меня зуб, как и ты. Но против этой «Софы»… – ее передернуло. И Владу показалось, что она готова сплюнуть. Уже не «желчью», а «ядом» и «кислотой». – Не попрут! А против тебя, за благу душу. Тем более, когда против тебя и за нее. Вон, как берегли! Как «зеницу ока»! Один «звоночек» за «твое нападение на нее» и все! Ты вне «игры» и никто тебе не верит. Ты – «предатель»! Не только для меня, коим всегда был и будешь, но и для них. «Изменщик» семье и «братству»! Ух… Я посмотрю на это с удовольствием. После ее же «увядания», конечно…

– И как ты это сделаешь? – взял ее на «понт» Влад. С насмешливостью следя за ее уверенностью и серьезностью, «твердостью». – От нее «фонит», только тобой! Хоть, сейчас ее бери и «тащи» к Ксандеру. А он тебя «на вилы» и… Под облака! К отцу же Софии!

– Вот, так! – ухмыльнулась Роза и подтерла капельки крови двумя пальцами правой руки. Скатившиеся из его носа, прямиком на губы и вокруг них, двумя темно-алыми струйками. – Как думаешь, как быстро они определят, чья эта кровь в ее организме? Что так «некстати» была подмешана в ее какао с утра? Бывает же, да? «Совпадение»! А «фонит» от нее, только после «взбучки». «Усиливаясь» чуть больше под дожем, как мы все знаем. И ты это же «принес» сейчас! Но… Затем, она приходит домой, принимает душ. И ложится спать с кое-каким «презентом». Который за ночь, не только «отбивает» всякого рода кошмары. Но и меня, как «приятный бонус». «Выветривает» и «выводит», буквально! Через дыхательные пути и пот… С утра она – «чистая» и без «вмешательств».

– То-то я букетов-то и не разглядел! Все в ее комнату перетащила?

– Владик-Владик… – улыбнулась женщина, касаясь его лица левой рукой. Парень попытался вырваться, но был фиксирован лицом к лицу жесткой хваткой за подбородок. – Наученная тяжким опытом с тобой и своим сыном, с ней… Я куда меньше «палюсь», но куда больше делаю. Мое количество «сменилось» не дурным качеством. Стала бы я ей цветы носить, конечно! Разве, на могилу! Но все еще впереди. Есть нечто «другое», но и «на манер»… Ты угадал! Осталось найти, – затем схватила его за горло и вышла с его телом на серый не застекленный балкон. С бетонным полом, под темно-бордовыми досками. И с черным ажурным столбчатым «бортиков». Буквально, неся Влада перед собой. И вынеся, перекинула его «за порог». – Но уже, в другой раз. «Папе» привет! – и откинула его от себя. В сторону небольшого зеленого «палисадника» с разноцветными цветами, устроенного жителями дома под окнами.